| Главная » Книги |
Тургенев Иван Сергеевич - Письма (Июнь 1867 - июнь 1868), Страница 5
Тургенев Иван Сергеевич - Письма (Июнь 1867 - июнь 1868)Schillerstrasse, 7. Ce 8 décembre 1867. Chère fillette, Je ne veux pas cette fois-ci faire le paresseux et je vais répondre immédiatement à la grande lettre que tu vien3 de m'écrire1. Procédons par ordre:
No 1.) Je n'ai pas de chance décidément cette année. Le 11 novembre Д1 y a à peu près un mois, comme tu vois) - j'ai fait un faux pas à la chasse - qui ne m'a pas fait grand'chose au premier moment - mais cinq jours plus tard mon genou a enflé et il m'est devenu impossible de marcher. J'ai gardé la chambre pendant 3 semaines - cela va mieux maintenant - mais naturellement il n'y a plus à penser à la chasse - je ne marche qu'avec peine. C'est comme un fait exprès.
No 2.) Mes affaires vont bien en ce sens que je crois mon nouvel intendant honnête et intelligent2; mais je n'ai pas encore payé l'argent que me réclame mon oncle3, et ce n'est qu'au printemps, lors de mon voyage en Russie que je pourrai régler cette affaire qui me tient pieds et poings liés.
No 3.) Tu me donnes beaucoup de commissions que je ne demande pas mieux que de remplir. Seulement - si tu désires 15 bouteilles de kirsch - comme le bon kirsch coûte même ici près de 3 francs la bouteille et qu'il faut encore payer près d'un franc d'entrée - tu verras qu'avec l'emballage etc.- cela irait presque à 70 francs. Je me contenterai de t'envoyer 6 bouteilles - et j'employerai la somme qui restera à t'acheter des vases et des coucous. Comme cela, tout sera bien, je l'espère. Le kirsch te sera envoyé; les coucous et les vases arriveront avec moi; pourtant je puis aussi t'envoyer les vases.
No 4.) Je dis: arriveront avec moi; et je me demande si en effet je pourrai venir en France au commencement de janvier? Comme je voudrais bien me défaire de ma réputation d'inexactitude - (réputation bien méritée, je dois l'avouer!) je préfère dès à présent fixer le jour de mon arrivée au 1-er février. Si tu peux venir à Paris à cette époque, tant mieux - sinon, je pousserai jusqu'à Rouge-mont. Ecris-moi tes idées là-dessus.
No 5.) Mme Innis m'a annoncé par écrit son installation en Angleterre. Je vais lui répondre. Elle t'a été trop utile pour que nous ne lui soyons pas reconnaissants, surtout maintenant que la séparation s'est faite probablement pour toujours. J'espère que tu lui auras écrit amicalement.
No 6.) Je suis très heureux de voir que tes affaires de famille vont bien et que la bonne harmonie s'est définitivement établie. C'est ce qu'il y a de meilleur au monde. Dis mille choses de ma part aux parents - et embrasse Gaston, comme je t'embrasse. Au revoir - et attends la caisse.
Ton père qui t'aime,
J. Tourguéneff. 2121. ЖЮЛЮ ЭТЦЕЛЮ 26 ноября (8 декабря) 1867. Баден-Баден Bade. Schillerstrasse, 7. Dimanche, 8 dec. 67. Mon cher ami, Je suis dans le feu des corrections de "Fumée". En comparant avec soin la traduction avec l'original, j'y ai trouve des fautes par centaines. Vous verrez cela vous même. J'ai bientôt fini la besogne et dans le courant de cette semaine vous recevrez une exemplaire avec toutes les corrections. Vous pouvez compter sur cette promesse. N'allez pas imprimer la version Golitzine1!
Au revoir et mille amitiés.
J. Tourguéneff. 2122. H. A. КИШИНСКОМУ 27 ноября (9 декабря) 1867. Баден-Баден Баден-Баден. Schillerstrasse, 7. Понедельник 9-го дек./27-го нояб. 1867. Любезнейший Никита Алексеевич, С 1-го января будущего 1868-го года в число моих пансионерок поступает г-жа Люция Тургенева, "живущая на Большой Дмитровке, в доме Солодовникова, в номерах г-жи Житкевич, No 3, в квартире г-жи Лопухиной". Я ей назначаю 120 руб. сер. в год - с выдачей по третям. Первые 30 р. сер. вышлите ей теперь же и попросите ее прислать расписку.
Также прошу Вас из находящихся у Вас денег выслать 150 р. сер. Павлу Васильевичу Анненкову по тому же адресу:
В С.-Петербург, на Италиянской улице, в доме Овсянникова, квартера No 26.
Деньги же, собственно мне предназначенные, вышлите, когда будет удобно и по мере возможности, не откладывая однако в слишком долгий ящик.
Не забудьте известить меня о местопребывании Николая Сергеевича Тургенева.
Будьте здоровы. Остаюсь искренно Вам доброжелательствующий
Ив. Тургенев. 2123. БЕРНГАРДУ ЭРИХУ БЕРЕ 29 ноября (11 декабря) 1867. Баден-Баден Baden-Baden. Schillerstrasse, 7. d. 11. December/29. November 1867. Mein Herr, In Antwort auf Ihr letztes Schreiben vom 26. Nov
Sonst bin ich, wie gesagt, geneigt und willig - meine Autorisation zu geben.
Achtungsvoll und ergebenst
I. Turgeneff. 2124. ЛЮДВИГУ ПИЧУ 29 ноября (11 декабря) 1867. Баден-Баден Baden-Baden, Schillerstrasse, Nr. 7, den 11. December 1867. Mein lieber Freund! Eben erfahre ich, dass die Stuhr'sche Verlagsbuch-haidlung in Berlin eine russische Ausgabe m einer Romane beabsichtigt. Formell hat sie das Recht dazu. Aber ich kann nicht recht begreifen, warum sie das thut. Man hat schon manches russische Buch im Auslande gedruckt, aber dann war das Buch ein verbotenes, in Russland selbst verpöntes1. Dieses Mal ist es aber nicht der Fall; mein Roman ist eben in einer noch vollständigeren Gestalt in Moskau erschienen2. Nützen kann also die Ausgabe der Stuhr'schen Buchhandlung nicht; mir aber kann sie schaden, denn mein Verleger in Moskau sprach schon von einer zweiten Auflage, da die erste bereits vergriffen ist3. Könnten Sie nicht die Güte haben und zu den Herren hingehen und ihnen das Ailes auseinandersetzen. Sie könnten sich durch diesen Brief legitimiren4.
Ich muss mich wegen dieses Troubels entschuldigen, aber Sie sind ein guter Freund.
Viele Grüsse I. Turgeneif. P. S. Ich bitte jedenfalls um eine Antwort.
2125. А. И. ГЕРЦЕНУ 30 ноября (12 декабря) 1867. Баден-Баден Баден-Баден. Schillerstrasse, 7. 12-го декабря 1867. Любезный Александр Иванович, я получил и прочитал твой французский "Колокол"1 Спасибо за память.- Что касается до самой твоей статьи - то ведь это между нами старый спор; по моему понятию, ни Европа не так стара, ни Россия не так молода, как ты их представляешь: мы сидим в одном мешке и никакого за нами "специально нового слова" не предвидится. Но дай бог тебе прожить сто лет - и ты умрешь последним славянофилом - и будешь писать статьи умные, забавные, парадоксальные, глубокие, которых нельзя будет не дочесть до конца. Сожалею я только о том, что ты почел нужным нарядиться в платье, не совсем тебе подходящее2. Верь мне - или не верь - как угодно,- но для так называемого воздействия на европейскую публику - всякие статьи бесполезны...3 Hic Rhodus, hic salta...4 Явись, напр., великий русский живописец - его картина будет лучшей пропагандой, чем тысячи рассуждений о способностях нашего племени к искусству. Люди - вообще - порода грубая и нисколько не нуждающаяся ни в справедливости, ни в беспристрастии: а ударь их по глазам или по карману... это другое дело. Но, впрочем, я, может быть, ошибаюсь - а ты прав: посмотрим. Во венком случае - момент едва ли хорошо выбран: теперь действительно поставлен вопрос {Далее зачеркнуто: между} о том, кому одолеть: науке или религии,- к какой тут стати - Россия?
Так как первый экземпляр "Дыма" до тебя не дошел - то я хочу попытаться снова и посылаю тебе экземпляр отдельного московского издания, в котором восстановлены все пропуски катковской цензуры5. Сама книга тебе, разумеется, не понравится, но на 97-й странице находится биография генерала Ратмирова, которая, быть может, заставит тебя улыбнуться.
Засим прощай; уведомь меня о себе и о семействе.- Я живу здесь анахоретом - и, к сожалению, не могу ходить на охоту. Коленко болит вследствие неловкого движения. Будь здоров.
Ив. Тургенев. 2126. И. П. БОРИСОВУ 1 (13) декабря 1867. Баден-Баден Баден-Баден. Schillerstrasse, 7. Пятница, 1/13-го дек. 1867. Милый Иван Петрович, получил я вчера Ваше большое письмо1 - и отвечаю сегодня: каков я молодец! Отчасти причиной этой аккуратности (правда дороже всего) - мое колено, которое всё еще болит и заставляет меня сидеть дома самым глупым манером2 - и следовательно времени оказывается вдоволь, так как работа почему-то не клеится. Ну, а теперь буду отвечать по порядку.
Ружье я Вам сегодня же заказываю у здешнего отличнейшего и дешевого оружейника Нагеля - я сам охочусь (и Виардо и другие все охотники) с его ружьем. Оно будет и легко и прочно и не превысит 100 р. сереб. Калибер будет по обыкновению No 16 - и я Вам привезу также штук двести пустых патронов, которые весьма просто и легко набиваются. Вы увидите, что после таких ружей со старыми охотиться просто невозможно.
Спасибо за известия из деревни. Слухи о "двадцатилетней" кабале несомненно идут из Катушища3; на самом деле контракт заключен на 10 лет, но с тем условием, что каждый имеет право отказать другому, предварив только три месяца наперед. Кабала, как видите, сносная4. До сих пор я доволен Кишинским - и если писал Вам о собирании некоторых справок - то это полагалось мною в самом общем смысле.
Кстати, пришлите немедленно вырезанную из почтовой бумаги и склеенную модель ружья - так:
![[]](/img/t/turgenew_i_s/text_1050/t08_01.jpg){kind=small} Так чтобы ложа была устроена для Вас прикладисто, Вы можете сложить ее и отправить в почтовом конверте - в письме.
Посмотрел бы я на Фета с мировой цепью на шее5! Отчего же Вы не прислали его стихов на Р.6? Я Вам могу слово дать, что всё останется в тайне.
Семейство Сухотина здесь - и молодой Сухотин тут. Он, кажется, добрый мальчик - но болезненный и слабый.
Мы получаем здесь "Московские ведомости" и читаем очень прилежно; о Московско-Тульской дороге уже вычитал там статейку. Хоть не до Мценска, а до Тулы доедем спокойно в будущем году - и то слава богу7! - А "Русский архив" я и здесь изучаю всласть и совершенно понимаю Ваше пристрастие к этому изданию.
Милому Пете я уже вчера отправил рифмованное послание: как-то он ответит8!
Дружески жму Вам руку и остаюсь
любящий Вас Ив. Тургенев. 2127. Н. Н. РАШЕТ 2 (14) декабря 1867. Баден-Баден Баден-Баден. Schillerstrasse, 7. Суббота 14-го/2 дек. 67. Любезнейшая Наталья Николаевна, сегодня получил Ваше письмо, сегодня же отвечаю. Что касается до моего здоровья и охоты, то утешительного приходится сказать мало: я месяц тому назад с лишком оступился - вследствие чего коленко распухло, я пролежал две недели и теперь еще едва таскаюсь, так что охота - тю-тю, лопнула... Это каждую зиму мне подносится сюрприз: не тем, так другим, не мытьем, так катаньем. А в прочем здесь всё как следует: но работа тоже не спорится.
А надо работать: надо денег добывать - ибо на доходы с именья надежда плохая.
И погоревал я над Вашим горем - и подивился я Вам! Ну не удивительное ли дело, что Вы не можете найти порядочной кухарки - и принуждены вновь выписывать Вашу Лизу, на которую столько жаловались! Вот уж точно для Вас земля клином сошлась: {Далее зачеркнуто; в немецкой земле} в немецком государстве кухарки не найти! Жемчужниковой я передал Ваше сетование - но не чудно ли, что Вы всё о других заботитесь, а о себе - нет? Впрочем - уж видно так написано в звездной книге!
Фотографической карточки моей с книгой у меня нет; а новые - и прескверные между прочим - у Вас есть.
Не знаю, выслал ли я Вам отдельно вышедшее издание "Дыма" с прибавлениями или, говоря точнее, с восстановлениями1 Если нет, дайте знать, я пришлю один экземпляр,
Гартманну я должен на днях выслать перевод французский "Дыма"2; это однако нехорошо, что он Вас забывает.
Ну - а Случевский, какие о нем слухи?
Заезжайте-ка в Баден на денечек или два - только напишите заранее. А то, пожалуй, коленко поправится,- и я, как нарочно, отлучусь.
Будьте здоровы. Жму Вам крепко руку. Кланяюсь Мане и целую маленькую.
Преданный Вам Ив. Тургенев. 2128. ЖЮЛЮ ЭТЦЕЛЮ 3 (15) декабря 1867. Баден-Баден Bade. Schillerstrasse, 7. Ce 15 dec. 1867. Mon cher ami, Voici enfin cette traduction1! Vous verrez que je n'ai pas fait d'exagération en parlant de centaines de corrections! Le prince A.2 a péché de trois manières: 1.) Il ne rendait pas le sens; 2.) Il simplifiait en aplatissant; 3.) Il amplifiait en enjolivant. Les choses importantes étaient régulièrement ratées, comme les notes sensibles d'une mélodie, déchiffrée par un écolier3.- Enfin le travail est achevé, et vous avez l'exactissime version. Maintenant c'est à vous d'y repasser avec votre plume - et vogue la géJàre. J'ai fait un N. B. à un endroit de la page 128. Bindassoff y improvise une épithète injurieuse - cela ne peut être sac à vin qui est trop connu et ne s'applique nullement à Litvinof. Il faut quelque chose de saugrenu comme: "clodoche", ou "choupille" - ou je ne sais quoi - mais vous trouverez èa. Marsupiau4, par ex
Si vous n'étiez pas de la confrérie des ouvriers en paroles, j'aurais honte de vous parler de pareilles misères: mais vous êtes du métier.
Si quelque chose vous paraît encore obscur - biffez avec tranquillité.
Mille amitiés et compliments.
J. Tourguéneff. 2129. Ф. И. САЛАЕВУ 5 (17) декабря 1867. Баден-Баден Баден-Баден. Schillerstrasse, 7. Вторник, 5/17-го дек. 67. Любезнейший Федор Иванович, Считаю долгом известить Вас о следующем. До меня дошло сведение, что книгопродавец берлинский Штур печатает в Берлине русское издание "Дыма", которое будет продаваться по 22 1/2 зилбергроша - т. е. по 70 коп. сер. Я обратился к нему с запросом - и получил подтверждение этого факта, причем он упомянул о "многочисленных" заказах из Петербурга1. Я знаю, что за границей печаталось и печатается много русских книг - как-то сочинения Пушкина, Лермонтова, Некрасова; но до сих пор я был убежден - и продолжаю быть убежденным,- что, несмотря на несуществование конвенции между Россией и Германией, в Россию подобные контрафактные издания проникать не могут - и заказы из Петербурга, о которых говорит Штур, не значат заказы на поставку в Петербург. Во всяком случае прошу Вас принять меры для охранения нашей общей собственности. Если подобные издания могут проникать в Россию, то книжная торговля становится затруднительной - и потери, как писателей, так и издателей, становятся слишком значительны2.
Ответьте мне, пожалуйста, двумя словами и примите уверение в совершенном моем уважении.
Преданный Вам Ив. Тургенев. P. S. А что издание "Дыма"3 - и много ли осталось от моего карлсруйского издания?4
2130. H. A. КИШИНСКОМУ 9 (21) декабря 1867. Баден-Баден Баден-Баден. Schillerstrasse, 7. Суббота, 9-го/22 дек. 1867. Любезный Никита Алексеевич, Я получил третьего дня Ваше письмо1, a вчера пришли деньги от банкира - 1500 р. сер. Теперь я ими запасся на долгое время.
Все Ваши распоряжения насчет дворовых, постройки изб, а равно и денежного им положения, одобряю. Что касается до честности Лобанова2, то, разумеется, я за нее стоять не могу: при существовавших во время покойницы матушки и Николая Николаевича порядках удержаться вполне честному человеку было невозможно. А потому я нисколько не желаю стеснять Ваших распоряжений на его счет; замечу только, что в его письме ко мне жалоб ни на Вас, ни на Горбылева не было, а только заявление о неполучении моего письма, но сколько заявлзние это справедливо, судить также не могу.
Доверенность отправлена мною на подписание консула и вышлется к Вам на днях.
Теперь главный вопрос о долге дяде и о подании им прошения в Полицейское управление. Никакого нет сомнения, что от этой беды прежде всего нужно отделаться. Требование его, по Вашим словам, простирается до 16 500 р. сер.- верно ли это и не составит ли вся сумма большего итога? Как бы то ни было, вот что я могу сделать. Я могу занять здесь, как только захочу, под залог моего дома сумму, равную 13 500 р. сер. Эта сумма находится в моих руках, и я могу ее выслать векселем на Ахенбаха в Москву. Остается найти остальные 3000 р. сер., что было бы мне весьма легко, если б я находился в России. В состоянии ли Вы достать эти деньги из экономических средств моего именья? Если да, то прошу Вас, известив меня немедленно и удостоверившись, что весь долг не превышает 16 500 р. сер., отправиться в Катушище к Николаю Николаевичу и передать ему прилагаемую записку3, из которой он усмотрит, что долг мой будет выплачен в самом непродолжительном времени и потому нет никакой причины действовать на меня через полицию. Если же эти 3000 р. в скором времени достать для Вас невозможно, то известите меня также и об этом, и я постараюсь через письменные сношения с приятелями достать их в Москве или в Петербурге. Также извертите меня, лично ли придется Вам передавать эти деньги дяде или векселя находятся в Мценске, в присутственном месте. Обо всем этом, а также и о Вашей поездке к дяде, если таковая состоится, прошу Вас известить меня немедля.
Место уступить садовнику Вы можете, а Лобанов ни о каком приданом меня до сих пор не просил, да я и не вижу, с какой стати я буду помогать ему.
Остаюсь искренний доброжелатель Ваш Ив. Тургенев. P. S. При посылке векселя на Ваше имя придется ли Вам съездить в Москву за получением или может Ахенбах снестись со мценским банком?
2131. Н. Н. ТУРГЕНЕВУ 9 (21) декабря 1867. Баден-Баден Баден-Баден. Schillerstrasse, 7. 9/21-го декабря 1867. Любезный дядя, Так как я известился, что ты представил данные мною тебе векселя ко взысканию с процентами - то считаю долгом тебя уведомить, что я нашел возможность, заложив и продав здешнюю мою собственность1, достать требуемую сумму, которая будет препровождена в Россию в самое короткое время для вручения тебе. Надеюсь, что это извещение предупредит всякие полицейские меры; во всяком случае надеюсь, что ты не откажешься подождать исполнение моего предложения: оно не замедлится, в этом могу тебе поручиться.
Ив. Тургенев. 2132. H. С. ТУРГЕНЕВУ 9 (21) декабря 1867. Баден-Баден Баден-Баден. Schillerstrasse, 7. Суббота, 9/21-го дек. 1867. Любезный брат, Извести меня, пожалуйста, находишься ли ты в Москве и долго ли намерен пробыть там - так как у меня есть довольно важное дело сообщить тебе - а именно я бы желал выслать на твое имя деньги, которые с меня дерет почтенный дядюшка - и которые я мог достать здесь только продажей своего гнездышка. Сумма большая, и я не могу рискнуть послать ее наобум. Поторопись ответом, так как тот же почтенный дядюшка подал векселя ко взысканию и готов бы Спасское заставить продать с молотка1.
Как твое здоровье и здоровье Анны Яковлевны? На бедного Макара все шишки валятся: я повредил себе колено на охоте - и вот 6 недель как едва двигаюсь. В Москву я прибуду в апреле. Дружески тебя обнимаю.
Любящий брат Ив. Тургенев. P. S. Я пишу тебе по старому адрессу, хоть ты, помнится, говорил мне что-то о покупке нового дома... Но надеюсь, что во всяком случае письмо дойдет.
2133. А. И. ГЕРЦЕНУ 13 (25) декабря 1867. Баден-Баден Баден-Баден. Schillerstrasse, 7. 25/13-го декабря 1867. Любезный А<лександр> И<ванович> - во-первых, спасибо за ответ1, а во-вторых, за брошюру твоего сына, которую я прочел с великим удовольствием2: ясно, дельно, интересно. И представь себе, что я вычитал из нее самое сильное тебе опровержение: сын твой, как человек положительный и практический, верит только в науку - т. е. рассчитывает только на нее; а ты, романтик и художник... веришь - в народ, в особую породу людей, в известную расу: ведь это в своем роде та" же троеручица! И всё это по милости придуманных господами философами и навязанных {Далее зачеркнуто: ему} этому народу совершенно чуждых ему демократически-социальных тенденций - вроде "общины" и "артели"! От общины Россия не знает как отчураться, а что до артели - я никогда не забуду выражения лица, с которым мне сказал в нынешнем году один мещанин: "кто артели не знавал, не знает петли". Не дай бог, чтобы бесчеловечно эксплуататорские начала, на которых действуют наши "артели" - когда-нибудь применялись в более широких размерах! "Нам в артель его не надыть: человек он хоша не вор - да, безденежный и поручителей за себя не имеет, да и здоровьем не надежен - на кой его нам ляд!"? Эти слова можно услыхать сплошь да рядом - далеко, как изволить видеть, до fraternité - или хоть до Шульце-Деличской ассоциации4! Ты указываешь мне на Петра и говоришь - смотри: "Петр-то умирает, едва дышит"; согласен - да разве из этого следует, что Иван здоров? Особенно, если принять в соображение, что Иван точно такой же комплекции, как Петр, и тою же болезнью болен5. Нет, брат, как ни вертись - а старик Гёте прав: der Mensch (der europäische Mensch) ist nicht geboren frei zu sein6 - почему? Это вопрос физиологический - а общества рабов с подразделением на классы попадаются на каждом шагу в природе (пчелы и т. д.) - и изо всех европейских народов именно русский менее всех других нуждается в свободе. Русский человек, самому себе предоставленный - неминуемо вырастает в старообрядца - вот куда его гнет - его прет - а вы сами лично достаточно обожглись на этом вопросе, чтобы не знать, какая там глушь, и темь, и тирания. Что же делать? Я отвечаю, как Скриб: prenez mon ours7 - возьмите науку, цивилизацию - и лечите этой гомеопатией мало-помалу. А то, пожалуй, дойдешь до того, что будешь, как Ив<ан> Сер<геевич> Аксаков, рекомендовать Европе для совершенного исцеления - обратиться в православие8. Вера в народность - есть тоже своего рода вера в бога, есть религия - и ты - непоследовательный славянофил - чему я лично, впрочем, очень рад.
И выходит, что мы оба удивляемся - каждый про себя - как это другой не видит того, что кажется так ясно! Но это не мешает - мне по крайней мере - искренно любить тебя и дружески жать тебе руку. Поклонись всем своим. Сын твой молодец. С Дол<горуковым> так и надо было покончить9. А что делает "весенняя свежесть" Бакунина10?
Твой Ив. Т. P. S. Я совсем не знаю Кельсиева и не могу судить о причинах, заставивших его ударить челом11; посмотрим, как он будет держаться.
2134. ПОЛИНЕ БРЮЭР 14 (26) декабря 1867. Баден-Баден Bade. Schillerstrasse, 7. Ce 26 décembre 1867. Chère Paulinette, Deux caisses ont été expédiées d'ici à Cloyes; l'une avec 6 bouteilles du meilleur kirsch - l'autre avec deux coucous - un de cuisine, l'autre de salon et deux vases avec les supports en bois ciselé. Le verre rouge et le bois brun ne sont plus de mode: tout doit être blanc. J'espère que tu trouveras ces envois à ton goût. Je te souhaite en même temps ainsi qu'à Gaston une bonne année - et je vous embrasse de tout mon cœur,
J. Tourguéneff. P. S. Il me sera impossible de venir à Paris avant la fin de janvier. Mais aussi tu peux compter là-dessus. Fais-moi savoir si les caisses sont arrivées en bon état - tout a été payé par moi - le port et l'entrée.
2135. П. В. АННЕНКОВУ 22 декабря 1867 (3 января 1868). Баден-Баден Баден-Баден. 3 января 1868 (22 декабря) 1867. Милый Павел Васильевич! Мне приходится отвечать на два Ваших письма1, что я и исполняю. Прежде всего должен я выразить свою досаду на Салаева, что он не исполнил моего поручения, состоявшего в том, чтобы немедленно по отпечатании "Дыма" доставить два экземпляра: один - Кетчеру, который держал корректуру, а другой - Вам. Как Вы могли себе представить, что я забыл Вас! Во всяком случае, прошу по прилагаемой записке получить от Кожанчикова два экземпляра, из коих Вы один возьмите себе, другой вручите Тютчеву,
Спасибо за все Ваши хлопоты; что же касается до подписки на толстые журналы, то я полагаю, действительно, вместо "Дела" и "Труда" не худо бы подписаться на перерожденные "Отечественные записки"2 и на тибленевское издание3. Во всяком случае, подождать не худо. А что Некрасов и Краевский слились в одно прекрасное целое4, удивительного мало: вода к воде...
Редактор "Литературной библиотеки", г. Богушевич, обращался ко мне (так же как и г. Хан, г-жа Мессарош и др.) за сотрудничеством; конечно, я в вежливых выражениях отказался. Мною получены: "Русский архив", "Сборник" и "Календарь" Баумана5, a диссертацию Троицкого6 я прочту на родине.
Ну, однако, удивили Вы меня сообщением известия об письме Достоевского (что это он - в этом нет ни тени сомнения). Вот после этого и пускай к себе соотечественников7 ... Молодца! Прилагаемое мое письмо к Бартеневу8 можете по благоусмотрению переслать. Но больше, кажется, делать нечего. Я опять теперь хожу на охоту. Работаю тоже, хоть с урывками: а) над предисловием к будущему изданию9, b) над престранной повестью10 и (это по секрету) с) над новым, еще страннейшим романом11; в сущности это не - роман... но ничего, ничего, молчание12!
Вы теперь, чай, уже продержали корректуру "Бригадира", за что нижайше кланяюсь. Последний том "Вестника Европы" я получил и не сомневаюсь, что аккуратно получу первый 1868 года. Вы еще не выедете из Петербурга к 25 апреля (время моего приезда)? И вообще, какие Ваши планы на лето? Опять на дачу? Кланяюсь Вашей милой жене и обнимаю Вас.
Ив. Тургенев. P. S. Арапетову непременно напишу сегодня или завтра13. Возьмите копию с письма к Бартеневу и не стесняйтесь показывать ее кому угодно14.
2136. П. И. БАРТЕНЕВУ 22 декабря 1867 (3 января 1868). Баден-Баден Милостивый государь Петр Иванович! До сведения моего дошло, что в Чертковскую библиотеку1 прислано на Ваше имя письмо с подписью г-на ф. М. Достоевского и что в этом письме, которое должно явиться в свет не ранее 1890 года, изложены им мнения возмутительные и нелепые о России и русских, которые он приписывает мне2. Эти мнения, составляющие будто бы мое задушевное убеждение, были высказаны мною, по уверению г-на Ф. Достоевского, в его присутствии, в Бадене, нынешним летом, во время единственного посещения, которым он меня почтил. Не говоря уже о том, насколько может быть оправдано подобное злоупотребление доверия, я вынужденным нахожусь объявить с своей стороны, что выражать свои задушевные убеждения пред г. Достоевским я уже потому полагал бы неуместным, что считаю его за человека, вследствие болезненных припадков и других причин, не вполне обладающего собственными умственными способностями; впрочем, это мнение мое разделяется многими другими лицами. Виделся я с г-м Достоевским, как уже сказано, всего один раз. Он высидел у меня не более часа и, облегчив свое сердце жестокою бранью против немцев, против меня и моей последней книги, удалился; я почти не имел времени и никакой охоты возражать ему: я, повторяю, обращался с ним, как с больным. Вероятно, расстроенному его воображению представились те доводы, которые он предполагал услыхать от меня, и он написал на меня свое... донесение потомству.
Не подлежит сомнению, что в 1890 году и г-н Достоевский, и я - мы оба не будем обращать на себя внимания соотечественников; а если мы и не будем совершенно забыты, то судить о нас станут не по односторонним изветам, а по результатам целой жизни и деятельности; но я все-таки почел своей обязанностью теперь же протестовать против подобного искажения моего образа мыслей.
Мне остается просить Вас извинить меня, что я решился обратиться к Вам, не имея чести быть лично Вам знакомым, а также принять выражение совершенного уважения и преданности, с которыми остаюсь Вашим покорнейшим слугою.
Ив. Тургенев. Баден-Баден, Schillerstrasse, 7.
3-го янв. 1868. (22 дек. 1867),
2137. H. A. КИШИНСКОМУ 22 декабря 1867 (3 января 1868). Баден-Баден Баден-Баден. Schillerstrasse, 7. 3-го янв. 1868/22-го дек. 1867. Любезный Никита Алексеевич, Сим Вас уведомляю, что деньги (13 000 р. сер.) мною здесь получены и будут немедленно отправлены в следующем виде: векселем Ротшильда на Ахенбаха на имя Николая Николаевича Тургенева, но в Спасское, в Ваши руки. Получив этот вексель и приложив к нему 3500 р. сер., Вы дайте знать H. H., что у Вас находится сумма, равная его требованиям, и, пригласивши с собою Ивана Петровича Борисова, которому я об этом пишу заблаговременно, поезжайте в Катушище и совершите обмен денег на векселя, но не только на два, а на все три (включая и спорный). Если бы H. H. вздумал делать затруднения, то напомните ему, что он сам считал за мною не более 15 000 р., а получает теперь 16 500, что ведаться процессом на третий спорный вексель было бы неблагонадежно и зазорно; впрочем, действуйте со всяческой осторожностью и предоставьте Ивану Петровичу Борисову главное ведение аргументов. Получив же векселя и похерив их, отправьте их со страховым письмом ко мне или истребите их в присутствии Ивана Петровича Борисова; сверх того, уговорите Ник. Ник. дать Вам нечто вроде расписки на простой бумаге, что он считает себя вполне мною удовлетворенным. Если всё это удастся, великую Вы снимете с меня обузу! Известите меня немедленно о получении письма с векселем.
Я уже известил Вас о получении 1500 р., а П. В. Анненков пишет мне, что получил 150 р. Спасибо за аккуратность.
Если векселя находятся во Мценске, то отправляйтесь туда вместе с Ник. Ник. и Иваном Петровичем и ни в каком случае не выдавайте ротшильдовского векселя, не получив моих векселей.
Дай бог, чтобы это дело наконец разрешилось! Надеюсь на Вашу расторопность и осмотрительность.
Желаю Вам всего хорошего, начиная со здоровья, и кланяюсь Вам.
Ив. Тургенев. 2138. МОРИЦУ ГАРТМАНУ 26 декабря 1867 {7 января 1868). Баден-Баден Baden-Baden. Schillerstrasse, 7. d. 7 Januar 1868. Lieber Freund, mit der heutigen Post geht "Rudin" etc. ab; nur gehört das Buch Frau Viardot - und Sie werden so gut sein, mir es später zurückzugeben; unter-dessen werden Sie ein aeues Exemplar aus Paris bekommenl. Der Band mit dem "Ferrailleur" kommt nach2, wie auch die französische Uebersetzung des "Rauch" - die in diesem Monat noch bei Hetzel erscheinen wird3. Dass Sie mich übersetzen - ist mir eine Ehre und eine Freude; und ich muss es mit Dankbarkeit anerkennen, dass Sie Ihre Zeit an meine Sachen verschwenden. Ich erwarte die Uebersetzungen mit grosser Spannung: dass sie ganz vortrefflich sind, weiss ich im Voraus gewiss.
Kommen Sie nicht einmal nach Baden? Wie ist es mit der Uebersiedelung nach Pesth4? Hoffentlich nichts. Das ware doch zu weit fur Ihre hiesigen Freunde5.
Die ganze Familie Viardot lässt Sie grüssen - und ich drücke Ihnen herzlich die Hand.
Meine besten Grüsse und Neujahrwünsche an Ihre Frau.
Ihr I. Turgeneff. 2139. H. X. КЕТЧЕРУ 31 декабря 1867 (12 января 1868). Баден-Баден Баден-Баден. Schillerstrasse, 7. 31-го дек. 1867./12 янв. 1868.
Любезный друг Кетчер, я тебя еще не поблагодарил за продержание корректуры "Дыма" - и вот уже я снова, злоупотребляя твоим добродушием и готовностью услужить приятелям - взваливаю тебе на плечи другую обузу. А именно: я посылаю Каткову для первого NoMepa "Русского вестника" небольшой рассказ под названием "История лейтенанта Ергунова"; будь друг: продержи последнюю корректуру! Я об этом пишу Каткову1. Рассказ всего страниц в 30 - и не возьмет у тебя более часу времени. Ты знаешь хорошо, какой ужас внушают сочинителям опечатки,- а ты величайший мастер истреблять их. К тому ж и рукопись моя на этот раз написана мною особенно старательно и четко. Словом, я надеюсь, что хлопоты тебе будут не большие - а меня ты обяжешь чрезвычайно.
Я в Москву прибуду в конце апреля - и, разумеется, увижусь с тобою. До тех пор желаю тебе всего хорошего и дружески жму тебе руку.
Любящий тебя Ив. Тургенев. 2140. М. И. ГОРДЕЕВОЙ 1867. Баден-Баден Баден-Баден, 1867. Милостивая государыня М<ария> И<вановна>. Я прочёл со вниманием присланную мне Вами сказку1. В ней, сквозь детскую неопытность и неумение, действительно проглядывает нечто такое, похожее на задатки будущего дарования: но невозможно сказать теперь же, суждено ли ему развиться и созреть.
Напечатать эту сказку было бы просто грешно: ничего не может быть вреднее, как преждевременное появление в свет. Удовлетворяя детское и, быть может, родительское самолюбие,- оно действует губительно на то самое дарование, которое по принципу должно поощрить"
Пусть молодой автор продолжает учиться, читать, размышлять; пусть он ближе ознакомится с правилами стихосложения; пусть он пишет всё, что ему придет в голову,- но только не печатает. Он, вероятно, до сих пор ни одного своего произведения не истребил; а ему их надо истребить много, прежде чем иметь право удовлетвориться одним.
Я почел своим долгом высказать свое откровенное мнение, иначе я не был бы достоин того доверия, которое Вам угодно было мне оказать.
Примите уверение совершенного уважения, с которым остаюсь, милостивая государыня, Ваш покорнейший слуга
Ив. Тургенев. 1868 2141. П. В. АННЕНКОВУ 2 (14) января 1868. Баден-Баден Баден-Баден. 14 (2)-го января 1868. Милый Павел Васильевич! С прошедшим Новым годом - с новым счастьем! Для меня он - "климатерический", как говаривал покойный М. Ю. Виельгорский1. Во-первых, мне в нем минет пятьдесят лет, а во-вторых, я родился в 1818 году, в понедельник, 28-го октября, и в нынешнем году 28-е октября - в понедельник, и начался год в понедельник. Вот и лезут в голову мухи, всякие сомненьица, как будто всё это имеет малейший смысл! Но уж люди так устроены: без "абсурда" они пропали.
Душа моя, мне по ошибке прислан вместо 1867 года "Русский архив" за 1866 год, который я уже имею. Высылать назад неудобно - я привезу с собой или что-нибудь предприму с книгой,- а за 1867 год Вы все-таки мне пришлите. Из имеющихся у Вас моих денег употребите часть на подписку: а) на "Современное обозрение", б) "Искру" и с) (что Вас удивит): на "Весть"2! Нужно знать, что наши враги думают и говорят. Боткин, который, я полагаю, любит ее даже до двенадцатиперстной кишки, вероятно, похвалит меня. Жду "Вестника Европы" с моим "Бригадиром". Сколько мне помнится, они хотели пустить его в первый нумер3.
А что, батюшка, принесет нам нынешний год войну? Как Вы полагаете? Здесь убеждены в том, что на Рейне ничего не будет4, но что на Востоке загорится: ну, а коли там загорится, пожар далеко пойдет. Правда ли, что хотят сократить едва родившееся судопроизводство с присяжными и т. д.5?
Скажите мне Ваше мнение о "Войне и мире" Толстого; высылать же четвертого тома не стоит: прочту на месте,- а мнением Вашим интересуюсь6.
Я работаю помаленьку и в апреле месяце кой-что привезу. Кланяюсь всем Вашим и дружески жму Вашу руку.
Преданный Вам Ив. Тургенев. P. S. Что Вы сделали с моим письмом к П. И. Бартеневу7?
& 
| |
| Просмотров: 501 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры