Главная » Книги

Роборовский Всеволод Иванович - Путешествие в восточный Тянь-Шань и в Нань-Шань, Страница 23

Роборовский Всеволод Иванович - Путешествие в восточный Тянь-Шань и в Нань-Шань



атохи ночью тангуты, обрезав им арканы, не успели захватить их, а от выстрела дежурного лошади сами бросились в сторону и в темноте отбежали от бивуака. Порадованные этой находкой, мы двинулись левым берегом речки вверх ее, часто встречая следы бежавших ночью тангутов. Заросли ивы и хорошие корма попадались всю дорогу, на протяжении 8 верст, пройденных нами; в виду перевала мы остановились на правом берегу реки, выбрав на случай нападения удобное место для обстрела и неудобное для тангутов, если бы они что-либо против нас замыслили. Невдалеке были видны черные тангутские палатки, из которых к нам на бивуак прибегали собаки.
   Здесь я собрал семена, прекрасно сохранившиеся в семенных коробочках прошлого лета: Incarvillea compacta, желтого мака Papaver alpinum и зеленого аконита. Злаки, покрывавшие почву, смешивались с Kobresia tangutica. Снега по долине реки уже не встречалось.
   Наши собаки отчаянно лаяли всю ночь, которая была совершенно тихая и безоблачная.
   Утром 13 февраля мы тронулись к перевалу Мджугди-ла. До края ближайшего ледника, Врикэр-дуншен, сползающего с гор, мы шли сносною дорогой. От нижнего же края ледника, вдоль нашего пути слева, тянулась огромная, версты в 4-5, морена, огораживающая его с севера. Проложенная тут дорога была завалена глыбами скал, среди которых обозначались сетью тропинки, ведущие на перевал; вправо по косогору, среди обломков камней, росли ивы и кусты курильского чая. Не доходя до перевала, справа видели довольно широкое и плоское ущелье; на перевал мы вошли благополучно, несмотря на его большую абсолютную высоту, около 15 1/2 тыс. футов, и с него увидели, что нас догоняют человек 15 конных тангутов. Благополучно овладев перевалом, мы вышли в долину р. Накчу, где верховые вскоре догнали нас. На наши расспросы, кто они такие, они отвечали "шарва" (сунпаньские купцы) и говорили, что едут из Сун-паня в Шан-рди с товарами; но их караван остался за перевалом, потому что их яки устали и не могут подняться на перевал и что они едут к тангутам, чтобы нанять у них яков, перевезти их через перевал. Некоторые были одеты купцами, и мы им вполне, было, поверили.
   Прошли мы 11 1/2 верст и остановились в виду тангутских палаток, куда поехали догнавшие нас купцы. Некоторые из них расположились у разведенного костра, не доходя нас 3/4 версты.
   На наших глазах к группе ближайших палаток, со всех окрестных гор, стали сходиться и съезжаться тангуты, пешие, конные и на яках. Затем в одной из палаток начался хурул (буддийское богослужение). По горам раздавались звуки священных труб и раковин; собравшиеся толпы молились. Мы думали, что это сборище происходит по случаю какого-либо местного праздника и имеет мирный характер. Устроившись на бивуаке и не ожидая ничего дурного, напившись чаю, разошлись мы по палаткам, и каждый занялся своим делом, а люди свободные отдыхали после чая, некоторые болтали о том, о сем у костра.
   Вдруг совершенно неожиданно мы услыхали ряд выстрелов; между мною и П. К. Козловым, пробив нашу палатку, провизжала пуля. Моментально все схватили винтовки, выскочили из обеих палаток. П. К. Козлов, а с ним В. Ф. Ладыгин, Иванов, Баинов, Смирнов и Курилович пошли на клубы дыма, из которого неслись на нас пули, выбивать засевших в ложбине разбойников. Я же, как немощный, остался на бивуаке с Жарким, для прикрытия его [бивуака]. С правого фланга тангутов шла особенно учащенная стрельба. Туда Жаркой, по моему указанию, и направил свои выстрелы. По отбитии фронтальной атаки и П. К. Козлов с людьми стал туда же направлять залпы. Я, несмотря на свое бессилие, тоже управлялся с берданкою, устанавливаемой на ящике, и стрелял, сидя возле него на земле. Скоро и эта сторона была очищена от тангутов. Бежавших тангутов мы преследовали выстрелами с бивуака до 3 000 шагов. Мы видели, как на расстоянии 2 000 шагов тангуты падали от наших выстрелов с лошадей; между убитыми оказался и лама, служивший хурул.
   Началась эта история в 4 часа дня, кончилась только в седьмом, когда вся местность очистилась от тангутов. В сумерки оставшиеся неубранными многочисленные стада яков и баранов сильно кричали, не находя хозяев, и прокричали всю ночь; собаки же отчаянно выли и лаяли. Для нас это столкновение прошло благополучно, кроме убыли 600 выпущенных пуль и порчи в двух местах нашей палатки. Определить число участвовавших тангутов трудно, но во всяком случае их было значительно более 200 человек. Наше преимущество составляла пересеченная местность, неудобная для действия кавалерии, а пешие тангуты плохие воины; кроме того на нашей стороне была сила духа и сознание превосходства нашего оружия.
   Ввиду полнейшей невозможности отступления - наша база, дорогая родина, отстояла более чем на 3 000 верст - единственная надежда была на бога, оружие и свои силы. И эта надежда оправдалась в полной мере. Смелость и беззаветная отвага горсти русских людей устрашили массу тангутов, привыкших к разбоям и убийствам, и спасли экспедицию, удаленную от родной России на тысячи верст. Проводники наши, как во время самой драки, так и после нее сильно трусили; они боялись повторения нападения еще большею массою; но все прошло благополучно.
   Ночь мы провели под усиленным караулом. Утром то же блеянье овец,: хрюканье яков и несмолкаемый вой собак сливались в страшный гул.
   Напившись чаю, мы завьючили яков и с восходом солнца пошли дальше вниз по ущелью р. Нак-чу, послав вперед, в качестве авангарда, Баинова и Куриловича осмотреть в опасных местах дорогу, чтобы не попасть в какую-либо засаду. Но вчерашний день хорошо проучил тангутов; некоторые, за версту увидав наших передовых людей, спешили скрыться.
   Едва мы отошли версты 2 1/2 от бивуака, как со всех сторон стали выходить попрятавшиеся вчера по ущельям тангуты и направлялись к покинутым палаткам.
   Дорогою нас никто не тревожил. На перевале Нджугди-нига мы встретили двух тангутов, которые, очевидно, не знали о нашей вчерашней перепалке.
   Спустившись с перевала, мы переправились через р. Чурмын-чу, пришедшую сюда с юга из ущелья гор, и ее левым берегом пошли вниз по течению. Придя на то место, где р. Чурмын делает небольшой поворот на северо-запад и север, и оставив за собою большое обо Ламбу-Гжандр-лапчи, мы остановились на ночевку через 12 верст хода. С полудня поднялся страшный северо-западный буран, гнавший облака пыли. До нас доносились звуки хурула, производившегося у обо; мы видели тангутов, спешивших на это молебствие; в ожидании повторения вчерашней истории дежурному было приказано внимательно следить за молящимися, чтобы не быть застигнутыми врасплох. Но хурул кончился, и тангуты вереницами разъехались по сторонам.
   Через несколько времени к нам приехали двое лам-тангутов: один высокий, довольно красивый, изображал старшего, другой с черной бородой ему прислуживал. Мы пригласили их в палатку, угостили чаем. О происшествии вчерашнего дня они оба услышали от нас впервые. По догадкам старшего ламы, нападение учинили три хошуна: Ртау-сюме, Ртау-гунма и Ртау-мецэн. Они подчинены отцу этого ламы, нголыкскому князю Гыпса-нгыре, который живет за Амнэ-мачином к востоку и ведает, кроме помянутых трех хошунов, еще 5000 палаток нголыков. Наш новый знакомец, по имени Ркуб-сюк-лянцзя-сэн, состоит при кумирне Раджа-гонба и считается старшим ламою во владениях нголыкского князя Кансыр-хомбу, управляющего нголыкским племенем свыше 10 000 палаток. Лама крайне сожалел, что мы не были знакомы раньше, - тогда вчерашнего происшествия не произошло бы, потому что он старший над ламами всех трех хошунов Ртау, и с его проводником нас никто не посмел бы тронуть. Он приглашал как-нибудь в будущем приехать к нему в Раджа-гонба, обещая полное покровительство своего отца и князя Кансыр-хомбу, с которым очень близок и за которого ручался, что он примет русских дружелюбно и даст людей, с которыми можно безопасно ездить по всей нголыкской стране.
   При расставании я дал ему на память о нашем случайном знакомстве несколько европейских безделушек и "Таранату" на тибетском языке, отпечатанную в Петербурге Академией наук. Этот подарок привел ламу в восторг. Он записал имена всех нас на свободном листке книги, чтобы постоянно поминать нас в своих молитвах как друзей, посланных ему небом. Мы расстались большими друзьями. Он поехал к тангутам Ртау, отправлять хурулы и другие требы, и, уезжая, обещал, что вчерашняя неприятность более не повторится на нашем пути, а нападавшие будут наказаны его отцом.
   Лама этот со стойбища своего отца ехал сюда на Чурмын другой более удобной дорогой, а именно по долине между Амнэ-мачином и хребтом Рта-мчук-нрки, и вышел на долину Чурмына ущельем р. Гирун-чу.
   Еще вчера с перевала Мджугди-ла мы видели широкий проход на северо-западе-западе между хребтом Гирун-тун на юге и высотами Наргын на севере. Проводники этой дороги не знали; но чтобы пройти новым путем, мы положились на счастье, в надежде, что во всяком случае выйдем на оз. Тосо-нор. Бивуак наш оказался довольно кормным. Среди зарослей низкой облепихи много ключей, текущих в р. Чурмын, которая в этом месте широко разливается по плоскому галечному руслу, делясь на много рукавов.
   Переночевав на р. Чурмын, мы направились по холмистой глинистой местности на северо-запад. На юге стоял снежный хребет Гирун-тун, протянувшийся от Амнэ-мачина до оз. Тосо-нор, а на севере высоты Наргын. Людей дорогой не попадалось, хотя дорога была сильно наезжена; кусты ивы росли по сторонам целыми рощицами; зверей не видели никаких. Мы перевалили поперечный увал, футов в 700 высоты, и вышли на небольшую речку, идущую с южных гор. Перевалив следующий такой же высоты увал, спустились в другую речку и решили на ней остановиться. Обе эти речки впадают в р. Хтыглун-чу, левый приток р. Чурмын-чу.
   Здесь мы застали вчерашнего нголыкского ламу, уже снимающего свой бивуак. Он очень обрадовался вторичной встрече, отправил свой караван вперед, сам же остался немного побеседовать с нами. Он опять вспоминал про наш подарок Таранаты, обещал передать ее гэгэну кумирни Раджа-гонба и просить молиться за его друзей, встреченных в пути, когда сам он будет отсутствовать из кумирни. "Во всяком случае, - говорил он, - если бы вам пришлось быть в этой кумирне, то вы всегда там встретите лучший прием". После чая мы расстались.
   Переночевав на этой речке, продолжали путь в том же направлении и по местности того же характера: то же безлюдье, те же глины, те же поросли ивы. Встретили две речки, идущие в р. Хтыг-лун-чу. На второй принуждены были остановиться за невозможностью двигаться против северо-западного бурана, сбивавшего с ног наших лошадей и яков, которые ложились и отказывались итти вперед. Неся массы песку, буран засыпал им глаза людей и животных и спирал дыхание, что было довольно мучительно. Прошли только 7 верст. Дорогою попадались ползучая жимолость (Lonicera siryngantha), курильский чай, Kobresia thibetica, осоки и злаки двух-трех видов. Буран не стихал весь день и дул до 4 часов ночи, заполняя атмосферу густой пылью. Только после 4 часов он несколько утих, и пыль стала ложиться.
   Плосковершинные горы, стоящие на севере, не высоки. Южные же, Гирун-тун, покрыты снегами. Впереди, поперек нашего пути, тянулись высоты, с которых довольно широкою долиной бежала речка Амнэ-дзан-кын, приток Хтыглун-чу. Мы шли правым берегом этой речки; левый омывает высоты северных гор. По дороге нам встретилась еще речка, впадающая в Амнэ-дзанкын с юга. Переходить ее пришлось по широкому ледяному наплыву, который оказалось нужным пересыпать землей, чтобы наши животные на нем не падали.
   Здесь мы встретили яков и хайныков, следовательно, тут должны быть и жители.
   Далее шли речкою; дорога заметно подымалась; стали попадаться жители. Достигши перевала, увидали с него на северо-западе оз. Тосо-нор. Высота перевала не превышала 14 050 футов над уровнем моря.
   Оба склона перевала покрыты хорошей травой; по обеим его сторонам живут тангуты; их особенно много по западному склону.
   Пологим скатом спустились мы в долину Тосо-нора. Множество скота и тангутских палаток было рассеяно по сторонам на хороших пастбищах. Из растений здесь встречаются стелющаяся Myricaria prostrata, такая же жимолость (Lonicera siryngantha), мото-ширики (Kobresia thibetica), злаки (Graminea sp.), ива (Salix sp.), курильский чай. Попадались и глинистые пространства, почти лишенные растительности.
   Кое-где еще лежал надутый ветрами снег, которым мы воспользовались и остановились на хорошем корму без воды. Прошли 16 верст. Я приспособился ехать на лошади, конечно, при неотлучном присутствии при мне Баинова, но испытывал страшные и невыносимые боли в пояснице, повергавшие меня каждый раз в обморок, когда меня снимали с лошади. Вблизи наших палаток паслись дикие яки и куланы. С вечера небо совершенно прояснило, и сделалось очень холодно. Ночью мороз доходил до -30°Ц.
   С этой ночевки мы шли совершенно ровною дорогой, местами среди выдутых песчаных бугров. Направления держались все того же, только чуть-чуть более склонялись к западу. В течение всей дороги мы видели много диких яков и белых тибетских волков. Дорогой собирали семена аконита, Incarvilla sp. и Przewalskia tangutica. Наконец вышли на русло р. Цаган-усу, идущей с юго-востока из ущелья гор Гирун-тун. Оно нас вывело на прекрасное ключевое урочище Джамкыр, протянувшееся до северо-восточного берега оз. Тосо-нор.
   Пройдя 15 верст, мы остановились возле ключей, на которых встретили пролетных уток, направлявшихся уже на север. Под аргалом нашли первых жуков (Goccinella); попался и паук, ползший по солнечному пригреву. Жизнь понемногу просыпается, значит весна уже начинает свое наступление. А еще ночью было ниже -30° мороза! Около нашего бивуака ходило множество диких яков. Наши собаки неустанно гоняли их с лаем и к вечеру изморились страшно.
   Следуя урочищем Джамкыр, мы достигли на следующий день восточного берега озера Тосо-нор и пошли вдоль его северного берега. Дорога ровная, удобная шла близ самого берега озера по почве, состоящей из желто-бурого несколько песчаного лёсса с растительными остатками и желто-серого неравнозернистого песка, прикрытого выеденной травой; попадавшаяся в изрядном количестве галька была более или менее угловата; кроме того встречался щебень белого и желтого известняка и различных метаморфических сланцев. По самому берегу, у воды, лежал вымытый крупный желто-серый песок с мелким щебнем.

 []

   Справа тянулись высоты, то близко придвигавшиеся к озеру, иногда даже вступавшие в него, то отходившие от него к северу на версту и более; иногда мягкие лёссово-песчаные, покрытые травами; иногда дикие скалистые, содержащие в себе известковый шпат, в виде прослоя в известковом натеке, очень мелкозернистый светлорозовый с темнорозовыми пятнами известняк, и известняк очень мелкозернистый, светлосерый, кварцеватый, тоже прикрытый кое-какой растительностью. Прошли 15 верст и остановились для ночевки на узкой береговой полосе, возле скал, прижимающихся к озеру, на соседних скалах мы встретили полынки, курильский чай, а по берегу ломонос (Glematis sp.).
   Толщина льда на озере доходила до l 1/2 аршина. На льду образовались широкие трещины, обозначавшиеся издали валами набросанного мелкого льда. С нашей стоянки видны 2 острова, расположенных ближе к южному берегу. Хребет, ограждающий озеро с юга, на северных своих склонах прикрыт ивовыми зарослями, в которых водится много кабарги (Moschus sp.).
   Когда совершенно стемнело, видны были огни за озером, следовательно, там жили тангуты, а по северному берегу мы не встретили жителей. Еще в продолжение двух дней мы шли берегом озера, перешли речку Джюрме, впадающую в Тосо-нор с северо-северо-востока, и, обойдя большой залив, вдавшийся к северу, 21 февраля достигли крайнего западного угла озера, откуда начинается р. Ёграй-гол. Урочище это называется Сут-халун; здесь много ключей, поросших хорошим кормом, на котором мы встретили множество куланов, яков и антилоп-ада.
   Озеро Тосо-нор пресное, вытянутое на юго-восток с северо-запада на протяжении 30 с лишним верст; ширина его различна, в восточной половине доходит до 8 верст, в середине суживается почти до 3 и в западной половине достигает 10; береговая линия довольно извилиста и достигает в длину до 80 верст. В озере водятся рыбы из породы вьюнковых (Cobitidae), а также какая-то рыба довольно крупных размеров, добыть которую нам не пришлось.
   Отсюда шли три дня по Ёграй-голу до урочища Цаган-оботу и сделали за это время 35 верст.
   На пятой версте, по выходе Ёграй-гола из оз. Тосо-нор, с левой его стороны из междугорного ущелья с юго-востока приходит довольно сильный приток Амнин-норын-гол. Дорога шла почти на запад по правому берегу Ёграй-гола, долина которого то расширялась, то суживалась сближающимися северными и южными горами; попадались и ключевые урочища с вытравленными кормами; с северных и южных гор приходило много сухих русел, вероятно, наполняемых водою летом. Куланы попадались всюду в большом числе.
   Дырисуны и другие злаки довольно обильны, но поедены скотом. По ущельям гор растут ивы, а по сухим руслам облепиха, иногда мирикария и курильский чай.
   Посреди долины вдоль правого берега р. Ёграй-гол, почти все три дня тянулся высокий мягкий увал. Перейдя через Ёграй-гол на левый берег реки, мы оставили его и вышли в ключевое урочище Цаган-оботу; река свернула к северо-западу и, приняв в себя реку Алак-норын-гол, пришедшую с запада, пошла в горы на север узким ущельем с густыми зарослями мирикарий, среди которых множество незамерзших ключей. Урочище Цаган-оботу покрыто огромным наплывом льда, в несколько квадратных верст, образуемым множеством ключей, в которых мы ловили маленьких рыбок (Diplophysa sp.). Абсолютная высота этого урочища достигает 12000 футов. На запад вверх по р. Алак-норын-голу тянулась далеко широкая долина, на которой лежит озеро Алак-нор.
   Переночевав в Цаган-гол, мы свернули в горы на север за ушедшим туда Ёграй-голом, соединившимся с речкой Алак-норын-голом. Тут мы встретили прекрасные густые заросли мирикарии, открытые от льда рукава реки, сильные незамерзающие ключи, а на них массы уток; на кустах уже по-весеннему щебетали мелкие птички. Кроме мирикарии тут же попадались обвивавшие их пушистые от обилия семян ломоносы, курильский чай, облепиха, чернобыльник, колючий острокильник, чагеран, кустарная белая лапчатка, по горам арца. Далее на реке появился опять лед. Не очень хорошею дорогой мы все-таки прошли по ущелью около 12 верст и нашли для ночлега удобное местечко с хорошим кормом.
   После этой ночевки, через 16 верст далее по реке в северном направлении, мы остановились в ключевом, просторном и обильном хорошим кормом урочище Цаган-Чсичин, расположенном на абсолютной высоте 11 600 футов. По незамерзающим ключам толпились густые заросли мирикарии и хармыков, с высокими злаками между ними. Решили дневать. В ключах поймали сачком много рыбы из рода Schkopygopsis; ее достаточно было и для ухи и для коллекции. По кустам много перекликавшихся между собою фруктоедов, очень красивых своим красным оперением.
   С запада сюда приходит из междугорной долины сухое русло р. Цаган-Чсичин-гол, летом наполняемое водою. Погода оба дня, здесь проведенных, была прекрасная, теплая. Полуденная температура в тени, второго дня, 26 февраля, подымалась до ,7°Ц. Весна уже чувствовалась.
   Отсюда долина Ёграя то расширялась, то суживалась и направлялась на северо-северо-восток; попадались ровные и обширные площадки состоящие из солонцеватой глины, с белыми солеными выпотами; на них росли: саксаул Регеля (Haloxylon Regeli), бударгана (Kalidium sp.), Reaumuria trigyna, различные солянки (Salsola sp.), дзере-тулэ. У речки, густо обступая ее, ютились Myricaria sp., камыши (Phragmites communis), ломоносы (Glematis orientalis), с белым пухом семян, взбегающие по кустам; пожарница (Calamagrostis sp.) и другие растения. Речка местами свободна от льда, и здесь мы встречали уток и водяных воробьев (Cinclus sp.) [оляпка]; местами же река скована крепким льдом. Дорогой нам попадались следы людей и травы, порядочно поеденные скотом. Прошли 15 верст, остановились на левом берегу реки; дров и корму было достаточно.
   Ночью выпал снег, к утру прикрывший землю белой пеленой в дюйм толщиною и не перестававший итти при нашем выступлении в путь. Река не меняла своего характера и северо-восточно-северного направления. Верст через семь пришло с юго-востока большое ущелье, с рекою Какты, впадающей в Ёграй-гол. Здесь, на абсолютной высоте 11 000 футов, находится просторное урочище Ихэ-Бельчир со множеством сильных ключей, раскиданных среди обширных зарослей мирикарии, потянувшихся далеко вниз по р. Ёграю на северо-запад.
   Пройдя устье р. Какты, мы остановились на 13-й версте. По кустам лежало довольно много старого снегу. Окрестности были закрыты облаками. По травянистым склонам северных гор в ур. Ихэ-Бельчир мы встретили первых монголов, подчиненных хошуну Шан-рди. Дорогой и на бивуаке нам попадались следующие растения: хармыки (Nitraria Schoberi), Reaumuria trigyna, бударгана (Kalidium sp.), саксаул Регеля (Haloxylon Regeli) и обыкновенный саксаул (Haloxylon ammodendron), хвойник (Ephedra sp.), ломонос (Glematis orientalis), чагеран (Hedysa-rum sp.), облепиха (Hippophae rhamnoides), Galimeris sp., белая лапчатка (Gomarum Salessowi), курильский чай (Potentilla fruticosa), дырисун (Lasiagrostis splendens), попадавшиеся уже с озера Тосо-нор; татарник (Cnicus sp.), по горам арца (Juniperus Pseudo-Sabina), ива (Salix sp.), пожарница (Galarragrostis sp.,), камыш (Phragmites communis), осоки, сугак (Lycium chinense), касатики (Iris sp.) и др. Вечером пролетела огромная стая журавлей (Grus sp.) на север.
   Ночью непрерывно шел мелкий снег и к утру выпал на 2 дюйма толщиною на долине, а в горах лег еще несравненно более толстым слоем. Отсюда далее на северо-запад долина Ёграя немного расширилась. Река местами свободна от льда, местами еще скована им. Начали попадаться монгольские пашни и огромные поросли мирикарии; среди них виднелись камыши, чагеран, ломонос, сугак, метла и прочие. По склонам гор и у подошвы их - саксаулы, бударгана и реомюрия. На северных горах арца и, говорят, на южных она тоже есть, но подальше от реки. Пади гор представляют хорошие пастбища, покрытые тучными злаками.
   На 14-й версте мы остановились в урочище Куртэ. Здесь живет много шанрдийских монголов, которые, несмотря на постоянный страх быть ограбленными тангутами, все-таки живут здесь ради хороших кормов для своего скота. После полудня погода разъяснила и дала возможность оглядеть окрестности и нанести на карту многие невидимые ранее горы.
   Местные монголы уверяли нас, что до хырмы Шан-рди мы доберемся на другой день раненько. Утром другого дня мы шли рекою, долина делалась заметно шире; затем с северных гор к реке придвинулся отрог, вдавшись в нее мысом; за этим мысом мы увидали и самую хырму.
   Переправились на левый берег реки, которая здесь очень широко разлилась по галечному руслу многими рукавами, из которых иные мы переходили по льду, ломавшемуся под ногами наших яков. Перейдя реку, мы вышли на пашни, тянувшиеся до хырмы, у которой разбили свой бивуак на знакомом месте. Из хырмы высыпало к нам много уже знакомых монголов, приветствуя наше благополучное возвращение; им были уже известны неудачные попытки тангутов пограбить нас, и они с большим интересом расспрашивали подробности нашего с ними столкновения. Без нас в Шан-рди приезжали купцы из города Сун-пань-тина и принесли вести, которых и мы не знали: как, например, что лама, служивший хурул, был очень сильно ранен и приходится родным братом ламе Ркуб-сюк-лянцзя-сэну, встреченному нами на р. Чурмын, с которым мы вступили в дружбу.
   У хырмы Шан-рди мы провели 4, 5 и 6 марта, чтобы немного отдохнуть и пополнить наши запасы продовольствия. За эти дни мы почти ежедневно бывали у нойона и старшего ламы; дружба наша с ними стала еще теснее. Лама и нойон сообщили нам о тангутах много сведений, проверенных и пополненных в пути рассказами проводника Амчута, а потому я решаюсь их здесь привести.
  

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ТАНГУТЫ.- БУРХАН-БУДДА.- КУРЛЫК.

Таигуты левого берега Желтой реки. - Монголы, живущие на правом берегу Желтой реки, по притоку ее Боа. - Хр. Бурхан-будда. - Пер. Арцытын-дабан, - Ур. Оймын-амы (стойбище князя Барун-засака). - Погода. - Наши соседи. - Кровожадные сороки. - Четвероногие воры. - Ур. Куку-тологой. - Хырма Барун-заеака и последнее свидание с ним. - Отец Барун-засака. - Хара-усуне-кубе. - Переправа Ганджир-гаталга. - Ур. Ханан-цаган. - Путь пустыней. - Сончжи-га-талга. - Прибытие к хырмам Курлыкского князя.

  
   Вот перечень тангутских59 хошунов, кочующих от Дулан-кита по р. Сырхэ и по верхнему Бухайн-голу. Из них три хошуна кочуют к востоку от Дулан-кита до оз. Дабаеун-нор в окрестных горах.
   Каждый из этих хошунов управляется отдельным хошунным начальником, подчиненным старшему из них Ванхртык-хрчапку. Хошуны эти подчинены Синину. Должности хошунных начальников и старшего между ними наследственны.
  
   1. Хошун Ныгза около...... 30 палаток
   2. " Хртопа - 30 "
   3. " Гадзя - 15-20 "
   4. " Мухчин - 50 "
   Племя ванхртык
   5. " Ванхртык-хрчапку - 40 "
   6. " " дури - 45-50 "
   7. " " чжуаца - 35-40 "
   8. " " тахсук - 10-15 "
   9. " " тала - 10 "
   Всего около - 265-235 палаток.
  
   Тангуты эти занимаются скотоводством и частью грабежом цайдамских монголов. Земледелия у них нет. Разводят яков, лошадей и хвостатых (некурдючных) баранов. Шерсть баранью, яковое масло, кожи, мускус, оленьи рога сбывают китайцам в г. Данкыр, выменивая на хлеб, материи и прочие необходимые вещи. Масло и чуру (сушеный творог) иногда возят и к монголам в Курлык, где выменивают его на ячмень и дзамбу.
   По нижнему Бухайн-голу, северному и северо-восточному берегам оз, Куку-нор и в прилегающих горах кочуют:
  
   1. Хошун Рганца-лама - 60 палаток
   2. " Ня-ягму - 30 "
   3. " Хрганцы-хуанцан - 25 "
   4. " Шумду - 15 "
   5. " Памбу - 15 "
   6. " Янрун - 30 "
   7. " Яшу - 45 "
   8. " Рганца-сюгныр - 18 "
   9. " " нягнык - 40 "
   10. " " ремын - 30 "
   Итого около - 308 палаток.
  
   Эти 10 хошунов управляются каждый отдельно своим хошунным начальником; главный же управитель всех их Рганца-лама. Он светский и духовный владыка всех 10 хошунов. Живут они в черных палатках, занимаются скотоводством (бараны, лошади, яки). Продукты, добываемые от скотоводства и охоты, сбывают в города Данкыр и Синин. Земледелия нет. Занимаются грабежом монголов и не упускают случая пограбить и китайцев, хотя подчинены Синину.
   По юго-восточному, южному, юго-западному и западному берегам оз. Куку-нор кочуют тангуты следующих хошунов:
  
   1. Хошун Чамры-гунма - 80 палаток
   2. " " сюма - 100 "
   3. " " хахркурн - 30 "
   4. " " хаик - 30 "
   5. " " хдацыв - 60 "
   6. " " ун'ня - 40 "
   7. " " шинык - 50 "
   8. " Мугры - 65 "
   Около - 455 палаток.
  
   Отдельные хошунные начальники подчинены старшему Чамры-сюма. Подчинены Синину. Занятие - скотоводство и грабежи.
  
   9. Хошун Тэбчжа - 100 палаток,
  
   управляется хошунным начальником Тэбчжа-хрта-го. Власть наследственная. Ему же подчинен и
  
   10. Хошун Сухца - 60 палаток,
  
   имеющий кроме того и своего хошунного начальника (тоже наследственного). Оба эти хошуна зависят от Синина. Земледелия нет. Занимаются грабежом и скотоводством.
  
   до 120 палаток
   11. Хошун Куары
   12. " Сырцын
  
   у каждого из этих хошунов есть по начальнику; старший ведает обоими хошунами. Подчинены Синину. Занятия те же.
  
   13. Хошун Чго-ча - 50 палаток
   14. " Гона - 30 "
   15. " Чжюхркюрь - 60 "
   16. " Хдысю-гунма - 50 "
   17. " " сюма - 80 "
   18. " " ныхта - 30 "
  
   Каждый из последних шести хошунов управляется самостоятельными хошунными начальниками, независимыми друг от друга и подчиненными Синину. Занятия те же.
   Все эти 37 хошунов кукунорских тангутов, заключающие около 1 600 палаток, по рассказам, пришли лет 50 или 75 тому назад из-за р. Хуанхэ. Ушли они оттуда вследствие притеснений и грабежей со стороны более сильных соседей, своих же тангутов. Их язык, платье, обычаи одинаковы и если разнятся, то только в мелочах. Все они занимаются главным образом скотоводством и грабежом монголов и богомольцев, проходящих через их земли в Тибет и обратно. Подчинены сининскому амбаню, но в сущности только номинально. Земледелия у них вовсе нет.
   Разводят они баранов (тибетских) некурдючных, лошадей, яков и редко коров. Верблюды есть в небольшом числе только в хошунах Чамры и Хдысю. Шерсть баранью, кожи, масло, чуру (сушеный творог), живой скот меняют на необходимые для них товары в городах Данкыр и Синин, а также у приезжающих к ним торговцев "шарва" из Сунь-пань-тина, привозящих чай, посуду, и разные безделушки. Эти шарва живут у тангутов подолгу ведут среди них веселую свободную жизнь и, бывают случаи, разоряются и вступают в какой-либо хошун, делаясь такими же номадами.
   Все дела, ссоры, тяжбы разбираются хошунными начальниками, а более крупные, как, например, грабежи с убийствами, иногда доходят до Синина.
   Хошунным начальникам своим тангуты ничего не платят, кроме добровольных подношений, на что, говорят, тангуты не особенно падки.
   Все должности наследственные, утверждаются сининским амбанем (цин-цаем).
   Старшим хошунным начальникам, управляющим несколькими хошунами, дается амбанем вместо жалованья по два дадана ячменя зерном.
   Тангуты же обязаны вместо всякой денежной подати ежегодно представлять в Синин, через своих хошунных начальников, по 1 мерлушке с каждой палатки. Других податей нет.
   При проезде по их кочевьям китайских чиновников тангуты обязаны давать им безвозмездно вьючных и верховых животных и проводников.
   О тангутах, кочующих между кумирней Шан-рди, р. Цаган-гол и Амнэ-мачином (племена рынгын, горо и ртау) было говорено в XV главе.
   Хошун Давь'и кочует по ущелью, ведущему с Куку-нора к городу Данкыру, и по смежным горам; в нем более 1 000 черных палаток60.
   Тангуты этого хошуна находятся в ведении ламы шаврынь-чару, который постоянно живет по ту сторону Желтой реки, в монастыре Ламу-дэчин, и только летом приезжает на непродолжительное время в кочевья своих подчиненных. Лама этот светский и духовный владетель; он пользуется правами цзасака, как монгольские князья. В несколько лет раз он обязан ездить ко двору в Пекин.
   Помощник его всякуг-тосалукчи имеет постоянное пребывание в кочевьях хошуна; он разбирает все дела своих подчиненных, собирает подати как для ламы шаврынь-чару, которому тангуты ежегодно собирают 1 000 баранов, так и для сининского амбаня, которому доставляется по 1 мерлушке в год с палатки.
   Тангуты этого хошуна прежде жили по ту сторону р. Хуан-хэ и кочевали в окрестностях монастыря Ламу-дэчин; лет 60 тому назад они принуждены были уйти оттуда, теснимые грабежами со стороны соседнего тангутского племени нцурги (дзургэ).
   Занимаются скотоводством, произведения которого выменивают на все необходимое в Данкыре и Синине. Земледелием не занимаются. Вследствие близости к китайским властям считаются вполне мирными и на грабежи не ходят.
   Племя гоми делится на баргун-гоми (балекун гоми), принявшее имя гор, у подножия которых расположены фанзы и пашни этих тангутов по левому берегу Желтой реки. Их четыре хошуна:
   1. Гоми-Чикыгма состоит из 50 семей тангутов, китайцев и монголов.
   2. Гоми-Цотуглун около 50 семейств тангутов и монголов.
   3. Гоми-Тайныкма около 50 семейств тангутов.
   4. Гоми-Вангума около 20 семейств тангутов.
   Китайцы и монголы баргун-гоми поселились здесь во время последнего дунганского восстания; их сравнительно немного. Они, как и тангуты, вполне подчинены начальнику всех четырех хошунов самтын-хомбу-лана (должность начальника наследственная).
   Тангуты, китайцы и монголы занимаются земледелием. Фанзы всех четырех хошунов расположены почти рядом, в небольшом расстоянии одни от других.
   Постоянно живут в фанзах только китайцы и очень бедные из тангутов и монголов; более зажиточные тангуты и монголы кочуют со скотом в горах и приезжают только на весеннюю обработку пашен и осеннюю уборку хлеба.
   Недалеко от фанз на горе находится небольшая кумирня Данджа-гомба, принадлежащая жителям Баргун-Гоми (Джанджа-кит у Н. М. Пржевальского).
   Ха-Гоми заключает в себе девять хошунов, расположенных почти рядом.
   1. Хошун, ближайший к Баргун-Гоми, называется Гоми-цзю-ныгма; в нем живет до 20 семей тангутов. Фанзы и пашни этого хошуна отстоят от фанз Баркун-Гоми на один небольшой переход. Жители этого хошуна живут постоянно в фанзах и занимаются исключительно земледелием. Скота держат мало; вьючный скот ишаки.
   2. Хошун Гоми-Санхынтан отстоит от предыдущего на полперехода вниз по р. Хуан-хэ; жители тангуты, живущие постоянно в фанзах. Более 100 семейств. Занимаются только земледелием и очень мало скотоводством. Держат больше ослов.
   3. Еще верст 8 ниже по течению Желтой реки расположен хошун Гоми-Хорджа. Жителей более 100 тангутских семей. Земледелие. Скот главным образом ишаки. Большая кумирня Хорчжа-Чжуан-цан.
   4. Еще несколько ниже по течению расположены фанзы и пашни хошуна Гоми-Аркун. Он заключает в себе 20 тангутских семей. Кроме земледелия они занимаются и скотоводством. Держат баранов, коров, лошадей, коз и немного ослов.
   5. Несколько ниже и к северу от реки в горах расположены пашни и фанзы Гоми-Гаир; в нем по 150 семей тангутов и китайцев. Хлеба не поливные, как у всех предыдущих. Скота очень мало.
   6. Немного севернее и рядом с предыдущими находятся пашни и фанзы хошуна Гоми-Ченртэн-кит. Жители тангуты и китайцы, более 100 семей. Занимаются земледелием и скотоводством. Разводят много баранов, яков, лошадей, коз, немного ишаков. Среди фанз находится кумирня, именем которой называется и хошун.
   Рядом с фанзами, после дунганского восстания, выстроена китайская крепостца Ирца-Кауртук (по-тангутски); в ней около 50 человек китайских солдат с одним офицером составляют гарнизон ее. Обязанности этого гарнизона - следить за кочевыми тангутами и ограждать мирных земледельцев от грабителей.
   7. На северо-запад, в 7 верстах от крепостцы Ирца-кауртук, в горах расположен хошун Гоми-Ирца, составляемый 60 семействами тангутов, занимающихся земледелием и скотоводством. Во время полевых работ живут по фанзам, прочее же время кочуют в черных палатках по горам.
   8. Еще далее к северо-западу, в соседнем ущелье, находится хошун Гоми-Хртуглун; жители тангуты, до 30 семей; земледелие и скотоводство. Время полевых работ проводят в фанзах; прочее время кочуют в черных палатках по горам.
   9. В расстоянии полуперехода к северу в горах расположен последний гомийский хошун, Гоми-Дора. Жители тангуты, около 20 семей, занимаются земледелием и скотоводством. При пашнях фанзы, в которых живут во время полевых работ. Прочее же время проводят в черных палатках, кочуя по окрестным горам. Лошадей и ишаков держат немного.
   Все девять хошунов, входящих в состав Ха-Гоми, т. е. Нижнего Гоми, управляются одним старшиною гаир-вэйху. Его должность наследственная. Подчинен Синину.
   Как Баргун-Гоми, так и Ха-Гоми вносят ежегодно небольшую дань в ямынь сининского амбаня.
   В Баргун-Гоми ежегодно в 8 луне приезжает переводчик сининского амбаня, чтобы принять на месте 100 штук баранов и 2 лучших лошадей.
   Старшина Ха-Гоми, гаир-вэйху, обязан ежегодно доставлять в Синин со всех девяти хошунов немного более 200 даданов ячменя, пшеницы и гороху зерном.
   Язык гомийских тангутов и почти все обычаи одинаковы с кукунорскими тангутами. Разница только та, что гомийские беднее и одеваются хуже.
   Женщины Баргун-Гоми, как и монголки, носят две косы в чехлах из материи, висящие спереди и украшенные 4 серебряными квадратной формы бляхами с насечкой. Женщины Ха-Гоми заплетают свои волосы в массу косичек, убранных медными чохами, маржанами и бирюзой. Женщины куку-норских тангутов имеют лучшие украшения на волосах. Они их заплетают также в массу мелких косичек, отброшенных назад, с тремя и более лентами, на которых приделаны или просто раковины, или большие серебряные раковины с рисунками, по нескольку штук. Ленты эти соединены своими краями и ниспадают за спиною до пят. Иногда эти украшения из серебра, маржанов, бирюзы и медных чохов бывают так тяжелы, что их носят при помощи ремня, перекинутого через плечи. Нголыкские женщины украшают свои косички серебряными тибетскими монетами, вместо медных китайских чохов. Женщины племени мцзирви, кочующего между Раджа-гомба, Лабраном и Сун-панем, заплетают волосы в массу мелких кос, которые украшают только маржанами и бирюзой в серебряной оправе.
   Все, как мужчины, так и женщины, носят на руках много серебряных колец, с маржанами и бирюзой, и громадные тяжелые серьги, которые не продеваются в мочку уха, а подвешиваются к ушам на ремешке.
   Молодые люди соединяются брачными узами не по своему свободному выбору, а по воле своих родителей: сын обязан жениться на девушке, которую ему укажет и высватает отец или мать. Дочь тоже выходит замуж за того, кто будет избран ее родителями.
   Обыкновенно сватовство начинается с того, что мать или отец (чаще мать), взявши хадак и кувшин водки, отправляется в палатку родителей девушки, намеченной в жены сыну, и, подавши хадак, заявляет им о цели своего прихода. Обыкновенно сейчас же сразу или отказывают, или если соглашаются, то предлагают вести переговоры о калыме.
   Бедные ограничиваются уплатой родителям девицы до 5 яков и 3 лошадей; выговаривается чура, масло, водка и мясо. Богатые же платят 10-200 лошадей, 20-200 яков, 100-500 баранов. Кроме того выговариваются и подарки для родственников и братьев невесты; обыкновенно родственникам дают 1-3 куска тибетской материи, а братьям по одной хорошей лошади. Для отца девицы выговаривается хорошая лошадь с седлом; кроме того чура, джума, масло, мясо, гуамян, водка и проч.
   День, в который невеста должна быть доставлена в дом жениха, назначается ламами.
   Невесту возут в дом жениха отец и братья ее и близкие родственники. При этом с невестою едет одна только девушка, какая-нибудь из ее подруг, в качестве провожатой. Эта компания везет с собой подарки в дом жениха, состоящие из мяса, масла и водки. В палатке жениха их принимают и угощают его родители. К этому времени сюда же собираются все родственники и знакомые с подарками (туши бараньего мяса). Всех угощают чаем с маслом, мясом, дзамбой, хлебцами, жареными в масле, и водкой. Последней выпивается очень много. Молодые на этот раз находятся в различных палатках и видеть друг друга не могут.
   Погулявши и покутивши 1-3 дня, отец с молодой и всеми провожавшими их возвращается домой, и только спустя 15 дней или 1-2 месяца молодую уже окончательно везут в палатку мужа и с нею везется приданое, состоящее из одежды, заготовленной на много лет, домашней утвари и количества скота, почти равного калыму, за нее заплаченному. Провожатые снова кутят день, если живут близко, и 2-3, если приехали издалека. Всех их снова понемногу одаривают.
   Через 2-5 месяцев родители молодой приглашают к себе дочь с ее мужем. Молодые отправляются к ним с подарками: маслом, чурой, джумой, мясом и водкой. В гостях они остаются от трех дней до одного месяца; это время их усиленно угощают. Перед возвращением же домой тесть дарит молодому хорошее ружье со всеми припасами и богатое дорогое платье, лисью или другого меха шапку, шубу с хорошей матерчатой покрышкой, отороченную барсовым или другим мехом, рубашку, панталоны, сапоги и пояс, а иногда дарит и деньгами лан 20-30.
   Бедные люди не исполняют всего этого полностью, а ограничиваются только либо шапкой, либо сапогами, либо далембовой рубашкой.
   Никаких священных обрядов при бракосочетании не существует, и ламы участвуют только в качестве гостей.
   Нередко случается, однако, что молодой человек крадет у родителей Девушку (конечно, с ее согласия) и делает ее своей женой, даже если родители ее выражали свое несогласие на брак. На этот случай у тангутов есть поговорка: "яо-бо, влому чок чого, мё-бо эик ркун ме-чо", т. е. "нельзя украсть быка у бедного, а дочь у богатого можно". В таких случаях, по истечении непродолжительного времени, родители похищенной посылают кого-нибудь из своих родственников пригласить к ним укравшего у них дочь для переговоров, причем необходимо уверение с их стороны, что вору у них не будет учинено обиды.
   Он приезжает, и обыкновенно дело улаживается благополучно, без всякой ссоры; со всем свершившимся примиряются. Но если, например, за украденную была уже уплачена кем-либо часть калыма или даже весь калым, то укравший обязан все возвратить полностью первому претенденту на похищенную девушку. Если же она не была просватана и за нее не было внесено калыма ее родителям, то им приходится довольствоваться только тем, что будет дано похитившим ее мужем, причем редко случается, чтобы родители похищенной были слишком обделены: обыкновенно им выплачивается почти все то же количество скота, что родители молодого человека могли бы заплатить и по уговору, если бы их сватовство было уважено. Понемногу и молодая полу

Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
Просмотров: 488 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа