Забелин Иван Егорович - История города Москвы

простотѣ души повѣрили ему. А обманъ былъ устроенъ только для того, чтобы прекратить несчастную для Литвы войну.

   Надо замѣтить, что въ Вильну на съѣздъ кн. Никита отправился съ двумя своими сыновьями - кн. Ѳедоромъ, уже бояриномъ, назначеннымъ къ отцу въ товарищи, и съ младшимъ кн. Яковомъ. Кн. Ѳедоръ вскорѣ на съѣздѣ же и скончался.

   Въ послѣдующ³е годы кн. Никита въ качествѣ полномочнаго посла велъ всѣ переговоры съ Поляками не только о временномъ, но и о вѣчномъ мирѣ. Однако по возникшимъ политическимъ обстоятельствамъ безъ малѣйшей удачи.

   Опять началась война уже не совсѣмъ счастливая, окончившаяся въ 1664 г. перемир³емъ на 13 лѣтъ, которое съ трудомъ заключилъ уже болѣе искусный дипломатъ Ордынъ-Нащокинъ.

   Принадлежа къ небольшому кругу бояръ ближнихъ, именуемыхъ также и комнатными, т.-е. кабинетными, кн. Никита и между ними пользовался выдающимся положен³емъ. Чаще, чѣмъ другимъ, ему поручалось обереган³е царскаго двора и Москвы въ отсутств³е государя. Въ придворныхъ обрядахъ онъ также всегда занималъ очень почетныя мѣста. Во время посольскихъ пр³емовъ стаивалъ у царскаго трона съ правой стороны.

   На свадьбѣ царя Алексѣя Мих. съ Марьею Ильиничною Милославскихъ, въ 1648 г., занималъ мѣсто дружки государя, а на свадьбѣ съ Натальею Кирилловною Нарышкиною, въ 1671 г., занималъ мѣсто посаженаго отца.

   Нерѣдко во время выѣздовъ государя сиживалъ съ нимъ въ его каретѣ, что почиталось великимъ почетомъ.

   Въ Вербное воскресенье водилъ иногда осля подъ патр³архомъ, что означало. что онъ занималъ мѣсто самого государя.

   Само собою разумѣется, что и за царскими столами онъ всегда первенствовалъ, когда былъ приглашаемъ.

   Въ гражданскихъ, городскихъ и государственныхъ дѣлахъ ему также поручались наиболѣе важныя и довѣренныя обязанности. Такъ, въ 1663 г. онъ былъ посланъ съ духовными властями въ Воскресенск³й новаго ²ерусалима монастырь къ Никону для духовныхь дѣлъ, т.-е. разбирать дѣло бывшаго патр³арха. Въ 1668-1671 гг. онъ управлялъ Приказомъ Большой Казны, въ 1643 г.-Приказомъ Казанскаго Дворца, Сибирскимъ Приказомъ- въ 1644-1646 гг.

   Въ 1659 г., когда, по слухамъ, въ Москвѣ ожидали нашеств³е Крымскаго хана и стали укрѣплять городъ, кн. Никитѣ было поручено дѣлать вокругъ всего города земляной валъ и по валу острогъ, деревянный тынъ изъ стоячихъ бревенъ.

   Въ 1675 г. мая 30, по особому поручен³ю государя, кн. Никита Ив. производилъ розыскъ о вѣдомой ворихѣ и ворожеѣ слѣпой дѣвкѣ Ѳенькѣ, которая жила въ дому кн. Ѳ. Ѳ. Куракина, дядьки царевича.

   Дядькѣ тотчасъ было приказано сидѣть въ своемъ дворѣ и до указу никуда не выѣзжать, а дѣвку и людей его лучшихъ у него взять и пытать ихъ жестокою пыткою накрѣпко.

   Дѣвку на пыткѣ разспрашивали, гдѣ она ѣздила и по которымъ боярскимъ дворамъ, и по скольку жила въ которомъ дворѣ съ людьми своего боярина кн. Куракина и съ дѣвками, и съ женскимъ поломъ, и сколько ихъ человѣкъ ѣздило съ нею, и бояринъ кн. Куракинъ про то вѣдалъ ли и княгиня его, какъ она, Ѳенька, ѣздила съ людьми его, и съ дѣвками и съ боярскими боярынями и съ работными женками; и будучи у князя въ домѣ, съ кѣмъ она ѣла и жила?

   Показан³я Ѳеньки коснулись и стороннихъ людей и въ томъ числѣ коснулись стольника и ближняго человѣка Никиты Ивановича Шереметева и съ женою. Допросъ имъ былъ слѣдующ³й:

   Почему Ѳенька ему, Шереметеву, и женѣ его знакома, и за что онъ ее дарилъ и тѣлогреи на нее дѣлалъ атласныя и камчатныя, и сколь давно у нихъ съ нею учинилось знакомство, и сколько у него она, Ѳенька, въ домѣ жила, и часто ль къ нему приходила и въ которые мѣсяцы, недѣли и дни?

   При этомъ велѣно было разспросить и его дворовыхъ людей и дѣвокъ и боярскихъ боярынь и верховыхъ ребятъ, которые у нихъ въ верху живутъ, и работныхъ дѣвокъ и женокъ, которыя съ нею ходили и ѣздили и куда?

   Коснулось дѣло и тестя Никиты Шереметева, Смирнова Григорьева Свиньина, который съ женою долженъ былъ отвѣчать на тѣ же самые вопросы.

   Несчастная Ѳенька съ пытокъ умерла и погребена въ Убогомъ дому.

   Доклады объ этомъ дѣлѣ государь принималъ при комнатныхъ боярахъ, окольничихъ и думныхъ дворянахъ, что свидѣтельствуетъ о немаловажномъ значен³и дѣла для самого государя.

   Въ 1678 году и по день своей кончины (12 февр. 1689 г.) кн. Никита управлялъ Аптекарскимъ Приказомъ, которое управлен³е тогда же, февр. 15, перешло къ его сыну Якову Никитичу.

   По случаю кончины царя Алексѣя Мих., въ 1676 г. генв. 30, въ 4-мъ часу ночи, ему, какъ старѣйшему изъ бояръ, снова выпало на долю быть главнымъ распорядителемъ по приведен³ю всѣхъ чиновъ къ присягѣ царевичу Ѳеодору Алекс.

   Въ ту же ночь въ деревянныхъ хоромахъ государя, въ Передней, къ вѣрѣ приводили всѣхъ, кто тутъ прилучился, князь Никита да сынъ его Яковъ Никитичъ, а послѣ того въ Столовой приводилъ къ присягѣ Яковъ Никитичъ. Въ Успенскомъ соборѣ во всю ночь также совершалась должная присяга.

   Царь Ѳедоръ столько же, если еще не больше, благоволилъ и къ отцу и къ его сыну Якову Одоевскимъ.

   Въ 1681 г. мая 9 царь учредилъ нѣчто въ родѣ Сената, особую Комисс³ю, указавъ у расправныхь дѣлъ быть и вѣдать Москву, когда государь бываетъ въ походахъ, избраннымь лицамъ: 3-мъ боярамъ, 3-мъ окольничимъ, 3-мъ думнымъ дворянамъ и 12 думнымъ дьякамъ, подъ главнымъ начальствомъ кн. Никиты Ивановича.

   При царѣ Ѳеодорѣ Ал. и по кончинѣ его кн. Никита Иван. почти каждый годъ на празднествѣ Новолѣт³я, 1 сентября, по обыкновен³ю говорилъ отъ лица всѣхъ чиновъ поздравительныя рѣчи сначала самому государю, а затѣмъ патр³арху, властямъ и всему освященному собору.

   Въ послѣдн³й разъ (въ годъ своей кончины) онъ говорилъ так³я рѣчи 5 генваря 1689 г. въ праздникъ навечер³я Богоявлен³я, а 12 февраля его уже не стало. Несомнѣнно, въ это время ему было лѣтъ девяносто.

   Изъ частной жизни кн. Никиты Ив. выдается одинъ случай, записанный даже въ государевой Разрядной книгѣ, какъ необыкновенное явлен³е.

   "Въ 1675 г. ³юня 14", свидѣтельствуетъ эта записка, "изволен³емъ Бож³имъ были громы велик³е и молн³и больш³я. Въ то число ѣхалъ бояринъ кн. Н. И. Одоевск³й изъ подмосковной своей вотчины изъ села Выхина, и его на дорогѣ самого оглушило и во всемъ раздробило, да у него жъ дву робятъ верховыхъ {Такъ именовались робята - мальчики, живш³е въ верху, т.-е. въ боярскихъ комнатахъ, исполнявш³е должности пажей.}, которые съ нимъ сидѣли въ коретѣ, оглушило жъ и привезли къ Москвѣ чють живыхъ и нынѣ лежатъ при смерти. Да у него жъ, боярина, убило двухъ человѣкъ служивыхъ людей до смерти, а человѣкъ съ десять оглушило жъ и молн³ею обожгло; да у него жъ, боярина, убило громомъ въ коретѣ дву возниковъ (лошадей) до смерти".

   На другой день, 15 ³юня, снова "былъ громъ велик³й и молн³и больш³я и отъ того грому убило сокольника до смерти, да 3 человѣкъ за Москвою рѣкою посадскихъ, да на Устрѣтенской улицѣ и за Покровскими вороты и за Яузскими побило всякихъ розныхъ чиновъ людей громомъ 20 человѣкъ; да отъ молн³я мног³я башни и дворы загоралися".

   Однако послѣ такого страшнаго случая кн. Никита черезъ нѣсколько времени оправился въ своемъ здоровьѣ и 10 ³юля того же года, когда государь выѣхалъ на Воробьеву гору, сидѣлъ съ нимъ въ коретѣ, что, конечно, составляло для него великую почесть.

   Въ бытность кн. Никиты на воеводствѣ въ Казани (1652 г.) царь Алексѣй Мих. написалъ къ ему достопамятное письмо, извѣщая его о печальной кончинѣ его сына Михаила. Царь въ то время, 1 ноября, выѣхалъ въ село Покровское тѣшиться охотою и, разъѣзжая по полямъ, завернулъ въ подмосковную вотчину князя въ село Вешняково. Описывая, какъ разболѣлся его сынъ, государь пишетъ между прочимъ: "И (въ) тотъ день былъ я у тебя въ Вешняковѣ, а онъ (сынъ) здравъ былъ, потчивалъ меня, да радъ (радостенъ) таковъ (былъ), а его такова радостна николи не видалъ. Да лошадью онъ да (братъ его) князь Ѳедоръ челомъ (мнѣ) ударили, и я молвилъ имъ: Потомъ я пр³ѣзжалъ къ вамъ, что грабить васъ? И онъ, плачучи, да говоритъ мнѣ: Мнѣ де государь тебя не видать здѣсь. Возьмите государь для ради Христа, обрадуй батюшку и насъ. Намъ же и до вѣка такова гостя не видать. И я, видя ихъ нелестное прошен³е и радость несумѣнную, взялъ жеребца темносѣра. Не лошадь дорога мнѣ, всего лучше ихъ нелицемѣрная служба и послушанье и радость ихъ ко мнѣ, что они радовалися мнѣ всѣмъ сердцемъ. Да жалуючи тебя и ихъ, вездѣ былъ, и въ конюшняхъ, всего смотрѣлъ, во всѣхъ жилищахъ былъ, и кушалъ у нихъ въ хоромѣхъ; и послѣ кушанья послалъ я къ Покровскому тѣшиться въ рощи въ Карачельск³я. Онъ со мною здоровъ былъ и пр³ѣхалъ (я) того дни къ ночи въ Покровское. Да жаловалъ ихъ обоихъ виномъ и романеею и подачами и корками (пряниками) (?). И ѣли у меня, и какъ отошло вечернее кушанье, а онъ всталъ изъ-за стола и почалъ стонать головою, голова де безмѣрно болитъ, и почалъ бить челомъ, чтобъ къ Москвѣ отпустить для головной болѣзни да и пошелъ домой..."

   Царю, конечно, самому было не безъ особой печали, что смертная болѣзнь случилась именно у него на вечернемъ пиру, и потому его письмо исполнилось самаго сердечнаго соболѣзнован³я и утѣшен³я бѣдному отцу. Царь увѣдомлялъ также, что и на выносъ и на все погребальное онъ послалъ, сколько Богъ изволилъ, потому что впрямь узналъ и провѣдалъ про васъ, пишетъ государь, что, опричь Бога на небеси, а на земли опричь меня никаво у васъ нѣтъ. И я радъ ихъ и васъ жаловать. Только ты, князь Никита, помни Бож³ю милость, се наше жалованье. Какъ живова его пожаловалъ, такъ и поминать радъ...

   Въ концѣ письма царь собственноручно приписалъ: князь Никита Ивановичъ! Не оскорбляйся, токмо уповай на Бога и на насъ будь надеженъ.

   Таковы были отношен³я государя къ своему комнатному боярину и его семьѣ.

   Сельцо Вешняково съ пустошами, находящееся возлѣ Кускова, принадлежало боярину Ѳед. Ив. Шереметеву, и по духовному завѣщан³ю, написанному еще въ 1645 г., назначалось въ собственность любимому внуку, кн. Якову, который и получилъ его по смерти дѣда боярина Ѳ. И. Шереметева въ 1650 г.

   Кн. Яковъ Никитичъ по стопамъ родителя началъ свою службу въ 1650 г. ближнимъ человѣкомъ въ обычныхъ должностяхъ стольника, чашника, рынды, ясаула, а затѣмъ въ 1663 г. возведенъ въ санъ боярина и занялъ тѣ же мѣста, как³я всегда занималъ и его отецѣ. Пожалованный бояриномъ, онъ тогда же, дней черезъ 10, назначенъ главнымъ воеводою въ Астрахань, гдѣ по заведенному порядку воеводствовалъ года три и потомъ въ 1671 г. опять былъ отправленъ на это воеводство тоже на три года. Кромѣ обычныхъ дѣлъ главнаго воеводы, государь поручалъ ему призывать изъ-за моря, буде въ Астрахани и на Теркѣ нѣтъ тутовыхъ и виноградныхь садовъ садовниковъ, присылать тутовое деревье, арбузныя и иныя сѣмена, шелковыхъ червей, поставлять бумагу хлопчатую при посредствѣ уговорщиковъ иноземцевъ. Все это требовалось для разведен³я знаменитаго Измайловскаго государева хутора.

   Въ 1675 г. марта 17 онъ былъ посланъ въ Ростовъ для государева тайнаго дѣла и для сыску и съ нимъ въ товарищахъ бояринъ Артемонъ Серг. Матвѣевъ съ думными дьяками и подьячими цѣлою канцеляр³ею. Велѣно разспросить жену стольника Алексѣя Богданова Мусина-Пушкина {Онъ былъ стольникомъ изъ комнаты и упоминается съ 1649 г.; въ 1654 г. былъ посланъ съ жалованнымъ словомъ и о здоровьѣ спросить къ боярину кн. Алексѣю Никит. Трубецкому.}, Арину, и велѣно ее пытать накрѣпко.

   Какое это было дѣло, неизвѣстно, но оно сопровождалось слѣдующими распоряжен³ями государя:

   Въ одно время съ посылкою на розыскъ бояръ и канцеляр³и были отправлены для заставы въ дворцовыя села по Троицкой дорогѣ въ Танинское, Братовщину, Воздвиженское головы Москов. стрѣльцовъ разныхъ Приказовъ, каждый со своимъ Приказомъ-полкомъ, и велѣно имъ допрашивать, кто съ Москвы поѣдетъ или къ Москвѣ, какого чину и для какого дѣла и писемъ всякихъ досматривать.

   По сыску бояръ бѣдную Арину велѣно сослать изъ ея Ростовской деревни, изъ села Угорючи, въ ея же деревню на Вологду, а сына ея Ивана велѣно оставить въ Ростовской деревнѣ. Да къ ней же велѣно посылать съ Москвы стрѣльцовъ по 100 чел. по перемѣнамъ для караулу, а съ ними стольниковъ тожъ почередно. Провожали ее въ Вологодскую деревню 50 чел. стрѣльцовъ.

   Того же году послѣ этого распоряжен³я кн. Яковъ Никитичъ по указу государя ѣздилъ въ свою вотчину Звенигородскую въ село Вырюпино для сыску; и по сыску боярина и по докладу государю указано ѣхать стольнику Андрею Елизарову въ Вырюпино и казнить двухъ человѣкъ портныхъ мастеровъ,-одному голову отсѣкли, другому языкъ вырѣзали и сосланъ въ Сибирь на вѣчное житье совсѣмъ съ женою и съ дѣтьми и со всѣми животы въ службу.

   Къ тому же Ростовскому и Ярославскому дѣлу былъ привлеченъ и сокольникъ Изотъ Полозовъ, а также и сестры Арины, жена стряпчаго Алексѣя Луговскаго и жена стольника Ивана Борисова-Пушкина, которые содержались подъ стрѣлецкимъ карауломъ не указано къ нимъ пущать на дворъ и съ двора никого до государева указу. Для очной ставки съ этими людьми была привезена въ Москву и сама Арина и съ сыномъ и также отдана за крѣпк³е караулы, не велѣно къ ней пущать на дворъ и съ двора никого, и съ нею говорить и съ сыномъ ея не давать.

   Дѣло ³юня 7 закончилось тѣмъ, что виновныя-Арина Мусина-Пушкина и ея двѣ сестры-сосланы вь дальн³я ихъ деревни, Арина въ свою Ростовскую Угорючи, а помѣстья и вотчины ихъ отписаны на государя. Сынъ Арины Иванъ пропалъ безъ вѣсти. Однако при царѣ Ѳедорѣ Алекс. онъ появляется въ 1679 г. въ числѣ стольниковъ, а въ 1683 г. въ числѣ окольничихъ. Въ 1698 г. сент. 9 пожалованъ въ бояре за Астраханскую его многую службу и за всякое въ своихь государевыхъ дѣлахъ радѣн³е съ милостивою грамотою изъ Разряда. Съ этого времени онъ становится любимымъ сотрудникомъ Преобразователя Петра, который при учрежден³и Сената избираетъ его первымъ въ члены этого важнѣйшаго учрежден³я, а потомъ въ 1710 г. жалуетъ ему графск³й титулъ. Главнѣйш³я его заслуги были по управлен³ю Монастырскимъ приказомъ и имѣн³ями духовенства, въ точной исполнимости намѣрен³й и цѣлей Преобразователя, по смерти котораго онъ потерпѣлъ крушен³е и умеръ въ 1729 г. въ ссылкѣ, въ Соловецкомъ монастырѣ.

   При царѣ Ѳед. Ал. кн. Яковъ вѣдаетъ нерѣдко государевъ дворъ и Москву въ отсутств³е царя и въ 1681 г. управляетъ приказомъ Казанскаго Дворца.

   По смерти царя Ѳедора Ал. онъ первенствуетъ въ средѣ боярства и въ 1689 г. по смерти своего отца управляетъ Аптекарскимь приказомъ.

   Во время борьбы царевны Софьи съ домомъ Нарышкиныхъ со стороною царя Петра, кн. Яковъ, повидимому, держалъ себя очень осторожно и явно не примыкалъ ни къ какой сторонѣ, занимая по мѣстническимъ порядкамъ первое мѣсто среди бояръ. Въ послѣдн³й день Софьина правительства, 29 августа 1689 г., когда она собралась было идти въ Троицк³й монастырь къ убѣжавшему туда царю Петру, кн. Яковъ сопровождалъ ее первымъ по мѣсту, а 2-мъ былъ ея любимецъ, В. В. Голицынъ. Извѣстно, что Петръ воротилъ ее съ дороги, сказавши, что иначе поступлено будетъ съ нею нечестно. Она возвратилась въ Москву 31 авг. въ 7-мъ часу ночи (во второмъ пополуночи) на 1 сентября.

   Черезъ недѣлю, 7 сентября, она была отрѣшена отъ управлен³я царствомъ, а 12 числа кн. Якову Никитичу повелѣно вѣдать Полату Расправныхъ дѣлъ, тогдашн³й Сенатъ, гдѣ онъ начальствовалъ и въ 1690-хъ годахъ.

   Въ военныхъ дѣлахъ ему не приходилось участвовать. Онъ скончался въ 1697 г. Былъ женатъ на Аннѣ Михаиловнѣ, неизвѣстно какой фамил³и, которая оставалась владѣтельницею двора до 1701 г., когда для строен³я Арсенала этотъ дворъ былъ разобранъ до материка.

   Слѣдуя по Житницкой улицѣ дальше, возлѣ двора Дм. Ив. Годунова, принадлежавшаго потомъ Шереметеву и князю Одоевскому, находимъ дворъ Семена Никитича Годунова, примыкавш³й къ Троицкимъ воротамъ.

   Семенъ Никитичъ прославился, по выражен³ю Карамзина, какъ новый Малюта Скуратовъ, самыми гнуснѣйшими дѣлами, служа усердно коварнымъ цѣлямъ своего родственника, царя Бориса, который при своемъ воцарен³и пожаловалъ ему въ 1598 г. санъ окольничаго, а въ 1603 г. санъ боярина, вѣроятно, за успѣшное устройство гибели Романовыхъ, какъ это случилось въ 1601 году.

   Извѣстно, что по его умыслу слуга-казначей боярина Александра Никитича Романова, Бартеневъ, по прозванью Второй, подкинулъ въ свою же боярскую казну мѣшки съ отравными будто бы кореньями, заготовленные самимъ Семеномъ Никитичемъ. Послѣдовалъ доносъ и началось дѣло, погубившее Романовыхъ и многихъ ихъ родственниковъ. Разсказывали также, что Семенъ по замыслу Бориса очень поспособствовалъ также преждевременной кончинѣ герцога Датскаго ²оанна Ягана. королевича, пр³ѣхавшаго въ 1602 г. въ Москву въ качествѣ жениха царевны Ксен³и и возбудившаго будто бы зависть Бориса, такъ какъ въ Москвѣ всѣ очень его полюбили, почему Борисъ и опасался, чтобы послѣ него не выбрали королевича въ цари. Семенъ, завѣдывавш³й Врачебнымъ приказомъ, не допустилъ будто бы вылѣчить королевича, заболѣвшаго горячкою.

   Какъ бы ни было, но одного дѣла о гибели Романовыхъ было достаточно для того, чтобы Семена возненавидѣли всѣ, кому бывала обида отъ Годуновыхъ. Во время прихода Самозванца, когда весь родъ Годуновыхъ потерпѣлъ крушен³е, Семена сослали въ Переяславль и тамъ его удушили.

   Во второй половинѣ XVII ст. на мѣстѣ двора Семена Годунова находились обширныя Житницы Дворцоваго вѣдомства. Есть свидѣтельство о пожарѣ въ 1473 г., которое указываетъ на существован³е и въ то время на этомъ же мѣстѣ городского Житнаго двора или городскихъ Житницъ, до которыхъ доходило въ тотъ годъ огненное опустошен³е.

   Городск³я Житницы здѣсь помѣстились, по всему вѣроят³ю, отъ первыхъ временъ городового устройства въ Кремлѣ, такъ какъ эта сторона Кремлевскаго укрѣплен³я была болѣе безопасна оть вражескихъ приступовъ, чѣмъ друг³я его стороны. Именемъ городск³я Житницы обозначилось ихъ, такъ сказать, общественное значен³е, въ качествѣ запасныхъ магазиновъ для всего города, а потому становится достаточно понятнымъ то обстоятельство, что Мостовую улицу къ Житницамъ отъ Никольскихъ вороть и до Троицкаго подворья у Троицкихъ воротъ, на протяжен³и 99 саженъ, повинны были мостить Гостиная и Суконная Сотни, т.-е. богатые торговцы, всегда въ опасныхъ случаяхъ забиравш³еся въ городъ со всѣми своими товарами и имуществомъ подъ крѣпкую защиту его стѣнъ. Можно полагать, что эти Житницы были расположены вдоль всей городовой стѣны отъ наугольной Собакиной башни до Троицкихъ воротъ и впослѣдств³и ихъ мѣста занимались боярскими дворами, которые могли устроиваться по улицѣ и впереди Житницъ, какъ обозначено на планѣ Годунова у двора Григор³я Годунова, но онѣ уже не показаны на дворахъ Дмитр³я и Семена Годуновыхъ.

   При царѣ Алексѣѣ Михаиловичѣ на дворѣ Семена Годунова были построены обширныя каменныя Житницы (упоминаются въ 1666 г.), 18 амбаровъ, въ которыхъ сохранялись съ десятинныхъ государевыхъ пашенъ отъ разныхъ волостей рожь и овесъ {"Планы Москвы ХѴII в.", стр. 61, гдѣ невѣрно предположен³е, что эти Житницы находились у Тайницкихъ воротъ, стр. 60. См. "Дом. Бытъ Царей", 595. Въ 1681 г. у Житницъ дѣланы лѣстницы, одна отъ Троицкихъ воротъ, другая со стороны двора кн. Никиты Ив. Одоевскаго.}.

   Возлѣ Житницъ, у самыхъ Троицкихъ воротъ, при царѣ Михаилѣ Ѳед. находился дворъ дохтура Валентина Бильса Старшаго, состоявшаго на царской службѣ съ 1615 и до 1633 г., когда онъ въ Москвѣ же и скончался.

   Въ числѣ врачей это былъ изъ главныхъ вначалѣ первымъ, а потомъ съ 1621 г., когда прибылъ вь Москву англичанинъ Артем³й Д³й, вторымъ послѣ него. Бильсъ, какъ потомъ и Д³й, пользовался особымъ благоволен³емъ государя, вполнѣ довѣрявшаго его искусству и знан³ямъ, почему и помѣстившаго его вблизи дворца, такъ какъ отъ Троицкихъ воротъ и до заднихъ, Курятныхъ воротъ дворца насчитывалось не болѣе сотни шаговъ. Жалованья онъ получалъ 200 р. въ годъ, да кормовыхъ по 55 р. въ мѣсяцъ, всего 860 р. въ годъ,- сумма, равнявшаяся первостепеннымъ боярскимъ окладамъ.

   Чрезвычайное благоволен³е къ нему государя распространилось и на его сына, именемъ тоже Валентина, который еще въ семилѣтнемъ возрастѣ былъ отправленъ въ 1625 году въ Голланд³ю для воспитан³я и обучен³я докторской наукѣ и пребывалъ тамъ 16 лѣтъ на щедромъ иждивен³и царя. Окончивъ науку, получивъ дипломъ доктора, возвратился, наконецъ, въ 1642 г. въ Москву и поступилъ на службу. Содержан³е ему было положено въ половину отцовскаго. Однако въ 1644 г., по государеву указу, онъ былъ отставленъ изъ докторовъ. безъ вины, какъ онъ заявлялъ, но, вѣроятно, за малое искусство.

   Упомянутыми Житницами и дворомъ дохтура Бильса оканчивалась правая сторона Житницкой улицы, которая выходила на Троицкую улицу, противъ Троицкаго подворья.

   На лѣвой сторонѣ противъ Житницъ въ концѣ XVI ст. и въ началѣ ХV²² ст. находился обширный дворъ боярина Богдана Яков. Бѣльскаго, унаслѣдованный имъ, по всему вѣроят³ю, послѣ бояръ князей Бѣльскихъ, отчаянно боровшихся съ Шуйскими въ малолѣтство Грознаго.

   Потомъ по направлен³ю къ Никольскимъ воротамъ слѣдовало подворье Симонова монастыря съ церковью Введен³я, которая была построена еще въ 1458 г. и съ полатою.

   Затѣмъ слѣдовалъ переулокъ, шириною въ 2 саж., выходивш³й отъ Житницкой улицы на Никольскую, о которомъ упомянуто выше. Симоновское подворье занимало съ своей стороны всю лин³ю переулка противъ церкви подворья. На другой сторонѣ переулка на небольшой площади стояла церковь Входа въ ²ерусалимъ всего черезъ переулокъ въ 37 1/2 саж. отъ церкви Введен³я на Симоновскомъ подворьѣ. Такимъ образомъ, въ этой мѣстности почти рядожъ стояли три церкви. Во дворѣ Шереметева церковь Бориса и Глѣба, на Симоновскомъ подворьѣ ц. Введен³я и возлѣ нея приходская церковь Входъ въ ²ерусалимъ. Ихъ мѣстоположен³е находилось у теперешнихъ главныхъ воротъ Арсенала и частью внутри его двора.

   Мѣстность церкви Входа въ ²ерусалимъ съ принадлежащимъ къ ней кладбищемъ простиралась вдоль по улицѣ на 25 саж., а съ порозжимъ мѣстомъ на 32 саж., въ томъ числѣ подъ церковнымъ монастыремъ числилось 19 1/2 саж., подъ кладбищемъ 6 саж.; въ ширину церковная земля имѣла 10 саж. Внутри, возлѣ самой церкви, стоялъ дворъ попа Григорья, такъ что его граница находилась въ 3 3/4 арш. отъ церкви. Длина его дворовой земли занимала 12 саж., ширина 4 саж. Къ самому алтарю церкви примыкалъ заборомъ дворъ попа Благовѣщенскаго собора Алексѣя, въ длину по направлен³ю улицы 16 саж., поперекъ 10 саж. и отъ Рождественскаго подворья 13 саж. Остальное пространство по улицѣ, приближаясь къ Никольскимъ воротамъ было занято другими поповскими дворами, а къ самымъ воротамъ мѣсто оставалось порожнимъ, шириною въ 12 саж.

   Проѣзды между упомянутыми церквами и поповскими дворами шириною были въ 2 1/2, въ 3 и 3 1/2 саж. Житницкая улица до 1626 г. была шириною въ 3 саж. и только въ этомъ году, послѣ пожара, расширена на 4 саж.

   Въ такомъ составѣ была описанная сторона Житницкой улицы по направлен³ю отъ Троицкихъ къ Никольскимъ воротамъ. Пройдя такимъ образомъ эту улицу, возвратимся къ двору Богдана Бѣльскаго.

  

  

   Этотъ дворъ своею обширностью, кромѣ двора князей Трубецкихъ, превосходилъ всѣ друг³е дворы въ этой мѣстности Кремля. Онъ занималъ болѣе половины Житницкой улицы и почти половину Троицкой улицы, немного не доходя своею межою до улицы Никольской.

   Отъ этого двора обѣ улицы направлялись къ Никольскимъ воротамъ стрѣлкою, образуя на всемъ пространствѣ острый треугольникъ, средина котораго была занята описанными выше дворами, по большей части поповскими, и двумя монастырскими подворьями.

   Богданъ Яковлевичъ Бѣльск³й, происхожден³емъ изъ рядовыхъ дворянъ, началъ свое служебное поприще около 1570 года въ большомъ приближен³и у царя Ивана Грознаго въ должности спальника въ товариществѣ съ Борисомъ Годуновымъ, который съ малолѣтства уже находился въ комнатахъ Грознаго царя.

   Можно предполагать, что Богданъ былъ родственникъ Малюты Скуратова, тоже прозван³емъ Бѣльскаго, и могъ войти въ милость и въ особое приближен³е къ Грозному черезъ покровительство Малюты, какъ и самый Годуновъ, женатый потомъ на дочери того же Малюты.

   Нѣмецъ Беръ (Сказан³я о Самозванцѣ) говоритъ, что Бѣльск³й, жесток³й врагъ Нѣмцевъ, былъ виновникомъ многихъ неистовыхъ дѣлъ Грознаго царя.

   Курбск³й пишетъ въ обличен³е царю, что онъ, вмѣсто крѣпкихъ стратеговъ, подвелъ къ себѣ прегнуснодѣйныхъ Бѣльскихъ съ товарищи; вмѣсто храбраго воинства - кромѣшниковъ и опришниковъ кровоядныхъ.

   На свадьбахъ царя въ 1571 и въ 1580 гг. Богданъ съ Годуновымъ служили дружками и парились съ нимъ въ мыльнѣ.

   На государственной службѣ въ царскихъ походахъ вначалѣ онъ занималъ мѣсто поддатня у рынды, потомъ самъ бывалъ рындою, затѣмь въ воеводахъ. Богданъ особенно отличился въ Ливонской войнѣ въ 1577 г., взявъ и разоривъ городъ Вольмаръ (порусски Володимирецъ), за что былъ награжденъ золотымъ португальскимъ и золотою цѣпью (Кар. IX, пр. 465), что для воеводъ было чрезвычайною честью.

   Можетъ быть, за эту службу онъ былъ пожалованъ въ 1578 г. оружничимъ. Тогда же и Борисъ Годуновъ пожалованъ въ крайч³е. Вообще Богданъ вездѣ въ служебныхъ порядкахъ шелъ рядомъ съ Борисомъ не только какъ товарищъ, но какъ закадычный его другъ, заодно съ нимъ и дѣлавш³й его коварныя дѣла. Должность оружничаго оставалось за нимъ и въ царствован³е Годунова, а потомъ и при Самозванцѣ. Въ 1582 г. съ Никитою Юрьевымъ онъ велъ переговоры съ Литовскими послами.

   Въ 1584 г. Грозный царь, умирая, поручилъ сына Ѳедора попечительству особой думы, боярамъ Ив. Петр. Шуйскому, Ив. Ѳед. Мстиславскому, Никитѣ Романовичу Юрьеву, Годунову и Богдану. назначивъ Богдана въ дядьки церевичу Дмитр³ю и попечителемъ надъ родствомъ Нагихъ.

   Поспѣшное удален³е царевича Дмитр³я изъ Московскаго дворца въ Угличъ, въ ту же ночь, какъ только скончался царь Иванъ, произвело въ народѣ большое волнен³е и смуту. Несмѣтная толпа собралась передъ Спасскими воротами, выдвинула къ нимъ царь-пушку и намѣревалась пробить ворота, требуя выдать Богдана за то, что онъ съ своими совѣтниками царя Ивана уморилъ и еще хочетъ побить бояръ, погубить и царя Ѳедора Ивановича, и царск³й родъ изгубить, и прочитъ на царство совѣтника своего Бориса Годунова. Такъ гласъ народа, гласъ Бож³й, уже чувствовалъ и понималъ коварныя дѣла Годунова.

   Вышедш³е къ народу бояре успокоили толпу повелѣн³емъ царя Ѳедора сослать Богдана въ Нижн³й, что и было исполнено; конечно, вмѣсто царя повелѣвалъ Годуновъ, и потому дѣло Богдана ограничилось только ссылкою. Черезъ семь лѣтъ, въ 1591 г. онъ является во дворцѣ попрежнему въ должности оружничаго, которая, повидимому, и не снималась съ него во все время опалы. Въ послужномъ спискѣ бояръ не видно, чтобы вмѣсто Богдана числился оружничимъ кто-либо другой.

   Въ должности оружничаго Богданъ въ 1592 г. воевалъ въ Финляндiи, начальствуя надъ огнестрѣльнымъ снарядомъ. Въ 1593 г. велъ переговоры о мирѣ съ Крымскимъ ханомъ. Въ 1594 г. устроивалъ засѣки на Ливенской окраинѣ.

   Съ воцарен³емъ Годунова Богданъ получилъ чинъ окольничаго въ 1599 г. и вскорѣ (³юля 24) былъ посланъ строить на Донцѣ городъ Борисовъ. Онъ поѣхалъ туда, говоритъ лѣтописецъ, съ великимъ богатствомъ, взявъ съ собою своихъ дворовыхъ и много всякаго запасу. Борисъ послалъ съ нимъ много ратныхъ людей для постройки, а также и для поселен³я казаковъ и стрѣльцовъ и посадскихъ людей. Богданъ выстроилъ городъ на славу и очень скоро, потому что ратныхъ людей поилъ и кормилъ по вся дни и бѣднымъ давалъ деньги и платье и запасы. За это всѣ начали его прославлять и блажить; пронеслась отъ ратныхъ людей и на Москвѣ о немъ великая похвала, чего и не вынесъ подозрительный царь Борисъ. Онъ повелѣлъ его схватить и опозорить тамъ же на мѣстѣ многими позоры, а потомъ сослалъ его на Низъ въ тюрьму; вотчины и помѣстья и все имѣнье повелѣлъ взять на себя. Такъ разсказываетъ лѣтописецъ.

   Нѣмецъ Беръ разсказываетъ по этому случаю, что Богданъ первый возмутилъ спокойств³е Годунова. "Исполнивъ царское поручен³е, достроивъ крѣпость, Богданъ объявилъ (будто бы), что Борисъ Ѳед. есть царь Московск³й, а онъ Богданъ царь Борисоградск³й. Впрочемъ", продолжаетъ Беръ, "сей измѣнникъ недолго величался пышнымъ титуломъ. Борисъ велѣлъ привезти его въ такомъ уборѣ, который приличествовалъ не государю, а гнусному бунтовщику и который Богдану былъ весьма кстати". Припомнимъ, что, по словамъ того же Бера, Богданъ былъ жесток³й врагъ Нѣмцевъ.

   "Вмѣсто смертной казни, царь даровалъ преступнику жизнь, но велѣлъ отписать все его имѣн³е и всю дворню его отпустилъ на волю, а вмѣстѣ съ тѣмъ приказалъ своему лейбъ-медику Габр³елю вырвать у самодѣльнаго царя Богдана длинную густую бороду, послѣ чего сослалъ его въ Сибирь, гдѣ, вѣроятно, пропала у него охота выдавать себя за царя".

   Описанный Беромъ поступокъ Бѣльскаго представляется нелѣпымъ, а потому можно предполагать, что Бѣльск³й назвалъ себя Борисоградскимъ царемъ въ шутку, или все дѣло заключало въ себѣ болѣе опасное для Годунова поведен³е его стараго друга и сотрудника въ пр³обрѣтен³и царскаго сана.

   Продолжая свой разсказъ, Беръ объясняетъ, въ чемъ именно состояла вина Бѣльскаго. Онъ пишеть: "По усмирен³ю сего крамольника явились друг³е зложелатели Борису: то были четыре брата Никитичи (Романовы), которые... по смерти царя Ѳедора могли бы взойдти на престолъ... Они были раздражены поступками царя съ Богданомъ Бѣльскимъ: однако таили свою злобу и всегда казались покорными, между тѣмъ, наученные неудачею Бѣльскаго, замышляли инымъ средствомъ избавиться отъ Бориса- отравою. Собственные ихъ слуги открыли сей умыселъ: Никитичи лишились всего, что имѣли, и были сосланы подобно первому измѣннику".

   Какъ только померъ царь Борисъ и началось крушен³е Годуновыхъ, Бѣльск³й тотчасъ появляется изъ ссылки въ Москвѣ и именно во дворцѣ преданнымъ слугою Самозванца. Толпа мятежниковъ, ворвавшаяся во дворецъ, намѣревалась попировать въ царскихъ винныхъ погребахъ, но была остановлена Бѣльскимъ, разсудительнымъ и ласковымъ его замѣчан³емъ, что такъ будетъ нехорошо, если пр³ѣдетъ новый царь Дмитр³й и найдетъ погреба свои пустыми. Онъ при этомъ указалъ на погреба Нѣмцевъ, царскихъ врачей, которые и были опустошены и дома ихъ разграблены. Беръ объяснялъ этотъ подвигъ Бѣльскаго его мстительною ненавистью къ Нѣмцамъ за то, что умерш³й уже лейбъ-медикъ Габр³ель по царскому повелѣн³ю выщипалъ ему бороду, какъ упомянуто выше.

   Когда торжественно Самозванецъ въѣхалъ въ Кремль и все приняло должный порядокъ, Бѣльск³й вышелъ изъ дворца съ нѣсколькими князьями и боярами, сталъ на Лобномъ мѣстѣ, произнесъ къ народу рѣчь, славилъ Бога за спасен³е государя и убѣждалъ народъ быть вѣрнымъ новому царю, истинному сыну царя Ивана Васил. Потомъ снялъ съ груди крестъ съ ликомъ Чудотворца Николая, поцѣловалъ оный и воскликнулъ: "Берегите и чтите своего Государя". Народъ въ одинъ голосъ отвѣчалъ: Богъ да сохранитъ царя и погубитъ всѣхъ враговъ его.

   За эти заслуги Самозванецъ наградилъ Бѣльскаго боярскимъ чиномъ. При Шуйскомъ повый бояринъ былъ удаленъ на воеводство въ Казань въ 1606г., гдѣ послѣ Шуйскаго, когда Москвою овладѣли Поляки и всѣ, кто не хотѣлъ Польскаго королевича, присягали Тушинскому вору, онъ воспротивился этой присягѣ, указывая, что надо присягать тому, кто будетъ царемъ, а зазнамому Вору какъ присягать! Дьякъ Никаноръ Шульгинъ подговорилъ возмутивш³йся народъ убить его. Его схватили, взвели на верхъ высокой башни и кинули оттуда на землю: онъ расшибся до смерти. Между тѣмъ на трет³й же день пришла въ Казань вѣсть, что Тушинск³й воръ убитъ. Народъ раскаивался и въ присягѣ Вору, и въ уб³йствѣ Бѣльскаго.

   Еще въ 1602 г., находясь въ заточен³и въ С³йскомъ монастырѣ, старецъ Филаретъ Романовъ, бывш³й бояринъ Ѳедоръ Никитичъ, въ разговорѣ говорилъ, между прочимъ, о Бѣльскомъ слѣдующее: "Про бояръ, окружавшихъ тогда Годунова, про всѣхъ говорилъ, не станетъ де ихъ съ дѣло ни съ которое; нѣтъ у нихъ разумнаго; одинъ у нихъ разуменъ Богданъ Бѣльск³й, къ посольскимъ и ко всякимъ дѣламъ добрѣ досужъ..."

   Его богатое имущество, рухлядъ, какъ въ то время называли всякое домашнее имущество, по какимъ-то случайностямъ сохранилось и во время полнѣйшаго разорен³я всего Московскаго государства и всѣхъ сколько-нибудь достаточныхъ людей. Оно поступило въ собственность новоизбраннаго царя, хранилось особо въ государевомъ Верху, т.-е. не на Казенномъ Дворѣ, а въ комнатахъ самаго Дворца, откуда мало-по-малу и поступало въ расходъ. Выше мы упоминали, что молодой царь воспользовался даже и богатыми сорочками Бѣльскаго, которыя были ему поданы 19 декабря 1613 г. Октября 8 того же года эти сорочки были переданы въ государеву казну на Казенный Дворъ, съ другими предметами наряда, описанными слѣдующимъ образомъ: опашень сукно шарлатъ червчатъ, петли и круживо плетеное серебряно, да круживцо жъ узкое серебряно кованое нѣмецкое; 15 пугвицъ серебряны золочены, цѣна 27 р.; кафтанъ отласъ золотной шолкъ лазоревъ да червчатъ, подложенъ тафтою червчатою, цѣна 14 р.; наурузъ сукно червчато, веревки и петли и полки низаны жемчугомъ мелкимъ, цѣна 1 р.; 2 рубашки (сорочки) да двои портки тафта червчата, да 2 рубашки да двои портки тафта бѣла, у всѣхъ по швомъ пояски золотные и плетеные и петли золотные жъ, у всѣхъ на вороту 373 зерна жемчюжныхъ, цѣна всѣмъ 36 р. (см. выше, стр. 261).

   Въ разное время въ 1613 и 1614 годахъ государю подавали различные предметы Богдановскаго наряда.

   1613 г. сентября 22, по требован³ю государя, на станъ въ село Танинское послана цѣпочка золотая съ жемчуги. 30 числа государь пожаловалъ Борису Морозову, впослѣдств³и знаменитому боярину, вошвы алтабасныя ветчаныя, что снесены съ Верху изъ Богдановской рухляди. Ноября 7 государь пожаловалъ одному жильцу Богдановскую "шапку бархатъ таусинной, исподъ лапчетой лисей, околъ собол³й".

   Ноября 19 государю подана его шуба атласъ шелкъ таусиненъ да алъ на черевахъ на лисьихъ на красныхъ съ пухомъ, нашивка тяфтяная въ 11 мѣстахъ безъ пуговицъ, которыя были употреблены къ другому наряду... Пуговицы, смотря по надобности, спарывались отъ Богдановскихъ одеждъ и ставились къ другимъ нарядамѣ, изготовляемымъ по указу государя въ пожалован³е разнымъ лицамъ. Такъ, ноября 25 были взяты для этой цѣли 13 пуговицъ золотыхъ съ зерны жемчужными, наведены чернью, а 29 дек. 9 пуговицъ серебряны золочены половинчаты, рѣзаны ложки косыя, друг³я гладк³я и 8 пуговицъ серебряны золочены дорожчаты, въ закрѣпкахъ листки бѣлые, спороты съ Богдановской однорядки и употреблены на одежду стольникамъ, князю Прозоровскому и Вельяминову за Тихвинское осадное сидѣнье.

   Октября 10 для устройства жалованной шубы стольнику и воеводѣ Мих. Бутурлину употребленъ Богдановск³й бархатъ венедицкой шолкъ червчатъ да лазоревъ съ золотомъ, цѣна 30 р. и 9 пуговицъ серебрены золочены дорожчаты сверху и снизу рѣпейки и зерна бѣлы, сняты съ багровой однорядки Богдана.

   Не мало предметовъ изъ Богдановской рухляди доставлено было и въ хоромы великой старицы Марфы Ивановны.

   Октября 28 къ ней поданъ исподъ черева песцовыя съ пухомъ, изъ-подъ шубы Богдана, что камка лимонный цвѣть, цѣна 8 р.

   Ноября 22 ей отнесено 6 образцовъ (запаны), низаны жемчугомъ по отласу гвоздичному, цѣна 122 р.

   Въ другой разъ (20 апрѣля 1614 г.) ей доставлено 6 образцовъ, низаны жемчугомъ по отласу по червчатому около жемчугу обвожено золотомъ пряденымъ, спороты съ Богдановыхъ ферезей камка бурская на червцѣ шолки бѣлъ, зеленъ, лазоревъ съ золотомъ.

   13 апрѣля 1614 г. ей въ хоромы отнесено наурузъ сукно червчато, веревки и петли и полки низаны межчугомъ мелкимъ; да тафья низана по бархату по черному жемчугомъ мелкимъ. И тою тафьею пожаловала государыня и великая старица постельничаго и намѣстника Трети Московск³е Конст. Иван. Михалкова.

   7 ³юля 1614 г. ей поданъ Богдановск³й колпакъ, низанъ жемчугомъ по бархату по черному, около жемчуга обведена веревочка золото пряденое (Р. И. Б., томъ IX).

   Въ 1616 г. мая 30 Великая старица пожаловала князя Юрья Еншеевича Сулешова княгиню Марью Михаиловну, дано ей опашень червчатъ съ круживомъ серебрянымъ, пугвицы серебряны золочены елкою, цѣна 17 р. Богдановской рухляди Бѣльскаго.

   Дворъ Богдана Бѣльскаго при царѣ Михаилѣ Ѳед. находился во владѣн³и князя И. В. Голицына.

   Бояринъ князь Иванъ Васильевичъ Голицынъ былъ родной братъ знаменитаго въ Смутное время князя Василья Васильевича, котораго Пожарск³й именовалъ столпомъ Государства и котораго Прокоп³й и Захаръ Ляпуновы, руководимые и общимъ мнѣн³емъ, старались провести на царск³й престолъ.

   Какъ извѣстно, Васил³й Васильевичъ, по хитрой политикѣ Поляковъ и единомысленныхъ съ ними бояръ, въ видахъ устранен³я его отъ избран³я на царство, былъ отправленъ въ 1610 г. посломъ къ Сигизмунду и потомъ въ великой тѣснотѣ и въ заточен³и плѣнникомъ померъ въ Польшѣ въ 1619 г.

   Князь Иванъ Васильевичъ, по знатности своего рода и по заслугамъ брата, при царѣ Михаилѣ Ѳедоровичѣ пользовался особеннымъ почетомъ и всегда первенствовалъ за офиц³альными, такъ сказать, разрядными царскими столами нерѣдко съ Пожарскимъ. Боярск³й санъ онъ получилъ отъ Разстриги въ 1605 г. вмѣстѣ съ Ѳед. Ив. Шереметевымъ. Въ 1615 г. въ отсутств³е государя изъ Москвы былъ назначенъ первымъ для обереганья Москвы вмѣстѣ съ другими чинами, въ томъ числѣ съ Кузмою Мининымъ.

   Въ 1618 г., въ приходъ подъ Москву королевича Владислава, былъ назначенъ изъ 16 бояръ третьимъ сидѣть въ городѣ въ осадѣ.

   Въ 1622 г. ему порученъ былъ въ вѣдомство Судный Володимирск³й приказъ. Но въ 1624 г. онъ потерпѣлъ большое крушен³е по случаю своихъ счетовъ о мѣстахъ на свадьбѣ царя Михаила, когда государь женился на Марьѣ Владим³ровнѣ Долгорукой.

   Было постановлено, что на государевой радости всѣмъ свадебнымъ чинамъ "быть безъ мѣстъ и впередъ тѣмъ никому не считаться и въ случаи не пр³имать".

   Для укрѣплен³я государь повелѣлъ этотъ указъ подписать думнымъ дьякамъ и своею государскою печатью запечатать.

   По обряду и обычаю была составлена свадебная роспись, въ которой въ сидячихъ боярахъ съ государевой стороны были записаны кн. Ив. Ив. Шуйск³й, кн. Ив. Вас. Голицынъ и князь А. Ю. Сицкой. Съ государыниной стороны кн. Дмитр³й Тимоѳ. Трубецкой, кн. Ив. Ив. Одоевской и окольнич³й Бутурлинъ.

   Въ сидячихъ боярыняхъ съ государевой стороны были написаны первою жена кн. Ив. Ив. Шуйскаго, Марѳа Васильевна, а второю жена кн. Ив. Вас. Голицына, Ульяна Ивановна.

   Эта роспись очень не полюбилась кн. Ивану Вас, и онъ, нимало не медля, сталъ бить челомъ государю и отцу его патр³арху Филарету Никитичу, что онъ написанъ сидѣть ниже кн. Ив. Ив. Шуйскаго и что бояринъ кн. Д. Т. Трубецкой написанъ у царицы первой бояринъ, а онъ, Голицынъ, у государя въ другихъ, и ему меньше бояръ Шуйскаго и Трубецкаго быть не вмѣстно.

   На это государь велѣлъ сказать ему, что вѣдь по указу велѣно всѣмъ быть безъ мѣстъ, а потому и онъ долженъ быть на своемъ мѣстѣ, какъ всѣмъ сказано, и не чинилъ бы онъ помѣхи государскому дѣлу; а не будетъ онъ на указанномъ мѣстѣ и ему быть въ опалѣ.

   И самъ патр³архъ уговаривалъ князя, что отечеству его въ томъ порухи не будетъ. Но бояринъ упрямо говорилъ: "въ томъ ихъ государская воля, хотя вели, государь, казнить, а ему, Голицыну, по той росписи меньше Шуйскаго и Трубецкаго быть никакъ нельзя".

   Государь и патр³архъ повелѣли объ этомъ сказать боярамъ. Бояре разсудили, что кн. Иванъ Голицынъ учиняетъ то измѣною, что на государевѣ радости быть не хочетъ, а государская милость ко всѣмъ къ нимъ, что указалъ государь быть всѣмъ безъ мѣстъ, и въ князь Ивановомъ непослушаньѣ и измѣнѣ ихъ государская воля; а князь Иванъ по своей винѣ достоинъ всякаго наказанья и разоренья.

   По этому боярскому приговору послѣдовалъ царск³й указъ: "князь Ивана Голицына за его непослушанье и измѣну помѣстья и вотчины отписать на государя, и помѣстья въ роздачу роздать, а вотчины вѣдать во Дворцѣ; а за нимъ оставить въ Арзамасѣ изъ вотчины его одно село, которое поменши; а его и съ женою сослать съ приставомъ въ Пермъ, а двора и животовъ (пожитковъ) отнимать у него не велѣли".

   Тотчасъ же кн. Ивана вывели изъ Кремля въ Бѣлый городъ на простой обывательск³й дворъ.