Тургенев Иван Сергеевич - Письма (1866-июнь 1867), Страница 5 - Книги

la santé. Je ne puis encore préciser le mom de mon voyage en France - ce sera dans tous les cas avant Noël! En attendant, je vous embrasse tous les deux - et je vous prie de faire mes meilleures amitiés à Mr et Madame Bxuère_f à Mme Innis et au jeune Paul.

J. Tourguéneff.

P. S, Ici tout le monde va bien.

1877. ЛЮДВИГУ ПИЧУ

4(16) ноября 1866. Баден-Баден

Baden-Baden.

Sehillerstrasse, 277. d.

16 Novembre 66.

Mein lieber Freund,

Ich habe Ihnen vielmals zu danken fur Ihre freundliche Sendung zum 9-ten November. Die Photographien sind hochst interresant und erregen lebhaft den Wunsch die Originale sich einmal anzusehen - auch macht so ein Gruss aus weiter Ferne einen lieblichen, ja rührenden Eindruck. Also nochmals - Dank¹!

Ich schicke mit der heutigen Post ein Exemplar meiner Erzählungen an Begas². Dass {В подлиннике: das} es ihm Freude machen kann - macht auch mir viel Freude - es ist überhaupt sehr viel - und staunenswert - wenn ein Mensch in einem andern Menschen angenehme Erfindungen erregt³. Wie steht es mit seiner Arbeit? Ich habe die herrlichen Frauengestalten zu seiner Schillerstatue immer vor Augen⁴.

Im Thiergarten geht es, gottlob, ganz gut. Ailes wächst und gedeiht, und die beiden Mädchen werden wirklich ganz reizend 5. Jetzt führen Sie jeden Nachmittag pantomi-mische Tänze auf zur Musik, von Frau Viardot improvisirt. Da kommen prächtige Sachen vor - Glaudie hatte sich gestern eine Art Turban von einem Anti-Macassar (wissen Sie - das Ding, das man auf die Fauteuil-Lehnen hängt) - gemacht - und sah ans wie eine junge, noch etwas wilde Göttin aus einer Mythologie der Zukunft. Das werden Sie ailes - hoffentlich - in Berlin zu sehen bekommen.

Ich drücke Ihnen herzlich die Hand und grüsse Fami-lie und Freunde.

I. Turgeneff.

P. S. Da ich Begas's Adresse nicht kenne, so gehen die Stücke auf der Ihrigen ab.

1878. A. M. ЖЕМЧУЖНИКОВУ

7(19) ноября 1866. Баден-Баден

Любезнейший Жемчужников,

Г-жа Виардо ожидает Вас с супругой Вашей сегодня вечером, но мне будет затруднительно заезжать за Вами и потому являйтесь прямо - часам к 8.

Посылаю Вам "От<ечественные> записки" и "Русск<ий> вестник" за 4 месяца. Когда Вы это прочтете, я Вам предоставлю другие.

Дружески жму Вам руку.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Баден-Баден.

Понедельник 19-го нояб.

1879. M. H. КАТКОВУ

18(30) ноября 1866. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

30/18-го ноября 1866.

Почтеннейший Михаил Никифорович, считаю долгом уведомить Вас, что роман, назначенный мною для "Русского вестника", приближается к окончанию - и первая его половина уже переписана набело. Я в конце января прибуду в Петербург и тотчас же доставлю Вам рукопись, и сам в феврале приеду в Москву для наблюдения за корректурой. Роман этот, заглавие коему "Дым"^г, будет состоять из 11-12 листов печати формата "Русского вестника".

Я бы очень Вам был благодарен, если бы Вы нашли возможным теперь же выслать мне 1200 р. сер., которые с 300-и - мною Вам должными - составят 1500².

Постройка моего дома³ здесь ввела меня в довольно значительные и непредвиденные издержки. Вы бы могли считать эти 1500 р. задатком за правильное и своевременное доставление романа.

Засим прошу Вас принять уверение в совершенном моем уважении и преданности.

Ив. Тургенев.

1880. A. M. ЖЕМЧУЖНИКОВУ

Ноябрь 1866. Баден-Баден

Любезнейший Жемчужников,

Сегодня наш проект неосуществим, но музыкальный сеанс устроится в самом непродолжительном времени¹ - вероятно, послезавтра. Вы будете извещены заранее.

Дружески жму Вам руку и кланяюсь Вашей жене.

Ив. Тургенев.

Понедельник.

1881. ПОЛИНЕ БРЮЭР

7(19) декабря 1860. Баден-Баден

Bade.

Schillerstrasse, 277.

Ce 7/19 dec. 1866.

Chère fillette,

Je me hâte de répondre à ta lettre pour tâcher de remédier à mon silence prolongé. Je commence par te dire combien je suis content de te voir franchement convalescente et je te recommande surtout beaucoup de patience. Quant à mon voyage, voici ce qui l'a retardé: tu sais que je dois aller en Russie - 1°) pour trouver un remplaèant à mon oncle, qui est devenu trop vieux pour continuer à administrer mes biens - et 2°) pour y livrer à un éditeur un roman, que je suis en train d'achever. Pour ne pas faire un double voyage, je comptais aller de Bade en Russie par Paris - et je compte le faire encore: seulement - ce diable de roman n'est pas fini - et je n'espère pas pouvoir être prêt avant la moitié de janvier¹. Cela se trouve bien du reste, puisque vous allez vers cette époque à Paris - et je vous y verrai et nous passerons quelques jours agréablement ensemble. D'ici là il faut que je travaille d'arrache-pied.

Je regrette fort de n'avoir rien pu faire pour Mme Innis - mais sa religion et son ignorance de la musique seront toujours deux grands obstacles pour une famille russe. Et quant à la cuisinière - oh mon enfant! mais c'est plus rare qu'un merle blanc à Bade - et c'est plutôt de France qu'on les ferait venir ici.

Allons - porte-toi bien - et à revoir à Paris! Je t'embrasse de tout mon cœur - toi et Gaston.

J. Tourguéneff.

1882. H. H. РАШЕТ

7(19) декабря 1866. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

7/19-го декабря 1866.

Милая Наталья Николаевна, я надеялся отвечать иа Ваше письмо de vive voix в Штуттгарде - но отъезд мой откладывается со дня на день, бог знает, когда я туда попаду - а потому предпочитаю написать Вам несколько строк, чтобы Вы не считали меня забывчивым или неблагодарным. Это последнее слово относится ко всему тому хорошему, чем наполнено Ваше письмо. Великое дело возбудить привязанность в каком бы то ни было человеке - а потому мне нечего и говорить, как высоко я ценю Вашу. Мне было бы очень приятно Вас увидеть - и если Вы точно намерены посетить Баден - добро пожаловать от всего сердца¹!

В Россию я попаду не раньше февраля; и останусь там около двух месяцев. Я очень занят обработкой моего романа и по-прежнему с удовольствием готов прочесть Вам два, три отрывка². No. Если Вам вздумается {Далее зачеркнуто: приехать в Баден} посетить Баден, не забудьте предуведомить заранее - а то я могу уехать на охоту. Что же касается до перевода моего романа - то, я думаю, мы успеем это устроить летом, по напечатании в "Русском вестнике"³.

Я очень рад, что уроки Мани хорошо идут - и что Вы вообще довольны Вашим пребыванием в Штуттгарде. Кстати, мне Случевский прислал из Петербурга изданную им брошюру под заглавием: "Явления русской жизни". Не знаю, прислал ли он также Вам экземпляр,- в предисловии (где он ожидает, что его назовут де Местром!!) он говорит, что хотел было посвятить свой первый труд одной особе (Вам, разумеется), но не сделал этого, не зная {Далее зачеркнуто: захочет ли}, согласится ли теперь эта особа. Не могу не поздравить Вас с избежанием {Далее зачеркнуто: подобного посвящения} подобной чести - ибо я мало встречал более вздорных книжек, чем эти "Явления". Не знаешь, чему удивляться: детскому ли незнанию, хвастливой ли заносчивости? Случевский обещает продолжение этих "Явлений"; должно надеяться, что невнимание публики отобьет у него охоту тратиться. Сожалею о некоторой резкости моих выражений; но критика еще не то скажет - и я действительно не ожидал ничего такого, даже от легкомысленного Случевского⁴.

Что поделывает бедный Гартманн, и неужели не будет облегчения поразившему его удару⁵? Я чрезвычайно виноват перед ним - не писал ему до сих пор. Извините меня - и поклонитесь ему и жене его от моего имени.

До свидания, милая Наталья Николаевна. Желаю Вам всего хорошего на Новый год и жму Вам руку.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1883. ЛУИ ДЕПРЕ

10(22) декабря 1866. Баден-Баден

Bade.

Schillerstrasse, 277.

Ce 22 décembre 1866.

Monsieur,

J'ai reèu votre lettre ainsi que le volume que vous avez bien voulu y joindre et que j'ai parcouru avec un vif intérêt. Les éloges que vous m'y décernez sont beaucoup trop grands et trop beaux pour que je puisse y répondre autrement que par les remercîments les mieux sentis. Je suis en même temps très heureux de voir que la littérature de mon pays vous inspire de la sympathie¹.

J'espère, Monsieur, que ce n'est pas pour la dernière fois que vous êtes venu à Bade, et je me réjouis à l'idée de faire votre connaissance personnelle.

Agréez, Monsieur, avec l'expression de ma reconnaissance, celle de mes sentiments les plus distingués.

Iv. Tourguéneff.

1884. A. M. ЖЕМЧУЖНИКОВУ

10(22) декабря 1866. Баден-Баден

Любезнейший Жемчужников,

Г-жа Виардо поручила мне сказать Вам, что она всегда очень рада Вас видеть - но просит Вас отложить Ваше посещение до после Святок. У ней в понедельник елка - и она и дети ее до того завалены разными работами по случаю этой елки, что времени не хватает - и о дружеской беседе или музыке и думать нечего. Но тотчас после Святок она с истинным удовольствием увидит Вас.

Дружески жму Вам руку.

Ив. Тургенев.

Суббота.

1885. ЛУИ ПОМЕ

11(23) декабря 1866. Баден-Баден

Bade.

Schillerstrasse, 277,

ce 23 décembre 1866.

Mon cher fils Fridolin¹,

Je ne veux pas cependant laisser passer cette année sans vous avoir écrit, ce serait impardonnable, surtout après la charmantissime lettre que vous m'avez écrite d'Avri-court² sur un bout de papier. Vous ne vous souvenez probablement pas de cette lettre, gros innocent que vous êtes, mais c'est un petit chef-d'œuvre. Vous y parlez de Mme Viardot avec tant de grâce, d'esprit et de cœur que quand je la lui ai lue, elle en a eu une véritable émotion. Et maintenant assez comme cela, il ne faut pas vous gâter.

Je vais vous donner des nouvelles d'ici. Tout le monde va très bien; la santé de Mme Viardot n'a pas eu de ces oscillations qui nous rendaient si malheureux l'hiver dernier³; elle a composé plusieurs choses véritablement belles⁴, elle a continué à donner ses matinées⁵ et elle a eu un triomphe magnifique à Strasbourg dans le dernier concert du Conservatoire qu'on vient d'y fonder. Elle y chantera "Orphée" deux fois le 7 et le 10 janvier et puis vers la fin de janvier elle s'en ira à Berlin⁶, et moi vers la mi-février je m'en irai en Russie où j'ai beaucoup de besogne à abattre, littéraire et autre⁷. J'espère que le printemps nous rassemblera tous dans notre bon vieux Bade et que vous ne manquerez pas à l'appeL Je vous vois d'ici, arrivant avec l'auréole d'un grand succès à l'Exposition de Paris⁸, et alors il faudra s'amuser et travailler, travailler et s'amuser, à faire trembler la voûte des cieux!

Ecrivez-moi deux mots: dites comment vous allez et ce que fait la bonne petite Jeanne⁹ et quels sont les tableaux auxquels vous travaillez et si son portrait est déjà achevé¹⁰. Je viendrai à Paris avant d'aller en Russie ou plutôt en allant en Russie et j'y resterai quelques jours¹¹. Il va sans dire que vous me verrez presque perpétuellement. En attendant, je vous souhaite à tous les trois¹². tout le bonheur possible et vous donne ma bénédiction.

Fridolin dit le vieux.

1886. В. П. БОТКИНУ

12(24) декабря 1866. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

24/12-го декаб. 1866.

Любезнейший Василий Петрович, я всё еще в долгу перед тобою за твое последнее письмо от 29-го октября¹, в котором ты так дружелюбно повторяешь приглашение поселиться у тебя на время моего пребывания в Петербурге. С удовольствием принимая это приглашение, предваряю тебя, что приезд мой совершится - si Dios quiere, как говорят испанцы - около 10-го февр. старого стиля - вероятно раньше, через 6 недель с небольшим. Надеюсь привезти свой роман совсем готовым - и после предварительных чтений, обсуждений и поправок предам его в руце Каткова². Полагаю, что сей смертный не откажется,- хотя на мою просьбу - выслать мне в задаток вперед 1200 р. сер.- он до сих пор ответствует величественным молчанием. А деньги мне эти страх как нужны благодаря пожирающим издержкам моей несколько необдуманной постройки.

Итак - Милютин поражен среди своей деятельности, замыслов и планов! - Странные штуки выкидывает с нами жизнь³! - Ты, вероятно, часто видишь - если не его - так его жену: сообщи мне какие-нибудь известия; есть ли надежда на выздоровление? Поклонись от меня г-же Милютиной - а также и жертве ее, милой г-же Абазе. Да кстати, так как речь зашла о дамах, не можешь ли ты сообщить мне сведения о графине Ламберт и о вдове Плетнева? Если ты сверх того можешь приложить адресе графини Л<амберт> - я тебе большое скажу спасибо. Ну, а нет ли какого-нибудь анекдота с вольнопрактикующей дамой? Ты на это большой мастер: уж подлинно на ловца зверь бежит. В тебе есть неиссякаемая потребность нежного и теплого сближения,- а эти барышни - да и вообще все женщины - удивительную имеют на этот счет чуткость.

Известия о воскресших до некоторой степени литературных чтениях - радуют меня: я уже думал, что всему этому навсегда карачун⁴. Ходишь ли ты часто в театр и доволен ли им? Нет ли там чего-нибудь нового? Видаешь ли ты экс-журналиста, экс-поэта и присно-жулика Некрасова? Превратился ли он окончательно в клубного честного шулера? Поклонись всем друзьям от меня, Гончарову я скоро сам напишу А Поздравляю тебя с Новым годом и жму тебе руку.

Преданный

Ив. Тургенев.

P. S. Семейство Виардо тебе кланяется: она все, слава богу, здоровы.

1887. M. H. КАТКОВУ

13(25) декабря 1866. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

25/13-го дек. 1866.

Почтеннейший Михаил Никифорович, я сейчас получил Ваше письмо со вложенными векселями на 1200 р. и приношу Вам мою искреннюю благодарность. Что же касается до Вашего желания поместить мой роман в 1-м No "Русского вестника"¹, то позвольте мне изложить следующее: я бы действительно мог теперь же переслать Вам переписанную первую половину романа,- но дело в том, что я до сих пор еще ни разу не печатал ни одного из моих произведений, не подвергнув его обсуждению моих литературных друзей - и не внеся в него, вследствие этого обсуждения, значительных изменений и поправок. Это более чем когда-либо необходимо теперь: я довольно долгое время молчал,- и публика - как это всегда бывает в подобных случаях - с некоторым недоверием относится ко мне, притом самый этот роман задевает много вопросов и вообще имеет - для меня по крайней мере - важное значение; а потому я бы очень был Вам обязан, если б Вы позволили мне не отступать от моего первоначального плана, который состоит в том, чтобы, прибыв в Петербург в конце января и произведя чтение романа², приехать с ним в Москву в первых числах февраля, так чтоо он мог явиться в февральской книжке "Русск<ого> вестн<ика>" ("Отцы и дети" - тоже явились в феврале), раньше конца января я по делам моим в Петербург прибыть не могу. Вы бы могли в январской книжке "Р<усского> в<естника>" или в "Московских ведомостях" объявить заранее о появлении романа,- и это Вы можете сделать с совершенною уверенностью,- ибо я Вам даю честное слово, что рукопись будет у Вас в руках - со всеми поправками - в начале февраля³.

Мне бы весьма было приятно, если б мои доводы Вас убедили,- и прошу Вас принять, вместе с изъявлением моей благодарности, выражение моего совершенного уважения и преданности.

Ив. Тургенев.

1888. ПОЛИНЕ БРЮЭР

18(30) декабря 1866. Баден-Баден

Bade.

Schillerstrasse, 277.

Ce 30 dec. 1866.

Chère fillette,

J'ai reèu ta gentille lettre et te prie de mon côté de recevoir mes souhaits de bonne année dont le meilleur est pour la continuation de cette concorde et de cette amitié qui régnent entre toi et Gaston - et qui me rendent si heureux quand je vois ce qui se passe dans d'autres ménages. Embrasse-le bien cordialement de ma part - et prends sur tes fonds 100 fr. que tu considéreras comme tes étren-nes - et que j'ajouterai à la somme de 2 500 francs que je vous dois et que je vous remettrai pendant notre entrevue à Paris.

Il faut que Gaston et toi, vous excusiez le retard de ce payement. Je me suis trouvé dans des circonstances exceptionnelles et qui ne se renouvelleront plus¹.

Mon arrivée à Paris aura lieu immanquablement entre le 25 et le 30 janvier.

Soigne bien ta santé; c'est l'important. Je vous embrasse encore une fois tous les deux bien tendrement.

J. Tourguéneff.

1889. H. A. КИШИНСКОМУ

25 декабря 1886 (6 января 1867). Баден-Баден

Милостивый государь

Никита Алексеевич!

Павел Васильевич Анненков известил меня о Вашем согласии на мое предложение¹. Мне остается только уверить Вас, что я искренно желаю сойтись с Вами окончательно - и что во всяком случае Ваши труды будут вознаграждены вполне. Дядя мой, Николай Николаевич Тургенев, извещен о Вашем скором прибытии в село Спасское и снабдит Вас всем, что Вы только потребуете, как оно и выражено в письме моем к Вам, присланном с месяц тому назад².

К 1-му февр<аля> я прибуду в Петербург - а с 8-го до 25-го буду в Москве - в доме Удельной конторы, на Пречистенском бульваре - у г-на И. И. Маслова.

Надеюсь увидать Вас в Петербурге или в Москве³ - а до тех пор прошу принять уверение в совершенном моем уважении.

Ив. Тургенев.

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

25-го дек. 1866./6-го янв. 1867⁴.

1867

1890. A. M. ЖЕМЧУЖНИКОВУ

4(16) января 1867. Баден-Баден

Любезнейший Жемчужников,

Г-жа Виардо просила меня узнать от Вас, намерены ли посетить концерт г-жи Бюлау в субботу; в таком случае она бы удержала ложу в театре, на которую она абонирована,- и 2 места были бы за Вами.- Пришлите, пожалуйста, ответ¹.

Со мной случилась прескверная штука - нога у меня разболелась наподобие рук в прошлом году - и я осужден на абсолютную неподвижность,- на сколько времени - неизвестно.

Дружески Вам кланяюсь.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Середа.

1891. ТЕОДОРУ ШТОРМУ

8(20) января 1867. Баден-Баден

Baden-Baden.

Schülerstrasse, 277.

d. 20. Januar 1866 {Так в подлиннике.}.

Mein lieber Gast,

Sie haben gewiss finden müssen, dass ich ein saumseliger Correspondent bin und wenig Dankbarkeit fur Ihre so freundliche Gabe an den Tag lege¹; ich wollte aber nicht eher schreiben, als bis ich das kleine schöne Buch gelesen hatte, kam aber nicht dazu - und da ich es endlich mit vieler Genugthuung auf einer Reise nach Strassburg verzehrt hatte, da warf mich ein bis jetzt mir noch unbekannt geblie-bener Feind nieder - nämlich die Gicht: ich habe einen heftigen Anfall davon gehabt - bin noch jetzt nicht ganz wieder hergestellt und schreibe Ihnen in einer halb liegenden Lage; doch ist der Schmerz so ziemlich verschwunden. Das Alter hat etwas gröblich an meine Thür angeklopft... nun, man muss sich fügen, weil es eben nicht anders geht.

Ihre Erzählung ist so fein und zart wie nur möglich - und es liegt ein ganz eigenthümlicher poetischer Duft ufh die Figur der Jenny²; die Nacht mit der "Marmorstatue" ist ein kleines Meisterstück. So etwas macht einem viel Freude, inmitten der Trivialitäten und Zierereien der sonstigen Tageslitteratur.

Mich freut es sehr, dass meine Sachen Ihnen gefallen: was die "Erste Liebe" betrifft - so ist es ein bisschen zu sehr aus dem eigenen Leben gegriffen - zu realistisch - und Manche verdauen so etwas nicht - haben auch vielleicht Recht³. Über die Fortsetzung meiner zwei Bändchen kann ich nichts positives berichten; ich glaube, der Verleger hat keine sehr glänzenden Geschäfte damit gemacht - und will erst die Sache abwarten⁴.

Ich bin allerding mit einem grossen Roman beschäftigt, den ich jetzt zu Ende bringe. Im Februar reis' ich nach Russland - und lasse das Ding in Moskau drucken⁵; Ende April bin ich wieder in Baden, werde dann auch hof-fentlich mein Schlösschen, wie Sie es nennen, beziehen⁶.

Was Sie mir von Ihrem Leben berichten - hat mich auch recht herzlich gefreut. Sie haben sich ein Nest gebaut - und sitzen gemüthlich im Flaume⁷; - ein grosser und schö-ner Theil des "Ichs" ist abgestorben - das passirt aber fast jedem Menschenkind, das über die 40 hinaus ist; - und es pulsirt doch um Sie herum ein junges Leben, dessen Keime Sie gepflanzt haben. Will der Mensch mehr - so strafen ihn die Getter - wenn sie ihm im voraus schon nicht allés gewähren; aber diese Lieblinge sind selten - und wie allé Lieblinge, verdienen in der Regel diese Gunst nicht. Das ist aber nicht zu ändern.

Einen tragischen Ausgang zu Ihrer Erzählung hätt, ich auch vielleicht gewimscht - vom aesthetisch misanthro-pischen Standpunkt aus - nämlich⁸. Den jungen Seelen wird es aber so besser munden - und auf die muss man doch auch Rücksicht nehmen.

Frau Viardot dankt fur den Gruss - sie hat diesen "inter viel componirt - aber lauter Instrumentalmusik - kleine Sachen für Violine und Piano. Ihr Sohn Paul macht namlich grosse Fortschritte auf der Violine. Sie geht bald nach Berlin, wo sie zwei Monate zubringen wird. Wie wird sich der gute Pietsch da freuen!

Und nun drück ich Ihnen cordialiter die Hand - und wünsche Ihnen Ailes Gute in Ihrer "grauen Stadt am Meere"⁹.

Ihr

I. Turgeneff.

P. S. Ich habe Ihren Gruss an Frau Anstett bestellt - sie war sehr davon gerührt - und lässt vielmals danken.

1892. В. П. БОТКИНУ

17(29) января 1867. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

Вторник, 17/29-го января 1867.

Любезный друг Василий Петрович, я надеялся изустно и в скором времени отвечать на твое последнее письмо¹ - но вышла следующая довольно скверная штука: две недели тому назад я подвергся первому припадку подагры,- да настоящей, несомненной,- так что я до сих пор ходить не могу, и к тому ж еще она какая-то сложная - так что доктор мне с точностью не может сказать, когда мне будет возможно выехать - и только обнадеживает меня, что вероятно около 15/3-го февр. Это тем более скверно - что во-1-х) роман мой совсем готов и переписан и Катков ждет его к февральской книжке², а во-2-х) что в первых числах марта я должен быть непременно в Спасском, для определения управляющего на место устаревшего дяди.- Но против рожна переть нельзя - и потому прошу тебя о следующем:

Сообщи ты вкратце и немедленно содержание этого письма Каткову³ - так как ты с ним в приятельских отношениях.- Я не теряю надежды выехать отсюда 3/15-го февр. и потому к 10/22 быть в Москве⁴ и вручить ему роман - времени еще будет достаточно к напечатанию,- но на всякий случай он должен принять свои меры, чтобы февральская книжка не осталась без беллетристики; впрочем если я решительно не буду в состоянии выехать, то я извещу тебя телеграммой - не позже 1/13-го февраля. Ты на это можешь несомненно рассчитывать. Не пишу я прямо к Каткову потому, что он (между нами) человек грубый и уже раз безо всякого повода распубликовал меня в газетах⁵. А выслать по почте роман, без предварительного чтения Анненкову и тебе в Петербурге - я решительно не согласен (сообщи также это всё Анненкову).

Заключение всего этого - то - что старость не радость - подагра скверная вещь - и что рассчитывать ни на что с достоверностью нельзя.

Виардо здоровы и благодарят тебя за память. Я дружески жму тебе руку и все-таки говорю: до свидания, если не в начале - так в конце февраля.

Твой

Ив. Тургенев.

1893. Н. Н. РАШЕТ

18(30) января 1867. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

Середа, 30-го янв.1867.

Любезнейшая Наталья Николаевна, от Жолкевича я узнал, что Вы уехали в Дрезден, но так как я предполагаю, что Ваше отсутствие долго продолжаться не может,- то и пишу Вам в Штутгардт. Дело в том, что мой роман готов и переписан¹, и я хотел бы прочесть его Вам перед моим отъездом в Петербург?. Я покидаю Баден 14-го числа будущего месяца - это последний срок - и потому приглашаю Вас приехать сюда 10-го. В два дня мы это всё одолеем.- Кстати, я Вас познакомлю с весьма любезным семейством Жемчужниковых. Надеюсь, что Вы приедете,- но во всяком случае прошу Вас ответить мне двумя словами.

А у меня был припадок... чего бы Вы думали? Подагры, настоящей, несомненной подагры. Я две недели не мог ходить и теперь еще подпираюсь костылем. Вот она когда пришла, старость-голубушка. Делать нечего - нужно покориться, и это мне тем легче, что я уже и так раскланялся с молодостью.

Ну - итак до свидания. Жму Вам дружески руку, Маню целую и маленькую тоже, кланяюсь всем приятелям.

Душевно Вам преданный

Ив. Тургенев.

1894. П. В. АННЕНКОВУ

19(31) января 1867. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

Четверг, 31(19) января 1867.

Милый Павел Васильевич! Третьего дня я написал Боткину письмо¹, которое я просил его сообщить Вам. Дело касается моего приезда, Каткова и т. д. Нынче я могу с положительностью повторить то, что я Боткину писал с оговоркой, а именно: я непременно выеду отсюда 14(2) февраля, ровно через две недели, так как мой подагрический припадок почти прошел, и к 19(7) февраля я в Петербурге. Полагаю, что я таким образом еще не опоздаю к февральскому нумеру "Русского вестника", и, следовательно, Катков может быть совершенно спокоен. Нет препятствий начать печатание моего романа² с 15(27) февраля; до того времени он будет прочтен Вам и двум-трем приятелям, и нужные поправки сделаны. Если Боткин еще не писал Каткову, пусть он напишет в этом смысле. Так как мы, бог даст, скоро увидимся, то распространяться много теперь нечего. Из письма дяди³ вижу, что Кишинский уже прибыл в Спасское, чем старик очень взволнован; но это было неизбежно. А об романе пока могу только то сказать, что "седина в голову, а бес в ребро"; очень я безумствую в этом новом продукте.

Итак, до скорого свидания. Жить я буду у Боткина и пошлю телеграмму из Берлина или Кенигсберга, чтобы предупредить о приезде. Крепко жму Вам руку.

Ваш Ив. Тургенев.

P. S. Название (которое, впрочем, переменить можно) роману "Дым"; величиною он больше "Отцов и детей".

1895. Н. Н. РАШЕТ

20 января (1 февраля) 1867. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

Пятница, 1-го фев. 67.

Милая Наталья Николаевна,

Я Вам сейчас послал ответ на Вашу телеграмму - и по Вашему желанию поставил: "Понедельник" - но вот что я имею Вам сказать: во-1-х) г-жа Виардо уезжает в Берлин в середу - и потому у нас будет тогда гораздо больше времени для чтения; во-2-х) окончательная переписка моего романа совершится в четверг на будущей неделе. Из этого выходит, что если Вам нельзя приехать 10-го - то приезжайте 8-го или 9-го (в пятницу и субботу) или 11-го и 12-го (в понедельник и вторник). 14-го я непременно уезжаю.

Я бы очень хотел увидеться с Вами перед моим отъездом и прочесть Вам мою вещь¹; а потому напишите мне, когда Вам удобнее приехать в Баден. Жемчужниковым всё равно.

Дружески жму Вам руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

1896. М. В. АВДЕЕВУ

25 января (6 февраля) 1867

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

Середа, 6-го фев./25-го янв. 1867.

Дней десять тому назад получил я Ваше письмо, любезнейший Авдеев, и если не тотчас отвечал Вам, то причиною был тому припадок подагры, да, батюшка, действительной, несомненной подагры, которая лихо меня встряхнула. Я до сих пор почти что не владею левой ногой и без палки шагу ступить не могу. Штука невеселая - да делать нечего,- а впереди, пожалуй, еще хуже могут произойти сюрпризы: следовательно - распространяться об этом бесполезно, а нужно запастись терпением, что я и делаю.

Жемчужников Алексей здесь с женой, которая должна в скором времени родить: он остается здесь с весны и живет в Zähringer Hof. Я ему сообщил Ваше письмо; но, кажется, он охладел к мысля основать журнал; во всяком случае он чувствует себя неспособным на редакторское дело¹. Впрочем - напишите ему.

Я думаю через неделю выехать отсюда в Россию; буду в Петербурге, в Москве, в деревне: не столкнемся ли мы где-нибудь? Я везу Каткову для "Русского вестника" оконченный мною роман, который, вероятно, поместят в февральском номере². Всего я полагаю остаться в России два месяца, а к весне опять сюда, в новый свой дом. Роман мой озаглавлен: "Дым" - может быть, заглавие это переменится - и написан в новом для меня роде. Посмотрим, что скажет публика - и не найдет ли она, что я уже слишком устарел, чтобы забавлять ее. Я было совсем бросил литературу, да видно, это вроде запоя, причем есть материальные поводы к возобновлению этой деятельности.

Я около трех лет не был в России (поездку в деревню в 1865-м году я не считаю), и она мне представляется чем-то новым и почти незнакомым. И в литературе тоже - я как чужой. По временам я повторяю самому себе: г-да Ган (?) и Мессарош (?!?) издают журнал "Всемирный труд и женское дело"³,- и ничего не постигаю. А вот увидим, постараемся вникнуть.

А Вы напрасно бросили начатый Вами труд; в нашем звании - да и во всяком - никогда не должно самому забегать вперед с своей отставкой; когда время придет, ее и без нас нам пропишут⁴.

Будьте здоровы - дружески жму Вам руку. В Петербурге мой адресс: на Караванной No 14, у В. П. Боткина.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1897. ПОЛИНЕ ВИАРДО

25 января (6 февраля) 1867. Баден-Баден

No 1

Bade.

Schillerstrasse, 277.

Mercredi, 6 février 1867.

2 heures.

Vous êtes déjà au-delà de Carlsruhe dans ce moment, theuerste, ümigst geliebte Freundinn - et me voilà assis à ma table et vous suivant par la pensée. Il fait un temps affreux - des rafales de vent viennent à chaque instant se heurter contre les vitres. Mais je me console à l'idée qu'il ne fait pas froid, chose importante surtout pour le voyage et que vous et Didie vous êtes confortablement casées dans un wagon où l'on ne fume pas. Mes meilleurs vœux vous accompagnent et demain - en me réveillant, ma première pensée sera pour vous. Je me dirai: ah! les voilà établies dans de bons lits chauds et elles se reposent des fatigues du voyage¹.

Je le ferai bientôt aussi, ce voyage², s'il plaît à Dieu: il me semble que mon pied va mieux depuis ce matin. J'ai l'intention dé me soigner d'une faèon extraordinaire - pour être prêt et archiprêt jeudi prochain³.

Dieu! quel bonheur j'ai eu de vous lire les fragments de mon roman⁴! Je vais écrire beaucoup maintenant - uniquement pour me procurer ce bonheur. L'impression que tout cela vous faisait se répercutait en moi cent fois - comme un écho de montagne; il n'y avait pas que l'auteur en moi, qui se sentait heureux.- A Berlin, je ne vous épargnerai pas une ligne et il faudra que vous me donniez le "bon" d'imprimer: je changerai ou j'ôterai tout ce qui ne voua plaira pas.- О meine Freundinn, Ich bin so glücklich bei dem Gedanken, das ailes, ailes in mir mit Ihrem Wesen auf das Innigste verknüpft ist, und von Ihnen abhängt. Bin Ich ein Baum, so sind Sie zugleich meine Wurzel und meine Krone.

Pas de lettre d'Olive - mais une nouvelle lettre de mon oncle, qui geint et se désespère sans rime ni raison, comme le petit Loulou⁵ à table. Voilà encore une besogne, qu'il faut tâcher d'achever aussi vite que possible⁶.

3 heures et quart.- Une éclaircie de soleil.- Vous êtes maintenant entre Heidelberg et Frankfort - déjà si loin - si loin! que de montagnes, que de rivières entre nous ! Allons! il faut se dire que c'était nécessaire.- Bon et heureux voyage!

Je vous écrirai demain et vous enverrai la lettre après-demain. Ce soir, je vais me remettre au travail⁷ - pendant que tout le monde sera au théâtre. Pauvre petite Marianne! a-t-elle assez amèrement pleuré⁸.

A demain; Ich küsse die lieben schönen Hände. Leben sie recht wohl. J'embrasse aussi Didie.

Der Ihrige

J. T.

1898. Н. Н. РАШЕТ

25 января (6 февраля) 1867. Баден-Баден

Schillerstrasse,

277. 6-го февр. 1867.

Ну и прекрасно, любезнейшая Наталья Николаевна,- приезжайте в воскресение в Hôtel de Hollande. Я сам к Вам явлюсь - в случае же, если нога моя всё еще будет не в порядке, Вы найдете записку, в которой всё будет обстоятельно изложено: как и когда.

Г-жа В<иардо> сегодня уехала в Берлин - и роман окончен перепиской. Сам я думаю выехать - опять-таки, если нога не помешает - в четверг на будущей неделе.

Должно быть, Случевский много пьет невской воды, что его так несет брошюрами¹.

Жму Вам руку - до свидания

Ив. Тургенев.

P. S. Поклонитесь Гартманну: вероятно я ему напишу сегодня или завтра².

1899. ПОЛИНЕ ВИАРДО

26, 27 января (7, 8 февраля) 1867. Баден-Баден

Bade.

Schillerstrasse n° 277.

Jeudi soir, 7 février 67.

Chère Madame Viardot, theuerste, beste Freundinn, comment allez-vous? Vous êtes au théâtre peut-être en ce moment... tous les amis vous ont déjà reèue avec transport^l. J'ai beaucoup de plaisir à penser qu'on vous aime à Berlin - que votre présence y est une fête pour beaucoup de monde. Cette idée me rend la séparation plus supportable - je voudrais vous savoir toujours comme dans du coton. Soyez mille fois bénie et heureuse et contente et bien portante!

J'ai travaillé toute la matinée comme un nègre à ce petit récit² dont je vous ai parlé; si cela continue ainsi, je l'aurai achevé pour le jour de mon départ - et je pourrai vous le lire à Berlin. Pourvu que mon misérable pied ne rende pas ce voyage impossible ou ne le retarde pas³!

Vendredi matin. 10 heures.

Mon pied va un peu plus mal aujourd'hui, je ne puis presque plus endurer de chaussure. Le pauvre Dr Heiligen-thal est tout dépaysé - et ne parle plus de mon voyage que d'un ton dubitatif. Voilà bientôt un mois que cela dure - et je suis Gros-Jean comme devant. C'est venu bien mal à propos - et j'avoue que je commence à perdre un peu la patience nécessaire! Enfin - il faudra bien.

J'ai passé la soirée d'hier à la maison. Louise a joué à quatre mains avec Marianne une suite de Lachner. Marianne fait vraiment des progrès étonnants. Louise est plus indifférente que jamais envers son enfant⁴ - elle le secoue et le rudoie d'une faèon presque brutale - et il va maintenant bien plus volontiers avec Mlle Arnholt. Quel caractère que cette Louise et comment est-il possible qu'elle soit votre fille! Puis on a fait un whist: Viardot s'est naturellement plaint tout le temps et il a tout gagné. Il a fait tout le jour un temps abominable.

3 heures.

Mon pied va mieux. Je vous demande bien pardon de vous entretenir ainsi de mes extrémités - mais c'est que pour moi cela représente le voyage à Pétersbourg - à Berlin - et que Berlin me représente ... une foule de,choses douces et charmantes, dont je ne jouirai que trop peu de temps⁵.

A ce propos, je crois que je ferai bien de retenir d'ava