Островский Александр Николаевич - Письма 1873-1880 гг.

n="justify">  

  

  

  

  

   Москва, 29 января 1877 г.

  Любезнейший друг Федор Алексеевич, сделай одолжение, уведомь, в каком положении Некрасов; до меня доходят очень тревожные слухи о его здоровье. Об этом тебе может дать верные сведения Плещеев. Да вот еще просьба к тебе: по формальному условию я должен получить с Краевского и Некрасова к 20 января 1500 руб.; денег я не получил; Некрасова я, разумеется, беспокоить не стану, а с Краевским переписываться не желаю. Сделай одолжение, съезди к Краевскому и попроси его выслать мне поскорее деньги, они мне нужны до последней крайности; попроси поубедительнее. Да что ты замолчал? Я провожу время скучнейшим образом: сижу дома и хвораю.

  Поклонись от меня и жены Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   533

  

  

  

   Н. Я. СОЛОВЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 8 февраля 1877 г.

  Многоуважаемый Николай Яковлевич, если бы относительно Ваших рукописей состоялось какое-нибудь решение, я уведомил бы Вас немедленно. Большая пьеса в Петербурге и освободится из мытарства не ранее марта, другая пьеса не попала к Хрущеву, о чем я и не жалею, потому что он давал за нее дешево. Теперь его газета расстроилась. Я несколько отделал эту вещь и веду переговоры с "Пчелой", на-днях уладится, и тогда я Вас уведомлю. У меня работы много, и работа хорошая, но заниматься прилежно мешает нездоровье. Мария Васильевна и дети Вам кланяются.

  

  

  

  

  Искренно расположенный к Вам А. Островский.

  

  

  

  

   534

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 9 февраля 1877 г.

  Любезнейший друг Федор Алексеевич, благодарю тебя за хлопоты, - наконец я получил деньги, то есть не деньги, а перевод, по которому тоже придется подождать. Сделай милость, уведомь меня, скоро ли посланные в Петербург пьесы пройдут все мытарства и дойдут к судьям. Я работаю прилежно, мне хочется постом окончить большую пьесу, чтобы летом отдохнуть от тяжелой умственной работы и заняться только переделками, которых у меня подготовлено довольно. Я все хвораю и потому сижу дома, что довольно скучно; пожалуйста, пиши хоть о чем-нибудь.

  Передай поклон от меня и жены Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   535

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 25 февраля 1877 г.

  Любезнейший друг Федор Алексеевич, я расхварываюсь жестоко: опять общий катар, бессонница и вследствие этого расстройство нервов, - я кой-как перемогаюсь, но, кажется, слягу. Вот тебе новость: к нам втираются Яблочкины. Не успела К. Н. Васильева захворать, как уж роли ее предоставлены Яблочкиной 1-й. Вот находка, особенно для Московского-то театра! Теперь стоит только заболеть голове у Богданова, и у нас новый режиссер. Час от часу не легче. Не приедешь ли ты в Москву? Хоть бы повидаться с тобой, потолковать; задумано у меня много на будущий сезон, да не знаю, хватит ли сил сделать.

  Поклонись от меня и жены Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   536

  

  

  

  В. И. РОДИСЛАВСКОМУ

  

  

  

  

  

  

   26 февраля 1877. Москва.

  Отчет привезу.

  

  

  

  

  

  

  

  

   Островский.

  

  

  

  

   537

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 8 марта 1877 г.

  Любезнейший друг Федор Алексеевич, я еще кое-как плетусь, у меня еще хватило силы быть и в общем собрании 26 февраля и в комитете 5-го марта. Я даже был на ужине после общего собрания. Выехать на два, на три часа и потом валяться целую неделю - вот как я служу Обществу драматических писателей! Чуть жив, а геройства своего не теряю. Дела хорошего у меня много, но я чувствую, что энергия моя ослабевает, - сам нездоров, все дети в кори, - вот и теперь, 2-й час ночи, я пишу тебе письмо и через каждые три строки примачиваю одеколоном голову пискарю, который лежит в моей комнате и мечется в жару. Складно я тебе написать не могу, вот главное: 1-е) Зачем вы выбрали в ревизионную комиссию Дмитриева? Он только желал нам пакостить по злобе на меня и Родиславского. Разумеется, только желал, а сделать ничего не мог. Отчего его злоба, я тебе объясню впоследствии. 2-е) Сделай милость, употреби свое влияние, чтобы комитет остался в том же составе, это нужно для пользы Общества; против Родиславского ведется интрига, а он у нас главный деятель. Комитет в настоящем составе самый лучший для ведения дела, самый дружный, исключая Чаева, который не является ни в комитет, ни в общие собрания. Кажется, он обижен тем, что не председательствует. За него мы не постоим. Кандидаты должны быть следующие: Писемский, Самарин, Юрьев, Садовский. Да постарайся, чтобы голосов у вас на собрании было побольше, - 7-ми мало. 3-е) Ты хорош с Лепиным, - спроси у него, отчего в продолжение всего поста нейдет ни одной моей пьесы.

  Много, много нужно бы написать тебе (есть кой-что и хорошее), да ни сил, ни времени нет; как удосужусь, так напишу. А ты не забывай меня и пиши!

  Марья Васильевна больна, у нее болят и совсем отнимаются ноги, сейчас только я вытирал ее хлороформом. Она тебе и Анне Дмитриевне кланяется.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   538

  

  

  

  В. И. РОДИСЛАВСКОМУ

  

  

  

  

  

  

   11 марта 1877 г. Москва.

  Многоуважаемый Владимир Иванович, посылаю Вам свою работу: как умел, - голова идет кругом. Мне очень нежелательно, чтоб ответ министра Двора был напечатан целиком: нам нечем похвастаться, там явная обида для нас.

  О Хрущеве и толковать нечего, пусть его пишет что угодно. За примечание Дмитриева прежде всего хорошенько отчитать И. И. Смирнова. Как он позволяет в своей газете, которую мы сделали нашим органом, такие безобразия! Дмитриеву отвечать можно только через маленькую прессу, - вот бы направить на него Соколова. Отделать Дмитриева легко, он все налгал и опровергает тот протокол, который сам подписывал.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   539

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 19 марта 1877 г.

  Любезнейший друг Федор Алексеевич, сделай милость, сослужи нам великую службу - попроси всех, кого ты знаешь из членов Главного управления по делам печати (т. е. Лазаревского, Фукса, Тургенева и других) от моего имени, чтобы поскорей утвердили брата моего Петра редактором московской "Театральной газеты". Тебя учить нечего, ты сам знаешь, как это сделать; впрочем, можешь посоветоваться с Аркадием Николаевичем Похвисневым. Вот и еще просьба: заставь, принудь Мозера выслать все те литографированные рукописи, которые от него требует Родиславский. Корь у детей прошла, и они понемножку поправляются; сам я плох и едва брожу. Маша тоже кряхтит.

  Поклонись от меня и Марьи Васильевны Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   540

  

  

  

   Н. Я. СОЛОВЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 4 апреля 1877 г.

  Многоуважаемый Николай Яковлевич, прежде всего не беспокойтесь нисколько о Вашем долге. Комитет, после годичных выборов, остался в прежнем составе, на Святой было первое заседание, и долг Ваш отсрочен до... до того времени, пока он сам собой уплатится, а это случится скоро. И комиссией и судьями пьеса Ваша "Конец - делу венец" признана лучшей, но премии ей не назначено, не огорчайтесь этим, Вы ровно ничего не потеряете. Теперь дорога на сцену ей открыта, и ее и другую - "Счастливый день" - уже просят для бенефисов. Значит, с будущего сезона Вы будете получать очень хорошие деньги с театров да, кроме того, возьмете немало и за напечатание пьес в журналах. Все это у меня уж подготовлено. Одним словом, с осени Вы будете очень хорошо обеспечены. Главное - Вам нужно успокоиться и непременно писать еще пьесу, неудачи Ваши, как кажется, кончились, и впереди у Вас несомненный успех. Скоро я Вам напишу о Ваших делах поподробнее.

  Мария Васильевна Вам кланяется.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   541

  

  

  

  В. И. РОДИСЛАВСКОМУ

  

  

  

  

  

  

   9 апреля 1877 г. Москва.

  Многоуважаемый Владимир Иванович, я расхворался жестоко, кашель душит меня и не дает ни минуты покоя. Аполлон Александрович был у меня; рисунок, который он мне показывал, очень непредставителен, и мы сообща его отвергли; но если и другой будет подобен этому, то мы осрамимся. Аполлон Александрович предполагает заплатить за рисунок 25 р.; за такую цену ничего хорошего ожидать нельзя. В таком случае лучше подать лавровый венок. Подумайте, Владимир Иванович! Смешными быть нам не годится.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский. 9 апреля 1877 г.

  

  

  

  

   542

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   17 апреля 1877 г. Москва.

  Любезнейший друг Федор Алексеевич, сделай милость, поблагодари от моего имени Александра Кирилловича Кузнецова за его подарок. Я постараюсь не остаться в долгу и при первой оказии вышлю, а если не удастся, то сам привезу ему свои сочинения. Не можешь ли ты получить в Театральной конторе копию с моей ассигновки; брат деньги уж получил (значительно менее прошлогоднего). Нынче я в деревню к рыбной ловле опоздаю, придется ждать, когда родит Маша, и выехать в конце мая. Как ты думаешь провести лето? Если ты ни на чем еще не остановился, то приезжай в Щелыково, ты нас нисколько не стеснишь. Погуляем и поработаем вместе. Что значит, что брата Петра не утверждают редактором? Сделай милость, расспроси хорошенько Похвиснева! Дети после кори поправились, но ко мне привязался упорный кашель и мучает меня другую неделю.

  Поклонись от меня и жены Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   543

  

  

  

   Н. Я. СОЛОВЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

  

  Москва, 10 мая 1877 г.

  Многоуважаемый Николай Яковлевич, пристроить Вашу пьесу я хлопочу всеми силами и уж кой-что сделал для этого. Продешевить сохрани бог, зачем же терять трудовые деньги! Надо сделать так, чтобы заплатили хорошо по напечатании и теперь выслали Вам часть вперед, в чем я, кажется, успею. Я скоро Вас уведомлю об этом. Теперь прошу Вас прислать поскорей следующую бумажку.

  "Честь имею уведомить комитет Общества русских драматических писателей, что распоряжение пьесами "Конец - Делу венец" и "Счастливый день", написанными мною в сотрудничестве с А. Н. Островским, я предоставляю А. Н. Островскому". Это необходимо по постановлению общего собрания 25 октября 1876 года. Пишите мне в Москву, я в деревню поеду около 25 мая.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   544

  

  

  

  В. И. РОДИСЛАВСКОМУ

  

  

  

  

  

  

  

  25 мая 1877 г. Москва.

  

  

  Многоуважаемый Владимир Иванович,

  Извините, что замедлил, а может быть, и нескладно сделал; у меня в некотором роде происшествие - прибавление семейства. Появился на свет новый Островский, Николай, молодой человек, подающий большие надежды.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   545

  

  

  

   А. Н. МАЙКОВУ

  

  

  

  

  

  

  27 мая 1877 г. Москва.

  

  

  

  

  ОБЩЕСТВО

  

  

  

  РУССКИХ ДРАМАТИЧЕСКИХ

  

  

  

  

  ПИСАТЕЛЕЙ

  

  

  

   27 мая 1877 г.

  

  

  

  

  No 1382

  

  

  

  

  Москва

  

  

  

  Милостивый государь

  

  

  

  Аполлон Николаевич!

  Общество русских драматических писателей в последнем общем собрании своих членов, выслушав доклад комитета по поводу полученного председателем Общества от гг. судей, избранных для присуждения премий, письма, единогласно постановило выразить Вам, милостивый государь, глубокую благодарность за благосклонно принятый Вами на себя труд рассмотрения доставленных Вам пьес. Вместе с тем общее собрание поручило комитету обсудить вопрос о способе выражения благодарности лицам, оказывающим безвозмездные услуги Обществу и выработанное по этому вопросу предложение представить на утверждение следующего общего собрания членов Общества.

  Комитет Общества, в последнем своем заседании, бывшем на-днях, обсуждая возложенное на него поручение и исходя, что предлагаемый им способ может быть приведен в исполнение только по утверждении его общим собранием, поручил мне предварительно передать Вам, милостивый государь, глубокую благодарность Общества за принятый и исполненный Вами труд и сообщить Вам выше изложенное постановление общего собрания.

  С особенным удовольствием исполняя поручение комитета, покорнейше прошу Вас, милостивый государь, принять уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности.

  

  

  

  

  

  

  

  

  А. Островский.

  

  

  

  

   546

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 5 июня 1877 г.

  Любезнейший друг Федор Алексеевич, наконец-то я добрался до деревни. Весь май я не жил, а прозябал в Москве. В конце мая Маша разрешилась благополучно сыном Николаем, и, когда она несколько оправилась, я уехал в Щелыково с детьми, а она приедет через неделю. Завтра приезжает Михаил Николаевич. Приезжай, сделай милость, к сенокосу, у нас в это время очень хорошо. Мы тебя будем ждать. Поклонись Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   547

  

  

  

  В. И. РОДИСЛАВСКОМУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 13 июня 1877 г.

  Многоуважаемый Владимир Иванович, поручение Ваше я исполнил, т. е. сейчас же по приезде написал Андроникову все, что следует, с приказанием отвечать Вам немедленно.

  Теперь к Вам величайшая просьба! Перед самым отъездом жена узнала, что в большом доме князя Голицына (против храма Спасителя) отдается квартира, посмотрела ее, нашла удобною, но нанять без меня не решилась, а только попросила управляющего подождать нашего ответа. Я боюсь, что эту квартиру, лучшую для нас во всех отношениях, мы упустим. Вы бы меня крайне обязали, если б попросили от моего имени любезнейшего Ивана Максимовича, или кого-нибудь из желающих мне добра, побывать на этой квартире, повидать смотрителя дома и сказать ему, что дама, которая смотрела квартиру, такая-то, что господин, который не смотрел, такой-то, что нанять они желают. При этом, если возможно, начертить карандашом на бумажке расположение комнат (как-нибудь, на глаз) и определить (шагами) длину и ширину главных комнат. Необходимо также знать окончательные условия, т. е. с какого времени заключать контракт и на какое время, какие могут быть сделаны от хозяина переделки (цену мы знаем). Так как смотритель дома говорил серьезно жене, что прежде, чем заключить условие, они соберут справки о нравственных качествах того лица, которому сдают квартиру, то можно сообщить ему некоторые из моих достоинств, не крупных (чтоб не поразить), например, что я не пьяница, не буян, не заведу азартной игры или танцкласса в квартире и прочее в этом роде. За исполнение этого поручения я с удовольствием поклонюсь моему благодетелю в ножки.

  Жена Вам кланяется. Засвидетельствуйте мое почтение Вашему семейству.

  

  

  

  

   Искренно Вам преданный А. Островский.

  

  

  

  

   548

  

  

  

   И. М. КОНДРАТЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 21 июня 1877 г.

  

  

   Многоуважаемый Иван Максимович,

  Искренно благодарю Вас за одолжение. Теперь опять покорнейшая просьба: скажите управляющему домом князя Голицына, что я нанять квартиру согласен; причем потрудитесь ему напомнить, что он обещал сделать некоторые поправки и приспособления и, когда жена ему сказала, что мы не держим лошадей, хотел сбавить 100 руб. т. е. сдать квартиру за 1 000 руб. Ни обой, никакой роскоши нам не нужно; потребуется только кой-где починка пола и печей (если нужно) и одна или две тонких перегородки да в кухне нужно увеличить плиту и вмазать котел для воды. Я приеду в августе на несколько дней в Москву, тогда, осмотрев подробно квартиру, укажу на необходимые поправки, о которых мы и сговоримся окончательно. Со мной сговориться легко, я не только нетребовательный, но и очень уступчивый человек. Я попрошу Вас прислать мне проект контракта, а на заключение его вышлю Вам доверенность. Контракт надо будет заключить с 1-го июля на год. Потому на год, что главный вопрос в моем здоровье; если я увижу в ноябре, что квартиру можно натопить до постоянных 14?, то я готов заключить контракт хоть на 10 лет. Отсутствие сырости и холода для меня самый важный вопрос: все остальное не стоит большого разговору. Если бы управляющий согласился взять теперь задаток с обязательством считать квартиру за мною с 1-го июля, а контракт заключить в августе, это было бы лучше и для меня удобнее. Во всяком случае я прошу Вас, Иван Максимович, покорнейше: похлопочите, чтоб эта квартира осталась непременно за мной, она очень удобна и приятна. Еще раз благодарю Вас за Ваши труды для меня.

  

  

  

  Искренно уважающий Вас и преданный А. Островский.

  

  

  

  

   549

  

  

  

   А. Н. ОСТРОВСКОМУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 21 июня 1877 г.

  Милый Андрюша, в Щелыково, по случаю рождения сына Николая, я приехал поздно. Весна у нас каторжная: сначала холода и даже морозы, потом засуха; ни сена, ни ярового не будет. По приезде почти целую неделю пробыл в Кинешме на съезде и на выборе гласных. Ревизскую сказку насилу нашел. В ней значится: в 1858 г. Евгений Васильев - по последней, девятой, ревизии (1851 года) 32 года, значит теперь ему 58 лет - отдан в рекруты в 1855 году; у него мать Авдотья Ивановна и дочь Надежда, сына не показано. Где числится Николай, мне неизвестно, и у кого о том справиться, я не знаю. Когда увижу предводителя, спрошу у него. Майскую рыбную ловлю я пропустил, а теперь ничего не ловится, кроме самых мелких щурят. Брат и Маша тебе кланяются, дети все целуют.

  

  

  

  

  

   Любящий тебя брат А. Островский.

  

  

  

  

   550

  

  

  

   П. Н. ОСТРОВСКОМУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 21 июня 1877 г.

  Милый Петя, сообщи маменьке, что я, хотя и с великими трудами, нашел ревизскую сказку 1858 г. В ней значится - Евгений Васильев по последней ревизии (1851 года) 32 лет, значит ему теперь 58 лет, отдан в рекруты в 1855 году, у него: мать Авдотья Ивановна 75 лет, дочь Надежда 5 лет, сноха Анна Сидорожа 44 лет, Николай не показан, и где он числится, я не знаю. Коли укажут мне, где справиться, то я справлюсь. Поклонись маменьке от меня, Миши, Марьи Васильевны и всех деток. Мы все здоровы. Кабы ты собрался в Щелыково, было бы очень хорошо.

  

  

  

  

  

   Любящий тебя брат А. Островский.

  Коля Дроздов оттого не попал в ревизскую сказку, что он родился позднее и уже тогда, когда отец его был солдатом, и он долго получал паек из Кинешмы, несколько лет.

  

  

  

  

   551

  

  

  

   И. М. КОНДРАТЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 2-го июля 1877 г.

  Многоуважаемый Иван Максимович, я получил Ваше письмо и расписку управляющего домом. Меня смущает одно обстоятельство: я приеду в Москву не 15-го августа, а 20-го, но я думаю, что из этого при Вашем содействии большого затруднения не выйдет. Благодарю Вас за Ваши хлопоты, увенчавшиеся полным успехом.

  

  

  

  

   Искренно уважающий Вас А. Островский.

  

  

  

  

   552

  

  

  

  В. И. РОДИСЛАВСКОМУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 2 июля 1877 г.

  Многоуважаемый Владимир Иванович, очень жалею, что Вы не приедете в Щелыково; я, признаюсь, думал, что как-нибудь залучу Вас. Пьесы Гольдони я не перевел никакой, и откуда этот слух идет, я не знаю. Я когда-то говорил Шуйскому, что в одной комедии Гольдони есть хорошая роль для очень молодой актрисы, примерно хоть бы для его дочери, но пьеса эта в целом и неуклюжа и не интересна для настоящего времени, и надо ее всю переделать с начала до конца, взяв из нее только одно лицо. Я не отказываюсь от этой работы и когда-нибудь, на досуге, займусь ей; теперь же у меня о Гольдони и помышления нет. Пьеса называется "Gli innamorati".

  Новой квартире я рад, Воробинское уединение мне надоело, теперь я буду ближе ко всем моим знакомым. Воробинский дом был очень удобен для того, чтоб простудиться (что мной и исполнено), и очень неудобен для того, чтоб писать и даже думать: у меня не было покойного угла, где бы такие операции могли совершаться без помехи. Вопрос только в тепле; если его можно будет прикопить, то я буду совершенно счастлив.

  Жена Вам кланяется.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  Благодарю Вас за одолжение задатка.

  

  

  

  

   553

  

  

  

   Н. Я. СОЛОВЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 5 июля 1877 г.

  Многоуважаемый Николай Яковлевич, пора, наконец, немного Вас обрадовать. Я и желал и старался сделать это раньше, но меня задержал Салтыков. Я еще в мае передал ему Вашу пьесу "Счастливый день", а известие от него, что "она будет напечатана в июльской книжке "Отечественных записок" я получил только вчера. Я сторговался с ним по 75 р. за лист (больше нельзя) и получить 150 р. авансом, а остальные вышлют по напечатании. 100 рублей я посылаю Вам, а 50 рублей перевел в Москву для покрытия долга Обществу драматических писателей. Этот долг был взят на короткое время, остальной долг отсрочен до зимы. Что придется дополучить по напечатании Вашей пьесы, я Вам вышлю полной суммой. Сейчас, по напечатании, пьеса эта пойдет в Комитет и цензуру и разошлется по провинциям, чтобы зарабатывать Вам деньги. Эта пошла в ход, а с другой хлопот гораздо больше: конец ее и слаб и сладковат, и должен весьма повредить успеху. Поэтому я два последние акта переделываю совершенно, что к осени будет готово. За нее возьмем денег довольно, а пойдет она в бенефис Никулиной. Сделайте одолжение, уведомите меня о получении денег. Не теряйте духу, дело пойдет хорошо.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   554

  

  

  

   Н. Я. СОЛОВЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 19 июля 1877 г.

  Многоуважаемый Николай Яковлевич, я очень жалею, что Вы не получили моего письма, посланного на другой день по получении Вашего, при котором приложено было Вами заявление в комитет. В этом письме я объяснял Вам значение этого заявления, так как мне казалось, что Вы его не совсем поняли. Это заявление прав собственности не передает, оно передает только право распоряжаться пьесой, т. е. ставить ее, отдавать в бенефис, и то только до первого представления. Если пьеса раз сыграна, она вносится в каталог, и ей уже распоряжается Общество, т. е. комитет. Если б Вы жили в Москве, этого заявления было бы не нужно, и о моем сотрудничестве с Вами Общество и не знало бы.

  Но для того, чтоб поскорей пустить пьесы в ход, я должен был иметь от Вас такое заявление, иначе я распоряжаться ими не мог. Как только комитету заявлено о сотрудничестве, то он требует непременно, чтобы право распоряжения пьесой, по взаимному соглашению, было предоставлено кому-нибудь одному из сотрудников (на это есть особое постановление общего собрания), иначе Общество пьесы, написанные в сотрудничестве, не принимает. Это распоряжение было сделано для избежания затруднений и даже процессов. Вот примеры: один сотрудник отдал пьесу в бенефис артисту, а другой ту же пьесу другому артисту, один сотрудник ставит пьесу в клубе и сам играет в ней, а другой в день представления посылает в клуб заявление через нотариуса, что он играть эту пьесу не дозволяет. "Счастливый день" я продал и деньги, присланные вперед, за вычетом 50 р., Вам выслал; сколько по расчету пришлют еще, вышлю Вам сполна. Осенью продам другую комедию и деньги тоже Вам вышлю; с императорских театров Вы будете получать деньги сполна. С провинциальных театров в Обществе гонорар будет расчисляться между нами пополам, но и тут из своей половины я могу согласиться взять только некоторую часть за свой труд. Долг Общество будет вычитать по соглашению с Вами, не стесняя Вас. Таким образом, к нынешней осени Вы будете получать довольно значительный доход, а если напишете третью пьесу, то Вам вполне независимое положение будет обеспечено, чего я только и желаю. Желаю Вам всего лучшего, а главное - писать.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  Жена Вам кланяется.

  

  

  

  

   555

  

  

  

   И. М. КОНДРАТЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 9 августа 1877 г.

  Многоуважаемый Иван Максимович, В записке, взятой Вами от смотрителя дома князя Голицына, срок заключения условия и внесения денег за треть назначен на 15-е августа, а я приеду в Москву 18-го; потому прошу Вас убедительно докончить доброе дело и похлопотать, чтобы задаток не пропал даром. Повидайтесь с смотрителем и, если нужно, дайте ему денег, сколько он пожелает, лучше всего заплатить ему остальные за треть, т. е. 230 руб. с чем-то. Деньги возьмите у Владимира Ивановича, а если его нет в Москве, то у Аполлона Александровича. 18-го числа августа я приеду непременно и заключу условие. Я очень боюсь, чтоб мне не вернуться в мое старое жилище, которое было источником всех моих болезней.

  

  

  

  Искренно уважающий Вас и преданный А. Островский.

  

  

  

  

   556

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 27 августа 1877 г.

  Любезнейший друг Федор Алексеевич, что это значит, что ты ничего не пишешь? После твоего отъезда я принялся за пьесу и от умственного напряжения так расстроил нервы, что потерял сон и аппетит и дошел до отчаяния. Поездка в Москву с детьми, которых я отвозил в гимназию, еще бо