Островский Александр Николаевич - Письма 1881-1886 гг.

sp; 

   И. М. КОНДРАТЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 22 июля 1883 г.

  

  

   Многоуважаемый Иван Максимович,

  Искренно благодарю Вас за уведомление о делах Общества.

  Если бы Вы в самом деле решились приехать к нам в Щелыково, то очень бы нас обрадовали. Известите, когда выедете из Москвы и каким путем; мы вышлем за Вами в Кинешму лошадей. Самое лучшее ехать по Нижегородской железной дороге. Билеты берите прямо до Кинешмы, в Новках пересядете на Кинешемскую дорогу и прикатите прямо на Волгу. Только выезжать надо _непременно_ с почтовым поездом, в 4 часа дня; приедете в Кинешму в 7 часов утра. Если же поедете с экстренным поездом в 9 часов вечера, то много времени потеряется совершенно даром.

  В наших сторонах на-днях путался с труппой Любимов-Деркач, давал спектакли в Иванове и в Кинешме.

  Поклонитесь от меня Аполлону Александровичу и попросите его не забывать, да и сами не забывайте обещания.

  Марья Васильевна Вам кланяется.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   874

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 27 июля 1883 г.

  

  

  

   Любезнейший друг

  

  

  

   Федор Алексеевич,

  Моя поездка в Крым еще не решена окончательно; когда это дело выяснится, я тебя извещу.

  Относительно рыбной ловли, по твоим описаниям, ты живешь в раю; я бы не отошел от воды. Сазаны и сомы - бог с ними! Сазан если и попадется, так тебе его не вытащить, а для сомов нужны особые приспособления, их лучше всего ловить на лягушку. Судак - это другое дело: его поймать приятно и не трудно. Промышленники действительно ловят судака ночью, это я видел и в Костроме и в Самаре; но охотникам он часто попадается случайно и на щучью удочку утром, особенно к полудню. Надо найти место помельче, но рядом с глубиной, тут и ловить часов с 9 утра на донную удочку, будут попадать щуки, окуни и судаки, чего ж еще от бога надобно. Только ловить нужно осторожнее, судак рыба робкая. Еще одно условие: судак преимущественно держится в таких омутах, где каряги.

  Я ловил только в мае и начале июня, а потом погода не благоприятствовала: ветра и грозы.

  Марья Васильевна благодарит за поздравление и кланяется тебе и Анне Дмитриевне и я тоже.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   875

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 31 июля 1883 г.

  

  

  

   Любезнейший друг

  

  

  

   Федор Алексеевич,

  "Camaraderie" в Москве; как приеду туда, так тебе вышлю. Эта пьеса хотя и неглупая, но очень скучная; едва ли что можно из нее сделать.

  О рыбной ловле я тебе писал в прошлом письме, прибавлю только, что я тебе завидую.

  Поклонись от меня и жены Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   876

  

  

  

   И. М. КОНДРАТЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

   Щелыково, 31 июля 1883 г.

  

  

   Многоуважаемый Иван Максимович,

  Предполагаемой поездкой в Щелыково Вы нам не причинили никакого беспокойства; нам только жаль, что она не состоялась. Вы и нас лишили удовольствия видеть Вас, и сами лишились удовольствия полюбоваться такой местностью, каких очень немного в России.

  Прошу Вас уведомить меня, чем кончилось дело с Сетовым у мирового судьи.

  Еще прошу Вас передать мою покорнейшую просьбу А. А. Майкову: для меня было бы великим одолжением, если б он спросил у Ланга, можно ли выписать из Италии книги по прилагаемой записке; мне в них крайняя надобность.

  Около 20 августа я, вероятно, буду в Москве, чтобы отправиться в очень дальний путь.

  

  

  

  

   Искренно Вам преданный А. Островский.

  

  

  

  

   877

  

  

  

  [М. Н. ОСТРОВСКОМУ]

  

  

  

  

  (Отрывок)

  

  

  

  Июль - первая половина августа 1883 г. Щелыково.

  После мариенбадских вод я несколько поправился, стал чувствовать себя легче и живее; но это ненадолго. Для того, чтобы получить хоть временное облегчение от моей тяжкой грудной болезни, нужно спокойствие; а его-то не было и нет у меня. Я испытываю все лето такое душевное угнетение, какого не испытывал в самые горькие минуты моей жизни; я удивляюсь только, как я его переношу. Вот когда я узнал, что жизнь не мила.

  

  

  

  

   878

  

  

  

  [М. Н. ОСТРОВСКОМУ]

  

  

  

  

  

   Начало августа 1883 г. Щелыково.

  Забота писательская: есть много начатого, есть хорошие сюжеты, но... они неудобны, нужно выбирать что-нибудь помельче. Я уж доживаю свой век; когда же я успею высказаться? Так и сойти в могилу, не сделав всего, что бы я мог сделать?

  Меня непомерно начинает одолевать мое одиночество, нападает мучительная тоска. Я отвык от людей и знаю только кабинет. В Москве кабинет и в деревне кабинет, которые мне пригляделись и опротивели донельзя. Но вот горе: от всяких других впечатлений я приобрел какую-то особого свойства лень: пойдешь погулять или поедешь в Кинешму, - уж и тяжело, и тянет опять в тот же противный кабинет. Это одиночество и сиденье действуют угнетающим образом на душу. Мне нужно встряхнуться, и доктора советуют.

  Теперь во мне происходит борьба: хочется освежиться и испытать новые ощущения, - вероятно, в последний раз в жизни, - и боюсь: привычка к покою и скуке крепко держит меня. Я уж приготовил и деньги на поездку, и собрался было поехать в Крым, но компаньон мой отказался, а одному ехать невозможно: я соскучусь по семейству и вернусь с половины дороги.

  Сделай милость, возьми меня с собой на Кавказ: в Тифлисе меня давно ждут, там есть люди, которые мне покажут все интересное за Кавказом.

  Невралгия левой половины головы производит невыносимую боль, которая сопровождается дурнотами и обмороками; все это приковывает меня к месту и, кроме того, мешает мне трудиться с той энергией, с которой я трудился прежде, а без энергии в нашей работе, которая требует полного сосредоточения, далеко не уйдешь.

  

  

  

  

   879

  

  

  

   И. М. КОНДРАТЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 13 августа 1883 г.

  

  

   Многоуважаемый Иван Максимович,

  К 20-му числу августа я в Москву не приеду, повезет детей в гимназию Марья Васильевна; почему покорнейше прошу Вас приготовить для нее расчетный лист и побольше денег. Я не понимаю, что для Вас страшного в вопросе о Грибоедовской премии.

  О поездке я могу Вам сообщить, что коли она состоится, то действительно будет дальняя, даже за пределы Европы; но к 15 октября я возвращусь непременно, если буду жив, разумеется.

  Положение Артемьева меня пугает: ну, как он свихнет с ума. Где мы возьмем такого деятельного агента?

  Я приеду в Москву в первых числах сентября на самое короткое время.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   880

  

  

  

   Н. Я. СОЛОВЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 21 августа 1883 г.

  

  

  Многоуважаемый Николай Яковлевич.

  Письмо Ваше очень меня порадовало. Поверьте, что едва ли найдется еще человек, который желал бы Вам успехов так, как я. Благодарю Вас за известие о расчетах с Сувориным.

  Если буду жив и здоров, в чем очень сомневаюсь, то в ноябре приеду на несколько дней в Петербург, а до тех пор уезжаю далеко на юг, чтобы получить хоть какое-нибудь облегчение от моей тяжкой болезни.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   881

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 31 августа 1883 г.

  

  

  

   Любезнейший друг

  

  

  

   Федор Алексеевич,

  Благодарю тебя за поздравление. Поездка моя на юг состоится непременно, если только я буду жив; но я в Крым ехать раздумал, а поеду за Кавказ с братом Михаилом Николаевичем. В Москве я буду около 20 сентября, а до тех пор проживу в Щелыкове, чтобы без помехи кончить начатые труды. О Театральной школе в Москве я ничего не слыхал, а если она и состоится, то меня не допустят ни до какого участия в ней. Потехин еще в комиссии заявил торжественно, что относительно драматической школы он не согласен со мной ни в одном пункте и имеет об этом деле мнения, совершенно противоположные моим. Значит, это дело поручено будет нашему _ветеринару_ (вм. ветерану) Самарину. Впрочем, если узнаю что-нибудь в Москве, то тебя извещу. Передай поклон от меня и жены Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   882

  

  

  

   А. В. ЖИВОКИНИ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 31 августа 1883 г.

  Милая кума, Александра Васильевна, Спросите у Вашего чудака мужа, с чего он выдумал, что я на него сержусь! Я и не думал. Напротив, я душевно порадовался, когда получил известие, что его ходатайство имело успех. Если я не писал ничего, так потому, что писать было не о чем, да и мне очень нездоровилось.

  Ваше намерение просить Пчельникова о принятии Анеты без жалованья я очень одобряю, хотя поручиться за успех никак не могу. Около 20 сентября я приеду в Москву, тогда вместе подумаем и потолкуем. Благодарю Вас за поздравление и заочно целую.

  

  

  

  

  Искренно любящий Вас кум Ваш А. Островский.

  

  

  

  

   883

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

  Щелыково, 18 сентября 1883 г.

  

  

  Любезнейший друг Федор Алексеевич,

  Ты пишешь мне нечто вроде упрека, а именно: "К сожалению, ты не переговорил с Коршем, и он пригласил Яблочкина". Но ты, вероятно, забыл, что весной, когда я уезжал из Москвы, с Коршем разговаривать о тебе было невозможно: все лучшие актеры (Писарев, Бурлак, Свободин, Глама, Красовская и др.) его оставили, и он уже думал сдать свой театр французам и уже вел переговоры с братом Коклена. С тем я и уехал в деревню. О составе новой труппы и приглашении Яблочкина комитету Общества не было известно до августа месяца.

  Если брат поедет на Кавказ через Курск, то я извещу тебя о дне нашего выезда телеграммой.

  Из Щелыкова я выезжаю 20-го числа во вторник. Поклонись от меня и жены Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   884

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

  Москва, 25 сентября 1883 г.

  

  

  Любезнейший друг Федор Алексеевич,

  Хотя из Москвы на Кавказ и не одна дорога, а, например, через Рязань, Воронеж и Ростов даже несколько ближе, но мы поедем через Курск. Выезжаем мы в среду, 28-го числа, со скорым поездом, в 12 ч. 30 м. дня. Я не просплю и выйду к тебе на станцию.

  "Поветрие" прошло хорошо и понравилось публике; сегодня идет в другой раз. Артисты и некоторые из публики не совсем довольны тем, что конец несколько ослабляет впечатление. Музиль сегодня заедет ко мне потолковать об этом. Если можно будет поправить это, не нарушая нисколько подлинника, то мы постараемся. До свидания!

  Поклонись от меня и жены Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  Если время отъезда нашего изменится, извещу телеграммой.

  

  

  

  

   885

  

  

  

   П. И. ВЕЙНБЕРГУ

  

  

  

  

  

  

  Москва, 25 сентября 1883 г.

  Многоуважаемый Петр Исаевич! Работы мои "ад новыми пьесами и над переделкой старых, назначенных к возобновлению, оставляют мне очень немного свободного времени для занятия переводами; силы мои не прежние, болезненные припадки повторяются часто... Но я обещаю положительно, что к концу года доставлю Вам несколько переводов пьес Сервантеса (настоящие перлы искусства) и пьесу Гоцци. Все это у меня готово, но я очень совестлив и боюсь показываться перед публикой, пока не уверен, что мой перевод совершенно близок к подлиннику, что мной перебраны все слова и фразы русского языка для выражения того или другого оттенка мысли Сервантеса и что уж больше ничего сделать нельзя.

  

  

  

  

   Искренно Вам преданный А. Островский.

  

  

  

  

   886

  

  

  

   А. Н. ПЫПИНУ

  

  

  

  

  

  

   6 ноября 1883 г. Москва. 6 ноября 1883 г. Š 691 Москва

  

   Милостивый государь Александр Николаевич.

  Общество русских драматических писателей в экстренном заседании своем 21-го минувшего октября избрало Вас, милостивый государь, А. Н. Майкова и Д. В. Григоровича судьями для присуждения Грибоедовской премии.

  Уведомляя Вас об этом и препровождая экземпляр Положения о премии, комитет сказанного Общества имеет честь обратиться к Вам, милостивый государь, с покорнейшею просьбою благоволить принять на себя обязанность судьи для присуждения Грибоедовской премии и тем оказать Ваше обязательное содействие Обществу к достижению цели, служащей к развитию драматической литературы в России.

  В ожидании Вашего ответа покорнейше прошу Вас, милостивый государь, принять уверение в совершенном моем почтении и преданности.

  

  

  

  

  

  Председатель Общества А. Островский. Его превосходительству

  А. Н. Пыпину.

  

  

  

  

   887

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 9 ноября 1883 г.

  

  

  

   Любезнейший друг

  

  

  

   Федор Алексеевич,

  Я не знал, что твой адрес есть на телеграфной станции, притом же меня уверили в Харькове, что ты получишь письмо непременно в тот же день, часу в 5-м или 6-м вечера.

  Поездка доставила мне много удовольствия и немало пользы. В настоящее время у меня работы по горло: я оканчиваю пьесу и очень занят делами Общества, которых накопилось много.

  Вторая часть твоих записок нуждается в дополнениях и исправлениях; там есть кой-какие неверности. Когда это будет сделано, твой труд может иметь важное значение, он годится и не для одного Семевского. Таково мнение брата, с которым у меня были продолжительные и постоянные рассуждения о театральных делах. Но об этом писать неудобно и надо хорошенько потолковать при свидании. Есть надежда на поворот к лучшему... Я еще не был в театре и не знаю, сколько раз шло "Поветрие"; на-днях справлюсь и извещу тебя.

  Поклонись от меня и жены Анне Дмитриевне.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   888

  

  

  

   П. И. ВЕЙНБЕРГУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 12 ноября 1883 г.

  

  

  

   Многоуважаемый

  

  

  

   Петр Исаевич,

  Я предполагал, что Вы начнете печатать мои переводы Сервантеса с 1-ой книжки будущего года, и хотел сам привезти Вам их в начале декабря в Петербург. Но оказывается, что они Вам нужны теперь же... Я с удовольствием исполню Ваше желание, первая пьеса "Судья по бракоразводным делам" ("El Juez de los divorcios") будет выслана немедленно. Дайте только небольшой срок для выправки и переписки. Прошу Вас не беспокоиться и не сомневаться во мне; я своему слову не изменяю.

  

  

  

  

   Искренно Вам преданный А. Островский.

  

  

  

  

   889

  

  

  

   И. М. КОНДРАТЬЕВУ

  

  

  

  

  

  

   16 ноября 1883 г. Москва.

  

  

   Многоуважаемый Иван Максимович.

  У меня вчера был Родиславский с жалобой, что письмо кому-то (уж я забыл фамилию) до сих пор не отправлено. Он меня расстроил ужасно, а я и без того нездоров и занят по горло. Чтобы от него отделаться и ускорить посылку письма, я ему сказал, что черновое напишу сам. Чтобы дать мне материал для ответа, он мне оставил прилагаемое рукописание. Посылаю Вам написанное мною черновое письмо и прошу Вас велеть переписать его и переписанное, вместе с черновым, отправить Родиславскому. Надо как-нибудь кончить это неприятное дело, оно уже зашло далеко. Мне очень хотелось бы повидаться с Вами; но я болен, а Вы, вероятно, очень заняты. Если можно, навестите.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   890

  

  

  

   Д. В. АВЕРКИЕВУ

  

  

  

  

  

  

  Москва, 1-ое декабря 1883 г.

  

  

  Многоуважаемый Дмитрий Васильевич,

  Я получил от директора чешского народного театра письмо, в котором он просит доставлять ему, для перевода и представления на том театре, пьесы членов "_почтенного союза драматических авторов, а напред рукопись трагедии "Трогирский воевода" от Аверкиева, и с объявлением договариванья к представлению_".

  Покорнейше прошу Вас ответить мне поскорее или отвечайте почтенному Шуберту сами, а я ему напишу, что просьбу его я Вам передал.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   891

  

  

  

   П. И. ВЕЙНБЕРГУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 7 декабря 1883 г.

  

  

  

   Многоуважаемый

  

  

  

   Петр Исаевич,

  Сегодня отправляю к Вам перевод не посылкой, а заказным письмом. Писать предисловие мне некогда, да я и не умею; а все-таки нужно будет предпослать несколько слов, - уж это Вы сделайте от себя. Я думаю, довольно будет сказать, что эти небольшие произведения представляют истинные перлы искусства по неподражаемому юмору и по яркости и силе изображения самой обыденной жизни. Вот настоящие образцы того, что в живописи называется жанром! Вот настоящее высокое реальное искусство! Сами испанцы говорят, что в своих интермедиях Сервантес является "mas Servantico". {Наиболее Сервантесом.}

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   892

  

  

  

   С. А. ЧЕРНЕВСКОМУ

  

  

  

  

  

  

   14 декабря 1883 г. Москва.

  

  

   Многоуважаемый Сергей Антипович,

  Завтра я еду в Петербург неотразимо. Переписка моей новой пьесы должна кончиться завтра к полудню; иначе моя пьеса не поспеет к субботе в Комитет, потому что она должна еще пройти через цензуру. Мне нужен Адамов, и я Вас покорнейше прошу освободить его сегодня вечером и завтра утром. Если Вы не можете этого сделать своей властью, то прошу Вас обратиться к начальству. Я надеюсь, что мне не откажут.

  Исполнением моей просьбы Вы меня очень обяжете.

  

  

  

  

  

  

  Преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   893

  

  

  

   А. С. СУВОРИНУ

  

  

  

  

  

  

  20 декабря 1883 г. Петербург.

  

  

  Многоуважаемый Алексей Сергеевич,

  Сейчас вернулся домой и нашел Вашу карточку; очень сожалею, что Вы меня не застали. Все с театром вожусь, покою не знаю. Сделайте одолжение, черкните, когда можете уделить мне минут десять, я к Вам зайду. В Петербурге я пробуду только среду и четверг.

  

  

  

  

   Искренно Вам преданный А. Островский.

  

  

  

  

   894

  

  

  

   А. С. СУВОРИНУ

  

  

  

  

  

  

  20 декабря 1883 г. Петербург.

  

  

  Многоуважаемый Алексей Сергеевич,

  Завтра в _3 часа_ я буду дома непременно. Милости прошу, буду ждать.

  

  

  

  

   Искренно Вам преданный А. Островский.

  

  

  

  

   895

  

  

  

   П. И. ВЕЙНБЕРГУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 30 декабря 1883 г.

  

  

  

   Многоуважаемый

  

  

  

   Петр Исаевич,

  Не беспокойтесь, к январской книжке я непременно доставлю Вам перевод интермедии: "La guarda cuidadosa" ("Бдительная стража"). Перевод уж тщательно обработан мною, остается только переписать; да путают меня еще стихи, но за этим дело не станет. После поездки в Петербург я расхворался.

  

  

  

  

   Искренно преданный Вам А. Островский.

  

  

  

  

   896

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 31 декабря 1883 г.

  

  

  

   Любезнейший друг

  

  

  

   Федор Алексеевич,

  Я и Марья Васильевна поздравляем тебя и Анну Дмитриевну с Новым годом. Не писал я тебе так долго потому, что решительно не имел минуты свободной. По приезде с Кавказа я сейчас же сел за работу, писал день и ночь и кончил только 15 декабря. В тот же день я уехал в Петербург, где пробыл до 24-го числа в непрерывных хлопотах, которые, слава богу, увенчались успехом, о чем ты узнаешь впоследствии. Театральные безобразия дошли до высшей точки, дальше итти некуда; дефицит два миллиона с половиной. Уже видно начало конца: управление расползлось и лопается по всем швам. Передать на письме все подробности этой путаницы невозможно. 2-ая часть твоей статьи должна быть значительно изменена и дополнена новыми материалами; если немного подождать, так она будет и с финалом.

  Без меня был у Марьи Васильевны Купчинский, сообщил некоторые сведения о тебе и привез бутылку вина, за которые мы тебе очень благодарны. Пьеса моя литографируется; как будет готова, вышлю.

  Затем будь здоров, покоен духом и не теряй надежды.

  

  

  

  

  

  

  Любящий тебя А. Островский.

  

  

  

  

   897

  

  

  

   Ф. А. БУРДИНУ

  

  

  

  

  

  

   Москва, 11 января 1884 г.

  

  

  

   Любезнейший друг

  

  

  

   Федор Алексеевич,

  Вот тебе сведения о "Поветрии" из Общества и из императорского театра! Иван Максимович Кондратьев прислал мне следующую записку: "Ф. А. Бурдину причитается по настоящее время 410 р., а за вычетом взятых им заимообразно 252 р. подлежит к выдаче 158 р.".

  Из Театральной конторы доставлена справка.

   "Поветрие", 22 сентября сбор 681 р.

  

  "

   25 "

   "

  881 " 50 к.

  

  "

   7 октября

  "

  594 "

  

  "

   16 "

   " 1288 "

  

  "

   25 ноября

  " 1298 "

  

  "

   30 декабря

  " 1292 "

  

  "

   9 января

   " 1298 "

  О сборах и о том, сколько раз шло "Поветрие", тебе Музиль уж писал; вероятно, письмо не дошло.

  Да сбудется реченное от господа пророком: ни Корш, ни Лентовский не дотянули до поста, оба лопнули. Корш поступил благородно: он сдал театр артистам, а долги взял на себя. Первым делом артистов было торжественное изгнание Яблочкина. У Лентовского было собрание кредиторов, долг оказался в 470 тысяч руб. До окончательного банкротства его не допустят, дело идет о рассрочке; но крылья уж ошиблены, кредит подорван; а он только и держался кредитом. Губкин умер, Кузнецову досталось только деньгами 15 миллионов. Идут слухи что Бурлак, изгнанный от Лентовского, и шляющийся без места, уж успел к нему подделаться и затевает с ним народный театр.

  Вот все, что я имею сообщить тебе! Писать больше некогда, тороплюсь на репетицию. События бегут быстро, что будет нового, сообщу тебе.

  Поклонись от меня и жены Анне Дмитриевне.