Главная » Книги

Чехов Антон Павлович - Письма. (1887 - сентябрь 1888), Страница 7

Чехов Антон Павлович - Письма. (1887 - сентябрь 1888)



одну карточку. Скажи Буренину, что субботник я пришлю очень скоро. Есть ли у Петерсена "сумерки"? Отчего он о них не пишет? Хоть он и скверно пишет, а все-таки реклама.
   Кто кому нос утер: Пржевальский Георгиевскому или наоборот? Поди разбери их... Чтоб сказать, кто из них прав, надо самому ехать в Китай. Пришли что-нибудь в "Сверчок". Напечатают и заплатят аккуратно.
  
  

324. Ал. П. ЧЕХОВУ

21 октября 1887 г. Москва.

   21 окт.
   Гусев! Случилось недоумение. Я написал тебе письмо, вложил в него карточку Марьи и, надписав "заказное", послал его с Мишкой в почтовое отделение. Мишка же, заглазевшись, просто прилепил к письму одну марку и опустил его в почтовый ящик. Получил ли ты это письмо? Если нет, то спеши уведомить, дабы оный Мишка {За дурной головой ногам больно.} побег в почтамт и навел справку.
   В письме я ответил на твои запросы. В "Нов<ое> вр<емя>" послан рассказ. Жду от тебя письма. Будь здрав и кланяйся Анне Ивановне с цуцыками.

А. Шаповалов.

  
   На обороте:
   Петербург,
   Пески, 3-я улица, 42, кв. 8
   Александру Павловичу Чехову.
  
  

325. Ал. П. ЧЕХОВУ

24 октября 1887 г. Москва.

  
   24 ок.
   Разбойник пера и мошенник печати!
   Твое гнусное письмо с векселем получил, прочел и удивился твоему недоуменному уму. Штаны ты этакие, да разве я в своем письме упрекал тебя за конкурс, бранил, называл скверно? Я только высказывал тебе свои соображения, к<ото>рые ты мог принять или не принять тоже в соображение, независимо от того, послана книга на конкурс или нет... За хлопоты твои и старичины я могу только благодарить и низко кланяться, но что тут обидного для тебя, если я еще раз повторю, что, в случае, ежели премию мне дадут, я переживу немало хлопот? Я только приятельски жалуюсь и больше ничего...
   Из присланной тобою вырезки явствует, что ты, я и Суворин можем успокоиться: решение конкурса воспоследует только в октябре будущего года! Это такая даль, что и думать о ней не можно... До этого срока могут народиться еще новые гении.
   Что твои Аннушка и Танька воры, я давно знал. Они обкрадывали нашу прислугу.
   Сырость для детей так же вредна, как голод. Заруби себе это на носу и выбирай квартиру посуше. Топи чаще и повесь в комнате термометр, каковой я непременно заведу, когда у меня будут дети.
   Ты приглашаешь меня к себе на квартиру... Еще бы! Всякому приятно дать приют гениальному человеку! Хорошо, я сделаю для тебя одолжение... Только условие: вари для меня суп с кореньями, к<ото>рый у тебя особенно хорош, и предлагай мне пить водку не раньше 11 час<ов> вечера. Детского пения я не боюсь.
   Получил я от Суворина письмо, которое едва разобрал. Непостижимо: как читают его наборщики? Пишет он мне о своей пьесе: "Я прел, прел за своей комедией, да так и бросил, когда взглянул этим летом на действ<ительную> русскую жизнь". Еще бы не преть! Современные драматурги начиняют свои пьесы исключительно ангелами, подлецами и шутами - пойди-ка найди сии элементы во всей России! Найти-то найдешь, да не в таких крайних видах, какие нужны драматургам. Поневоле начнешь выжимать из головы, взопреешь и бросишь... Я хотел соригинальничать: не вывел ни одного злодея, ни одного ангела (хотя не сумел воздержаться от шутов), никого не обвинил, никого не оправдал... Удалось ли мне это, не знаю... Пьеса непременно пойдет - в этом уверены Корш и актеры. А я не уверен. Актеры не понимают, несут вздор, берут себе не те роли, какие нужно, а я воюю, веруя, что если пьеса пойдет не с тем распределением ролей, какое я сделал, то она погибнет. Если не сделают так, как я хочу, то во избежание срама пьесу придется взять назад. Вообще штука беспокойная и вельми неприятная. Знал бы, не связывался.
   В заключение все-таки поручение. Надень калоши и иди в "Петер<бургскую> газету".
   No 287- 361 строк
   No 294- ?
   Завтра {26-го окт<ября>.} сей ? выйдет. Спроси понедельницкий No, сочти строки, сложи и проч. Вышли переводом. Хотя я и дождусь того, что ты, соскучившись моею назойливостью, купишь за мой гонорар револьвер и выпалишь в меня, но я все-таки не унываю. Мне, когда я одолеваю тебя поручениями, льстит мысль, что моцион тебе полезен и что и ты некоторым образом участвуешь в кормлении моих зверей.
   Романа еще не переписал, но субботник пишу и пришлю к субботе. Хотел бы я малость освежиться болтовнёю с твоей особой. В башке накопилось много разного мусору.
   А интересно было бы поглядеть: a) сколько стоит издание "Сумерек" и b) во скольких экземплярах они изданы. Надеюсь, что ты не в стачке с книгопродавцами и не пользуешься моим именем ради своей наживы.
   На твое белье денег не нужно. Оно так плохо, что мать не знает, с какой стороны начать починку. Марья нашила цуцыкам штанов, чулков и всякой дряни. Это ее секрет, но я подглядел. Мать благодарит А<нну> И<вановну> за письмо. У матери получить письмо - это событие. Прощай.
   Твой недоброжелатель.
  
  

326. Н. М. ЕЖОВУ

27 октября 1887 г. Москва,

  
   27 окт.
   Добрейший Николай Михайлович!
   Ваши письма получены. Так как вопрос о Вашем левом глазе и жалованье можно теперь считать поконченным, то, минуя его, перейдем к текущим делам.
   Вам, как шаферу моего "Иванова", считаю нелишним сообщить следующее. "Иванов" непременно пойдет в конце ноября или в начале декабря. Условие с Коршем уже подписано. Иванова будет играть Давыдов, который, к великому моему удовольствию, в восторге от пьесы, принялся за нее горячо и понял моего Иванова так, как именно я хочу. Я вчера сидел у него до 3-х часов ночи и убедился, что это действительно громаднейший художник.
   Если верить таким судьям, как Давыдов, то писать гьесы я умею... Оказывается, что я инстинктивно, чутьем, сам того не замечая, написал вполне законченную вещь и не сделал ни одной сценической ошибки. Из сего проистекает мораль: "Молодые люди, не робейте!"
   Конечно, Вы дурно делаете, что ленитесь и мало пишете. Вы "начинающий" в полном смысле этого слова и не должны под страхом смертной казни забывать, что каждая строка в настоящем составляет капитал будущего. Если теперь не будете приучать свою руку и гзой мозг к дисциплине и форсированному маршу, если г.з будете спешить и подструнивать себя, то через 3-4. года будет уже поздно. Я думаю, что Вам и Грузинскому следует ежедневно и подолгу гонять себя на корде. Вы оба мало работаете. Надо лупить вовсю, направо п налево. Никак не уломаю Грузинского написать субботник! Вашу милость тоже никак не убедишь посылать рассказы в "Осколки" непременно к каждому No. Чего Вы оба ждете, я решительно не понимаю. При скупой и робкой, нерешительной работе Вы дождетесь кукиша с маслом, т. е. испишетесь не писавши... {26-го окт<ября>.}
   Одним словом, бить бы Вас обоих, да нельзя: оба чиновные люди...
   Все наши здравствуют и шлют Вам поклон. Приезжайте на Рождество, а пока будьте здравы и но забывайте
   Вашего

А. Чехова.

  
  
   На конверте.
   г. Брацлав (Кам.-Подольской губ.)
   Его высокоблагородию
   Николаю Михайловичу Ежову.
   В Городском училище.
  
  

327. Ал. П. ЧЕХОВУ

29 октября 1887 г. Москва.

  
   29 окт.
   Гусев! Вот тебе поручения... Немедленно сходи на Вас<ильевский> остров 42, кв. 3 и... Впрочем, не пугайся. Это я шучу и пужаю...
   Новость. Не так давно, в одну из минут, когда я сидел без гроша, ко мне прибежали бр. Вернеры и, пользуясь моею нищетою, купили у меня за 150 р. 15 рассказов. Само собою, я выбрал для них рассказы поганые. Теперь читаю, что они выпустили книжку "Невинные речи А. П. Чехова". Издание изящное, но рассказы так плохи и пошлы, что ты имеешь право ударить меня по затылку, несмотря на свою бездарность. Бр. Вернеры, конечно, пошлют новую книжицу в "Нов<ое> время", надеясь на то, что мне, как сотруднику, дадут отзыв в лучшем виде; ну, а я надеюсь, что "Нов<ое> время" простит мне, что я часть души своей продал нечистому, и не упомянет об этом печатью. В молчании я увижу великое одолжение. Это понятно.
   Поздравляю с новосельем.
   Так как Суворин интересуется судьбою моей пьесы, то передай ему, что Давыдов принялся за нее горячо, с восторгом. Я так угодил ему ролью, что он затащил меня к себе, продержал до трех часов ночи и всё время, любовно глядя на мою рожу, уверял меня, что он отродясь не врал и что в моей пьесе всё от А до со (это не ж..., а омега) тонко, правильно, чинно и благородно. Он уверяет, что в моей пьесе пять превосходных ролей и что поэтому она у Корша шлепнется, так как играть ее решительно некому.
   Во! А ты всё спрашивал: что из эстого выйдеть и где я учился...
   С Коршем (жулик!) условие уже подписано. Я беру 8% с валового сбора, т. е. по 2% с акта.
   О Николке поговорим при свидании.
   Если увидишь лейб-медика Боткина, то скажи ему, что я иду по его стезе: лечу в аристократических домах. Например, сейчас я иду к графине Келлер лечить... ее повара и к Воейковой - лечить горничную.
   Поклон Анне Ивановне. Скажи ей, что я благодарю ее. За что? Не твое дело. Твое белье шьется.
   Прощай.

А.

  
  

328. Ал. П. ЧЕХОВУ

29 октября 1887 г. Москва.

  
   29.
   Гусев! Единовременно с сим ты получишь мое другое письмо, к<ото>рое я написал по просьбе бр. Вернеров, издателей моей книги. В нем ты прочтешь просьбу, к<ото>рую ты исполнишь постольку, поскольку желаешь быть любезным по отношению к упомянутым братьям, а я тут ни при чем.
   Не получая от тебя гонорара "Петербургской) газеты", я начинаю думать, что мой счет, посланный тебе при последнем письме (на к<ото>рое ты уже отвечал мне), утерян или забыт. Быть может, даже пропал на почте волковский вексель... Ответь, пожалуйста, ибо я беспокоюсь, да и денег нет.
   Я разленился, посоловел и опять впадаю в хандру. Не работаю. Сижу по целым дням на кресле и гляжу в потолок. Впрочем, есть практика.
   Нового нет ничего и не предвидится. Прощай.

Твой А. Чехов.

  
  

329. Н. А. ЛЕЙКИНУ

4 ноября 1887 г, Москва.

  
   4 ноября.
   Простите, добрейший Николай Александрович, что так долго не отвечал на Ваше письмо. Моя пьеса, сверх ожидания,- чтоб ей пусто было! - так заездила и утомила меня, что я потерял способность ориентироваться во времени, сбился с колеи и, вероятно, скоро стану психопатом. Написать ее было не трудно, но постановка требует не только траты на извозчиков и времени, но и массы нервной работы. Судите сами: 1) в Москве нет ни одного искреннего человека, который умел бы говорить правду; 2) актеры капризны, самолюбивы, наполовину необразованны, самонадеянны; друг друга терпеть не могут, и какой-нибудь N готов душу продать нечистому, чтобы его товарищу 2 не досталась хорошая роль. 3) Корш - купец, и ему нужен не успех артистов и пьесы, а полный сбор. 4) Женщин в его труппе нет, и у меня 2 прекрасные женские роли погибают ни за понюшку табаку.
   5) Из мужского персонала только Давыдов и Киселевский будут на своих местах, а остальные выйдут бесцветными.
   6) После того как я заключил условие с Коршем, мне дали знать, что Малый театр (казенный) был бы рад взять мою пьесу.
   7) По мнению Давыдова, которому я верю, моя пьеса лучше всех пьес, написанных в текущий сезон, но она неминуемо провалится благодаря бедности коршевской труппы.
   8) Хотел вчера взять свою пьесу назад, но Корш задрыгал ногами и руками...
   Еще хватило бы на 20 пунктов, но довольно и восьми. Можете теперь судить, каково положение "начинающего драматурга", к<ото>рый ни с того ни с сего полез в чужие сани и занялся не своим делом.
   Утешаюсь только тем, что Давыдов и Киселевский будут блестящи. Давыдов с восторгом занялся своею ролью.
   От Корша я возьму не 50 р. за представление, как Вы советовали, а больше: 8% с валового сбора, т. е. по 2% с акта. Таково условие.
   Читателю "Осколков" будет гораздо приятнее получить в премию книгу, чем дешевую олеографию. Я рад, что Вы даете именно книгу, как я Вам во время оно советовал. Но дело в том, что на книге-премии легче осрамиться, чем на олеографии. Если бумага будет дешевая, типографская краска двадцатирублевая, рисунки плохонькие и обложка не изящная, то "Осколкам" и лично Вам не поздоровится.
   Дайте книжку тоньше, но изящнее. Нынешняя публика входит во вкус и начинает понимать... Потому-то братья Вернеры, изящно и французисто издающие свои книжонки, распродают свои издания меньше чем в 2 месяца. Это я не утрирую...
   Я убежден, что если б я издал один том Ваших рассказов так, как думаю, то это издание пошло бы гораздо скорее, чем все вернеровские...
   Пьеса моя будет впервые даваться между 19 и 27 ноября. Стало быть, в Питере я буду около начала декабря и поговорю с Вами подробно.
   Преснову не давайте изданий. Это один из самых непопулярных и серых книгопродавцев. Публика не знает ни Ступина, ни Преснова и ни Салаева, продающего специально учебники. Она (я говорю об интеллигенции и среднем читающем классе) ведает только Суворина, Глазунова, Вольфа, Васильева, Мамонтова, Карабасникова и отчасти Смирнова.
   Что нового в Питере? Я получил от Билибина письмо, из к<ото>рого узнал, что он ныне здоров. У него, по всем видимостям, был мышечный ревматизм (односторонний lumbago). Он простудился. Когда будете видеть его плохо одетым (плохо, т. е. не тепло), то журите его без церемонии; если же он будет кашлять, то рекомендуйте ему сидеть дома. У него ненадежный habitus {вид (лат.).}. Достаточно легкой простуды, чтобы свалился.
   Поклонитесь Прасковье Никифоровне и св. Федору-молчальнику. Прощайте.

Ваш А. Чехов.

  
  

330. М. В. КИСЕЛЕВОЙ

7 ноября 1887 г. Москва,

  
   7 ноябрь.
   Уважаемая
   Мария Владимировна!
   На днях я получил письмо от издательницы "Родника" Марфы Харитоновны Рылиндроновой. Сие письмо прилагаю для прочтения. Оно так сладко, что его можно скушать вместо меда.
   Само собою разумеется, что у своей новой поклонницы я работать не буду, но, будучи в Питере (начало декабря), воспользуюсь ее приглашением и побываю у нее. Вероятно, угостит закуской и познакомит с кружком психопаток... Не воспользоваться ли Вам сим случаем? В разговоре с редакторшей я пущу в ход всё свое лицемерие и изукрашу Вас во все цвета радуги. Хотите?
   Можно дебютировать в "Роднике" с "Ларьки". Копия "Ларьки", посланная Суворину, вероятно, погибла, как погибает масса статей случайных сотрудников. Когда Суворина спросил мой брат, где "Ларька", он ответил: "А чёрть иво знает..." Толку не добьешься... Чтобы статьи не терялись и печатались вовремя, надо непременно жить в Питере.
   Вашего "Ларьку" шлю Вам. Вы почините его, приспособьте к детишкиным мозгам, перепишите и пришлите мне. Авось!
   "Ларьку" я должен получить не позже 20-25 ноября. Если мне удастся сопричислить Вас к светилам "Родника", то я вымаклачу для Вас гонорар почище истоминского... Я - сила! Бррр!
   Елизавета Константиновна Сахарова и баронесса опять готовятся стать матерями.
   Моя пьеса уже пущена в обращение. На этой неделе (после 8-го) она пойдет в Саратове с Андреевым-Бурлаком в одной из главных ролей.
   Всем поклон, а Алексею Сергеевичу, Василисе и Сереже объявляю строжайший выговор за дурное поведение.
   Поправки в "Ларьке" произведены мною еще в прошлом году, когда переписывалась с него копия. За давностью лет Вы простите мне их, тем более что они не обязательны и сделаны не чернилами...
   Насчет того, что моя глупая пьеса ждет Вашего суда (для Вас поездка в Москву и моя пьеса - мировой съезд), я уже писал Вам. Пожелав Вам и всем Вашим благ земных, пребываю лицемерным и иезуитоподобным

А. Чехов.

  
   Рукой Н. П. Чехова:
   Кланяюсь Марье Владимировне и прошу показать Алексею Сергеевичу (которому тоже кланяюсь) сии след<ующие> строчки.
   1) 2 календаря, Гатцука и стенной, куплены.
   2) Печати для пакетов на днях будут готовы.
   3) Бинокль г. Боту послан.

Н. Чехов.

  
  

331. Е. А. СЫСОЕВОЙ

7 ноября 1887 г. Москва.

  
   7/9. Москва, Кудринская Садовая, д. Корнеева.
  
   Милостивая государыня!
   Вчера я получил через редакцию "Нового времени" Ваше любезное письмо. Очень сожалею, что расстояние лишает меня возможности воспользоваться Вашим приглашением - зайти к Вам и лично поблагодарить Вас за те лестные выражения, из которых состоит Ваше письмо.
   На вторую часть Вашего приглашения - работать в "Роднике" - я спешу ответить согласием, хотя тут же должен откровенно сознаться, что я едва ли сумею исполнить Ваше желание: во-первых, я никогда еще не писал рассказов для детей, и, во-вторых, я вовсе не знаком с программой и целями "Родника", хотя и слышал о нем от взрослых и детей много хорошего... Я рад поработать для детей; в свободный час попробую себя на новой специальности. Думаю, что это случится в самом скором времени после того, как покороче познакомлюсь с Вашим журналом.
   С почтением имею честь быть

А. Чехов.

  
  

332. А. С. КИСЕЛЕВУ

10 ноября 1887 г, Москва.

  
   10-го ноября.
   Ваше Высокородие! Сим довожу до Вашего сведения, что моя пьеса пойдет в четверг 19 ноября, каковое число прошу Вас зарубить на носу Лилиши с тем, чтобы Лилиша показывала Вам свой нос ежеминутно. Ждем. Если не приедете, то я поднесу Вам в газетах такую пилюлю, так осрамлю Вас, что в Америку сбежите. Уважительными причинами неявки могут быть: a) дизентерия, b) выход рек из берегов, c) внезапное банкротство, d) народные волнения, e) светопреставление и f) приезд в Бабкино шаха персидского. Других причин не признаю. Слышите ли?
   Но иногда невозможное бывает возможным. Если, чего боже сохрани, Вас остановит одна из названных причин, то немедленно, тотчас же по усмотрении оной причины, дайте мне знать. Мне необходимо знать, приедете Вы или же нет.
   Зная Ваши зверские чувства и возмутительный характер, зная Вас как гонителя наук и искусств, я готов даже для умилостивления Вашей особы нанять двух девиц во вкусе Сиру и послать их в Бабкино умилостивлять Вас. Подействовав на Вашу чувственность, они, быть может, тронули бы и Ваше жестокое сердце.
   Одна у меня надежда - на Марию Владимировну. Попросите ее, чтобы она убедила Вас, что не ехать в Москву нельзя. Если Вас и Марию Владимировну не интересует провал моей злосчастной пьесы, то приезжайте вместе за шляпой, к<ото>рая будет готова к 19 ноября.
   Клянусь я первым днем творенья, что если Мария Владимировна не приедет, то я, во-первых, не отдам ее рассказа в "Родник" и, во-вторых, всю мою жизнь буду ратоборствовать против детских журналов. Dixi {Я всё сказал (лат.).}.
   Погода у нас в Москве плевая. В Бабкине, думаю, не лучше.
   Уже 5-й день у нас живет афонский монах о. Филарет.
   Получили ли Вы мое большое письмо с "Ларькой"? Я послал его на имя Марии Владимировны. Оно тяжелое, а посему боюсь, чтобы оно не затерялось.
   Василисе и Сереже объявляю строжайший выговор. Марии Владимировне и Елизавете Александровне поклоны. Тышечка еще не приехала. Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

  
  

333. Ал. П. ЧЕХОВУ

10 ноября 1887 г. Москва.

  
   Гуськов! Ты ропщешь, что я ничего не прописываю твоим цуцыкам от поноса. Поносы разные бывают, и лечить их per distantiam {на расстоянии {лат.).} трудно. Одно могу прописать: надлежащее питание...
   Не в дружбу, а в службу, исполни еще одно поручение: когда будешь в конторе "Нов<ого> времени", взыщи с кассы всё, что она должна мне. Сумма маленькая (40 р.), а посему выслать ее придется тебе не через банкиров (неловко затруднять ради пустяка), а через почт<овое> отд<еление>.
   Деньги нужны до зареза. На этой неделе моя пьеса идет в Саратове, а я ни шиша не получу, ибо еще не записался в члены Драм<атического> общества, записаться же стоит 15 р., коих у меня нет. Выручай! Голике и Петерсену дай по экземпляру, да и мне бы выслал пяток "с доставкой".
   Tuus Antonio.
  
   Я жду вырезку из "Петербургских> ведомостей".
  
   На обороте:
   Петербург, Пески, угол 2-й и Мытинской,
   1-30, кв. 19
   Александру Павловичу Чехову.
  
  

334. А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ)

15 ноября 1887 г. Москва.

  
   15.
   Добрейший
   Александр Семенович!
   Вы, коварный изменщик, уехали не простившись... Объявляю Вам за это строжайший выговор с занесением в формулярный список. Если бы Вы пришли проститься, то, быть может, надеюсь, мне удалось бы удержать Вашу особу до 19-го ноября - число, в к<ото>рое идет моя пьеса.
   Сие письмо деловое. Суть в том, что гг. актеры, когда я вкратце рассказал им содержание "Гамлета, принца датского", изъявили горячее желание играть его не позже января, т. е. возможно скорее. Куй железо, пока горячо. Написано ли у Вас что-нибудь? Выходит ли требуемое? Совладали ли с сюжетом и с сценическими условиями? Как бы там ни было, поспешите написать мне подробно, что Вами придумано, написано и что имеется в проекте. Одновременно пришлите мне и мою рукопись (бандеролью), оставив у себя копию. Я суммирую свое с Вашим, подумаю и не замедлю сообщить Вам свои намерения и прожекты. Условия: 1) сплошная путаница, 2) каждая рожа должна быть характером и говорить своим языком, 3) отсутствие длиннот, 4) непрерывное движение, 5) роли должны быть написаны для: Градова, Светлова, Шмитгофа, Киселевского, Соловцова, Вязовского, Валентинова, Кошевой, Красовской и Бороздиной, 6) критика на театральные порядки; без критики наш водевиль не будет иметь значения.
   В ожидании скорейшего ответа рекомендую Вам, м<илостивый> г<осударь>, лечь на кровать, взять свой мозг в руки и заняться размышлением; по долгом размышлении Вы сядете за стол и набросаете свой план.
   Будьте здоровы. К 19-му ноябр<я> я готовлюсь, как к венцу. Чувствую легкое познабливание и убежден, что во время спектакля меня будет трясти болотная лихорадка.
   Идут репетиции. Я почти доволен, хотя и раздражен.
   Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

  
  

335. Н. А. ЛЕЙКИНУ

15 ноября 1887 г. Москва.

  
   15.
   Простите, добрейший Николай Александрович, и на сей раз я не посылаю рассказа. Погодите, в четверг идет моя пьеса, после нее я опять сяду за стол и буду строчить аккуратно. Ваши строки относительно постановки пьес повергли меня в недоумение. Вы пишете: "Автор постановке только мешает, стесняет актеров и в большинстве случаев делает только глупые указания". На сие отвечу Вам сице: 1) автор хозяин пьесы, а не актеры; 2) везде распределение ролей лежит на обязанности автора, если таковой не отсутствует; 3) до сих пор все мои указания шли на пользу и делалось так, как я указывал; 4) сами актеры просят указаний; 5) параллельно с моей пьесой в Малом театре репетуется новая пьеса Шпажинского, к<ото>рый три раза менял мебель и заставлял казну три раза тратить деньги на обстановку. И т. д. Если свести участие автора к нолю, то получится чёрт знает что... Вспомните-ка, как Гоголь бесился, когда ставили его пьесу! Разве он не прав?
   Вы пишете, что с Вами согласен Суворин. Удивляюсь. Недавно Суворин писал мне: "приструньте актеров" и давал советы, касающиеся этого приструнивания. Во всяком случае, спасибо Вам за тему: буду писать Суворину и подниму в письме вопрос о пределах авторской компетенции.
   Далее Вы пишете: "бросьте Вы к чёртовой матери Вашу пьесу"... Око за око: бросьте Вы к ядреной Ваше кредитное общество! Бросить пьесу - значит бросить надежду на гешефт.
   Однако Вам надоело мое брюзжанье, а посему перейдем к текущим вопросам.
   "Невинные речи" напечатаны все на одинаковой бумаге.
   В Питер я приеду к декабрю. О многом потолкуем.
   Не знаю, что ответить Вам на Ваше замечание о Давыдове. Может быть, Вы и правы. Я сужу о нем не столько по личному впечатлению, сколько по рекомендации Суворина, к<ото>рый писал мне: "Давыдову верьте".
   Поклон Прасковье Никифоровне и св. Федору. Моя семья всякий раз шлет Вам поклоны, но я, простите, забываю писать об этом.
   Когда мы будем обедать у Тестова? Приезжайте.

Ваш А. Чехов.

  
  

336. В ОБЩЕСТВО РУССКИХ ДРАМАТИЧЕСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ И ОПЕРНЫХ КОМПОЗИТОРОВ

16 ноября 1887 г. Москва.

   16/09/87
  
   Вступая в члены Общества русских драматических писателей и оперных композиторов, обязуюсь подчиняться уставу Общества и всем постановлениям общих собраний Общества.

А. Чехов.

  

337. Ал. П. ЧЕХОВУ

20 ноября 1887 г. Москва.

  
   20 н.
   Ну, пьеса проехала... Описываю всё по порядку. Прежде всего: Корш обещал мне десять репетиций, а дал только 4, из коих репетициями можно назвать только две, ибо остальные две изображали из себя турниры, на коих гг. артисты упражнялись в словопрениях и брани. Роль знали только Давыдов и Глама, а остальные играли по суфлеру и по внутреннему убеждению.
   Первое действие. Я за сценой в маленькой ложе, похожей на арестантскую камеру. Семья в ложе бенуар: трепещет. Сверх ожидания я хладнокровен и волнения не чувствую. Актеры взволнованы, напряжены и крестятся. Занавес. Выход бенефицианта. Неуверенность, незнание роли и поднесенный венок делают то, что я с первых же фраз не узнаю своей пьесы. Киселевский, на которого я возлагал большие надежды, не сказал правильно ни одной фразы. Буквально: ни одной. Он говорил свое. Несмотря на это и на режиссерские промахи, первое действие имело большой успех. Много вызовов.
   2 действие. На сцене масса народа. Гости. Ролей не знают, путают, говорят вздор. Каждое слово режет меня ножом по спине. Но - о муза! - и это действие имело успех. Вызывали всех, вызвали и меня два раза. Поздравление с успехом.
   3 действие. Играют недурно. Успех громадный. Меня вызывают 3 раза, причем во время вызовов Давыдов трясет мне руку, а Глама на манер Манилова другую мою руку прижимает к сердцу. Торжество таланта и добродетели.
   Действие 4: I картина. Идет недурно. Вызовы. За сим длиннейший, утомительный антракт. Публика, не привыкшая между двумя картинами вставать и уходить в буфет, ропщет. Поднимается занавес. Красиво: в арку виден ужинный стол (свадьба). Музыка играет туши. Выходят шафера; они пьяны, а потому, видишь ли, надо клоунничать и выкидывать коленцы. Балаган и кабак, приводящие меня в ужас. За сим выход Киселевского; душу захватывающее, поэтическое место, но мой Киселевский роли не знает, пьян, как сапожник, и из поэтического, коротенького диалога получается что-то тягучее и гнусное. Публика недоумевает. В конце пьесы герой умирает оттого, что не выносит нанесенного оскорбления. Охладевшая и утомленная публика не понимает этой смерти (к<ото>рую отстаивали у меня актеры; у меня есть вариант). Вызывают актеров и меня. Во время одного из вызовов слышится откровенное шиканье, заглушаемое аплодисментами и топаньем ног.
   В общем, утомление и чувство досады. Противно, хотя пьеса имела солидный успех (отрицаемый Кичеевым и Ко). Театралы говорят, что никогда они не видели в театре такого брожения, такого всеобщего аплодисменто-шиканья, и никогда в другое время им не приходилось слышать стольких споров, какие видели и с гышали они на моей пьесе. А у Корша не было случая, чтобы автора вызывали после 2-го действия.
   Второй раз пьеса идет 23-го, с вариантом и с изменениями - я изгоняю шаферов.
   Подробности при свидании.

Твой А. Чехов.

  
   Скажи Буренину, что после пьесы я вошел в колею и уселся за субботник.
  
  

338. А. С. КИСЕЛЕВУ

24 ноября 1887 г. Москва.

  
   Милостивый государь Алексей Сергеевич!
   В среду 25 ноября идет моя пьеса "Иванов" в 3-й раз. Вот было бы хорошо, если бы Вы приехали! Пожалуйста, приезжайте!
   В понедельник меня опять вызывали, но (Вас не было) не шикали.
   Моя пьеса нагло-цинична, безнравственна и отвратительна). Таково мнение Петра Кичеева, убившего в свое время на Ваших глазах человека.
   Вообще, кроме Вас, у меня много врагов. Из всех врагов самый злой - Вы!!!
   Это "очень Вами благодарна".
   Писать не в состоянии. Дней через пять пришлю Вам письмо из Питера.
  
  

339. Ал. П. ЧЕХОВУ

24 ноября 1887 г. Москва.

   24 ноябр.
   Ну, милейший Гусев, всё наконец улеглось, рассеялось, и я по-прежнему сижу за своим столом и со спокойным духом сочиняю рассказы. Ты не можешь себе представить, что было! Из такого малозначащего дерьма, как моя пьесёнка (я послал один оттиск Маслову), получилось чёрт знает что. Я уже писал тебе, что на первом представлении было такое возбуждение в публике и за сценой, какого отродясь не видел суфлер, служивший в театре 32 года. Шумели, галдели, хлопали, шикали; в буфете едва не подрались, а на галерке студенты хотели вышвырнуть кого-то, и полиция вывела двоих. Возбуждение было общее. Сестра едва не упала в обморок, Дюковский, с к<ото>рым сделалось сердцебиение, бежал, а Киселев ни с того ни с сего схватил себя за голову и очень искренно возопил: "Что же я теперь буду делать?"
   Актеры были нервно напряжены. Всё, что я писал тебе и Маслову об их игре и об их отношении к делу, должно, конечно, не идти дальше писем. Приходится многое оправдывать и объяснять... Оказывается, что у актрисы, к<ото>рая играла у меня первую роль, при смерти дочка,- до игры ли тут? Курепин хорошо сделал, что похвалил актеров.
   На другой день после спектакля появилась в "Моск<овском> листке" рецензия Петра Кичеева, к<ото>рый обзывает мою пьесу нагло-цинической, безнравственной дребеденью. В "Моск<овских> вед<омостях>" похвалили.
   Второе представление прошло недурно, хотя и с сюрпризами. Вместо актрисы, у к<ото>рой больна дочка, играла другая (без репетиции). Опять вызывали после III (2 раза) и после IV действий, но уже не шикали.
   Вот и всё. В среду опять идет мой "Иванов". Теперь все поуспокоились и вошли в свою колею. Мы записали 19 ноября и будем праздновать его ежегодно попойкой, ибо сей день для семьи будет долго памятен.
   Больше я не буду писать тебе о пьесе. Если хочешь иметь о ней понятие, то попроси оттиск у Маслова и почитай. Чтение пьесы не объяснит тебе описанного возбуждения; в ней ты не найдешь ничего особенного... Николай, Шехтель и Левитан - т. е. художники - уверяют, что на сцене она до того оригинальна, что странно глядеть. В чтении же это незаметно.
   NB. Если кто-либо, заметишь, захочет побранить в "Нов<ом> времени" актеров, участвовавших в моей пьесе, попроси воздержаться от хулы. Во втором представлении они были великолепны.
   Ну-с, на днях еду в Питер. Постараюсь выбраться к 1 декабря. Во всяком случае именины твоего старшего цуцыка мы отпразднуем вместе... Предупреди его, что торта не будет.
   Поздравляю с повышением. Если ты в самом деле секретарь, то пусти заметку, что "23-го ноября в театре Корша во 2-й раз шел "Иванов". Актеры, особливо Давыдов, Киселевский, Градов-Соколов и Кошева, были много вызываемы. Автор был вызван после III и IV действия". Что-нибудь вроде... Благодаря этой заметке мою пьесу поставят лишний раз, и я лишний раз получу 50-100 целковых. Если эту заметку найдешь неудобной, то не делай ее...
   Что у Анны Ивановны? Аллах керим! Не по ней питерский климат.
   40 руб. я получил. Спасибо.
   Я надоел тебе? Мне кажется, что я весь ноябрь был психопатом.
   Гиляй едет сегодня в Питер.
   Будь здоров и прости за психопатию. Больше не буду. Сегодня я нормален. Сестрица, которая весь ноябрь психопатила до истерики, тоже пришла в норму.
   Благодарственное письмо за телеграмму послано Маслову.

Твой Шиллер Шекспирович Гёте.

  
  

340. А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ)

26 ноября 2887 г. Москва.

  
   Простите, милейший надворный советник, что так долго не отвечал Вам. В голове такое умопомрачение и приходится писать столько писем, что я ошалел.
   О пьесе. Имела успех. Подробностей так много, что приходится отложить сообщение их до свидания... Второе представление прошло лучше первого, и меня опять вызывали после III и IV актов.
   Теперь о "Гамлете"...
   1) У Вас "Гамлет" весь состоит из диалогов, к<ото>-рые не имеют органической связи. Диалоги немыслимы. Нужно, чтобы с каждым явлением число лиц росло по прогрессии:
   1 - 2 - 3 - 4- 5...
   Громоздя эпизоды и лица, связывая их, Вы достигнете того, что сцена в продолжение всего действия будет полна и шумна.
   2) Вы забываете, что Тигровы и К0 во всё время чувствуют на себе глаза публики. Стало быть, немыслим допрос, производимый Вами Гамлетом у Офелии. Тут довольно одной вспышки и шума. Гамлет возмущен, но в то же время маскирует свое несчастье.
   3) Представитель печати может говорить только из оркестра. Кой чёрт понесет его на сцену? Он говорит коротко и солидно. Тип Белянкина.
   4) Во 2 действии необходимо дать сцену из "Гамлета". В 1 действии сцена находится по отношению к публике в таком виде:
  
   <рисунок 156 стр>
   Сцена
  
  
   А Вы хотите во 2-м действии переставить ее так:
  
   <рисунок 156 стр>
  
  
   5) Конец I действия у Вас ходулен. Нельзя так оканчивать... В интересах 2-го действия Вы должны кончить примирением партий. Ведь во II действии Тигров играет тень Гамлета!
   6) Кстати: роль Тигрова для Градова.
   7) Судя по Вашему конспекту, Вы будете далеко не коротки. Не забывайте, что половина времени уйдет у актеров на беготню.
   8) Я боюсь, что надоел Вам и что Вы браните меня свиньею в ермолке... Но утешаюсь мыслию, что возня с водевилем полезна для Вас: набьете руку.
   9) После пьесы я так утомился, что потерял способность здраво мыслить и дельно говорить. Не взыщите.
   Моя пьеса поехала в Питер. Будьте здоровы.
   Ваш А. Чехов.
  
  

341. М. П. ЧЕХОВОЙ

30 ноября 1887 г. Петербург.

   30 ноября.
   Милостивая государыня Мария Павловна! Посылаю вексель на сто рублей. Из ста выдайте Мише за пианино десять. В лавочку, если хотите, можете вместо сорока отдать тридцать. Через неделю еще вышлю.
   Живу у Александра. Анна Ивановна больна (бугорчатка). Грязно, воняет и проч. Душно. Подробное письмо напишу завтра или послезавтра.
   Александр не унывает.
   Кланяюсь всем.

А. Чехов.

  

342. В. Н. ДАВЫДОВУ

1 декабря 1887 г. Петербург.

  
   1-го декабря. Петербург.
   Уважаемый
   Владимир Николаевич! Когда я пишу Вам это письмо, моя пьеса ходит по рукам и читается. Сверх ожидания (ехал я в Питер напуганный и ожидал мало хорошего), она в общем производит здесь очень недурное впечатление. Суворин, принявший самое живое, нервное участие в моем детище, по целым часам держит меня у себя и трактует об "Иванове". Прочие тоже. Разговоров немного меньше, чем в Москве, но все-таки достаточно для того, чтобы мой "Иванов" надоел мне. Вкратце сообщаю Вам мнение моих судей, которое сводится к следующим пунктам:
   1) Пьеса написана небрежно. С внешней стороны она подлежит геенне огненной и синедриону. Язык безукоризнен.
   2) Против названия возражений нет.
   3) Вопрос о присутствии в пьесе безнравственного и нагло-циничного элемента возбуждает смех и недоумение.
   4) Характеры достаточно рельефны, люди живые, а изображаемая в пьесе жизнь не сочинена. Придирок и недоумений по этому поводу пока еще не слышал, хотя выдерж

Другие авторы
  • Калашников Иван Тимофеевич
  • Мошин Алексей Николаевич
  • Олимпов Константин
  • Томас Брэндон
  • Нефедов Филипп Диомидович
  • Рубрук Гийом
  • Северцев-Полилов Георгий Тихонович
  • Арсеньев Константин Константинович
  • Жизнь_замечательных_людей
  • Жодейко А. Ф.
  • Другие произведения
  • Горький Максим - Жизнь Клима Самгина. Часть вторая
  • Шулятиков Владимир Михайлович - Памяти Г. Успенского
  • Сниткин Алексей Павлович - Сниткин А. П.: Биографическая справка
  • Аристов Николай Яковлевич - Аристов Н. Я.: Биографическая справка
  • Семенов Сергей Терентьевич - Старость
  • Данилевский Григорий Петрович - Данилевский Г. П.: Биобиблиографическая справка
  • Островский Александр Николаевич - Бедность не порок
  • Андреев Леонид Николаевич - Набат
  • Пушкин Александр Сергеевич - Умолкну скоро я!.. Но если в день печали...
  • Крашенинников Степан Петрович - О коряках оленных
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 574 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа