Сапожников Василий Васильевич - По русскому и монгольскому Алтаю

шадей и весь багаж. Удержаться за канат тоже было бы невозможно, потому что плот несся со скоростью больше 10 верст в час. Опасность положения была налицо; можно было бы в лучшем случае утопить все коллекции и, следовательно, результаты работы целого лета. Я обратил внимание на то, что у парома канат с обеих сторон поднимается к блоку, образуя два тесных треугольника; если удастся попасть в один из них, мы спасем багаж. Но плот - посудина тяжелая и неповоротливая; необходимо было точно взвесить направление струи и поставить в нее плот во-время, чтобы не удариться о паром. Все были на гребях, а я наблюдал за ходом плота. На берегу кучка людей следила за нашей судьбой. Наконец, паром близко; слышно громкое журчание напирающей на нега струи. Мы счастливо попали в левый треугольник; канат пролетел близко над нашими головами, но одна из лошадей, бывших на плоту, задела головой за толстую веревку, которой всплывший припаромок был привязав к проволочному канату. Лошадь в один момент была опрокинута и оборвала веревку. Мы прошли. Оторванный припаромок плыл рядом. Канат, натянутый лошадью, высоко поднялся над водой и в следующий момент ударил по воде, прорезав белой полосой пены всю реку поперек, причем раздался глухой звук "бум". Мы неслись все дальше с радостью в сердце, а раскачавшийся канат продолжал свои размеренные удары, и сзади нас все слышалось "бум", "бум". Я до сих пор переживаю эти два настроения: до каната и после него - напряженную работу мозга перед опасностью и радость существования, когда она миновала.

   Время шло к сумеркам, и пора было подумать об остановке, особенно в виду большой воды. Подбились было к берегу, но плот несло с такой быстротой, что причалить его было невозможно. Только в 6 часов 10 минут нам удалось остановиться у острова, заросшего тальником, черемухой, смородиной и другими густыми кустарниками. Ночью совершенно выяснило, и мы увидели луну, раньше скрытую густыми облаками. За день проплыли более 100 верст.

   30 июля. Проснулись в густом тумане, который принесла перемена погоды; когда он стал пореже, мы отплыли в 6 часов утра. Тем не менее мы по временам вплывали в туман и шли наобум; впрочем уширенная река сделалась спокойнее, и мы не особенно рисковали. Когда выходили из тумана, над нами блестело ясное солнце, которого мы уже давно не видели.

   9 часов 45 минут. Пристали у большого с. Усть-Бухтармянского для покупки провизии. Плавание Бухтармой оканчивалось, Иртыш был близко.

   10 часов 45 минут. Отплыли дальше и через 10 минут вступили в Иртыш. Двойное устье Бухтармы отмечается красивым скалистым утесом, прорезанным косой жилой белого кварца.

   При впадении Бухтармы ясно отличается ее мутноватая вода от прозрачного темного Иртыша. Две струи, темная и беловатая, идут рядом, не смешиваясь довольно долго.

   Иртыш между устьем Бухтармы и Усть-Каменогорском идет в теснине с скалистыми берегами и потому очень живописен.

   7 часов. Остановка на левом берегу немного выше Семи братьев.

   31 июля. Отвалили в 6 часов 10 минут. Немного ниже, на левом берегу водомерный пункт и хибарка баканщика. Дальше справа знаменитые скалы Семь братьев.

   [31 июля, 1 и 2 августа продолжалось плавание по Иртышу, причем плот один раз попал из главного русла в протоку, а другой раз засел на отмели, с которой снялись после 2 1/2 часов усиленной работы. Вечером 2 августа плот прибило к берегу недалеко от с. Шульбинского; отсюда экспедиция доехала на лошадях до Семипалатинска, где в 2 часа ночи 3 августа попала на пароход.]

  

   От Бийска до границы. Из Бийска я выехал Чуйским трактом 26 мая. Останавливаясь по пути для экскурсии в Песчаной, Онгудае и других стоянках, я прибыл в Кош-Агач лишь 6 июня.

   В Кош-Агаче с наймом лошадей и проводников я испытывал большое затруднение: или заламывали двойную цену, или прямо отказывались. Тогда я, исчерпав все средства, решил отправиться до первого китайского пикета и там, пользуясь паспортом от консула, намеревался организовать караван. Ямщик Попов согласился довезти до пикета багаж, а верховых лошадей мы нашли. Как увидим дальше, дело устроилось иначе.

   10 июня мы выступили вместе с багажными таратайками по кобдоской дороге к юго-востоку от Кош-Ахача. Знакомой мне уже степью в семичасовой переход мы достигли местности Янгыз-тыд и встали на ночв у небольшого ключа, текущего в Чеган-бургазы. Название это местность получила от "одной лиственицы", которая издалека является как бы путеводным маяком. Впрочем, дерево оставалось еще впереди от места нашей ночевки. По берегу ключа нашелся белый тальник и топливо и зеленые лужайки на корм лошадям. В стороне от ключа начинается довольно бесплодная галька.

   11 июня в четырехчасовой переход мы достигли р. Комей, составлявшейся из Уландрыка и Шиветты. Ближе к Комей степь поднимается волнами; растительность на красноватой почве делается плотнее. Среди кустиков кипца белеют коврики Astragalus brevifolius. Вообще покров приобритает монгольский характер. В стороне от нас пронеслось несколько дзеренов.

   Когда мы приближались к вырезке долины Комей, к нам подскакали несколько теленгитов и киргизов, предлагая доставить лошадей и вьючные принадлежности. Переговоры дали удовлетворительные результаты; я решил остановиться на берегу Комей и подождать, дока соберут лошадей. В качестве проводников явились три теленгита и один молодой, красивый киргиз, Мухамеддый, который потом заведовал кухней.

   Речка Комей протекает по широкой степной долине Ак-кобу, по которой пролегает торная дорога в г. Кобдо, пригодная для езды в таратайках. Рассчитывая на более интересные флористические сборы, я взял обходной путь по долине Уландрык. Мы выступили 13 июня в 3 1/2 часа дня и направились по тесной долине Уландрыка. Долина, обставленная красными скалами сланца, вполне оправдывает свое название "Красной щели"; зеленая полоска травы держится только у самого ключа. По щебнистым склонам в обилии появились Oxytropis trichophysa с листьями, издающими терпкий запах, напоминающий Dictamnus или Biebersteinia, но более слабый. По скалам изредка попадалась изящная Oxytropis squamulosa с длинным белыми цветами, а в тенистых логах Hyosciamus physaloides с пузырчатыми вздутыми плодами. По пути выгнали волка и лису.

   В 7 часов вечера встали на болотистом расширении долины вблизи зимовки.

   15 июня в 8 часов утра двинулись дальше. Скоро миновали боковой лог Узун-кобу, а затем были у второго лога слева - Тошту, в который нам следовало бы повернуть, но мы по ошибке прошли дальше по Уландрыку. За тесниной Уландрыка, где сложен старый пограничный знак в виде кучи камней, следует обширное расширение с болотом, окаймленное кряжами; в этом болоте и формируется Уландрык. Охотников то и дело отвлекали быстроногие дзерены.

   Степная долина Тошту поднимается весьма постепенно, - настолько, что порой кажется горизонтальной. Около полудня мы достигли широкого плато, по которому пролегает торная кобдоская дорога, здесь пересекая границу. Постепенный спуск в юго-западном направлении приводит в пустынную долину р. Бага-ширык, где мы и встали в 4 часа в версте от китайского пикета Суок. Здесь собственно летняя резиденция пикета; зимой караул спускается в долину р. Суок.

   Суок и Тесная Кобдо. 16 июня. Дневка. Утром я отправился с визитом к начальнику караула - китайскому чиновнику "кя". Караул состоит из нескольких юрт монгольского типа, расположенных у яра речки Ирге-ширык. В средней юрте помещается начальник. По китайскому образцу в задней половине юрты устроены нары с столиком посредине, на котором на особой подставке помещается шапка начальника с завороченными вверх полями. Шапка украшена несколькими полосами меха, расходящимися звездообразно, хвостом из перьев павлина и синим шариком на верхушке. "Кя", еще не старый китаец с благодушным выражением лица, встретил нас очень приветливо и угощал чаем с изюмом вместо сахара. Он недавно приехал из Пекина и тяготится тоской своего безделья вдали от столицы. Свиту его составляли веселый бойдо с молочно-белым шариком, тайчжи - с синим и два занги с прозрачными стеклянными шариками. Разговор через двух переводчиков не особенно клеился, и я, прощаясь, пригласил "кя" к себе в палатку. Через час он явился со всей своей свитой в плетеном коробке русской работы, запряженном верховой лошадью. Последовало угощенье водкой, и в результате дипломатической беседы было получение проводника-занги и одной лошади на смену нашей в ночной попортившей себе ногу.

   17 Июня мы выступили в 10 часов утра. Перевалив небольшую гриву в южном направлении, мы начали спускаться в долину р. Ирге-Ширык.

   Пустынные щебнистые склоны лишь кое-где покрыты кустами полыни и чия да Oxytropis trichophysan О. tragacanthoides. По логам появляются красные тона сланцев, а по ярам обсохших ручьев отложения красной глины со слоями мелкой гальки. В 11 часов мы спустились к светлой речке со скалистыми берегами из темного сланца. Довольно широкая сухая долина усыпана некрупными кусками тёмнокрасного конгломерата с белыми зернами кварца. На левом берегу речки расположено до двадцати курганов (керексуры) округлой формы до четырнадцати шагов в поперечнике; один из них ближе к склону огорожен камнями в форме квадрата до двадцати шагов в стороне. Курганы сложены из того же конгломерата с белыми включениями, но коренного месторождения этой породы я не видел в долине.

   Ниже по долине красные скалистые склоны сдвигаются к речке, а устьевые выносы из обсохших уже боковых оврагов еще больше стесняют ущелье. Для телеги здесь нет пути, а колесная дорога на Кобдо пролегает восточнее за невысокими горами. Около часу мы пробирались тесниной речки и в полдень вышли в широкую пустынную долину р. Суок, куда с севера спускаются красноватые скалистые гривы. Потребовалось больше двух часов ходу, чтобы пересечь поперек долину и подойти к прозрачному Суоку, имеющему до 10 сажен ширины. По берегу реки протянулись узкие зеленые полянки и кусты тальника; в стороне на бесплодной почве торчат круглые кусты Garagana Bungei с длинными иглами, полыни, солянки и др.

   С юга долина Суока ограничена довольно высоким хребтом Баин-хайрхан, в высоких логах которого можно было видеть пятна лиственичного леса и более сочную зелень. Здесь есть прямой перевал в долину р. Кобдо, но он высок и по крутизне мало удобен для вьючных лошадей.

   Отдохнув на берегу Суока до 5 часов вечера, мы двинулись вниз по долине в восточном направлении. Долина остается попрежнему широкой, кое-где заросла чием и кустами Caragana. Изредка пустыня заболочена ключами, текущими с южного хребта. Вблизи таких мест стоят монгольские аилы. По пути я побывал в юрте монгола Тербаты, а потом у монгольского врача, "эмчи" Яндан-Кюртюн. Угощали аракой, чаем по-монгольски, сырниками и лепешками из каймака (густые сливки); последние мне очень понравились. Старик эмчи носит особую шапку китайского образца как знак своего достоинства.

   В 8 часов мы встали вдали от р. Суока около южного хребта на одной из болотистых полянок.

   Эта местность в долине Суока называется Боро-бургазы. Где-то недалеко от нашего стана находится станция (уртень), а на берегу Суока фактория Пустовалова⁹⁵.

   18 июня. Дневка. Налегке съездили к р. Суок, которая протекала верстах в пяти от нашего стана. По пути пришлось пересечь много ручьев с болотистыми берегами, на которых кричали кулички. Река течет по извилистому руслу в невысоких берегах из глины, достигая 10-12 сажен ширины. Сетью вытащили несколько харюзов; между ними попались экземпляры особой породы с толстой головой, которых потом я ловил в притоках Кобдоского озера.

   По словам монголов в долине водятся антилопы с довольно заметным хвостом; они называли их "сюльте"⁹⁶.

   19 июня. Утром мы съездили назад вдоль знакомой уже тропы посмотреть могильники. Могил оказалось довольно много; они выложены из черных узких плит в форме квадратов до 3-4 аршин в стороне; внутренность квадрата засыпана галькой. В расстоянии одного аршина от стороны квадрата поставлены "бабы", одна побольше из светлозеленого сланца, другие поменьше - черные⁹⁷. Хотя эти могилы в стороне от дороги, но их легко найти: они приходятся как раз против первой с востока полоски леса в высокой ложбине южного хребта Баин-хайрхан.

   К 2 часам дня мы вернулись к опустевшему стану, так как без нас караван навьючился и ушел, и мы направились к восточному концу сильно понизившегося хребта Баин-хайрхан.

   Скоро нашли тропинку, которая повела нас щебнистым ущельем в долину р. Кобдо. Через полчаса мы были уже наверху, где хребет образует холмистое бесплодное плато. На перевале нашли еще могильник, состоящий из большого кургана и ряда маленьких куч вблизи него, расположенных правильными рядами.

   С перевала на востоке видна широкая долина р. Кобдо близ слияния ее с Суоком.

   Мы отвернули на юго-запад и каменистым ущельем спустились в тесную долину р. Кобдо. Мутновато-голубая река в 30-40 сажен ширины стремится в довольно глубоком русле. По берегам ее протянулась узкая полоска зелени и ряд высоких тополей, а долина занята бесплодными террасами, примыкающими к скалистым желтым и красноватым склонам. Вода и тополи представляют резкий контраст с пустынностью долины.

   Мы направились террасой левого берега вверх по долине, на запад. По временам река образует пенистые пороги и на крутых поворотах сильно подмывает террасу. Около 5 часов вечера мы достигли бокового лога Теректы, с маленькой прозрачной речкой. Против него Кобдо разбивается на несколько проток и образует острова, густо поросшие тополями и лиственицей. На левой стороне под отвесной стороной террасы расширяется небольшая пойма с травой, где можно выкормить лошадей. Здесь мы и заночевали вблизи старого кострища. На удочку наловили османов и харюзов двух пород. Хабаров, бродя по лесистому острову, согнал утку с гнезда, устроенного на дереве.

   20 июня. В 11 часов дня вновь выбрались на высокую террасу, размываемую в виде столбов, и, перейдя ключ Теректы, продолжали путь вверх по Кобдо. Отсюда долина делается заметно теснее, но бесплодная терраса еще сохраняется. По берегу появляется тальник невысокими кустами. Река течет то одним широким потоком, вспениваясь на подводных камнях, то разбивается лесистыми островами на протоки. Выше громоздятся голые скалы голубого, зеленого и ржавого оттенков и блестят на солнце. В более тихих местах реки плавают утки и варнавки с выводками (рис. на стр. 299).

   В 12 1/2 часов достигли крутого поворота долины на юг; здесь за поворотом Кобдо дает расширение в виде длинного озера до 150 сажен ширины и, вероятно, до полутора верст длины. Верхний конец озера исчезает опять в тесном повороте на запад. С правой стороны к озеру спускаются крутые скалы с осыпями, а с левой есть небольшая полоска берега. Проехав по ней до половины озера, мы круто поднялись в два поворота по осыпающейся тропе на скалистую гриву. Подъем занял 15 минут; для вьючных, вследствие крутизны, он неудобен.

   С перевала на запад открывается обширный вид на широкую степную долину, где сходятся две реки: белый Цаган-гол и синяя Кобдо, текущие из самостоятельных долин. Две реки, образуя массу проток с островками, долгое время текут рядом, не соединяясь; только перед самым входом в ущелье они сливаются, но некоторое время видно резко две различные полосы воды: белая слева и синяя справа. После впадения Цаган-гола Кобдо делает крутой поворот на юго-восток, потом на север и исчезает в красном ущелье, где скоро образует описанное выше озеро.

   Берега Кобдо обрамлены рядом высоких тополей, а вдоль проток ее и Цаган-гола раскинулась широкая зеленая согра с массой водяной птицы. Здесь в разных направлениях белеют аилы урянхайцев и бродят большие табуны лошадей и стада рогатого скота.

   Поднявшись с перевала на сопку вправо от него, я видел снега в истоках р. Кату на западе и какую-то округлую снежную вершину на юго-западе. Я предполагаю, что это вершина Караганты, виденная мною потом от оз. Даингол.

   Отмечу еще, что на сопке, с которой я осматривал местность, среди сланцев выходят местами и граниты.

   Пологим спуском мы сошли с перевала и держались торной тропы по краю согры с северной стороны от Цаган-гола. С согры налетали довольно назойливые комары.

   Оставляя согру сзади и слева, мы вдавались в широкую пустынную долину Цаган-гола. С северной стороны долины и поперек ее протянулись несколько гряд синего сланца одна за другой. Эти скалистые кряжи направляются северными концами к южному склону хребта Баин-хайрхана, но не сливаются с ним. Падение слоев на северо-запад. Из-под второй гряды вытекает прозрачный холодный ключ и среди гальки направляется к Цаган-голу. Долина Цаган-гола усыпана щебнем и галькой, пропадают даже кусты чия, и лишь кое-где остаются кустики полыни да мелкого красного лука. Езда скучная и для лошадиных ног тягостная.

   Пересекая долину, мы в 5 часов вечера подошли к берегу Цаган-гола, обозначенному холмами белого песку с кустами белого тальника, чия и Elymus arenarius. Здесь мы встали. Погода нахмурилась, и ночью шел дождь.

   Озера Как-куль. Караул Чингистей. 21 июня. К утру выяснило. В 10 часов перебрели Цаган-гол, разбившийся на несколько неглубоких проток. Этот брод приходится приблизительно против третьего поперечного кряжа северной стороны. Правым берегом продолжительная езда по галечниковой пустыне.

   Цаган-гол, окаймленный тальниками узкой полоской травы, остается по большей части в стороне от тропы. В 2 часа дня мы подошли к концу отрога правой стороны, куда подбивается Цаган-гол; здесь нужно было подняться несколькими крутыми ступенями на скалы, чтобы обойти реку, и вновь спуститься к берегу.

   За скалами тропа пропускает один боковой лог и, минуя невысокую гриву, поворачивает во второй лог. В этих сухих логах часто встречаются стада дзеренов, но они в открытой местности всегда держатся на хорошем расстоянии. В глубине лога мы поднялись на невысокий кряж отрога в 3 часа 30 минут. По склону появляется зелень и кустики Oxytropis tragacanthoides, О. microphylla и О. squamulosa. С перевала небольшой спуск в высокий лог без воды, и за ним второй перевал в 4 часа 30 минут. Снова спуск в лог, и в 5 часов третий перевал. Все эти лога, разделенные невысокими кряжами, направляются с юга в долину Цаган-гола. Почва, состоящая из крупной дресвы, покрыта отстоящими кустиками кипца и бобовых; воды совершенно нет.

   Отлогий спуск с третьего перевала приводит к замкнутому озеру Как-куль (у монголов Хар-нур), куда мы пришли около 6 часов вечера. Погода испортилась; на горах повисли тяжелые облака, в которых гремел гром; по временам падал дождь с градом.

   Два озера Как-куль расположены на расстоянии полутора верст одно от другого в широкой котловине, открывающейся к северу, в сторону Цаган-гола, на высоте 2 354 м. Верхнее озеро, у которого мы встали, имеет до двух верст длины и до одной версты ширины, нижнее - вдвое больше. Из верхнего озера выходит небольшой ручей, но он скоро пропадает в согре, впрочем сухое русло намечено дальше, вплоть до нижнего озера; вероятно, весной вода переливается из верхнего озера в нижнее. Нижнее озеро питается самостоятельной речкой, которая приходит из особого лога, находящегося западнее верхнего озера. Вода в обоих озерах пресная, но в верхнем чистая, а в нижнем мутноватая. Выбравшись на скалистый кряж у восточного конца нижнего озера, можно видеть на покатом плоском берегу ясные полосы усыхания озера в виде небольших уступов, расположенных правильными дугами. Соответственно этим дугам отчетливо заметны полосы и на красных скалах, которые запирают озеро с северной стороны. Не подлежит сомнению, что еще недавно уровень воды озера стоял выше, и тогда, конечно, оба озера представляли одно целое. Низкий и частью болотистый промежуток между ними был тогда, конечно, дном озера⁹⁸.

   Выхода из нижнего озера я не видел, и его, кажется, нет. Правда, к Цаган-голу от озера идет сухое русло, но вода в нем бывает, вероятно, только весной да во время сильного ненастья.

   Как берега озер, так и грунт выходящих сюда логов состоят из крупной дресвы, покрытой Statice congesta Ledb., Ranunculus pulchellus С. A. Mey, Hesperis aprica Poir., Hutchinsiacalycina, Panzerialanata Pers., Pedicularis acailleaefolia Steph., P. rubens Stev., P. venusta Schang., Oxytropis microphylla Pall. и др.

   На озерах гнездится много уток и гусей.

   22 июня. Утром ненастье, которое с перерывами продолжалось целый день. Мы отправились поискать дзеренов в пройденных накануне логах. В первом же логу открыли четырех, но, едва показавшись, они ушли. Во втором логу издали заметили трех дзеренов и устроили охоту по монгольскому способу. На быстром ходу один охотник соскакивает с лошади и ложится на землю; остальные с его лошадью едут дальше, описывая дугу по возможности по прежнему пути дзеренов; потом соскакивает второй, дальше - третий, а проводник со всеми лошадьми едет на дзеренов. Дзерены имеют обычай, описывая круг, возвращаться на старый путь. Действительно, скоро они направились на меня, но, к большой моей досаде, прошли за небольшим пригорком, хотя и очень близко. Когда я привстал, быстроногие звери были уже далеко, и мой выстрел в угон не достиг цели. Близко прошли дзерены и около Хабарова, но он тоже только отсалютовал. Я убедился лишь, что дзерены действительно описывают круг, возвращаясь к старому пути. Второй раз они прошли уже за скалами хребта и неслись с неимоверной быстротой.

   Спустившись по логу в долину Цаган-гола, мы отвернули влево, на запад, и скоро достигли берега светлой речки Кату, недалеко отсюда впадающей в Цаган-гол. Устье Кату заслуживает особенного внимания. Вся долина между нижним течением Цаган-гола и Кату выполнена на несколько верст высокими сплошными моренами. Это самые нижние старые морены, которые я видел в долине Цаган-гола; следовательно, их положением определяется былая протяженность Цагангольского ледника (см. маршрут 1905 г.). Высота морен 2 225 м. Недалеко отсюда в хребте Баин-хайрхан находится проход Цаган-кобу, которым спустились в 1905 г. в долину Цаган-гола. Таким образом, протяженность Цагангольского ледника в его былом состоянии равнялась приблизительно 75 верстам (рис. на стр. 299).

   Истоков р. Кату я не мог видеть, так как выше начинается тесное извилистое ущелье; нужно думать, что они близки к истокам р. Харсалы, другого притока Цаган-гола.

   Проехав около пяти верст вверх по Кату, мы отвернули влево, на юг, и сначала лощиной с высохшим руслом и небольшим перевалом достигли нижнего оз. Как-куль, а потом скоро и наших палаток.

   Котловина вблизи Как-куля во время нашего пребывания не была пуста. Здесь киргизские пастухи пасли большой табун лошадей; всего их было человек восемь. Разумеется, они явились к нам гостями, и пришлось их угощать чаем и сухарями. Вечером они с гиканьем и шумом собрали рассыпавшийся по сазу табун и откочевали на юг.

   23 июня. Дневка поневоле, так как ненастье стало еще темнее, а тяжелые тучи повисли даже на невысоких кряжах гор, окружающих озера. Под дождем я сделал две экскурсии, одну к верхнему концу ближнего озера, а другую к нижнему озеру, и собрал растительность довольно обстоятельно.

   Вечером выяснило, показалась полная луна, и ночью был мороз (-3,5°Ц).

   24 июня. Первое безоблачное утро. Палатки и трава густо покрыты инеем; вода в ведре и маленьких лужицах покрылась льдом. Принялись быстро вьючить лощадей и решили в этот день дойти до караула Чингистей. Не дожидаясь каравана, мы выехали вперед, чтобы посетить истоки речки, питающей нижнее озеро Как-куль. Выехали в 8 часов.

   Обогнув верхнее озеро с севера и минуя острую гриву его западного берега, мы повернули в долину речки на юг. Через 45 минут езды мы были у соединения трех логов и из них направились западным. Самым логом подниматься нельзя, так как дно его болотисто и топко; поэтому я держался левого по пути склона. Едва заметная тропа извивалась между россыпью гранитных глыб. По пути то и дело выскакивали мелкие зайцы и перебегали емуранки [суслики]. Выше лог расширяется и образует болотистую котловину, к которой с юго-запада примыкает крутая стена плоского хребта, вся заваленная гранитами. Котловина представляет прежнее ледниковое русло.

   Объезжая котловину с восточной стороны, мы приблизились к склону хребта и предприняли подъем, частью верхом, частью пешком, все время лавируя между развалинами гранитных скал. Наконец, около 11 часов, мы поднялись на хребет, который сверху представляет довольно ровное болотистое плато, тоже заваленное гранитами (3 170 м).

   Отсюда в западном направлении показались снежные вершины на ближнем плане; их нужно отнести к истокам р. Корумду-булак (см. ниже); за ними на юго-западе виден был и главный хребет Монгольского Алтая, который на юге образует заметное повышение с снежными вершинами; это,группа Мустау. Против нее синело в туманной дымке и оз. Даингол, которое я посетил позднее.

   Собрав альпийцев и сделав фотографии, я отправился назад. Спускались мы немного западнее, и путь был удобнее, но под склоном попали в топь среди камней, из которой едва выбрались.

   К часу дня мы вернулись в нижнюю долину, где оставили торную тропу, и здесь нашли дожидавшегося нас проводника.

   В дальнейшем пути вслед каравану мы сначала пошли по южному логу, но скоро отвернули влево, огибая кряж из красных сланцев. Впрочем, дальше тропа поворачивает опять на юг и ведет постепенным подъемом к перевалу, где мы были в 3 часа (2 930 м). С перевала открывается вид на оз. Ак-куль, к которому мы спустились довольно скоро, и на главную цепь Монгольского Алтая с снежными вершинами.

   Совершенно замкнутое озеро Ак-куль имеет до двух верст длины и протянулось узкой полосой с северо-запада на юго-восток; его окружают гранитные нагромождения - несомненные морены. Вода в озере беловато-мутная, чем оправдывается и его название. К западу от него видно темное оз. Кара-куль с светлой водой, а еще дальше - истоки Корумду-булака близ плато, на которое мы поднимались утром.

   Дав вздохнуть лошадям, мы к 5 часам оставили Ак-куль и, огибая его западный конец, направились на юг по высокой равнине, частью болотистой и заваленной камнями. В 7 часов мы достигли Корумду-булака, который в этом месте круто сливается с плато в широкую, хорошо выработанную долину; здесь по берегам ясно выступают гранитные холмы моренного происхождения. Немного ниже спуска в долину с запада в нее открывается вторая широкая долина речки Кара-яры, в тылу которой видно невысокое седло. По словам встречного киргиза, через седло Кара-яры идет тропа к верхнему концу Верхнего Кобдоского озера. Взвешивая данные моей съемки, я нахожу это сообщение вполне вероятным.

   Берега Корумду-булака, которым направились дальше, окаймлены низкими тальниками, а немного ниже с правой стороны появляется и редкий лес листвениц. Травяной покров делается все реже, и вся долина принимает степной и даже пустынный характер; только вдоль берега тянется узкая каемка зелени.

   В 8 часов мы, перейдя на правый берег реки, повернули в боковую западную долину, где разбросано много курганов и могильников с бабами. Отсюда еще небольшой перевал вдоль леса в южном направлении, и уже в сумерках мы спустились к довольно большому оз. Онкатту. Оставалось обогнуть его с севера и запада, но на это потребовалось около часу времени.

   Около 10 часов вечера, минуя несколько аилов, уже в полной темноте мы расположились у какого-то ручья близ караула Чингистей, но осмотреться могли только утром другого дня. По самому скромному счету за этот день пройдено около 45 верст.

   25 июня. Дневка. К оз. Онкатту с запада и юго-запада проходят два широких лога. Северные склоны их покрыты довольно густым лесом листвениц с подлеском из полярной березки. По логам протекают маленькие речки, которые ближе к озеру заболачивают луг и образуют зеленую согру. На ней разбросаны аилы монголов, принадлежащих к караулу Чингистей. Несколько выше по логу две центральные постройки караула; в меньшей деревянной живет переводчик "бойдо", а в большей - начальник караула, кя с сыном, юношей лет двадцати. Юрта кя обнесена тыном из тонких бревен, и перед выходом построена отдельная деревянная стенка по китайскому обычаю. На юрте бойдо развевается красный флаг, а у кя - два белых. Оба чиновника приехали два года тому назад из Пекина и скучают от безделья. Сын "кя" учится монгольскому языку и приучается к торговле, которой занимается и бойдо. Прежде всего я отправился к бойдо, который мне был знаком по одной встрече на границе в 1905 г. Он с важностью просмотрел мой паспорт и под его диктовку писарь - "бичеч" - Тюшин сделал выписку из него в книгу. После неизменного чая и рюмочки подогретой китайской водки я отправился вместе с бойдо к кя. Это видный и довольно красивый брюнет лет 45 по имени Чан-тай; принимал нас со столичной обходительностью, но все извинялся, что здесь в глуши нечем угощать гостей. Сын его Гань-чин по благообразию много уступает отцу. Желая блеснуть своей образованностью, он сосчитал до 10 на ломаном английском языке и отхватил ружейные приемы.

   Кроме кя, бойдо и бичеч, в состав караула входят занги - младший офицер, и тузлахчи - что-то вроде письмоводителя. Есть немного оборванных солдат с кремневыми ружьями.

   Через полчаса кя с сыном и бойдо, прислав предварительно свои карточки на красной бумаге, приехали с ответным визитом, осматривали наши инструменты и оружие, охотно дали себя сфотографировать и, наконец, немного подвыпили. Кя предоставил в мое распоряжение занги в качестве проводника, а прежнего с караула Суок я отпустил домой, дав ему денежную награду.

   После приема гостей я успел съездить на плоский хребет, протянувшийся в тылу западного лога, верст за десять от караула. С верхнего плато, украшенного отдельными скалами сланцев, открывается довольно широкий вид на главную гряду Монгольского Алтая и Верхнее Кобдоское озеро; видно также отчасти и нижнее озеро. По лесистому склону Алтая ясно намечаются крутые долины западных притоков обоих озер. С северной стороны от моего пункта - широкая долина речки Суок-кобу, впадающей в Верхнее озеро с востока, кажется единственного притока с этой стороны.

   Сделав засечки буссолью и собрав растения, я в сумерки вернулся домой.

   Верхнее Кобдоское озеро. 26 июня. В 10 часов 20 минут я выступил со всем караваном вверх по юго-западному логу, мимо караула. Постепенный подъем идет среди густых зарослей полярной березки и небольших колков листвениц. В 11 часов 30 минут мы поднялись на плоский хребет, где возвышались стоящие особняком скалы синеватого сланца в виде замков, башен и крепостных стен. Сланцы обращают внимание своей крутой складчатостью, причем полная складка укладывается иногда на протяжении одного-двух аршин. Скалы кое-где покрыты красными полосами лишайников.

   За коротким спуском в лог следует небольшой подъем и еще спуск в более глубокий лог с ручьем. Из лога последний подъем, и мы вышли на перевал, с которого идет продолжительный спуск в долину Кобдоских озер. Отсюда открывается вид на верхнее озеро во всю длину с долинами его верхних притоков.

   Необыкновенно красива широкая синяя полоса с извилистыми берегами между темной зеленью лесистого склона с одной стороны и красно-желтого с другой.

   Весь спуск усыпан гранитными валунами, свидетелями былого оледенения; о том же говорит и холмистый ландшафт у нижнего конца озера.

   Около 2 часов мы спустились к широкой протоке с кристально-прозрачной водой, текущей из верхнего озера в нижнее. Ширина протоки 40-45 сажен. Брод на правую сторону не представил затруднения, так как течение не слишком быстрое, дно покрыто некрупной галькой, а вода едва достигает сапога всадника.

   Окружая нижний конец Верхнего озера, мы все время ехали между холмами морен, которые и образуют естественную плотину озера. Между холмами кое-где озерки. Моренный материал - те же гранитные валуны. В 3 часа мы достигли киргизского аула у юго-западного конца и продолжали путь по берегу то холмами морен, то лесными луговинами. Из лесистых долин хребта сбегают небольшие ручьи, которые, приходя в прибрежную низину, заболачивают ее. Местами согра делается очень топкой. По пути в хребте открылось два лога побольше, и в глубине их возвышаются совершенно белые вершины, но без значительных ледников.

   В 5 часов 10 минут мы подошли к значительной речке Сегистей, питаемой двумя высокими долинами с снежными вершинами; левый берег ее образует сплошная гряда морен, залегающих вдоль берега озера. Склон морен, обращенный к озеру, зарос полосой густого леса, но от него до уреза озера остается еще сажен сто согры, поросшей низким тальником. Сегистей, сделав по согре несколько крутых поворотов, вливается в озеро. Нужно думать, что прилегающая к Сегистею согра, выступающая в озеро, представляет дельту этой речки.

   В лесу на левом берегу Сегистея мы разбили палатки в виду озера, основавшись здесь главной квартирой на несколько дней.

   Пока устанавливали палатки и разбирали вьюки, я принялся за рыбную ловлю. Сегистей, имеющий до 3 сажен ширины, в нижнем течении образует ямы до 2 аршин глубины; благодаря необыкновенной прозрачности воды видно великолепно дно и на нем целые табуны крупных харюзов, стоящих головой вверх по течению. Насаживая на крючок кобылку, я на виду подводил приманку к самой голове рыбы и смотрел, как она неторопливо открывала рот и заглатывала коварный инструмент; а остальное известно! В короткое время на берегу лежало до 20 крупных харюзов; среди них было несколько обыкновенных тонкоголовых (по-монгольски катыры), но большая часть толстоголовые (тогун-толха - Coregonus brevirostris Kessl.).

   Ночью какая-то водяная птица принялась кричать на озере, то заунывным плачем, то тревожными возгласами, и навела суеверное настроение на моих проводников теленгитов. Они решили, что это кричит "хозяин озера", да, кажется, и Хабаров склонялся к тому же мнению.

   27 июня. Дневка. Погода непостоянная; хребет часто заволакивается густыми облаками; озеро почернело и шумит от прибоя; упорный северо-запад несет холод со снежных вершин; после полудня начал перепадать дождь.

   Я принялся за инструментальную съемку; сначала отложил базис на моренной возвышенности и определил расстояние и возвышение главных вершин хребта, а потом перешел на прибрежную согру и сделал главные определения озера. Результаты съемки выражены на прилагаемой схеме. Здесь же я сделаю лишь краткие замечания.

   Прежде всего относительно направления озер. На карте пограничной полосы изд. 1887 г. в истоках р. Кобдо были нарисованы два овальных озера по направлению с юго-запада на северо-восток. Этот наивный рисунок, очевидно, был сделан по расспросным сведениям и притом весьма кратким и плохим. В 1899 г. здесь работали спутники П. К. Козлова, сделав боковой разъезд от его экспедиции. Их съемка вычерчена в малом масштабе, но общие конфигурации озер и размеры переданы верно. Оба озера на этой карте положены почти по параллели, т. е. с запада на восток; это неверно. На самом деле они лежат по линии с северо-запада на юго-восток, т. е. на 90° иначе, чем показывала первоначальная карта.

   Изголовье Верхнего озера не достигает и версты ширины; к устью Сегистея, т. е. в средней части, озеро расширяется до полутора, а к нижнему концу до четырех верст. Общая длина его до 15 верст {Величина, данная спутниками П. К. Козлова, в 25 верст преувеличена, равно как и ширина в 6 верст. Очевидно, точных определений сделано не было. [Изв. РГО, 1899, VI, стр. 623].}.

   Берега озера довольно извилисты, но на юго-западном берегу только два более крупных выступа; один близ устья нижнего Сегистея, другой близ устья верхнего Сегистея. Северо-западный берег ровнее, но и там есть один выступ, образующий два залива по концам.

   У юго-западного берега близ устья Эльдык есть небольшой остров, поросший густым лесом.

   Глубины озера я не исследовал по неимению лодки; по данным других исследователей, она довольно быстро возрастает, по мере удаления от берега, до 3-4 сажен; к середине же озера глубина доходит до 17 2/3 сажени.

   Главный массив Монгольского Алтая, протянувшийся параллельно юго-западному берегу, падает к прибрежной низине крутыми, снизу лесистыми, а выше безлесными склонами; лес исключительно лиственичный. В хребте против озера есть пять ущелий, в глубине которых видны снежные вершины. Из них вытекают правые притоки озера. Два нижних незначительны, как я уже упомянул выше; против середины озера из двух ущелий выходит р. Сегистей; в озеро она впадает двумя отдельными потоками по обе стороны продольной морены на расстоянии полутора верст один от другого. Пятое ущелье дает речку Эльдык, верстах в четырех от Сегистея. Наконец, немного выше верхнего конца есть ущелье с небольшой речкой Ком. В верховье этого Малого Кома есть перевал в Большой Ком, а именно, в один из его истоков - Кара-ярык, принадлежащий к системе Бурчума. Подниматься от озера можно как ущельем Кома, так и ущельем Эльдыка. Немного ниже Малого Кома залегает небольшое озерко, до верг сты длиной; берега его частью болотисты и поросли тальником и полярной березкой.

   В верхнее изголовье озера впадают две более крупные реки - Каратыр, или Черная Кобдо, и Аксу, или Белая Кобдо.

   Противоположная, северо-восточная, сторона озера представляет прямую противоположность юго-западной. Там невысокий хребет некруто спускает свои красноватые бесплодные скалы к береговой полоске. Лес и кустарник расположены лишь у берега озера отдельными группами. Тем не менее в бинокль я рассмотрел там небольшой аул, тогда как на нашей лесистой стороне озера не было ни одного.

   Температура воды в озере в августе колеблется в зависимости от расстояния от берега от 22,4° до 13,3° поверхностная и от 20,1 до 6,9° донная.

   В истоках Аксу. 28 июня. Утро ясное. Я решил отправиться для отыскания истоков Белой Кобдо (Аксу); к сожалению, мои молодые спутники жаловались на нездоровье и Хабаров тоже. Пришлось взять одного теленгита и проводника занги и отправиться с ними. Завьючив инструменты и провизию на одну лошадь, мы выступили.

   Сначала, удалившись от берега, мы объехали продольную морену небольшой степцой, где есть и курганы. Скоро перешли несколько проток второго устья Сегистея и вступили в густой лес, который выходит на самый берег озера. Лес местами погорел, по словам занги, лет 15 тому назад. По гари довольно густо засели молодые лиственицы, а погоревшие стволы уже начали падать, часто перегораживая довольно торную тропу. В лесу появились слепни, мухи и даже комары. Выйдя из леса, я увидел довольно большую бухту, которую озеро образует у западного берега; в ней недалеко от берега остров, поросший лесом. Миновав два небольших ключа, через полтора часа ходу от стана мы достигли более значительной речки - Эльдык, вытекающей из второго лесистого лога (рядом с логом Сегистея). Речка поросла тальником и в нижнем течении образовала согру, местами топкую. Дальше вдоль берега опять потянулись моренные холмы, подходящие к самой воде, частью с открытыми лужайками, частью поросшие группами листвениц. Склон хребта попрежнему густо порос лесом. Ровно в полдень (т. е. через 2 часа 20 минут ходу) мы достигли верхнего конца озера, где впадают в него прозрачный Каратыр и белая Аксу. Обе реки перед впадением образуют болотистую дельту, прорезанную протоками и поросшую тальником и осокой. Белая вода Аксу, вливаясь в озеро, резко отличается от его синей воды и образует кайму около [северо-]восточного берега.

   Остановившись на высокой моренной гряде правого берега Кара-тыра, усыпанной гранитными валунами, я определил буссолью направление долин и озера, которое видно отсюда во всю длину, и сделал несколько фотографических снимков.

   Выше дельты между Каратыром и Аксу возвышается округлая сопка; дальше на северо-запад она понижается до широкого плоского седла, которое уже примыкает к высокому водоразделу между двумя реками.

   Около часу дня мы перебрели на левую сторону Каратыра, достигающего здесь 20 сажен ширины. Брод не особенно глубок и вообще удобен. Между реками под сопкой раскинулась сухая степь, с могилами, которая ближе к Аксу переходит в согру, поросшую Betula humilis, Potentilla fruticosa и другими кустарниками. В 2 часа мы перебрели Аксу (поменьше Каратыра) и продолжали путь вдоль ее левого притока Кызыл-тас, принимающего в себя р. Арасан. То согрой, то сухой степью, то невысокими скалистыми отрогами между Аксу и Кызыл-тасом мы подвигались к северу и около 3 часов вышли в значительное степное расширение долины р. Аксу, где она образует большую луку к западу; эту луку мы и срезали, идя через Кызыл-тас. В этой степи ближе к реке видны три могилы; у одной из них - хорошо сохранившаяся каменная баба. От могил идут в юго-восточном направлении три ряда каменных столбов, до 40 сажен длины каждый ряд.

   Степь, достигающая версты три в поперечнике и до шести верст длины, приходится как раз против широкого упомянутого выше седла между согрой и хребтом-водоразделом.

   У северо-восточного угла степи долина Аксу сразу стесняется крутыми склонами и так выполнена закругленными скалами, что сама река пробивается в тесном коридоре. Еще в степи против ущелья возвышается несколько скал сланца, выглаженных ледниковой работой.

   В 3 часа 30 минут мы, перейдя еще одну светлую протоку слева, крутыми скалистыми ступенями поднялись в тесную долину Аксу. Началась езда выглаженными скалами сланца с разбросанными по ним гранитными валунами. Ненадолго они прерываются маленькой степцой или согрой, а дальше опять скалы и скалы. Река, покойная в степи, здесь зашумела каскадами, извиваясь в теснине. Появился лес, особенно на противоположной, правой, стороне.

   К основному насаждению лиственицы примешано немного низкорослого кедра.

   Мы шли все время высоко над рекой, зарывшейся в глубокой промоине в скалах. Левый склон долины в одном месте переходит в стену коричневых сланцев, поставленных почти отвесно; под стеной приютилось небольшое синее озерко, загражденное холмами морен, которые густо поросли лиственицей. Над озером тропа круто взвивается еще выше по лесистому склону, но скоро спускается в согру более широкой долины против стены сланцев, образующей целый амфитеатр скал. Дальше крутые склоны широкой долины прорезаны многочисленными логами с небольшими притоками Аксу, которые иногда образуют водопады. Сопки хребта противоположной стороны (западной) уже украшены снежными полями. Местами широкое дно долины вдоль реки завалено полосами зимнего не растаявшего снега. Покойная тропа идет то косогором, то низом долины и часто болотиста.

   В 7 часов вечера миновали недавнюю киргизскую могилу и подошли к довольно значительному левому притоку, выходящему каскадами из ущелья. Впереди верхняя часть долины Аксу поворачивает на северо-запад, и там показались снежные вершины; особенно обращает на себя внимание острая пирамида, покачнувшаяся на восток; под ней изгибается небольшой ледник.

   До истоков оставалось верст десять-пятнадцать, и мы не успели бы туда дойти засветло. Лес впереди почти исчезает. Поэтому решили переночевать в ущелье притока, тем более, что и погода начинала хмуриться. Палатки я с собой не взял, и пришлось кое-как устроиться под шубой и брезентом.

   Открытие ледника Козлова. 29 июня. На свету проснулся от холодного дождя с снегом, который совершенно промочил подушку; струйки воды забирались и за воротник. Горы почти до основания были укутаны облаками. Холодно, сыро, угрюмо. Брезент я употребил, чтобы укрыть припасы и инструменты, а себя уж предоставил стихии. С большим трудом удалось зажечь костер и обогреться чаем. С северо-запада неслись вниз по долине все новые тучи; приоткроют часть побелевшего склона и вновь все затянут.

   Тоскливое ожидание с вынуж