Шмелев Иван Сергеевич - Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной

   Олюлька, сейчас мне принесли фото - переснято с карандашно-пастельнно-акварельного портрета, писанного художником Калиниченко⁷⁴⁰ (помнишь его картину - студент сжигает в печке "нелегальщину"? - Румянцевский Музей - он меня писал в его имении, Рязанской губернии 21.I.1917 г.). Я тут 40-летний - чудесна [репродукция]. Оля любила..! - но я подарил оригинал, когда после ее кончины все разбросал⁷⁴¹! Как переслать тебе? М. б. сам привезу.

   Да, да, Олюша моя, я чувствую, что ты вся со мной, все эти дни радостью заливает сердце!

   Как ты нежна! Ни в чем не укорю! Не ты томила, твоя болезнь. Ты сама истомилась. Люблю. О, как..! Так - никогда еще.

   Я весь - о тебе, к тебе, в тебе!

  

  

   Милый мой Ваня, родное сердце! Пишу и думаю, м. б. получишь к Троице - поздравляю - целую, а сегодня еще раз: "Христос Воскресе!"

   Голубчик ты мой дорогой, Ванюшенька, получила вчера утром за завтраком какой-то заказной пакетик из корсетного (!) магазина из Гааги... ничего не поняла, думала м. б. кто-нибудь из дам хочет мне доставить удовольствие и "ухватили" что-нибудь для меня из туалета. Еще не торопясь, раскрываю и чувствую уже рукой, что нечто кругленькое, гладенькое ласкает руку... Яички! И духи! Яички - прелесть! Лучше, чем я ожидать могла! Дуси! Очень миленькие, именно "ласковые". Я так рада, что твое желание исполнилось, и они пришли еще до отдания Пасхи. И я их поцеловала, христосуясь с тобой, дружок мой, мыслью! Сегодня отдание уж! Как грустно!.. Ну, и вот я вчера, сразу подумала о "Roussel"... и разыскала по телефонной книге ту фирму, которая мне (вероятно по поручению m-me B[oudo]) послала. Утром же позвонила туда, чтобы узнать, кто приехал, где, и т.д. Я надеялась ее увидеть и еще упросить для тебя кое-что взять, из того, что у меня есть, а у тебя, видимо, нет. И главное, хотелось мне достать лекарство, это "sous nitrat de bismut" (правильно?). И, подумай, я от 1/2 11-го до 2 ч. ждала соединения! Эта Гаага всегда ужасна! (Тогда, когда с Арнольдом случилось несчастье, я тоже не могла добиться телефона.) Так и теперь: ждала, ждала, издергала себе пальцы даже. И когда соединили, то узнала, что m-me B[oudo] уезжает уже в тот же вечер. У меня не было лекарства, надо было достать рецепт, найти аптеку, и самое ужасное - автобус! Они ходят очень редко. Я высчитала, что не могу уже поспеть... и не рискнула бы такая слабая еще так "гнаться" и ночевать в Гааге. И все-таки, не могла мириться, что вот кто-то едет, а я бессильна! Ах, да, мне в фирме сказали, что вряд ли я ее (B[oudo]) смогу увидеть - занята очень, но дали ее адрес. И бранила же я тебя, что не сообщил мне о ее приезде раньше! Шучу, конечно! Но досадно, я бы тебе всего послала, что можно мне достать! И, знаешь, я, несмотря на кажущуюся невозможность, все-таки стала искать лекарство. Подумай, мой доктор мне его в течение 1 часа раздобыл! Это по голландскому темпу прямо чудо! И вот я решила послать свою "трамбовку". Это дитя природы так стремительно, что все на своем пути сокрушает в спешке. Наказала ей, что очень важно и очень спешно, и пустила ее как ракету, ибо она, как услыхала, что "спешно", так уж на ходу и слушала-то. Сказала ей, чтобы добилась madame во всяком случае, если даже уже на вокзале, то пусть дает большой "на-чай" портье и катит с ним на перрон. Укатила. Мама смеется: "смотри, девчонка всех прохожих прямо с ног собьет!" Утром является: все сделала. За несколько минут madame захватила. На лету в поезд вскочила где-то. Молодец! Рада буду, если ты получишь и если это - то, что тебе нужно. То ли? Напиши! Я написала m-me B[oudo] письмо, но т.к. не знала, говорит ли она по-русски, то написала по-немецки. Ты мне писал как-то, что ее сестра читает тебя в немецком переводе. Я не рискнула, не встретясь лично, "всучить" ей остальное через горничную, да еще такую! Хоть я и учила ее быть вежливой и поаккуратней! А мне так хотелось бы, чтобы ты хоть несколько дней (хотелось написать "пару дней", да вспомнила!..) не бегал за покупками! Ну почему ты раньше мне не сообщил, - я бы все устроила. И madame бы встретила хорошо!.. Сегодня утром получаю от нее письмо, датированное 10-м мая, но опущенное только вчера после обеда! Поручила м. б. кому-нибудь? Забыла? Или просто тоже "боялась" оказии? Она сообщала по-русски, что здесь пробудет до вторника, и предлагала позвонить ей, если что нужно. Подумай, если бы пакет запоздал вчера, то как бы я рвалась на части, получив это позднее сообщение. Ах, Ванюша милый, как же это так, - я тебя не поблагодарила так долго! Солнышко мое, - целую тебя, благодарю за все, за все! Но духи? Что же мне делать? Я их берегу все до тебя. Это на всю жизнь! Фиалочка! Ванюша, мне больно, что я тебя так "опустошила", затерзала. Ты устал. Ты творить не можешь - не хочешь от переутомленности, как ты пишешь "отлыниваю". Если бы ты знал, как это больно мне! Что мне сделать для того, чтобы ты загорелся? Наполнился светом? Чтобы у тебя его для тебя стало слишком, и ты бы захотел дать его и другим?! Я измучила тебя! Невольно, конечно, Ванюша. Поверь! Счастье мое, Ваня, милый!.. Ты получил мой так называемый "портрет"? Ну, не хвали, хоть и "через не могу". Я знаю, что гадость. Гораздо лучше уметь правде глядеть в глаза. Сереже и маме не понравился. Арнольд тоже его нашел "жестким". Но, видимо, я и есть такая. М. б. временами. Я часто ловлю себя такой в зеркале, когда сама не жду себя увидеть. Но сходство есть без сомненья, хоть и никуда не годная работа. Овал (у меня он, как видишь, далеко не "ангело-подобный"), лоб, брови, рот, и что-то в глазах. Но они не удались, я знаю. Ах, не стоит об этой ерунде и писать... "От слова _х_у_д_о", - вот какой я художник. "Лавру" я тоже не сумела дать. Мне вообще очень трудно без техники. И потом, не забудь - я не рисовала с 1922 г. В России я презирала прикладное искусство, а за границей оно в почете. Только "прикладное" - ремесленницей была. Большевики его тоже старались ввести, но молодежь наша очень стойка в идеалах. Не свернешь так скоро... Мы воевали прямо за "чистое" искусство!

   За границей я, скрепя сердце, зарабатывала "прикладным искусством", - вот такие и другие яички, иконы, ларьки и т.п. разрисовывала. У меня был успех. Меня "гнали" в модное отделение (рисовать моды), те кто видали мои "яички". Но мне это чуждо. Рекламу - тоже не могла... А "творить" мне не пришлось. Господи, уже 20 лет прошло! С 1922 г.! 20 лет без практики! Чего же ждать! С того момента, как Беньков нашел у меня "1000-чи ошибок" я ничего не сделала для их искоренения! Ах, скучно, Ванёк, не хочу о себе все! Брось!

   Не удалось тебе достать, для себя конечно - не подумай, что для меня! духи "Treffle". - Я бы хотела тебе послать, - если найду, то пошлю. Это совсем почти что - "любка". Получил ли мой крошечный тюльпанчик? А "кусочек калачика"? К сожалению, не могу стать калачиком, т.к. могу спать только на спине, высоко, полусидя. Неуютно! Когда будет Лукин? Напиши заранее! Я, кроме того, буду ловить С. "шефа". Ваничка, посылаю тебе вырезку из "Нового слова"^741а. Удивительно как! И вот в то самое воскресенье я особенно воображала себе то, о чем тебе писала, о твоем Сережечке. Мне страшно и мешает что-то так писать о нем, слишком священно это все, но хочется дать тебе почувствовать, что странно так меня мысль о нем волнует. А вдруг? Вдруг он отзовется! Кто тебе говорил, что его звери-большевики убили? Видел его кто-нибудь? А м. б. бежал? Таился? Вот мой друг детства Миша тот, помнишь писала, тоже бегал под чужим именем и отец его. Года 2 скитались сторожами где-то. М. б. и Сережа где-нибудь притаился. Потому ты ничего о нем там и не слыхал. М. б. я так писать не смею. Прости мне! Но ты знаешь, что из любви это!

   [На полях:] Как забилось сердце от твоей фразы: "а потом буду хлопотать о поездке"... Я не верю даже... Ванюша, сходи в комендатуру лучше теперь уже! Разрешение длится очень долго. Иногда 2 месяца. Спроси и о том, не могу ли я получить разрешение. Это должно от тебя исходить, т.к. я тебе нужна, для литературных дел. Сходи туда теперь же, а то м. б. очень затянется!

   Я чувствую себя еще лучше. Даже работаю на огороде... Вот как! Ой, только не сердись, - не устаю, ни чуточки. Я только зернышки бросала, а работники все другое делали. Я долго по утрам валяюсь - до 8-1/2 9-го! Позор! Вчера закончила селлюкрин и начну новое: "Orgatonikum". Antigrippal у меня есть. Ты прав, - я его не брала. Не знаю почему - так просто. Возьму!

   Ванёк?., а ты ведь чуть разочарован... Оля твоя - урод, жесткая, сухая... Да? Боюсь, - когда увидишь - совсем увянет твоя любовь! Художник всегда улавливает и даже другим передает свое, то, что у него в лице главное, и если по-твоему я - художник - то вот, считайся! Ерунда! Не жесткая я! А просто плохо удалось. Вся ласка тебе!

   Сейчас прокуковала кукушка! Впервые слышала! Трепетно так стало! Второй день теплого дождя, - м. б. расти все станет! Ну, целую крепко тебя и еще раз: спасибо! Ласкаю "пасхалики" - тебя! Оля

   Салфеточка бумажная, в чем были яички, - твоя? Милая!

   У меня еще и грушка твоя и конфеты целы! Берегу! Только изредка балуюсь, когда грустно.

   Ответь на мои письма. Ты не отвечаешь!

  

  

   Ванюша мой родной, радость моя,

   шлю тебе три цветочка: яблоньку, незабудку и первую сиреньку... к Троице и вкладываю в них все свое нежное чувство к тебе. Мамина няня говорила: "поди, сорви к Троицыну дню от трех разных травок, али цветиков, да не губи много-то, а то за каждое творенье Творцу ответ держать будешь! А три-то уж надо, для Троицы!" Удивительная была эта Ульянушка. Столько всякого люда перебывало у бабушки! И чего только не бывало!.. Ну, вот мой неоцененный Ваня, тебе 3 цветочка. Я каждому из них передам свой поцелуй! Боюсь, что из магазина не поспеют ко времени. Чудесно как теперь... Тепло, солнца масса. Дожди были, все оживает, растет вдвое.

   Мама сегодня уехала до завтра к Сереже гостить, а мне немного трудно. В Arnhem далеко ехать, я устала от поездки в Амстердам и к Фасе тогда. Утром у меня была прислуга и все сделала, а я только за "детками" смотрю и кормлю их: куры, кролики (8 маленьких от 2-х мамаш), кошка, 3 ягненка и теленочек, - прелестный, ему только неделя, болел он очень, а теперь поправляется, и я боюсь его работникам доверить. Это первая телочка от одной очень породистой коровы. Вся почти беленькая, я зову ее "Беляночка", а по "паспорту" она - "Ольга". Я не люблю давать людских имен скоту, но Арнольд так записал, - у них это делают всегда, - по хозяйке.

   А мать ее "Иоганна". Я очень люблю их всех. Телятки всю руку берут и могут без конца сосать. Но трогательней всего, что эта "Беляночка" стоит около "папаши" - огромного бычищи, тот ее лижет, а она у него ухо сосет. И вот картина: малютка, и рядом это страшилище. Если не уследить, то он тоже фартук в рот забирает. Он на цепи, через кольцо в носу. Не бойся!

   Ванечка, как твое здоровье? Как боли? Как с диетой? Я мучаюсь этим очень, что не могу ничем тебе облегчить хлопоты по диете. Ах, если бы ты тут был! Все есть, и творог, и чудное молоко, и сметана бывает, и яйца и т.п. Сегодня у меня пирожки с луком зеленым и яйцами. Ты верно не любишь?

   Трудно придумать начинку. В следующее воскресенье собираются ко мне русские гости, - дочь матушки замужняя, - Ольга, умница и чудная душа! Хоть очень не красива. До уродства. Но забывается, и даже отыскивается шарм и прелесть, когда с ней имеешь дело. Вот видишь, какая твоя Олька сильная стала, даже гостей ждет! Они тебя тоже все любят. Ольга замужем за русским, и еще один их квартирант, прекрасный человек, рыбинец (* да ты знаешь, - это тот "радостный", что тебе на фото с цыплятами понравился.) (!) приедет. Мало тут русских, да еще земляков! Подумай, теперь я совсем не смогу ездить в церковь: запрещено автобусу нашему ездить по воскресеньям с 15-го. М. б. уедем в субботу, останемся на ночь в Гааге, а в воскресенье работник за нами выедет в Утрехт. Хотя у него тоже Троица, - они свободны. Ужасно жаль. Так томительно без храма, без _б_л_и_з_о_с_т_и_ его. Тебе завидую в этом! Как хотелось бы быть с тобой за летней всенощной, за обедней, а потом куда-нибудь в поле! В лес! В "троичной" церкви березки, травой пахнет, душно. Чулки зеленятся. Голова чуть кружится. И такая легкость во всей!.. Люблю. Господи, до чего бы хотелось быть на твоем вечере. Об этом прямо и писать больно! Ты напиши мне, о чем ты будешь говорить. Все напиши, какой почет тебе, какие овации,.. все, все! Сколько еще сердец тебе забьются навстречу?! Ну, шучу, не ревную. Мне приятно, что тебя любят. Все напиши. И подумай обо мне, когда начнешь, вообрази, что я в зале... О, сколько раз я так мечтала... И так: приезжаю в Париж - ты не знаешь. У тебя "твой вечер". Я в зале... И все, все, что я могла пережить, толпилось так ярко, что воздуха не хватало! Можешь понять? Ах, я так часто у тебя! И вот сегодня во сне: открытие делаю, будто квартира рядом (дом незнакомый), - твоя квартира. Я собираюсь к тебе. И вот все эти мелочи переживаний, вплоть до гравия в садике твоем... И все время такое чувство, как и во сне, что вот-вот и увижу тебя! Ну, неужели ты огорчишь свою Ольгуну и не приедешь? Не могу думать! Сходи же в комендатуру, узнай! Не теряй времени! И так долго длится пока получишь визу. Узнай у m-me B[oudo] как она хлопочет! М. б. она для меня могла бы что-нибудь устроить, если у нее дела в Голландии. Видимо и женщин пускают по делам? Если не попытаешься приехать, то я не буду лечиться, ни-за-что! А то я каждое утро с таким отвращением, но пью молоко и говорю маме: "только потому, что И. С. хочет!" Я и в детстве пила его "залпом". И вечером пью, и днем! Все для тебя. И лекарств принимать не буду. И твой antigrippal выброшу за окошко, если не приедешь! Вот увидишь! Я - упрямка. Приедешь? Да! Да! Иначе рассержусь! Не на шутку!

   Ванечка, никогда не смогу рассердиться... Но грустно мне будет... Но я не хочу насиловать. Это только сердце мое так просит. "А душа вот так и просит..."⁷⁴² и т.д.

   Был ли ты у Лукиных? Я думаю, что они не очень близкие тебе люди? Мамаша, кажется, очень властная. Как поживает Серов? И как Ивик и его невеста? Ты мне давно о них ничего не писал?! И что Ирина С[ерова]? Рисует? О них тут в Гааге мне рассказывали. Ее-то еще чуть не девочкой знали, а мать кажется уже 15 лет тому назад от мужа уходить собиралась. Странно, как мал свет. В одном доме случайно о них услыхала. Мне жаль доктора, если он тяжело переносит. О нем здесь жена его очевидно рассказывала, что он "грубиян", - я что-то не могу себе этого представить, - и по письму его, и по тому, что тебе близок. Ведь правда? Как доехала твоя "караимочка"? И то ли это лекарство, которое тебе нужно? Если нет, то пришли скорее точный рецепт, а то и тут раскупят. Я все время о тебе думаю. Как твой "duodenum"? Ради Бога берегись, Ваня! Я очень тревожусь о тебе! И вообще, как твое состояние? Мне больно, что из-за меня ты "опустошился". Ужасно это! Я только радость тебе хочу дать, а получается такое. Впрочем, это часто так бывает, что помимо воли и даже совершенно против ее - выходит не то, чего хочешь. У меня это часто, и это мучительно в жизни. Вообще часто я думаю, какой я "бесталанный" человек. И родилась-то я в несчастный для себя день! Я очень недовольна собой! Как хочу стать лучше! Я ничего не выполнила и не выполняю в жизни. Это меня больше всего гнетет. Как-то раз, давно, ты писал мне: "живите во-всю". О, о! А я только отталкиваюсь, сжимаюсь, не даюсь жизни... Но, все, конечно, _т_а_к_ _н_у_ж_н_о! М. б. когда-нибудь хоть кому-нибудь да пригожусь. Не принимай это за "нытье". Это - мой "Leitmotiv". Всегда. Ну, Ванёк, кончаю вечером, спать иду. Подумал обо мне в 11 ч.? Нет?

   [На полях:] Не перемогайся писать мне, если трудно, но хоть кратко извести о здоровье.

   Целую, Ванюша, крепко; будь здоров, дорогой мой!

   Покойной ночи! Отдохни, Ванечек, не тревожься ничем. Я стала ровней, покойней. Лечусь. Могу достать еще лимонного сока. И получила лимоны в подарок. Апельсины никак не достать. Ну, ничего. Я часто ем зеленый суп и всякую зелень. Обнимаю. Оля

  

  

   21.V.42   1-30 дня

   Чудеска моя, Олюша, как ты меня обрадовала письмами! Вчера утром - от 14.V, - и я недоумевал - не получила еще "пасхалики"! Вознесение... - и я не похристосовался с тобой яичком! В 6-м вечера - от 13: получила, милочка, и в ласках поцеловали они тебя, весеннюю, радостную, здоровенькую совсем. Не успел дочитать о "трамбовке", пришла с сыном караимочка и принесла висмут! Творишь чудеса, Ольгушка, ты только можешь так. Меня потрясло твое меткое описание, твой "рекорд"! Поцеловал твою коробку - ручка твоя держала ее! Как благодарить мне тебя?! И томительно мне, что ты так волновалась у телефона, сколько же нервной силы потеряла! Любушка моя, ласка безграничная ты, - молюсь, живу тобой. Любуюсь тобой, вижу тебя по твоим описаниям, как ты живое любишь, и я люблю как! Как ты растешь в сердце моем! Обо мне не тревожься: ем хорошо, болей нет, - эти дни возникали, а вчера - принял твой висмут, - самый этот! - и сегодня принял, и вот, ни намека. Это _н_е_ боли, а отражения лишь, как от давно болевшего. Ничего мне не думай присылать, прошу тебя, - всего достаю. - Нет, Олюночка, обо мне заботятся, приносят - что достанут, это такая редкость в наши дни, когда каждому нелегко, каждый занят - я лишь свободен! - и так это трогательно! Я живу на свое, не могу иначе, но главное-то - что достают, делятся. Это подвиг. Опять с гостями будешь возиться? Господи, тебе так необходим полный покой! Не превозмогайся... Сокрушаюсь, - без церкви ты! - Вечер мой приходится перенести на 21 июня, 4 ч., т.к. только сегодня, кажется, последует разрешение властей, надо надеяться. Ну, какой там "триумф"! Ну, похлопают, ну, цветы поднесут... ну... м. б., душой отдохнут. В первом отделении читаю - "Чертов балаган" и главу из "Няни", - еще не решил - какую. Во втором - "Небывалый обед", - веселое, из новой части "Лета Господня", - затем - главу из "Богомолья" и - "Орел"⁷⁴³. Выбираю не утомительное для слушателей. Читать буду в малом зале, русском (26, rue de Tokio (русской консерватории)), т.к. французские ставят условием, чтобы 60 процентов билетов проходило через их кассу, - это во многом относительно отяготительно, т.к. нет русской печати, не будет афиш - только "летучки", и, главное, много русских в отъезде, по условиям времени, - не та ныне пора, когда без риска брали зал на 600-800 человек или даже на 1200, как в Риге, Праге. Если дождемся здесь осени, хочу сказать "Слово о Пушкине", - что, с легкими вариантами, дал пражанам в 37 г. Вот тогда бы-ыл триумф!! - какие слезы счастья, что мы - русские! - видал я, какое оглушение аплодисментов! Да, Олёк, много, вижу, у меня читателей, - дошло мое слово до сердца. Узнал, как читают: в уцелевших библиотеках очереди на мои - иные - книги! Приходят ко мне, просят: многих нет в продаже, - трудно достать из Белграда, если еще осталось там. - Что ты чудишь, Бог с тобой! Не пей молоко залпом, какая польза?! оно же в ком сыра свертывается! только вредишь себе. Пей глоточками, милая девочка... непременно с хлебом! - это твое лекарство! Про-шу-у..! Видишь, селюкрин дал тебе силы! Да, он! Изволь снова принимать, если есть у тебя, нет - напиши, - я постараюсь выслать. М. б. сам привезу. Я буду хлопотать, - увидишь! Я должен увидеть тебя, родную душу, ласточку мою дивную, - Оля, я так люблю тебя! Ты этого не представляешь себе, - это граничит с экстазом, - я часами твержу имя твое, я безумствую от тебя, от чувствования тебя, почти - от осязания тебя! Трудно передать словом. Все узнаю, как надо хлопотать. Мадам Б[удо] - у ней контора в Голландии, и ей дали разрешение "деловое", как бы постоянное. Не угрожай, что не будешь лечиться, это же неразумно! - самоубийство?.. Теперь я не тревожусь за тебя, ты _б_у_д_е_ш_ь_ умница. У Лукиных не был на новой квартире. Что их беспокоить?.. Но поеду, если будет нужно, - мне надо тебе еще дослать, - ждет флакончик "сирени" Гэрлэн. Черносливки усохли. Что же ты бережешь духи и все? Даже "грушку"! Изволь съесть весь шоколад! Ну, рыбка моя, ссоси весь, будто меня ласкаешь-целуешь. Вот сейчас и возьми, а я учувствую! У меня сердце заиграет. Ивик болел... ящуром! - дней 10, температура до 40. Теперь поправился. А у него на днях конкурсные экзамены, ответственные. Чепуху тебе сказали о Серове. Она, Марго, во всем виновата. "Искательница" она. Он был очень несчастен. В Константинополе избил одного "найденного". Вот откуда - "грубиян"! Да тряпка он, а для нее, очевидно, нужен "кулак". Ирина работает как-то платки яркие, на рынок-люкс. Это дает заработок, и ее муж - то же ремесло. Дарованьеце у нее было, могла бы... - у нее маленькая душа, не хочу и думать о ней, когда о тебе - весь. Ты орлица, ты блеск вся. Ты спутала: ездила не "караимочка", а целая караимища, ее сестра вдова, пудов 7, бельфам, - они - противоположности, сестрами не признаешь. Мое "опустошение" обычно, бывало и раньше. Я все же в "Путях", в думах о них. Не смею ни в чем тебя укорить, ты и не подозреваешь, как наполняла меня душевно. Как бы хотел прочесть тебе - о Пушкине! - хочешь - перепишу для тебя? Все для тебя готов, все... и это _д_л_я_ _т_е_б_я_ напишу я "Пути"! напишу _т_о_б_о_й. Олёлечка моя, не томи себя мыслями, что "бесталанна"! - сама же не веришь этому. Не растрачивайся на хозяйство, собери себя. Будешь писать - всячески! - и я буду. Помни. Брось свои "лейтмотивы". "Калачик" расцеловал, этот розовато-палевый, телесный отрезочек? О, ми-лый, на тебе грелся он. Ольгуночка, как ты близка мне! Вдыхаю тебя - живой мой воздух. Сейчас иду ко всенощной, завтра Никола-Вешний. Сегодня я полуименинник, мой Иоанн Богослов. Молюсь о тебе!

   Олюша, дорожи весной, вдыхай ее, мечтай, строй в душе, вглядывайся в переживания. Как хорошо ты... - "чулки зеленятся", и - "такая легкость во всей"! Это верно. Я любил деревенский "Троицын День", - у церкви, на лужку, смотреть народ, девчонок с косичками, в свежем ситчике, их промытые щечки. Хорошо ситцем на солнце пахнет! А новые башмаки ноги жмут, жгут... душно в церкви от вялой травы, от жара бабьего... - выйдешь - и свежей волной с полей, травой размятой, на паперти, кислотцой от грудных ребят, и такое-то гуканье кормящих, и - вдруг - свеже так, поздний соловей чвокает-булькает, над речкой, в кустах росистых... и кукушка, далекая, приглушенная... - промытое будто кукованье, свеже-росистое! А дома... крепкий, очень горячий, со сливками, чай... и пирожки - пирог! - с яйцами и зеленым луком! Почему это ты - "ты верно не любишь?" Жадно люблю!!! это наши - "троицкие" самые пирожки! Но надо укропа, непременно укропа! больше укропа! Рос на пирожках. Исцеловал твои "троицкие" цветы - чудесна Ульянушка, как чудесна! Возьми для себя (в свою работу) ее "тройку", ее ласку к творению Господню! Олюнка, ради Господа пиши, что хочет сердце. Я тебе _в_с_е_ на днях написал о твоем праве-долге - творить. И березовые "сердечки" при "тройке" исцеловал, - будто тебя. - Я видел твое письмо по-немецки, которое ты послала Анне Семеновне. "Караимочка" - Елизавета Семеновна. Это дочери Дувана, евпаторийского городского головы, из очень богатой семьи. У отца в Евпаторийском уезде пять тысяч десятин пшеницы, сады, степи. Между нами, помнишь - писал тебе - "умирающий" меня просил приехать - принять исповедь от него. Так это - он. Я его успокоил, и он выздоровел. Его удручало, что его "Лизочек" не сделала блестящей партии. У него не клеилось с зятем. Я помог, чтобы клеилось. Сумел сказать ему, что разный бывает "блеск". Слава Богу... у ней сын 19 л. Ах, гордость человечья! Сказал ему: "м. б., Вашей "Лизочки" не было бы уже, и внука не имели бы - красивого - ! - если бы не состоялась свадьба в Константинополе, хоть и не "благородного" слоя зять: он "выручил" семью в нужде, любит и "Лизочку", и... вас..." - ну, так _н_а_д_о_ было сказать - "блаженни миротворцы"... И на самом деле, муж Елизаветы Семеновны очень хороший человек, многих спасал, все раскидал в помощь, - у него был в Константинополе банчишка... но он не мог наживаться, как все... - он ставил очень большие моральные требования себе и компаньону, и не нажил миллионов. В Париж приехал почти нищим... - теперь - лавочка, и хорошо живут. Ну, у Лизы, м. б., - отцу лучше знать - иные требования, м. б. большей культуры нужно ей в муже... большего развития... - она очень пытливая, умная. А ты меня, деточка, чуть ли не обвиняла в "симпатиях" к ней. Если бы и тебя не встретил, никогда бы не допустил себя - к "симпатиям". Для этого мне надо "по себе" встретить, и еще многое. А тут человек, ко мне расположенный безотчетно!.. - муж-то ее. Я не из "саниных"^743а, поверь. Если бы и молодой был - все равно, есть для меня непереходимые грани. - "Трамбовка" твоя - изумительна. Вижу ее... Не смей себя принижать: ты - именно - настоящий художник! И понимаю, что не любишь опускаться до "прикладного". Хотя оно не унижает, - может сосуществовать с "чистым". Ты еще - юная, и это пустяк - "20 лет без практики"! Ты за это время наполняла душу, _д_у_ш_у_ - ! - а это главное. Ты теперь - богачка. Не присылай же "трефля", захочу - найду сам, - изволь купаться в "голубом часе", в "ливне"... - пахни ландышем, фиалкой, - чудесной Олькой! Изволь, девочка моя небесная. Прошу. Я, бессильный, только эту маленькую ласку мог послать тебе. В ней живи. Пока. Ах, Оля... почему мне не - хотя бы! - не 40-45!? Сколько бы впереди!.. А теперь... - "О, как на склоне наших лет... нежней мы любим..." - Как верно это. Ну, не надо удручаться - и тебя печалить. Все - в Господе. Надо быть благодарным, что хоть душа - _ж_и_в_а_я! Сережечка... - спасибо за вырезку. Нет Сережечки... сестра милосердия одна, полюбившая его в тюрьме - в подвале, в Феодосии, видела... как вывели его ночью с другими... - на казнь-убой. В таком чудес не бывает, Оля. Я еще надеюсь найти его останки, у меня есть признаки - нехватка двух зубов - передних, - у него был протез в два зубка, - не выросли почему-то внизу, после выпадения молочных. Он, кажется, не любил протеза. Так вот, по этому знаку, может быть найду, отличу, когда будут разрывать "бесовские бойни", в окрестностях города. Слабая надежда... Не мог он спастись, когда уже повели... студеной ночью... черной ночью... моего светлого, чистого, единственного (* NB - убил Сережу еврей, начальник Чека... фамилия Островский (псевдоним?), из Никополя.)! О, какой это был мальчик! Святой, весь - любовь. - Завтра пойду к одному полковнику⁷⁴³⁶, заместителю председателя Эмигрантского комитета. Он на Пасхе ездил в Италию. Он даст совет и поможет в хлопотах. Он - на отличном счету, "преображенец", из отряда ген. Самсонова, в 14 г. был в плену в Германии тогда, потом его отпустили в Голландию, где и женился. Потом развелся, - двое детей - и вновь здесь женился на разведенной жене фабриканта Мамонтова - сургучный-то! - спившегося. Был полковник председателем "Союза русских разведчиков", я для союза не раз читал^743в, и полковник единомыслен со мной. Мой чи-та-тель, очень. И сам я числюсь "почетным председателем литературного отдела Комитета"^743г. Но, лентяй, только _ч_и_с_л_ю_с_ь.

   Автопортрет твой я храню нежно, как все от тебя. Не кривись же, в нем твое дарование ясно, но тебя, _ж_и_в_о_й, как я _в_и_ж_у_... - очень мало. Видишь, я искренний с тобой, моя красавица... ты для меня - красавица... понимаешь?! Вся, всякая. Хоть порой и остроугольна до боли... но и боль эта дорога мне.

   Да, "салфеточка" голубоватая - моя, я наскоро завернул "пасхалики", когда караимочка с мужем и сыном были у меня 3-го мая, а на другой день я принес ей духи, и в минуту все устроилось - по телефону с сестрой. 5-го Анна Семеновна выехала. Она мне и в другом поможет, что хотел через Лукиных. Идет дождь второй день. Посвежело. Сейчас - ко всенощной надо. - Как я рад, что получила яички! Сколько на них смотрел я! - в тебя смотрел. Как я люблю их ласковость шелковистую, радостность светлую, - очень они "изящны", уютны душе, глазам, - от них мне свет был, с вербочкой - особенно нежно, - все в нем празднично-весеннее, юное, чистое.

   Третьего дня явились вдруг Алеша с Мариной! Завтра опять будут. Вырвались на десять дней. Ничего от них нового не узнал. О тебе не стал говорить. И не знаю, можно ли показать "обложку" твою, - горжусь ею. Я не смею сделать не по тебе. И остерегаюсь. Если сами начнут - отвечу, как Бог даст. Все _н_а_ш_е_ - только наше. Бережно несу, как Дары. Не поймут, _к_а_к_ _н_а_д_о. О родном только говорили мы. Марина надеется поехать на работу, на родину. Похудела. Меня нашла оживленным - полтора года не виделись мы. Парижу рада - все, говорит, есть. А я смеюсь - _в_с_е?! Ну, да... гребеночки, душки, пустяки. Бывший у меня в прошлом году от них, работавший у них, молодой человек - убит красными, когда вылавливали партизанов. Говорила больше Марина. Алеша, как обычно, помалкивал. Он - приятный, чуть мягковато-сладковатый, но _ч_т_о-то в нем не отмыкается. Думаю - душа у него хорошая. Марина мне понятней, хотя тоже "прикровенная", - и - чувствую - волевая, цельная. Все болеет. [...] {Описание болезни М. А. Квартировой не публикуется.}

   Они оба - хорошая русская молодежь. Чувствуется резец И. А.

   Господь с тобой, Ольгунка, - крещу тебя, целую. Без тебя, без _с_в_е_т_а_ твоего - что бы я был теперь?! - подумать страшно. Ангел-хранитель мой, светлая моя вера, будь же радостной, молись Пречистой. Она - самое лучезарное, самое высшее - до чего могла подняться вера и мысль человеческая. Твой Ваня. Лю-ба моя!..

   [На полях:] 22.V - пришла "Арина Родионовна", делает мне лепешки на полусметане (после кипячения масла впрок) из настоящей белой муки. На обед суп-лапша из баранины, творог цельный с молоком. Видишь - сыт я.

   За всенощной виделся с доктором, кланяется тебе, птичка!

   У меня - для тебя, Ольгушка, - 4 пакета "bonbons au miel" {Медовые конфеты (фр.).}! Скажи Сереже: он получит - о чем ему писал. Если бы достал для тебя гардению! Или - апельсинчик. Это моя мечта - завести себе, - и я достану. Это моя idée fixe {Навязчивая идея (фр.).}.

   Если бы вязиги тебе послать! Я берегу немного, для тебя. Она нужна тебе! Ешь фруктовое желе!

   В Троицын День весь с тобой, в цветах, в молитве!

  

  

   Ванюша милый мой!

   Как одиноко-тоскливо мне без твоих писем. Целую неделю ничего от тебя! Здоров ли ты? Отдыхаешь ли, оттаиваешь ли от твоей "опустошенности"? Как это меня тревожит. Я знаю что это за состояние! Ванечка, все сделай для того, чтобы преодолеть в себе это. Мне горько сознавать, что м. б. я этому виной. Ты опять снился мне. Вернее голос твой... я тебя никогда не вижу, но или чувствую, или слышу. А сегодня было так странно во сне, и я так плакала. Проснулась в слезах... Плакала о чужих детках!.. Какая тяжелая жизнь, Ваня! Проснулась, - сердцу не очень важно, горю вся, думала жар. Нет... Разволновалась. Приняла валерьянки, и все прошло. Это верно немножечко устала - вчера гости у меня были. Очень было сердечно-мило. Это такие милые люди и чувствуется с ними родство какое-то, легко так. И "рыбинец" был, и т.к. у него велосипед сломался и не на чем ему было ехать (12 1/2 км), то заехал к своему тезке в Утрехте, тоже инженеру, попросил у того, а я скорее позвонила тому и просила устроить так, чтобы и сам приехал. Ну, и приехали оба. Так что еще одним гостем русским было больше, а нам радость. Пирог с луком и яйцами ели. Хвалили. Я тебя вспоминала и маме сказала: "еще бы одного гостя!.." И еще за завтраком был русский винегрет со всякой всячиной, маринадами домашними и т.п., и настоящий кофе (остатки) со сливками и булкой сладкой (сами пекли). Потом гуляли среди цветущих яблонь - роскошно цветут, будто кружевом бело-розовым покрылись... Потом чай пили с вареньем из черной смородины. Любишь? Я его специально для Ольгиного мужа берегла - тот его обожает. Разговоров было масса, болтовни, смеху. Музыку немного слушали. Я с Ольгой еще всюду ходила "по хозяйству": телочку поить и т.д. Мужчины накурили так, что синё стало, во главе с Сережкой, - он массу курит. Ну, теперь пусть отучается!

   Дивная была погода вчера. Гости наслаждались. Даже скотный двор горожан приводил в умиление.

   Потом обед: суп из щавеля с яйцом и сметаной, отбивные котлеты с картофелем и спаржей, салат, огурцы свежие, крем сливочный с персиками. Пришлось бы тебе по вкусу? Ах, как бы я тебя угощала! Я достала еще лимонов - сделала лимонад. И скоро-скоро все уехали.

   В 8 ч. никого уже не было - торопились на последний поезд. Сережа хотел снимок сделать, но, увы, нельзя достать пленок для аппарата. Мне это особенно жаль, т.к. я тебе бы себя послала, уже поправившуюся. Ты бы успокоился, какой я молодец. Я все время хочу есть... Вчера сосед мой отказывается, а мне прямо неловко, т.к. я против него вдвое ем.

   Умоляла хоть за компанию съесть чего-нибудь.

   И сегодня я все остаточки отыскала. И даже молоко пью, все, все ем. Это хорошо? Хороший признак? И погода дивная! Ах, Ваня, как прекрасен Божий свет! Представляю вот весну такую, буйность света, цвета, роста, сочность трав, птиц гомон и... во всем этом, там, у нас,.. Дари... Как чудесно!

   Вчера пел соловей! Жидко, робко, будто поперхнулся, умолк, не "целовал", и трели не было рассыпчатой, не цокал, а только чуть-чуть, робко повздыхал, и то... так вдруг заныло сердце... Домой так захотелось!.. Как там все душисто было!

   Вчера мы говорили-спорили, какой город лучше, где приятней купаться. Мне не нравится пляж Схевенинга, а "рыбинец" уверял, что "даже очень поэтично". А мама и спроси: "ну, а в Рыбинске как?" "О, там я на "Черемуху" бегал - такой и нет второй..." Знаешь малюсенькую "Черемуху"-речонку? Лужа! Я тоже полоскалась в ней, пескарей ловила, головастиков пугала, у нас на даче тоже она протекала.

   Как проводишь ты весну? Неужели в городе? Не мог ли бы ты пожить, хоть немножко, за городом? Это так бы тебя освежило! Я не рискую, не смею надоедать тебе все с одним и тем же... Но ты знаешь, как я жду тебя! Узнай, Ванюша, можно ли тебе надеяться сюда приехать. И скорее мне об этом сообщи. Мне бы хотелось, если ты сможешь, то заранее для тебя найти пансион хороший. У Сережи бывает так по-разному: иной раз все набито. Заранее надо. Хоть приблизительно. Arnheme - прелестен. Там парк на много верст тянется, роскошно! И окрестности совсем будто наши: косогоры, березы, обрывы и река... Я верю, что тебя пустят. Но, (не хочу думать) если не пустят (ужасно это!), то я не останусь на все лето тут и в Arnhem без тебя не поеду. Слишком мне будет это больно. Тогда я хочу заранее же условиться с хозяином "Wickenburgh'a". Мне так хорошо было бы там отдохнуть. Я ему должна тогда тоже скоро звонить, иначе может сдать. Напишешь, Ванюша, что тебе скажут о визе? Постарайся, дружок, чтобы вышло все! Ну, не упрямься! Будь милый! Мне кажется иногда, что я слышу кукушек из "Wickenburgh'a". И его видно в дымке, заманчивый, завороженный какой-то. Я там еще ни разу не была теперь.

   Продолжаю утром 19-го. Шторм, тепло, был ливень вечером вчера и ночью. Все благоухает. Вот только ветер так бушует. Всю ночь наш работник оставался у моей лошадки, следил, ждал, но нет еще жеребеночка. Это, кажется, у лошадей всегда происходит "нежданно", они любят тайком от людей. Но зато утром у кошки малютки. Не думаю, что этими двумя только и ограничится, - очень уж она была "колокольней", когда сидела, то прямо башенка: головка капельная по сравнению с пузом. Вот и новости.

   Мечтаю поехать на Троицу в Церковь: просила о. Дионисия устроить нам возможность остановиться в церковном доме, т.к. автобусы не ходят теперь по праздникам вовсе. Раньше мы останавливались в Hotel'e, когда уезжали на несколько дней Страстной недели и Пасхи (1939-1940), но теперь, по некоторым соображениям, мне бы хотелось лучше или в пансионе, или у частных лиц, а не в больших "проходных дворах". Сию секунду оторвалась - принесли почту. Ваня, от тебя опять ничего! Я не могу больше!

   Сердце зажало и, знаю, так и останется до весточки от тебя! Почему ты молчишь? Или м. б. письмо последнее слишком "рано" пришло, оно от 8-го было у меня уже 12-го, и вот получается перерыв. Или ты болен? Или тоска тебя ухватила? Господи, как это ужасно! Ванечек, ну, не надо! Ну отогрейся, ну будь милый! Ванюшечка! Тебя сегодня _в_и_д_е_л_а (!!) во сне! Тебя обижал кто-то, и я вцепилась. Не помню, кто обижал, но кто-то из русских, к кому ты хорошо относишься. Мне было так больно. Кто-то, о чем-то с тобой спорил. Я так ясно тебя видела, твое удивление, что именно тот, кого ты так ценил, тебя цепляет. И слышала твой голос: "а я-то его так ценил!" Почти каждую ночь о тебе! Ванюша, что мне сделать, чтобы ты стал радостен? Я не в силах? Да? Я не могу? Моя любовь к тебе - недостаточна? Мне это так горько!! Так горько! Ты вечно в грусти! Ну, улыбнись же мне! Миленькой мой, глупка! Была ли у тебя уже "караимочка"? Привезла ли тебе лекарство? И то ли оно, что тебе надо?

   [На полях:] Напиши же о здоровье! Я места себе не нахожу - все волнуюсь о тебе. Сегодня я была уверена получить от тебя письмо. Ванечка, не грусти, я так тихонечко-тихонечко тебя глажу по головке, по глазкам, ручки твои держу в своих, грею их. Отогрей же и свое сердечко! Я ушком к нему приложилась и слушаю, хочу услышать, что оно мне скажет!

   Ты не ответил ни на что в моих письмах. Перечти последние.

   Напиши срочно и точно адрес и час и день твоего вечера?! Обязательно! Скорей напиши!!!! Почему ты мне никогда больше не отвечаешь на мои письма?

   Ванечка, ты разлюбил меня? Отчего ты тоскуешь? Отчего "опустошен"? Отчего тебя не могут согреть мои ласки? Я убаюкаю тебя, ты заснешь, забудешь все тяжелое, что тебя "опустошает". Да? И проснешься веселенький, мой радостный Ваня! Целую и благословляю. Оля

   Посылаю это "счастье" сиреневое!

  

  

   Милый мой Ванюша,

   родименький мой, самый близкий сердцу, ненаглядный Ваня! И вечером нет от тебя письма. Я не знаю, почему, но воображаю, что ты болен. Ангелок мой, напиши! Порой я думаю, что ты меня перестанешь любить так, как было раньше... Я со слезами вспоминаю чудесные дни те, что я проводила в "Wickenburgh'e", еще не услыхав, но уже предчувствуя все то, что ты сказал мне после... Я завидую себе тогдашней, я ревную к себе самой, тогдашней. Я разгораюсь воображением и думаю, что никогда, никогда не получу больше от тебя письма. Господи, когда же будет этот счастливый день, и я узнаю, что ты здоров, бодр и все еще любишь свою Ольгуну?!

   Милый мой Ванечка, нет у меня слов, чтобы сказать тебе все то, что на душе и сердце...

   Всякой минуточкой я с тобой. Ломаю голову отчего ты молчишь и без конца думаю...

   Мне ничего не мило, если не знаю, что с тобой! Ты не простил меня? Да, я гадкая, я нетерпеливая, мучила тебя невольно... Прости, Ваня. Напиши, ответь же (!) простил ли ты меня! Я никуда на отдых не поеду. Я свое время отдыха берегу на твой приезд, - я верю в него! Писала утром я тебе, что Сережа и брат А. меня упрашивают принять их план отдыха. Они наивны. Верят, что еда и воздух поправить могут! Я могла бы и сама уехать, коли была бы воля. Но они, зная, что я никогда не соберусь сама, решили "вытянуть" меня, именно все приготовив, условившись и т.д.

   Сережа говорит, что, если я соскучусь, то он поблизости, но вообще я была бы предоставлена сама себе.

   Сначала они хотели мне подарить собачку, т.к. моя убежала (или переехали?) в тот день, как увезли меня в клинику, и я тосковала по ней. Меня трогает забота молодых людей. Но ничего мне не надо...

   Между прочим: К[ес] относится ко мне хорошо, без тени "ухаживания", не ревнуй!, просто... и трезво (Мы видимся 2-3 раза в год.). Заботливо. Мама, Сережа и К[ес] прямо очарованы предместьями Arnhem'a и самим городком, и потому решили меня туда пересадить. Никуда не поеду... Я жду тебя!

   Но, Ванечка, не чувствуй это как насилие над тобой. Я не буду "делать сцен" и т.п. Ты знай только _к_а_к_ я этого хочу, но поступай как знаешь. Я ни в чем не хочу быть такой к тебе, чтобы ты почувствовал себя стесненным мной. Только будь ты радостен, тих, покоен, а я все перенесу! Все, во имя твое, Ваня!

   Ванечка мой, родной мой! Как часто думаю я, что недостойна я тебя, что ты это сам уже понял и разлюбил меня или разлюбишь. Не потому, что ты переменчив, но потому, что я - негодная! Ванечка, мое солнышко, как невыносимо это расстояние! Любишь ли ты меня еще?? Ванюша! Простил ли? Да, простил? Ванечка, если бы я с тобой была, то я такой бы нежной к тебе стала, что ты простил бы! Сегодня я была у Фаси и в переплетной. Книжечки твои будут готовы в середине той недели. К сожалению очень темно-красной материи уже не было. Будет тоже довольно темный красный цвет, приятный, но другой. С немножко золотом. Я сама, рукой на корешке напишу твое имя. У них русских букв нет, не могут. Я заказала переплет мягкий, как однажды ты писал. Не знаю, что получится. Кожи, конечно, не было, да и нельзя, я рада, что еще полотно ухватила. Жду очень книжечки, так мне без них пусто. Почитала бы, и от тебя-то ничего нет, приду к себе, посмотрю на полочку, где стояли - пусто... А "Вербное воскресенье" и "Куликово поле" я перепишу красиво и тетрадочкой переплету тоже, а для "Куликова поля" сделаю еще и обложечку, а м. б. и для "Вербы". Будто мне что-то видится. Еще не ясно. М. б. придет в ночи и для "Вербного воскресенья". Мне бы хотелось и "Лик скрытый" переплести. Ванюша, я не читала "Трапезондский коньяк". Ах, Ваня, милый мой, милый Ваня!.. Дай обниму тебя, сейчас вот, в сумерках, скажу тебе сердцем о всем, о всем... И тебе станет легко и тихо... Мы подождем, не шевелясь, когда стемнеет, не будем говорить и слов... и все поймем! И грусть твоя _р_а_с_т_а_е_т_ в грустных сумерках... И когда темно станет и холодком подует через открытое окно, и сине-сине заголубеет за занавеской воздух, то станет тебе так тихо, тихо. Я молча глажу тебя, и нам легко. Потом зажжешь веселую лампу, все оживится, и Олюшка твоя тебе много всего расскажет, смеяться станет. И ты м. б. развеселишься! Я много видела забавного, над чем бы можно посмеяться. А хорошо как зарницы за окном бы сверкали! Мы закрыли бы лампу и ждали бы их отсветов. И гром вдалеке... И ливень после. И ночью мы с тобой не усидели и убежали подышать чудесной влагой... С деревьев еще брызжет, лужи, пусто на улицах. Прохладно, ароматно... И нам так весело... Не бывало тоски!..

   Ах, смотрю в сумерки, - и веришь - дождик... У нас, в Схалквейке! Хорошо для роста травок. Ванечка, будь бодренький. Ты так хорошо меня бодришь. Я здорова благодаря тебе... Порадуйся!

   Порадуй же и ты меня. Я так по тебе тоскую! Совсем темно, но не хочу зажигать электричество, - еле вижу буквы. Жду завтра, - авось от тебя весточку получу! В темном уголке под иконой твои яички радостно напоминают: "мы от Вани!" Ванечка-ласточка, целую тебя, люблю, нежу! Обнимаю тебя...

   Напиши же!

   Благословляю на сон.

   Оставлю местечко до завтра. Оля

   Темно писать.

   21.V Иоанна Богослова Ванечка, и сегодня ничего нет. Я не могу больше! Что с тобой?? Через смущение великое, но все же сейчас напишу С[ергею] М[ихеевичу] и спрошу его, умолю мне ответить что с тобой! Прости, что обременяю твоего друга, но мне нет сил. Всю ночь о тебе думала. Ты снился, но забыла как. Поласкай меня, ты давно уже не писал мне. Я забыла какой ты, когда ласков... Нет, не забыла, я ничего твоего не забуду никогда. Но так хочу твоей ласки!

   [На полях:] Сегодня тепло - дождливо, тихо... Что мне послать тебе, чтобы порадовать? Поищу старые фото. Посылаю одну старую с моря и одну теперешнюю, м. б. она у тебя уже есть. Мне же не очень нравится. Фигура плохая, стою глупо.

   Ванечка, пиши мне все, все, не считаясь с тем, как это на мне отразится. Бранись, жури меня, все, все говори мне, только не молчи!

   21.V Вчера послала не заказное, a exprès, - его не могла сдать на почте, т.к. говорят, что во Францию не принимают exprès. Я просто его бросила в ящик в надежде, что все же поскорей дойдет.

  

  

   29.V.42 - 30 мая - 6-45 вечера

   Родная моя Ольгуночка, славка весенняя... - птичка