Сапожников Василий Васильевич - По русскому и монгольскому Алтаю

за р. Кобдо тоже много красных склонов, с блеклой зеленью в логах; в одном месте широкая синклинальная складка; вероятно, это те же красные песчаники. Левее ее выдается несколько сопок ржавого и голубоватого тонов, с крутыми складками; между сопками обращает внимание одна более высокая в форме усеченного конуса с осыпями во все стороны. Монголы называют ее Крюм-хайрхан и верят, что на нее никто не может влезть.

   Повернув влево, мы пересекали степь Улан-хусу и приближались к р. Кобдо. В 5 часов мы коснулись низкой красной гряды, протянувшейся версты на полторы параллельно течению Кобдо. Мы обогнули ее у ближнего конца и вступили в область сырых лугов с озерками. Здесь появилась масса гусей, уток, куликов и другой водяной птицы.

   Сырыми лугами мы подвигались вверх по Кобдо, имея в виду достигнуть перевоза через Кобдо близ устья р. Суок. Болотистая пойма расширяется все больше, появляется масса проток с мутноватой водой, через которые нужно бродить. В 7 1/2 часов мы достигли низкого берега р. Кобдо на месте переправы, но лодка была на другой стороне. Отыскали в какой-то жалкой юрте перевозчика-урянхайца, но последний объяснил, что нужно еще спросить разрешения китайцев, которые живут в фактории на другой стороне. Одним словом, переправу пришлось отложить до другого дня, так как уже надвигались сумерки.

   3 августа. Утром довольно долго добывали китайца, который, наконец, явился и потребовал за пользование лодкой 5 руб., иначе не давал весел. Сторговались за 2 руб. Перевозили багаж в несколько приемов, так как лодка принимает до 10 пудов. Кобдо достигает 40 сажен ширины; течение довольно быстрое и потому лодку сносит довольно далеко. Много времени уходило на то, чтобы заводить лодку вверх по течению. К 11 часам утра все было на левом берегу, и пока вьючили еще мокрых лошадей, я отправился в китайскую факторию, где лежал запас моих сухарей, посланных из Кош-Агача. Недалеко от берега Кобдо темнеет деревянный частокол, загородивший обширный прямоугольник фактории. Нас встретила масса злых собак, которые не давали сойти с седла; когда их разогнали рабочие, мы вошли в ворота фактории. Внутри двор тесно заставлен фанзами, амбарами, юртами; большие склады мануфактуры, шерсти, пушнины. Между прочим, мое внимание обратили сухие грибы (кажется, шампиньоны), которые большими кучами лежали на циновках для просушки на солнце. Их собирают около караула Чингистей и высылают в Пекин¹³¹. Забрав свои сухари и выпив чашку чая, я вернулся к каравану, и в полдень мы выступили на север.

   Пересекая широкую степную долину, мы перебрели неглубокий Суок и вступили в боковую долину р. Билю, где тропа пролегает то внизу у речки, то косогором, усыпанным крупной галькой. Верстах в трех от устья долина Билю расширяется в обширный зеленый саз с аилами. Здесь нужно оставить долину и, повернув вправо, перейти в соседнюю параллельную долину. Несмотря на отсутствие воды, она довольно хорошо поросла кипцом и полынью; попадаются две караганы (Caragana Bungei и С. spinosa). Долину окаймляют невысокие хребты с широкими логами; контуры гор мягкие, без скалистых выступов. На противоположном склоне хребтов обозначилась колесная дорога в Кобдо. Дорога постепенно поднимается по склону в южном направлении и исчезает за пологим седлом.

   Подвигаясь вверх по долине в направлении северо-западном-северном в 4 1/2 часа мы прошли дербетский аил. Здесь яснее обозначено маленькое русло ручья, но воды не было; она появляется немного выше. В 5 часов мимо большой кучи рогов аркаров мы отвернули в правый боковой лог и после нового поворота влево, в 7 часов вечера достигли седловины перевала Орокты (2 667 м). Предстоял продолжительный пологий спуск в местность Хулик-ширик по довольно широкому, тоже безводному логу. Наступили сумерки, а удобного места для стоянки не было. Слева обозначились боковые высокие лога, где было слышно мычание скота и лай собак; очевидно, были и люди и вода, но я решил не сворачивать с прямого пути. Проводник уехал вперед искать воды, но мы еще долго спускались в полной темноте. Только в десятом часу мы подошли к какому-то болоту, ощупью развьючились и натянули палатки. В виду позднего времени легли без ужина, удовольствовавшись одним чаем.

   4 августа. Ложбина Хулик-ширик занята болотцами с травой, около которых раскинуто несколько дербетских аилов. С севера, в сторону русской границы, отсюда проходит тропа, но мне она была не по пути. Тропы в Боку-мёрин я не знал и обратился к местному занги за проводником. Проводник нашелся и обещал проводить кратчайшей дорогой в Хату, приток Боку-мёрин.

   В час дня, оставляя слева невысокий пустынный хребет, мы пошли на северо-восток, вниз по системе речки, текущей в Цаган-нур. Через час отвернули влево в боковой лог, сначала каменистый, а потом степной, где на почве из дресвы много кипца. В стороне мелькали дзерены. В 3 часа 30 минут мы достигли плоского перевала в верховье долины и через небольшой лог перешли на второй перевал (2 528 м). Этот перевал приводит к широкой долине пустынного характера, которая перегибается в две стороны; слева верстах в пяти видно небольшое озеро в системе речки, падающей на запад; справа верховье р. Хара-Мангна. На перегибе долины близ тропы возвышается каменный столб выше головы всадника; на нем высечен какой-то знак, напоминающий китайский иероглиф. Мы направились вниз по долине Хара-Мангны, оставляя слева пустынный хребет с вершинами, на которых белели небольшие пятна снега.

   В 5 часов вечера мы были у аилов на мочежинке у ничтожного ручья. Корм был почти вытравлен, и мы для ночевки повернули к левому хребту, в котором темнела боковая долина, рассчитывая там найти воду и корм лошадям. Перевалив продольную морену, мы подошли к ущелью речки Яматы, но здесь была еще худшая пустыня. Речка, выйдя из ущелья, попадает в широкую полосу камней и пропадает в них без остатка на протяжении каких-нибудь 200 сажен. Трава отдельными былинками есть только у выхода ущелья Яматы и в самом ущелье, тоже заваленном холмами морен. Это был, кажется, самый безотрадный стан за все лето.

   5 августа. Вышли в 10 часов 30 минут вниз по сухому каменистому руслу Яматы, но скоро отклонились влево, к северу, в боковой лог, хорошо одетый степной растительностью, но без воды. Здесь встретили большое стадо овец на хорошем корме. В 11 часов 45 минут мы поднялись логом к перевалу (2 648 м) и спустились таким же логом с еще лучшим растительным покровом, но опять без воды. В 12 часов 30 минут лог открылся в тесное ущелье Чинкин-хапцил с красными скалистыми стенами. На дне его журчит ручей, который то исчезает в камнях, то вновь появляется. В ущелье видны следы стоянок в виде черных пятен кострищ; здесь гораздо лучшее место для ночевки, чем в Яматы, а ходу оттуда всего два часа.

   По ручью, который течет в общем на восток, мы шли всего четверть часа, а у выхода ущелья в широкую долину отвернули к северу, опять в широкий лог и в его верховье; в 1 час 45 минут поднялись до перевала в р. Хату (2 717 м). У перевала на небольшом болотце стоял аил со скотом.

   С перевала на северо-запад вблизи видны снежные вершины в истоках Хату, даже с двумя маленькими ледниками. В этом пункте, очевидно, мы почти коснулись хребта Сайлюгем, на западной стороне которого залегают истоки Чуи. На севере в прорезе между горами проводник Бюрюн указал вдали синие вершины в истоках р. Кемчик.

   Крутой спуск вдоль зеленого болотца приводит внизу к ручью между скалистыми склонами, но по мере спуска долина быстро приобретает пустынный вид, и ручей пропадает без остатка.

   Тесная долина беспорядочно завалена острыми камнями, и растительность исчезает почти совсем, только кусты колючей караганы борются с сухостью.

   Около 4 часов тропа вывела из безводного ущелья в более широкую долину Хату с хорошей речкой, выходящей из второго тесного ущелья слева. Уже одна вода сразу оживляет ландшафт, а тут еще немного ниже по уширенной долине среди пустыни ярко зазеленели два оазиса с группами высоких тополей и зелеными болотцами около них, оба на левом берегу речки в четыре-пять аршин ширины. Зелень оазиса представляла резкий контраст с ржавыми тонами окружающих низких кряжей.

   Перейдя речку, мы встали под тенью тополей, решив продневать в этом благодатном уголке среди пустынных гор.

   Степь Боку-мёрин. Горный узел Мёнгу-хайр-хан. До выхода долины Хату в обширную степь Боку-мёрин оставалось версты две; пользуясь хорошей погодой, я сейчас же пошел пешком к выходу долины, где и был через полчаса. Я взошел на кряж левой стороны, и предо мною раскинулась ровная степь верст на пятьдесят ширины. Восточная окраина не была задернута туманной дымкой, и там белели снега острых вершин двух высоких горных групп Харкира и Тур-гунь. Желтоватая степь, заслуживающая скорее названия пустыни, прочерчена зеленой полосой поймы р. Боку-мёрин; за ней видна вторая такая же полоса, вероятно, принадлежащая р. Уласты. С севера на юг кое-где на ровной степи протянулись красные невысокие гривы с острыми гребнями. У южного конца степи в бинокль можно было рассмотреть синеву оз. Ачит-нор, куда впадает Боку-мёрин. С севера вдали синели хребты в системе р. Харги. Река Хату весело выходит из долины в степь; следуя общему уклону к югу, она поворачивает туда же в сопровождении зеленеющих кустарников; но она быстро беднеет водой и скоро пропадает окончательно в жадной до воды каменистой почве пустыни.

   Я очень удачно выбрал время для обозрения степи Боку-мёрин; в следующие дни, несмотря на ясную погоду, дымка над степью сгустилась, и дальние хребты совершенно не были видны.

   6 августа. Дневка. В середине дня я сделал определение широты. Пункт на площадке между тополями в 25 саженях от берега Хату мною обозначен кучей камней и надписью на ближнем тополе зеленой краской "А. П. 1909. В. С.".

   Красноватые скалистые склоны северной стороны сложены из сланцев с прислоненными к ним песчаниками; все это сильно выветрилось. К западу кряж быстро поднимается, и в верховье Хату можно видеть сопки с снегами. Ледника не видно, но он должен быть, так как к вечеру р. Хату не только увеличивается, но и приобретает мутный оттенок {Сборы растения по нижней долине Хату в соседней Боку-мёрин дали следующие формы Pulsatilla vulgaris Mill., Draba nemorosa L., Silene repens Patr., Stellaria umbellata Turcz., S. dichotoma L., Caragana Bungei Ledb., С pygmaea D. C, Oxytropis-Martjanovi Kryl., O. iragacanthoides Fisch., Astragalus laguroides Pall., Vicia costata Ledb., Potentilla anserina L., P. sericea L., Umbilieus leucanthus Ledb., Bupleurum pusil-lum Kryl., Aster altaicus Willd., Artemisia Dracunculus L., A. Siversiana Willd., Saussurea salicifolia D. C, var. incisa Ledb., Taraxacum officinale Wigg., T. lyratum D. C., Pleurogyne carinthiaca Grieseb., Convolvulus Ammani Desr., Nepeta macrantha Fisch., N. botryoides Ait., Dracocephalum peregrinum L., Atrophaxis pungens Jaub. et Spoch., Salix pyrolaefolia Ledb., S. viminalis L., S. Ledebouriana Trautv., Populus Jaurifolia Ledb., Ephedra vulgaris Richard.}.

   7 августа. Утро ясное, но сильный ветер. Над степью Боку-мёрин мгла, которая скрывает дальний горизонт.

   Выступили в 9 часов утра. Через полчаса вышли в степь и, круто повернув влево, пошли на север западной окраиной степи.

   На десятки верст к востоку раскинулась равнина с хрящеватой почвой, на которой темнели круглые кусты караганы, кустики полыни да низкорослый ковыль. Тропа, хорошо проторенная, не заходит далеко в степь и придерживается подошвы восточных склонов хребта Сайлюгем, который все время остается слева. Эта окраина степи находится на высоте около 1 700 м, но дальше к руслу Боку-мёрин, и особенно к оз. Ачит-нор, степь заметно понижается.

   В 10 часов 30 минут тропа привела к ущелью в Сайлюгеме, из которого высоким валом выступают старые морены, но речки нет. Через полчаса ходу мы подошли к выходу более разработанной долины, откуда выходит речка Тал, окаймленная полосой тальников. Воды больше, чем в Хату, и притом она имеет ясно беловатый оттенок; к сожалению, истоков ее за передовыми склонами не видно, но с большой вероятностью их можно отнести к тому же узлу, где начинается Хату. За бродом через Тал тропа выходит на плоское возвышение из гранитов; скауты округлены и местами снабжены котлами выдувания. В лощинах скопилось много дресвы, по которой и пролегает мягкая тропа. Между гранитами встречается прослойка красного полевого шпата с крупными зернами кварца.

   Скоро мы проехали гранитное возвышение и вновь вышли на ровную, хрящеватую степь. В ушедшем в сторону хребте Сайлюгем показались верхушки снежных вершин и несколько глубоких логов, но места выхода их в степь было трудно определить из-за передовых возвышений.

   Оставляя справа низкую сланцевую гряду, в час дня мы подошли к зеленому сазу, на котором паслось много быков и верблюдов. Саз примыкает к берегу светлой речки Нарын-кол, которая огибает сланцевую гряду у северного конца и направляется к Боку-мёрин, но, вероятно, скоро пропадает. На речке несколько дербетских аилов. Этот оазис сменился каменной пустыней на левой стороне р. Нарын-кол, особенно там, где к речке приходит с севера второе безводное русло. Тропа здесь потерялась; потом оказалось, что она ушла восточнее к руслу Боку-мёрин. Мы последовали за случайным попутчиком дербетом вдоль сухого русла по сплошной голой гальке, что для лошадей было чрезвычайно тяжело. Оставили справа еще низкую гриву и в 2 часа 30 минут достигли воды в том же русле. Миновав гриву, мы вновь вышли на плотную щебнистую степь вдоль Боку-мёрин, но здесь она была заметно теснее. Хребет слева был ближе, и на нем еще яснее обозначились вершины со снежными полями. В одном глубоком ущелье показался даже лес. Впереди долину Боку-мёрин перегораживала ровная гряда, оказавшаяся потом мощной мореной. Мы держали путь в косом направлении к правому низкому концу морены. Река Боку-мёрин была от нас недалеко под невысоким скалистым кряжем справа, но она была скрыта в глубокой борозде.

   В 5 часов мы подошли к морене и здесь справа увидели торную тропу, потерянную нами близ Нарын-кола. Пора было подумать об остановке, но впереди ничего утешительного не было видно, хотя дербет и говорил, что близко есть вода и корм. В самом деле, стоило нам перевалить морену, как у ее северного края неожиданно открылась глубокая долина с прекрасной р. Асхатты, а по берегам - с группами листвениц и тополей и хорошим лугом. Сочность ландшафта в сравнении с бесплодием верхней поверхности степи представляет поразительный контраст. Двумя ступенями мы спустились в пойму Асхатты и в 5 часов 20 минут встали на ее берегу. Здесь тропа переходит удобным бродом на другую сторону; вообще течение реки довольно спокойное, но немного ниже она падает в тесном русле крутыми каскадами и в версте отсюда впадает в Боку-мёрин, которая тоже скрыта в глубокой промоине вместе со своей поймой. В тылу Асхатты в главном хребте верстах в пяти отсюда синела глубокая долина с снежными горами. Судя по 40-верстной карте, здесь имеется перевал в долину Юстыд на Чуйской стороне.

   9 августа. Вышли в 8 1/2, часов; перебредя на левую сторону Асхатты, мы круто поднялись на высокие морены, которые загромождают все пространство между склоном Сайлюгема и р. Боку-мёрин шириной верст в шесть-семь. Тропа проходит вблизи Боку-мёрин, но река также скрыта в глубокой промоине. Через час ходу мы подошли к краю морен и увидели синюю полосу реки с двумя рядами тополей и листвениц по берегам. Боку-мёрин достигает 8-10 сажен ширины и по количеству воды лишь, немного превосходит Асхатты. Левый берег реки образован крутыми скалами красноватого кряжа, а правый высокими моренами. Такого колоссального развития старых морен я в Западной Монголии почти не встречал; их можно сравнить разве с моренами Цаган-гола близ устья р. Кату. Еще полтора часа мы шли их холмами и грядами, то спускались в глубокие лога, то вновь взбирались вверх. Около 11 часов мы спустились на широкую лесную лужайку, свободную от морен. Здесь нашли пустующую деревянную избушку, вероятно, принадлежащую караулу; около нее перебрели на левый берег Боку-мёрин. Подвинувшись вперед степной террасой левого берега, мы круто отвернули в правый сухой лог и постепенно поднялись в 12 часов к плоскому седлу. Столь же постепенный спуск через час привел на дно сухой долины, левый склон которой занят опять нагромождениями высоких морен. Мы поднялись на них правой тропой из двух, которые здесь пролегают, и два часа пересекали гряды и холмы морен. Наконец, в 3 часа спустились к небольшой речке Чигир-тей, где скоро остановились у трех юрт караула.

   В 3 1/2 часа мы пошли дальше и очень скоро должны были подняться на новую систему старых морен по левую сторону р. Чигиртей. Подвигались удобной тропой на восток в виду долины Боку-мерина и оз. Ачит-нор; кроме того, опять были видны снега Харкира и Туртунь, но несколько с другой стороны.

   На этот раз морены проехали скоро и в 4 часа пересекли неглубокий лог с светлым ручьем Цаган-кол. Небольшой подъем на плоскую гриву, где справа от тропы остается озерко, и в 5 часов круто спустились в хорошо выработанную долину р. Тулалик. Сверху можно было хорошо рассмотреть, что Тулалик берется из двух небольших ледников в снежном массиве Мёнгу-хайрхан, стоящем особняком от Сайлюгема. Выйдя на широкую долину, Тулалик образует широкие извилины и проходит три озерка, запруженных низкими моренами, подернутыми травой. В стороне есть озерко, которое, кажется, не соединяется с рекой. Мы спустились к нижнему озерку и здесь остановились на ночь.

   Проследить дальше вниз течение Тулалика я не мог, но было очевидно, что вместе с Чигиртеем они принадлежат к системе Боку-мерин, но доходят ли до нее, не знаю.

   10 августа. Утром собрались рано, но напрасно поджидали Иондо {проводника, уехавшего в аил], который был ценен тем, что понимал немного по-русски. В 9 1/2 часов мы выступили без проводника, скоро оставили тропу, ведущую на восток к караулу близ Уйрюк-нора, и повернули влево, на север, опять в высокие морены. Скоро нас догнал Иондо и отказался ехать дальше, объясняя свой отказ каким-то делом. Он дошел с нами лишь до соседней долины Чара-харгай, где я нашел урянхайский аил; старик урянхаец не мог нас проводить, потому что у него не было лошади. Таким образом, нам все-таки пришлось итти без проводника; но Иондо довольно подробно рассказал нам дальнейший путь в долину Харги. Мы двинулись вверх по Чара-харгаю, по правому берегу речки. Тропа все время довольно мягкая и лишь изредка поднимается на крутые косогоры. Вверх долина делается заметно теснее, особенно с приближением к слиянию двух истоков речки, где мы были в половине первого часа дня. Оставляя здесь слева ущелье с светлой речкой, мы повернули в правое тесное ущелье, обставленное крутыми красными скалами. Кое-где со склонов спускаются крутые осыпи, украшенные покрасневшими листьями ревеня. На дне долины близ мутноватого ручья зеленеет хорошая трава. Скоро ущелье поворачивает влево, оставляя вправо низкое седло, потом опять вправо. Здесь нам повстречался охотник-урянхаец, который взялся проводить до перевала в Харгу.

   Дойдя до новой развилины, мы отвернули вправо и, перевалив перегородившие долину скалы, вновь спустились к речке и продолжали подъем по широкому логу. Исток речки у нас остался слева, а впереди постепенно поднимался пологий луг, поросший плотным кочковатым дерном кипца, в котором темнеют маленькие лысины с сланцевым щебнем. В 3 часа дня мы поднялись к левой седловине между двумя плоскими сопками. Высота перевала 2 990 м. Здесь мы окончательно оставляли систему Боку-мёрин, и предстоял спуск в долину р. Харги, текущей в Уйрюк-нор. Слева и сзади от нас оставались снега Мёнгу-хайрхана, видные лишь отчасти; впереди на севере протянулся хребет Танну-ола с зубчатым гребнем без снега; одна снежная вершина выставляется лишь на втором плане. Под хребтом Танну-ола протянулась долина Харги с желтыми тонами выгоревшей зелени.

   Крутой спуск тесным оврагом приводит в боковую долину с ручьем, по склонам которой появляется лиственичный лес, но сама долина скоро делается сухой и пустынной. Миновали мутную речку, проходящую слева из долины, в глубине которой много леса, и, спустившись еще немного, отвернули в боковую долину, которая протянулась параллельно долине Харги. Дно долины занято сазом с сочной зеленью, который орошается родником, выходящим из-под скалы сланцевого кряжа. На сазу много скота, но аилов нет. Мы остановились в 5 часов у хорошего корма вблизи родника. Отсюда довольно хорошо были видны снега Мёнгу-хайрхана, и мы воспользовались светлым вечером, чтобы сделать определение [его] высоты, которая оказалась равной 3 870 м. Это определение касается более широкого купола, но остальные, повидимому, мало отличаются от него по высоте. При такой высоте можно было ожидать присутствия ледников и, действительно, на восточном склоне были видны два языка, спускавшиеся в сторону Харги, в один из ее правых притоков. На северном склоне можно ждать более крупных ледников, но я их не видел. Из описанных выше нахождений старых морен в долинах Боку-мёрин, Чигиртея, Тулалика и Чара-харгая можно заключить, что группа Мёнгу-хайрхан была крупным центром оледенения, притом независимым от Монгольского Алтая, и лишь отчасти связанным с Сайлюгемом.

   В течение двух последних переходов мы окружили группу Мёнгу-хайрхан с юга и востока; оставалось зайти к ней с севера, но, как увидим ниже, обстоятельства помешали посмотреть ее хорошо с этой стороны.

   11 августа. Утро ясное, но с дымкой, покрывающей даже ближние горы, и запахом осеннего утренника. Выступили в 9 1/2 часов вверх по логу и через полчаса низким седлом перевалили в соседнюю сухую долину. Выше по склонам темнели колки лиственичного леса, около которых были видны зимовки с загородками для скота. Обогнув скалистую гриву, мы вышли в долину Харги, а в 12 часов коснулись и берега реки.

   Река Харга, текущая с запада на восток, достигает трех-четырех сажен ширины и имеет прозрачную воду. Ее низкие берега поросли группами листвениц, но сейчас же за прибрежными деревьями начинается сухая степь с бедным покровом выгоревшей травки. Долина Харги местами расширяется до 10 верст, но выше по течению суживается подходящими с юга поперечными отрогами. Безлесный склон Танну-ола тоже выгорел, как обращенный к югу, и изрезан узкими, по большей части безводными логами. На гребне хребта я еще раньше рассмотрел одну интересную вершину с острой белой верхушкой; но это не был снег, а какая-то порода, прислоненная к основной темной массе хребта по двум сходящимся под углом прямым линиям, причем вершина угла как раз совпадает с гребнем острой гривы, падающей к Харге.

   Мы перешли на левый берег реки и удобной тропой продолжали путь вверх по долине. В час дня миновали косогор тесного места около реки и вновь вышли в расширение долины. По обе стороны реки обозначились высокие щебнистые террасы, пересекаемые боковыми руслами частью с водой, частью без воды. По северным склонам отрогов массива Мёнгу-хайрхана появляется много лиственичного леса, но он не спускается до дна долины. Ради более мягкой дороги перешли на правый берег реки и продолжали путь по слабо намеченной тропе. Отсюда массив Мёнгу-хайрхан виден лучше; он протянулся в виде хребта, в широких логах которого залегает до шести небольших ледников. Пересекая лог с речкой, мы в 3 часа достигли тесного ущелья с последними деревьями и здесь запасли дров для предстоящей стоянки. Из ущелья мы поднялись по крутому склону зигзагами на верхнее ровное плато. Против ущелья на левой стороне реки ясно выдаются обнажения желтой и белой глины. Ровное травянистое плато весьма постепенно поднимается к водоразделу с Чулышманом вдоль южного истока Харги. После пересечения истока плато делается холмистым и кое-где занято озерками; появляются густые заросли полярной березки, из которой целыми выводками вырываются горные куропатки. На отдельных луговинах с желтеющей травой выдаются Aconitum Napellus L., Gentiana algida Pall., Schultzia compacta Ledb., но уже в осеннем виде. Листья на кустах тальника свернулись и пожелтели, а полярная березка начинала краснеть.

   Водораздел имеет настолько плоскую форму, что линию перевала трудно заметить; она достигает около 2 500 м. Постепенный спуск таким же плато с травянистыми холмами и озерками к 5 часам вечера привел к берегу оз. Джувлу-куль, из которого берется р. Чулышман; следовательно, мы вступили на русскую территорию, но не надолго. Погода испортилась; все небо было затянуто тяжелыми облаками; тянул запад [западный ветер].

   От оз. Джувлу-куль до реки Кемчик. 12 августа. Погода хмурилась и проводники упросили меня продневать, особенно ввиду хорошего корма вокруг озера. Оз. Джувлу-куль вытянулось с востока на запад, вероятно, верст на восемь при ширине версты в две-три. Берега его низки, и прибрежная полоса с травянистыми холмами весьма постепенно поднимается к окружающим хребтам; только у южного берега в средней части озера горы подходят ближе к озеру. По прибрежной низине к озеру течет довольно много ручьев с болотной, настойной водой, неприятной на вкус. Озеро у берегов очень малко, да и вообще, кажется, значительных глубин нет. Потом я видел его сверху и почти везде можно было рассмотреть дно, кроме одного места в середине озера ближе к южному берегу. Впрочем, следует упомянуть, что к осени вода в озере сильно убыла. Попытки ловить рыбу в озере были неудачны, хотя по берегу было видно не мало рыбачьих приспособлений, а в ямах - остатков от чистки рыбы.

   Горы по южную сторону озера невысоки; гораздо значительнее пограничный хребет Чапчал северной стороны, через который нам предстояло перевалить в Кемчик. У западного конца озера был виден прорез долины с выходом Чулышмана. Обозрение окрестностей озера Джувлу-куль и пройденного нами перевала из Харги приводит к убеждению, что озеро моренного рроисхождения; ледник занимал широкую площадь и, питаясь снегами Мёнгу-хайрхана и Чапчала, сползал как в Чулышман, так и в Харгу. Высота озера в 2 235 м еще раз подтверждает былое нахождение ледника. Далеко ли спускался ледник в Чулышман, я не знаю, так как ни выхода реки из озера, ни ее верхней долины я не посетил. Людей на Джувлу-куле мы не нашли, не было, следовательно, и барана; поэтому питались птицей, которую настреляли вблизи озера. Если прибавить к этому холодную пасмурную погоду, то сделается понятным, что на озере чувствовалось неуютно.

   13 августа. Погода еще хуже. Проснулись под шум ветра и падения крупы на палатку. С запаса все время приходили тяжелые, низкие тучи, которые закрывали Чапчал. Когда их на время относило ветром, было видно, что склоны хребта побелели от снега. Я колебался выступать на перевал в такую погоду, но позднее время вынуждало торопиться; все-таки в 10 часов отправились к хребту, где на белом фоне снега чернела по крутому склону узкая полоска тропы. От Джувлу-куля к югу в Кош-Агач и к северу в Кемчик проходит очень торная тропа в несколько рядов; по ней-то мы и пошли. По мере приближения к хребту моренный ландшафт делается яснее; тропа то взбегает на холмы и гряды, то спускается в ложбины, в которых нередко находятся озерки. Через час ходу мы вошли в боковой лог, ледниковый кар, с очень крутыми осыпающимися стенами. Подъем левой стороной сначала постепенный, дальше делается круче и идет зигзагами. Облака попеременно то заносят нас, то уносятся ветром. Свежий снег налипает на копыта большими комьями, отчего лошади скользят и ступают неуверенно. Скоро подъем вышел на крутой щебнистый склон; тропа довольно удобна, но в некоторых местах щебень осыпается и катится далеко вниз; снежные комья на копытах лошадей тоже портят дело. Облака окончательно укутали нас и скрыли отставший внизу караван; начался настоящий буран с густо падающим снегом. В 12 часов мы выбрались на седловину перевала, но из-за бурана впереди ничего не было видно. Ясно было одно, что впереди перед нами пропасть с отвесной стенкой и сюда итти нельзя; мы отвернули влево и саженях в десяти увидели обо. Около этой кучи камней мы приостановились, чтобы обождать караван. Вокруг нас завывала снежная вьюга, снег проносился плотной стеной. Лицо и ноги щипало от морозного ветра. Мы были на высоте 3 177 м в самое неудачное время. Снизу доносились крики проводников и потом из-за стены снега и тумана вылезали одна вьючная за другой. Когда все были налицо, мы начали осторожно спускаться по щебнистой гриве, заваленной толстым слоем снега. Тропы не было видно; Матай спешился и, разглядывая дорогу, все время шел впереди каравана. Снег уменьшился, и можно было рассмотреть, что мы спускаемся острой гривой между двумя ущельями справа и слева; но вообще спуск не слишком крут, и, если бы не снег, мы прошли бы здесь без всякого труда. Наконец, мы решительнее спустились на каменистое дно левого ущелья недалеко от соединения его с правым. Всюду лежал свежий снег и даже крутые склоны побелели. Мы продолжали спуск дном долины рядом с глубоким коридором из скал, в котором шумел ручей.

   Спуск на дно долины продолжался около часа, а еще через полчаса мы уже подходили к первым кедрам. Вновь надвинулась с перевала тяжелая туча, и начал падать град; градины были величиной больше лесного ореха кругло-конической формы. Главная масса града проходила столбами в стороне, но все-таки от его ощутительных ударов нам пришлось спасаться под деревьями.

   Еще немного, и мы, перейдя на правый берег речки, попали в довольно широкую долину р. Чуй, принадлежащей системе Кемчика. Мы вновь были на монгольской территории¹³². Мягкая тропа идет то террасой, то уходит в прибрежную заросль из тальников. Долина обставлена крутыми склонами хребтов с высокими острыми вершинами, покрытыми свежим снегом, но на полу уже снега не было. Появились урянхайские аилы, хотя большая [их] часть успела откочевать.

   Погода решительно исправлялась и скоро на скалах и влажных ветвях листвениц и тальников заиграло солнце. В 3 часа мы перешли правый приток, выходящий из тесного ущелья, при устье которого видны какие-то наносы, размытые в виде столбов. Пройдя еще немного правой сухой террасой, мы перешли вброд р. Чуй, достигающую здесь уже 10 сажей ширины. Левой стороной идет столь же удобная тропа террасами и крутыми косогорами до впадения слева р. Биштыком.

   В 5 часов вечера близ устья этого притока мы спустились к берегу реки и встали на ночь. В полуверсте отсюда оказался аил и притом с резиденцией какого-то неважного начальника. Откомандированные туда проводники купили за 5 руб. барана и привезли еще свежих кедровых орехов. Вечером было холодно, только °Ц, а ночью был минимум -2°Ц.

   14 августа. Сегодня нам предстояло перейти в долину Немчика, причем нужно было перевалить хребет, протянувшийся с северной стороны р. Чуи. Мы вышли в 10 часов утра, поднялись на террасу и сейчас же перебрели Биштыком, текущий в глубокой промоине, а вскоре и второй такой же поток. Дальше вниз долина Чуя переходит в тесное ущелье от надвинувшихся скал, а наша тропа с высокой террасы поднимается по склону все выше и выше. Склон падает вниз крутыми выступающими ребрами, на которых тропа выходит на карниз, повисший высоко над рекой, и пересекает их одно за другим. На протяжении десятка сажен карниз обрывается в глубокую пропасть с светлой лентой Чуя и так круто, что при проезде его вполне своевременно размышлять о бренности человеческого существования. Через час подъема тропа поворачивает в боковую высокую долину с маленьким ручьем. Напротив, за ущельем Чуя прорезалась глубокая долина со снежными вершинами в верховье. Немного поднявшись верхней долиной, мы повернули вправо вторым логом против пригона для скота и выехали на первое седло в лог, падающий тоже в Чуй. Отсюда тропа отклоняется влево и по скалистой гриве приводит ко второму седлу. Дальше нужно объехать слева вершину еще одного лога, и тогда вы на самом водоразделе у обо из кучи камней (2 332 м). Этот перевал лежит на полверсты выше нашего последнего стана в Чуе. С перевала открывается обширный вид на широкую степную долину; по ней протянулась с запада на восток зеленая полоса поймы р. Немчик, которая дает два поворота под прямым углом. К ней с юга тянется другая зеленая полоса поймы р. Барлык, в которую впадает еще в горах и р. Чуй. Левее на северо-западе видны снежные вершины хребта в истоках р. Немчик.

   После короткой остановки в 12 часов 30 минут начался крутой спуск в боковую лесистую долину, и после двух часов мы вышли в широкую степь, где красноватая сухая почва поросла кустиками кипца. Мы подвигались на восток торной тропой, которая под прямым углом пересекла другую, столь же торную, идущую от гор прямо к Немчику. Наша тропа миновала лощину между хребтом справа и двумя сопками слева и в 4 1/2 часа мы спустились в нижнюю часть долины, почти сплошь покрытую посевами; вблизи их масса аилов. Вся эта площадь орошена арыками и частью оставлена под лугами.

   Зеленая пойма Немчика была уже недалеко, но нужно было пройти версты три между посевами, пока мы не подошли к первой протоке реки уже после брода через головной арык. По пути я видел гладкие убитые места для молотьбы ячменя и вблизи их круглые отверстия в земле, ведущие в ямы, где сохраняется зерно. В 4 1/2 часов мы были на месте в стороне от посевов во избежание потравы нашими лошадьми.

   Протока, на которой мы встали, имеет сажени две ширины и довольно глубока. Берега ее густо поросли высокими тополями, узколистной ивой и колючей карагавой. На другое утро я перешел через протоку и саженях в сорока от нее увидел основное русло реки. Оно достигает 12-15 сажен ширины, но по большей части довольно мелко; русло усыпано некрупной галькой. На галечниковых берегах я нашел еще Myricaria daurica. К нашему стану явились из своих аилов праздные зеваки, которые порядочно надоедали, желая осмотреть все.

   В протоке я поймал несколько рыб, очень похожих на харюзов, но с золотисто-желтым брюхом и яркокраспыми пятнами на синем спинном плавнике. Оставался дневной переход до русской заимки. Вечер был довольно теплый; ведь мы спустились до 1 048 м, в земледельческие низы.

   15 августа. В 10 часов утра направились на восток к зеленой пойме Барлыка; дорога пролегает однообразными полями ячменя, которые наполовину сжаты, и часто пересекает арыки. Пойма Кемчика скоро поворачивает на север и удаляется от нашей дороги. Около полудня мы вышли из площади посевов и продолжали путь сухой степью по торной дороге, где даже были следы колес. Здесь нам повстречался русский татарин Тагир и сообщил, что Сафьянов уже лет шесть тому назад продал свою заимку Галию Валиеву, и рекомендовал остановиться у него¹³³.

   В 3 часа мы вступили в зеленую пойму р. Барлык, который разбился на много проток и оросил полосу около пяти верст ширины. Красивые группы высоких тополей раздвигаются для хороших полян с поставленными стогами сена. На полянах масса высоких кустов облепихи с седыми листьями и оранжевыми гроздями ягод и кусты караганы с длинными иглами (Caragana spinosa); по берегам проток белые тальники. Переезжая одну протоку за другой, мы целый час шли великолепным парком. При входе и выходе из поймы я видел на небольших столбиках таблички с какими-то надписями, вероятно, имеющими отношение к близлежащему ламаитскому монастырю.

   В 4 часа мы опять вышли в открытую степь, но уже довольно близко к темной пойме Кемчика, которая сливается с барлыкской поймой. Вправо от дороги осталось невзрачное деревянное здание - хуря, а дальше усадьба русского торговца Монастырщина. Заехав сюда ненадолго и побеседовав относительно способов передвижения в Минусинский край, я проехал еще версты две и зашел в бывшую Сафьяновскую факторию к Галию Валиеву. Фактория стоит у самой поймы Кемчика, где на берегу реки я велел поставить палатки.

   Отсюда я должен был отпустить своих проводников и лошадей, взятых из Черги, и продолжать путь через Саяны с новым караваном или другим способом. Об этом предстояло обстоятельно посоветоваться {В. В. Сапожников далее подробно описывает возвращение в Россию через Туву и Саяны в Минусинск; мы опускаем эту часть дневников (стр. 258-265) за время с 16 по 27 августа, как не имеющую отношения ни к Монголии, ни к Русскому Алтаю. - Прим. ред.}.

   Общее обозрение хребта. На крайнем юго-востоке Русского Алтая, по южную сторону высокого плоскогория Укок, возвышается горная группа Табын-богдо-ола с пятью снежными куполами. От этого высокого горного узла, как от некоторого центра, отходят в разные стороны три основных хребта.

   На запад протянулся Южный Алтай между истоками Алахи и Бух-тармы с севера и долиной Монгольского Канаса и верховьями Кабы с юга. В западной половине Южный Алтай разветвляется на три хребта: Нарымский, Курчумский и Азу, которые направляются к правому берегу Иртыша¹³⁴.

   На северо-восток от узла отходит менее высокий, малоснежный хребет Сайлюгем. Изгибающейся линией он тянется по водоразделу Аргута, Чуи, Башкауса и Чулышмана с запада и левых притоков р. Кобдо: Суока и Боку-мерина с востока. Далее на север он смыкается с хребтом Чапчал, переходящим в Саяны.

   Третья, самая могучая ветвь отходит от узла Табын-богдо-ола на юг; это - Монгольский Алтай, главный предмет моего исследования. Образуя водораздел между верхними бассейнами Иртыша и Урунгу с запада и Кобдо и Буянту с востока, хребет постепенно загибается на юго-восток и, принимая почти восточное направление, далеко вдается в пустынные нагория Центральной Азии, где и расходится невысокими гривами {П. К. Козлов. Монголия и Кам.}.

   Высокая часть Монгольского Алтая, от узла Табын-богдо-ола до перевала Южный Улан-даба в истоках р. Булгун, имеет общую протяженность около 350 верст. Большая часть этого участка принадлежит истокам Иртыша и Кобдо, и лишь небольшой кусок, верст в семьдесят пять, питает Буянту и Урунгу, да еще р. Сенкир, приток оз. Хара-усу. От основной линии хребта в ту и другую сторону отходят высокие отроги, более длинные в сторону Иртыша, и покороче - в сторону Кобдо. Среднюю ширину всего хребта с его отрогами нужно считать верст сто пятьдесят. Юго-западные отроги отходят более или менее под прямым углом к главному хребту; с северо-восточной же стороны, начинаясь от узла Табын-богдо-ола между верхними долинами Аксу и Цаган-гола, протянулась вторая линия возвышенностей параллельно главной линии хребта, прорванная долинами рек Кобдо, Саксая и Буянту.

   Местное население приурочивает название Алтай только к юго-западному склону хребта в истоках Иртыша; для кобдоского склона одного общего названия не имеется, а местности обозначаются по названию рек, берущихся из них, кроме одного, кажется, исключения для группы Мустау близ оз. Даингол.

   Средняя высота Монгольского Алтая достигает 3 500 м, повышаясь в отдельных вершинах до 4 000 м (Мустау) и даже 4 500 м (Кийтын)[4 653 м] и опускаясь до 3 000 м и ниже на перевалах. Юго-западные отроги, постепенно понижаясь, верстах в ста от главного хребта заканчиваются невысокими гривами в пустынной Джунгарской степи, лежащей на абсолютной высоте 500-600 м; северо-восточные склоны, более короткие, упираются в первую полосу долин на высоте до 2 200 м, и лишь за второй линией возвышенностей абсолютная высота долин понижается до 1 200-1800 м. Это распределение высот, вместе с различным характером долин, придает совершенно своеобразный облик двум склонам. В то время как иртышский склон прорезан глубокими, сочными, лесистыми долинами, кобдоский склон скоро переходит в ряд пустынных каменистых нагорий. Эта разность выступит еще рельефнее при частном описании обоих сторон хребта.

   Горный узел Табын-богдо-ола получил свое название "Пяти святых гор" от пяти снежных куполов, из которых четыре хорошо видны с севера, именно с восточной половины плоскогорий Укок, где формируется р. Калгутты. С более высокого пункта, например с перевала Джюмалы, снежные вершины горного узла кажутся более величественными. П. К. Козлов распространяет название Табын-богдо-ола также на снежные вершины в истоках р. Алахи, с чем я согласиться не могу {П. К. Козлов. Указ. соч., стр. 26.}. Истоки р. Алахи (Канас, Алaxa и Укок) залегают довольно далеко от основного горного узла в ясно сформированном хребте Южного Алтая и притом отделены от горного узла двумя такими понижениями, как перевалы в истоках р. Бутеу-Канас и Русский Канас. Гораздо более основания причислить к узлу Табыи-богдо-ола несколько вершин, лежащих с юга, где поднятие имеет тот же "узловой" характер без ясно сложившегося хребта. Принимая это, мы получим, что горный узел имеет поперечник до 25 верст и в своих снегах и ледниках дает начало таким крупным рекам, как Цаган-гол, Кобдо, Канас и Калгутты.

   На север, к истокам Калгутты, горный узел выступает полукругом, или вернее - подковой, на которой видны четыре плоские вершины; все они достигают высоты около 4 000 м над уровнем моря, а вторая с востока, Русский шатер, даже 4 132 м и, следовательно, над Укоком имеют высоту около 2 000 м. Самая высокая, пятая, вершина лежит южнее и непосредственно от истоков Калгутты не видна. Ее хорошо можно видеть с востока, со стороны Цаган-гола, или с запада с высокой столовой вершины Чолок-чат, возвышающейся широким массивом к югу от таможенного пикета Укок. Пятой вершине, которую в дневнике я называл Цагангольским куполом, я приурочиваю название Кийтын; название это, помеченное на некоторых картах для всего узла, сейчас кочевниками утрачено, но я восстановляю его применительно к главной вершине горного массива; в переводе на русский язык Кийтын {А не Куйтун.} значит "холодная".

   Вершина Кийтын занимает центральное положение между главными ледниками р. Цаган-гол (ледник Потанина) и большими ледниками монгольского Северного Канаса (ледник Пржевальского) (рис. на стр. 406). На северо-восток и на север Кийтын имеет округлую форму купола, почти сплошь покрытого снегом, лишь с кое-где чернеющими узкими скалистыми ребрами; в юго-западном же направлении, в сторону Канаса, вершина обрывается отвесной стенкой с узкими полосами снега в ложбинах между темными скалами. Судя по одной фотографии, снятой со стороны Цаган-гола, я догадываюсь, что между снежным овалом северо-восточной стороны и верхним краем стенки, падающей в Канас, на вершине Кийтын есть неглубокая снежная седловинка. С других пунктов она совершенно незаметна; поэтому до новых исследований на этом пункте я ставлю знак "?".

   Для определения высоты Кийтына у меня имеются три угломерных определения: первое со стороны Цаган-гола с базиса на гриве Глядень дало абсолютную высоту 4 350, второе с вершины Чолок-чат - 4 500 и третье с ледника Пржевальского - 4 650 м. Я беру среднее из трех измерений и принимаю для Кпйтына высоту в 4 500 м. Таким образом высота Кийтына близко подходит к высоте Белухи, главной вершины Русского Алтая. Должен оговориться, что Кийтын со стороны Цаган-гола не дает хороших точек для визирования вследствие плоского контура, и здесь была возможна погрешность, и даже, может быть, со стороны Канаса была взята другая точка при определении угла возвышения. Но из сопоставления цифр видно, что круглая величина в 4 500 м близка к истинной. Приводимое мною определение высоты является единственным¹³⁵.

   Вершина Кийтын стоит на водоразделе трех систем: Кобдо, Иртыша и Катуни; четыре остальных снежных купола соприкасаются лишь с истоками Калгутты и Цаган-гола, т. е. двух систем: Катуни и Кобдо.

   Все пять вершин Табын-богдо-ола в сущности представляют лишь северные аванпосты более обширного горного узла, который обслуживает истоки Цаган-гола, Белой Кобдо (Аксу), Черной Кобдо¹³⁶ и двух Канасов - Северного и Южного (см. схему ледникового узла Табын-богдо-ола).

   Проследим сначала линию водораздела между Канасом и верхним бассейном р. Кобдо в пределах горного узла.

   От вершины Кийтын водораздел между Цаган-голом и Канасом направляется прямо на юг и между верхними нижним притоками ледника Потанина образует острую снежную вершину В, а еще дальше на юг оригинальную вершину - Снежную церковь, состоящую из острой пирамиды с продолжением в виде крыши на юго-восток. Снежная церковь имеет высоту 4 100 м и смотрит в нижний правый приток ледника Потанина (ледник Александры), в тыл второго цагангольского ледника, Граве, и скалистым массивом с небольшими крутыми ледниками падает в сторону ледника Пржевальского.

   На северо-восток от Снежной церкви на коротком отроге между ледниками Потанина и Граве белеет вес ьма приметный острый снежный конус С, имеющий высоту 4 038 м; он одинаково хорошо виден с обоих ледников. За ним вторая вершина пониже.

   На юго-восток от Снежной церкви - две острые снежные вершины N и D. Первая (4 046 м) возвышается в тылу ледника Пржевальского, вторая (3 910 м) между верхними частями ледников Граве и Крылова. Обе вершины, кроме того, имеют отношение к северным снежникам ледника Козлова (Аксу) (рис. на стр. 275).

   От вершины N на юго-запад возвышается в тылу среднего потока ледника Козлова снежная вершина М, западным склоном направленная, вероятно, к леднику Обручева. От вершины M водораздел между [реками] Аксу и Канасом протянулся на юг до черной остроконечной вершины Гвоздь (3 800 м), хорошо видной отовсюду с ледника Козлова (рис. на стр. 415); от нее гребень-водораздел вдоль левой стороны ледника Обручева немного отклоняется к юго-западо-югу, но скоро поворачивает на юго-восток. Верстах в десяти от последнего поворота образуется небольшой узел, от которого на юго-восток продолжается водораздел между [реками] Аксу в Каратыр, а на юго-западо-юг идет гребень к седловине между Каратыром и Южным Канасом. Южнее седловины (2 900 м) между истоками Сома и Каратыра уже формируется главная линия хребта Монгольского Алтая, который принимает юго-восточное направление.

   От вершины N в тылу ледника Пржевальского вдоль его южного бока отходит на запад высокое ответвление с несколькими снежными вершинами, которое, уширяясь в виде массива, обслуживает своими сне