Островский Александр Николаевич - Письма 1881-1886 гг.

ustify">  

   Федор Алексеевич,

  Посылаю тебе твою рукопись посылкой. К сожалению, за болезнью и недосугом я сделал немного замечаний; по правде сказать, я этой статьей не удовлетворен и именно ее краткостью и бессистемностью. Вначале надо было положить принципы да из них развивать, каким требованиям должен удовлетворять актер.

  Марья Васильевна здорова, а я было поправился и успел опять захворать. Только третий день у нас летняя погода, а то с 23-го мая были собачьи холода, а потом дожди. Растительность у нас богатейшая.

  Скажи Анне Дмитриевне, что всякие женские болезни надо лечить вначале, что запускать их непростительно. В Москве есть великие мастера по этой части, например Снигирев. Перед нашим отъездом из Москвы он сделал чудо с одной нашей знакомой, он разрезал ей живот и выпотрошил ее, т. е. вырезал огромную "кисту", и она теперь уж гуляет на даче, совершенно как здоровая.

  Поклонись от меня и жены Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  Я написал тебе, что посылаю рукопись, а хватился искать ее и не нашел; значит, сбираясь в деревню, больной, я забыл ее в Москве. В конце июня я поеду в Москву ненадолго и тогда тебе ее вышлю. А ты пока пиши добавления и развивай свои положения, - после соединишь все вместе, приведешь в порядок, и выйдет хорошая статья.

  

  

  

  

   1029

  

  

  

   А. С. ШАБЕЛЬСКОЙ

  

  

  

  

  

  

   15 июня 1885 г. Щелыково.

  Я прочел обе Ваши пьесы и убедился, что драматическая форма Вам незнакома. "Ночь на Иванов день" представляет ряд сцен, которые грешат затянутостью (в повести всякая верная бытовая подробность - достоинство, а для сцены - недостаток), случайностью развязки, что в драматическом произведении не должно быть, и раздвоением интереса между Присей и Христей, которая, по ходу пьесы, как будто должна вызывать сочувствие, чего она не заслуживает. Все это представляется так с особой, драматической точки зрения; как рассказ Ваша вещь прекрасна. "Господа Лапшины" есть повесть в драматической форме, а никак не драма: представлять целый ряд событий, разделенных большими промежутками времени, не должна драма, - это не ее дело; ее дело - одно событие, один момент, и чем он короче, тем лучше. Пожалуйста, не пугайтесь указанных недостатков Ваших произведений: от них избавиться при желании легко... Русский репертуар беден, и нам весьма желательно приобрести для сцены Ваш свежий и симпатический талант. Вот почему я с нетерпением жду от Вас сюжета комедии. Комедию хотя труднее писать, чем драму, но для практики она лучше, и для сцены комедии нужнее драм. Щелыково, 15 июня 1885.

  

  

  

  

   1030

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 19 июня 1885 г.

  Я имею основание предполагать, что Корш ошибается. Перед моим отъездом в деревню Корш говорил И. М. Кондратьеву, что на зиму он уже пригласил в режиссеры А[грамова]. Но если бы Корш и соврал, что с ним часто бывает, все-таки дать тебе какой-нибудь совет в этом деле я затрудняюсь. Советовать тебе взять это место я, положа руку на сердце, боюсь, зная слабый характер Корша и распущенность его труппы. Возьми хоть того же К[иселевск]ого! Разве есть какая-нибудь возможность заставить его учить роли? Если б я имел в виду что-нибудь верное для тебя, я бы не посоветовал тебе брать этого места; но в настоящее время мое положение относительно театра еще не определилось, и я не имею права отговаривать тебя искать должности, представляющей значительные выгоды.

  Здоровье мое поправляется, и я опять начал пить воды.

  

  

  

  

   1031

  

  

  

   А. Д. МЫСОВСКОЙ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 19 июня 1885 г.

  

  

  

  Милостивая государыня

  

  

  

   Анна Дмитриевна,

  Сделайте одолжение, присылайте мне Вашу пьесу и вообще все, что вздумаете! Я с удовольствием прочту все, что выходит из-под Вашего пера. Я предлагаю Вам не переделку из иностранных сказок, _написанных в повествовательной форме_, а переделку из феерий, т. е. сказок, обработанных уже в драматической форме. Их нужно, не стесняясь оригиналами, обработать по-русски, разумеется оставя тех же главных действующих лиц. Кроме того, что драматическая форма уже дана, мы сделаем, общими силами, сценариум переделки, т. е. каркас, и Вам останется только литературный труд по готовому уже плану. Признаюсь, я немало удивляюсь Вашему пристрастию к оперетке. Судя по Вашему письму, в котором Вы разбирали какую-то оперетку, я думал, что Вы к этому фальшивому роду сценических произведений питаете такое же отвращение, какое к нему питаю и я и какое должен питать всякий литератор-художник. Мы теперь стараемся все наши идеалы и типы, взятые из жизни, как можно реальнее и правдивее изобразить до самых мельчайших бытовых подробностей, а главное, мы считаем первым условием художественности в изображении данного типа верную передачу его образа выражения, т. е. языка и даже склада речи, которым определяется самый тон роли. Теперь и сценическая постановка (декорации, костюмы, гримировка и пр.) в бытовых пьесах сделала большие успехи и далеко ушла в постепенном приближении к правде. Оперетка же с беспрестанным шаржем, который составляет ее достоинство и без которого она немыслима, есть отрицание реальности и правды. Теперь балет совершенно падает, танцы всегда останутся искусством, достойным серьезной сцены, а мимическая часть своим однообразием уж надоела и кажется чем-то глупым. Феерия должна заменить балет; в ней соединится все: танцы, пение и комедия. Для праздничных спектаклей, когда публика идет в театр не за умственной пищей, а за развлечением, такие спектакли, при роскошной обстановке, должны представлять много интереса. В серьезной Англии уж давно существуют подобные "Рождественские представления"; не мешает их завести и нам. Буду ждать от Вас обещанной пьесы.

  

  

  

  Искренно Вас уважающий и преданный А. Островский.

  Вы немного ошиблись в моем адресе. Я живу не в усадьбе _Щельского_, а в своей собственной, которая называется _Щелык_о_во_.

  

  

  

  

   1032

  

  

  

   Э. И. МИШЛЕ

  

  

  

  

  

  

  Конец июня 1885 г. Щелыково.

  

  

  

  Милостивый государь,

  Вы уведомляете меня, что перевод "Василисы Мелентьевой", сделан[ный] кн. Вяземской, не принят на парижский театр, и просите от меня _разрешения условного_.

  Я не имею возможности Вам не верить, так как Вы, состоя представителем почти всех литературных и художественных обществ, должны знать французские законы, обычаи и приличия, и потому даю Вам просимое Вами условное разрешение.

  Г. Э. Мишле! В случае, если перевод пьесы моей "Василиса Мелентьева", сделанный с моего разрешения кн. Вяземской, не будет одобрен к представлению и не будет принят на парижский театр, я разрешаю г. Э. Мишле, представителю в России Общества "Des Gens de Lettres", новый перевод этой исторической драмы и постановку его на сцене парижского театра. Притом я ставлю непременным условием, чтобы исторические лица и события, выведенные в пьесе, не были нисколько искажены в переводе.

  

  

   Примите уверение в моем к Вам уважении. А. Островский.

  

  

  

  

   1033

  

  

  

   М. П. САДОВСКОМУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 10 июля 1885 г.

  

  

   Милейший Михаил Провович,

  Я, Марья Васильевна и все мое семейство от души поздравляем всеми нами любимую и высокоуважаемую Ольгу Осиповну с днем ее ангела и желаем ей здоровья и всякого благополучия, какого только желать можно. Малую Ольгу все, особенно я, целуем до слез с ее стороны. Умирать я раздумал; никакого расчета нет. Болезнь у меня была какая-то странная, совсем мне не по комплекции и не по характеру, - febris ephemera, т. е. однодневная лихорадка; она приставала ко мне три раза. После питья киссингенской воды (в холодное время чего, как оказалось, делать не следует) я получил большое облегчение... в весе, отвращение от пищи, бессонницу и непомерную слабость; кроме того, я отстал от многих хороших и благородных привычек, например: пить водку перед обедом, а за обедом доброе кахетинское и пр. Таким образом, лихорадка напала на меня обезоруженного. Первый приступ был не очень силен и от 12 гран хины я скоро поправился, второй, через неделю или полторы, был сильнее; но тоже уступил 18-ти гранам. Третий приступ, 1 июля в понедельник, был очень силен; весь вторник я глотал хину; но в среду пароксизм все-таки повторился и с такой силой, что к вечеру я уж был без чувств и без движения. Если бы в пятницу пароксизм возобновился, чего все ожидали, то я, при моей слабости, едва ли бы перенес его. Но все прошло благополучно, и я теперь довольно быстро поправляюсь, начинаю знакомиться с природой, два раза недалеко катался; и вот уж именно и птичке радуюсь, и цветку радуюсь. Приезжайте, будем кататься; у меня теперь много верховых лошадей, разумеется простых, а не кровных. Миша и Сергей скачут отчаянно, но, кажется, не совсем искусно. Вы их поучите. Но лихорадка все-таки гнездится во мне; при отличном пульсе, ровной температуре тела и желанной влажности кожи к полудню начинает холодеть правое ухо и с наружной стороны покрывается обильным холодным потом, так что нужно постоянно обтирать его. Перспектива сделаться заживо мироточивым угодником меня не прельщает, и я глотаю проклятую хину", с которой до 60-ти лет никакого знакомства...

  

  

  

  

   1034

  

  

  

   В. Ф. ВАТСОНУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 14 июля 1885 г.

  

  

  

   Многоуважаемый

  

  

  

   Василий Фомич.

  Благодаря очень жаркой погоде здоровье мое несколько поправилось. Свершилось! Я получил неофициальное известие, что перемены в управлении театрами уже утверждены высшею властию. На-днях получу извещение официальное. Теперь, как только приведутся в известность находящиеся в нашем распоряжении остатки сумм бюджета, Вы будете определены. Хотя, как я слышал, бывшее (как это приятно, что про него можно сказать: "бывшее") театральное начальство за два месяца сезона, с 1 января по февраль и от Святой до половины мая, успело израсходовать очень много денег, так что на осенний и зимний сезон до окончания года остается ассигнований немного, но это не беда. Неразумные и непроизводительные расходы сделаны не по нашей вине, и мы имеем право просить дополнительного кредита. Все это, пока не будет формального извещения, подержите в тайне.

  Посылаю Вам пьесу "Наши мальчики", перепишите ее и подержите у себя до моего приезда. Я еще не знаю, когда буду в силах приехать в Москву и когда меня туда вызовут. Во всяком случае известите, долго ли пробудете в деревне. Торопиться некуда, уж теперь на нашей улице праздник. Если хотите, чтоб Ваш перевод был напечатан скорее и чтоб за него Вам лучше заплатили, то после фамилии автора: "комедия Байрона", напишите: "переведена В. Ф. Ватсоном" и в скобках: "(под редакциею А. Н. Островского)". Напишите мне, находите ли Вы это удобным.

  Все наши Вам кланяются.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   1035

  

  

  

   Н. А. КРОПАЧЕВУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 14 июля 1885 г.

  

  

  Многоуважаемый Николай Антонович,

  Я понемногу поправляюсь. Дело выгорает, Вы скоро будете определены на службу, и на службу хорошую. Скоро извещу Вас обо всем подробно. Писать больше не могу, еще сил нет.

  

  

  

  

   Искренно Вам преданный А. Островский.

  

  

  

  

   1036

  

  

  

   А. А. МАЙКОВУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 14 июля 1885 г.

  

  

  

   Многоуважаемый

  

  

  

  Аполлон Александрович,

  Здоровье мое благодаря жарам поправляется. Свершилось! Я получил неофициальное извещение; как только получу официальное, поспешу, от всей души, Вас поздравить.

  Я не имею никаких сведений об Иване Максимовиче: приехал ли он и как его здоровье? О делах Общества после, а теперь с трудом держу перо в руках.

  

  

  

  

   Искренно Вам преданный А. Островский.

  

  

  

  

   1037

  

  

  

   Н. Г. МАРТЫНОВУ

  

  

  

  

  

  

   14 июля 1885 г. Щелыково.

  

  

  

  Милостивый государь

  

  

  

  Николай Гаврилович,

  Благодарю Вас за вполне добросовестное и красивое издание моих сочинений. Второй экземпляр высылать погодите, так как я в настоящее время живу в деревне. По этому же случаю я не могу видеться и с И. С. Аксаковым; но как только возвращусь в Москву, так Ваше желание исполню немедленно, о чем Вас и извещу.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский. Кинешма, Костромской губернии,

  усадьба Щелыково.

  

  

  

  

   1038

  

  

  

   А. Д. МЫСОВСКОЙ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 14 июля 1885 г.

  

  

  

  Милостивая государыня

  

  

  

   Анна Дмитриевна,

  Ради бога, извините меня, я очень болен. На Ваше любезное письмо я буду отвечать Вам, как только поправлюсь. Сделайте одолжение, присылайте поскорее "Наши жены", мне очень хочется познакомиться с Вашим драматическим талантом.

  

  

  

  Искренно уважающий Вас и преданный А. Островский.

  

  

  

  

   1039

  

  

  

   Н. И. МУЗИЛЮ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 18 июля 1885 г.

  

  

  Многоуважаемый Николай Игнатьевич,

  Милости просим Вас, и Сергея Васильевича, и Николая Михайловича. Каким образом Вы можете стеснить нас? Вы знаете, что у нас поместиться есть где и что мы гостям всегда рады.

  Марья Васильевна Вам кланяется и благодарит за поздравление.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   1040

  

  

  

   А. А. МАЙКОВУ

  

  

  

  

  

  

   Шелыково, 24 июля 1885 г.

  

  

  

   Многоуважаемый

  

  

  

  Аполлон Александрович,

  Здоровье мое было поправилось, но 18 числа, ни с того ни с сего, был опять сильный припадок, который и повторился 20-го с удвоенной силой.

  Меня огорчает даже тень Вашего недоверия. Подумайте только, что у Николая Степановича одна голова, а он должен и Министерством управлять и создавать новое дело, которое должно стать историческим. Он мудрый и осторожный человек и, не обдумав все детали, не закончит дела. Так ввиду важности _общего_ что же значит такая _частность_, как открытие сезона неделей раньше или позже, - да хоть бы и месяцем? А Воронцов скажет тогда, когда ему доложат, что пора.

  Вы уж директор Московских императорских театров; ждите покойно, не рвитесь так к делу, еще наработаетесь досыта.

  

  

  

  Уважающий Вас и душевно преданный А. Островский.

  

  

  

  

   1041

  

  

  

   А. Ф. ДАМИЧУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 28 июля 1885 г.

  

  

  

  Милостивый государь

  

  

  

  Алексей Фердинандович,

  "Антония и Клеопатру" я прошу оставить за мной. О цене большого разговора быть не может, я возьму с Вас лишних только 100 р., т. е. за весь перевод 700 р. Почему я беру лишние 100 р., я Вам объясню. Я английский язык знаю порядочно и перевесть всякую пьесу могу легко, но с Шекспиром очень осторожен: для каждой английской фразы можно найти десяток русских фраз, но я стараюсь выбрать из этого десятка самую подходящую. Для этого у меня есть англичанин, отлично знающий Шекспира, он мне объясняет малейшие оттенки смысла слов и целых выражений, ему-то за его труд и пойдут лишние 100 р. Хотя Вы, таким образом, и заплатите за перевод подороже, но уж он будет безукоризненным.

  

  

  

  Искренно уважающий Вас и преданный А. Островский.

  

  

  

  

   1042

  

  

  

   И. М. КОНДРАТЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 28 июля 1885 г.

  

  

  

   Многоуважаемый,

  

  

  

   Иван Максимович,

  Извините, что буду писать Вам коротко; моченьки моей нет. Как только я приехал в деревню, так стал пить воды; сначала все шло хорошо; но потом я сильно простудился и последствия были ужасные. На меня напала лютая, злокачественная лихорадка, и, несмотря на тропические жары нынешнего лета, она возобновлялась у меня до семи раз. Пароксизмы не продолжались более одного-двух дней, но были ужасны. У человека, здорового поутру, к вечеру делался такой жар, что лопался язык и трескалась кожа во рту. Теперь я понемногу поправляюсь; как окрепну совсем, так напишу Вам большое письмо; писать есть о чем.

  Мария Васильевна Вам кланяется и желает здоровья, и я тоже от всей души.

  

  

  Искренно уважающий и любящий Вас и душевно

  

  

  

  

  

   преданный

  

  

  

  

  

  

  

   А. Островский.

  

  

  

  

   1043

  

  

  

   А. Д. МЫСОВСКОЙ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 28 июля 1885 г.

  

  

  

  Милостивая государыня

  

  

  

   Анна Дмитриевна,

  Пьеску Вашу я прочел и должен сказать Вам, что хороши в ней только стихи, а сюжет и форма не симпатичны. Сюжет не симпатичен потому, что выведены две холодно развратные женщины, а форма не симпатична потому, что это оперетка, - форма оперетки по самой своей сущности непременно требует пошлого содержания. Вы уж слишком меня превозносите и себя унижаете: "унижение паче гордости". В деле, которое я Вам предлагаю, главная роль будет принадлежать Вам, а моя роль будет очень незавидная. Я сделаю Вам из сказки сценариум, т. е. каркас пьесы, это даже не искусство, а просто ремесло. В Париже много таких мастеров, - их не зовут литераторами, для них кличка "faiseur" {Здесь - ремесленник.}. Теперь я Вам объясню, для чего мне нужно Ваше сотрудничество. 1-ое) С начала настоящего сезона Московские императорские театры поступают под мое управление; мне хочется поставить дело серьезно. До сих пор пироги пекли не пирожники, а... Серьезный репертуар для всего сезона у меня уж составлен; но есть большой пробел в легком репертуаре. Именно нам недостает пьес с блестящей обстановкой для утренних спектаклей на Рождестве и на масленице и для вечерних по праздничным дням во время разгара сезона, когда спектакли посещаются особой публикой, когда в каждой ложе вы видите маменьку с гувернантками и боннами с удивительными бантами на головах и на прочих частях тела, наиболее выдающихся, и целый цветник завитых и изящно разряженных; а верхние и все вообще не очень дорогие места заняты наивным (относительно искусства только) средним купечеством, посещающим театры два-три раза в год. Для такой публики у нас обыкновенно даются старые балеты вроде "Конька-Горбунка". Конечно, детям приятно видеть блестящие декорации, и дно моря, и танцы карасей, и устриц, и кита; но, по приезде домой, они шопотом рассказывают нянькам, что танцовали какие-то бесстыдницы с голыми ногами и руками. Очень короткие юбки - эффект довольно сильный, но этот эффект не должен входить в программу детского воспитания. Излишняя откровенность снизу и сверху должна составлять интерес другого возраста, впрочем близкого к детскому, старческого. Если Вы сделаете для сцены хорошенькую сказку, Вы приобретете горячую благодарность дирекции, т. е. Вашего покорного слуги, более или менее почтенных маменек и невинных младенческих душ. 2-ое) Вы превосходно пишете стихи, после смерти гр. А. Толстого никто так не владеет русским стихом, как Вы. Надо этому таланту дать средство показать себя. Что Вам делать? Писать стихами комедии? Так, во-первых, нынче комедии стихами не пишут; а во-вторых, комедии не женское дело. Жорж Занд какой талант, а и та писала комедии плохо. Писать сказки? Так скажут, что Вы подражательница Толстого, и Ваш труд пропадет бесследно. А если будете писать драматизированные сказки, то можете составить себе блестящее имя, как составил себе имя знаменитый итальянец, граф Carlo Gozzi. Он написал всего семь пьес из народных сказок, а стоит наряду с Мольером и прочими великими поэтами. Еще очень меня интересует Ваш перевод "Mariage force". Что стихи хороши, в этом я не сомневаюсь, но если он верен подлиннику, это откроет для меня самые заманчивые перспективы. Мы с Вами переведем все пьесы Мольера, Вы стихотворные, а я прозаические, и издадим роскошнейшим образом. Это будет драгоценнейший подарок публике, и мы с Вами поставим себе памятник навеки. Да приезжайте в самом деле в Москву-то. Мы с Вами дописались до того, что пора уж по душе и поговорить.

  

  

  

  

   Искренно Вам преданный А. Островский.

  

  

  

  

   1044

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

   Щелыково, 4-го августа 1885 г.

  

  

  

   Любезнейший друг

  

  

  

   Федор Алексеевич,

  Извини, что письмо будет коротко, зато оно будет сильно.

  Я действительно прострадал все лето, теперь поправляюсь. Приезжай в сентябре в Москву и не беспокойся за свою будущность; наступает время, когда мы с тобой беспечально и в довольстве можем доживать последние дни свои.

  Поклонись от меня и жены Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   1045

  

  

  

   А. А. МАЙКОВУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 4 августа 1885 г.

  

  

  Многоуважаемый Аполлон Александрович,

  Я получил прошение от вдовы Войковой, но так как не знаю, что с ним делать, то препровождаю его к Вам. Получил также извещение из Петербурга, что с начала сезона мы (т. е. Вы и я) вступаем в управление театрами, поэтому я уже делаю распоряжения по репертуарной части. У меня пробыл неделю режиссер Кондратьев, я составил инструкцию и послал обратно в Москву с приказанием составить списки текущего репертуара и всех артистов, с тем, чтобы сделать представление в Петербург об увольнении бесполезных актеров, непроизводительно отягощающих бюджет. С этими списками он возвратится ко мне. Здоровье мое заметно поправляется (у меня был доктор из Москвы), но я еще слаб. Обо многом надо бы написать Вам, но теперь я еще не в состоянии; буду делать это понемногу, постепенно.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   1046

  

  

  

   И. М. КОНДРАТЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково. 6 августа 1885 г.

  

  

  

   Многоуважаемый

  

  

  

   Иван Максимович,

  Известие Ваше, что Вы получили некоторое облегчение, очень меня обрадовало. Гуляйте, отдыхайте, меньше думайте и слушайте совета доктора и поправляйтесь. Я прострадал все лето, воды решительно мне повредили, теперь понемногу сбираюсь с силами. Надо бы много Вам написать, да еще слаб, едва держу перо в руках, потолкуем при свидании. Мария Васильевна Вам кланяется и желает от всей души здоровья.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   1047

  

  

  

   Н. А. КРОПАЧЕВУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 14 августа 1885 г.

  Многоуважаемый Николай Антонович, Что Вам так нравится сухая и однообразная бухгалтерская должность? Я желал бы, да, вероятно, мне к удастся, доставить Вам должность интереснее и разнообразнее, и жалованья будет больше. Вам хочется служить вместе с Вашим товарищем Ивановым; а не лучше ли Вам служить вместе со мной? Да и от Иванова будете недалеко. Через неделю или около того я буду в Москве, тогда потолкуем; а пока о содержании моего письма помолчите.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   1048

  

  

  

   М. П. САДОВСКОМУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 14 августа 1885 г.

  Милейший Михаил Провович, хотя у нас погода ясная и теплая, но по вечерам и утрам бывают густые туманы, что очень красиво, но не совсем удобно для расстроенного здоровья. Поэтому и в моем организме произошел некоторый ущерб. Если увидите Кондратьева, то скажите ему, чтобы он не очень хлопотал по моему поручению, так как я, кажется, скоро буду в Москве; а когда именно, о том извещу. Для Вашей пьески не подойдет ли название: "Поэзия и проза жизни", а впрочем, я еще подумаю; подумайте и Вы.

  Ольге Осиповне от меня, Марьи Васильевны и всех наших чад и домочадцев с любовью низкий поклон.

  

  

  

  

  

  Искренно любящий Вас А. Островский.

  

  

  

  

   1049

  

  

  

   А. М. КОНДРАТЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 17 августа 1885 г.

  

  

  

   Многоуважаемый

  

  

  

  Алексей Михайлович!

  Я намеревался приехать в Москву вместе с Марьей Васильевной 20 августа; но теперь приедет она одна, а меня задерживает нездоровье и дурная дорога, и еще неизвестно, когда я буду в состоянии выбраться из деревни. Сделайте одолжение, окажите Черневскому, чтобы в августе, когда не может быть никаких сборов, моих пьес не давали, иначе я буду жаловаться в Петербург.

  "Светит, да не греет" могут давать; эта пьеса принадлежит не одному мне, и распорядиться ею я не смею. У них есть новые пьесы и новые хорошие актрисы, вот пусть их и показывают пустому театру. Скоро я Вам буду писать в более веселом тоне, а теперь пока прощайте, поклонитесь всем артистам и другого звания знакомым людям, если таковых увидите. Ах, как обидно, что здоровье у меня стало такое скверное.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   1050

  

  

  

   П. А. СТРЕПЕТОВОЙ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 19 августа 1885 г.

  

  

  

   Многоуважаемая

  

  

  

  Пелагея Антипьевна,

  Марья Васильевна передала мне содержание Вашего письма. Я все лето хворал, хвораю и теперь. Как только оправлюсь, поеду в Петербург и буду хлопотать о Вас. Если к Вам будут очень приставать, то поставьте им те условия, о которых мы с Вами говорили, и настаивайте на них; будут отказывать, попросите, чтобы они довели Ваши требования до сведения министра. Я, с своей стороны, тоже буду хлопотать, чтобы принятие или непринятие Ваших условий зависело от министра, а не от Потехина. В успехе я не сомневаюсь. Марья Васильевна Вам кланяется. Искренно уваж