Вяземский Петр Андреевич - Записные книжки (1813-1848)

   Вчера был я у Моле с Л. Веймаром, который меня ему представил. Моле не сказал мне ни единого слова³². Впрочем, он был в жарком разговоре с Фюлыпироном и другими 221. Вообще осуждают короля, что он не хочет лично открыть заседание палат. Бель-Стендаль говорил, что qu'en France il ne faut jamais accepter un ridicule {Во Франции никогда не следует принимать всерьез смешное (фр.).} и продолжать свое дело как будто ни в чем не бывало. Le ridicule tombera, ou sera comme non avenu {Смешное исчезнет и как будто его не бывало (фр.).}. Тут же Бель импровизировал маленькую речь, которую он произнес бы на месте короля. От Моле поехал я к кн. Ливен. Тут герцогиня Талеран-Дино с своими пышущими глазами. Под старость она, говорят, лучше, нежели была прежде. Кн. Ливен говорит, что она была прежде так худа, qu'on ne voyait en elleque ses deux yeux {Что в ней были видны только ее два глаза (фр.).}. Монтрон - ancien roue {Старый плут (фр.).} - приятель Талерана, ныне полуслепой. Три знаменитости английского парламента: Брум, Линдурст, один из корифеев тори, Эллис, союзник нынешнего министерства. Зная Брума по одним карикатурам его, он показался мне почти красавцем. Толковали о новом французском министерстве, об открытии палат без короля. Брум говорил, que c'etait quasi un coup d'Etat {Это был почти государственный переворот (фр.).} и что на английском языке есть слово для выражения подобной меры. Англичане разносторонние трунили друг над другом, говорило министерском кризисе, который и у них готовится. Эллис говорил Линдурсту, что если министерство тори и установится, то не надолго, месяца три не более, и что и оно не обойдется без союза радикалов, и Линдурст с этим почти соглашался. Зачем же затевают и они этот перелом, если не надеяться на прочный успех? Брум с шуточною важностью объявил, что он теперь conservatif {Консервативен (фр.).}. Не знаю доктринерство ли это во мне или пуританизм, но я не люблю видеть, когда государственные люди шутят, говоря о государственных делах, которые должны иметь влияние на решительную участь государства. Кажется, Гюго сказал: "L'amour est chose grave!" {Любовь - это серьезная вещь! (фр.).} и еще более l'amour de la patrie {Любовь к родине (фр.).}. Совестливый любовник не будет всуе говорить о тайнах любви своей и о своей любовнице. А если нет патриотической любви, если не она главное и единственное побуждение всех действий зачинщиков какого бы то ни было государственного преобразования, то нет во мне веры к этим государственным людям и нет веры к их делам. Они не апостолы, а адвокаты; нет в них вдохновения, нет даже убеждения; это промысел. Со всем тем Брум очень мил³³.

   Король сказал о Пасси: "Сest Roland moins sa femme {Это Роллан минус его жена (фр.).}". Талеран сказал о M-me Flahaut [Г-же Флао] и ее сыне: "Elle est un vieux intriguant et lui une vieille coquette" {Она старый интриган, а он - старая кокетка (фр.).}, Несчастный Лунин прежде его сказал о Луниных - Риччи: "On a beau dire се qu'on veut, mais ma tante est untres brave homme et ma cousine un bien bon garcon" {Можно говорить что угодно, но моя тетушка - бравый мужчина, а моя кузина - славный парень (фр.).}³⁴.

   За час пред тем Бель-Стендаль рассказал мне у Моле другой анекдот о M-me Flahaut [Г-же Флао]. Она уверила Талерана, что ее сын и его сын, и узнавши, что кто-то в Memoires [Мемуарах] своих хотел объяснить, чей он сын в самом деле, она отправилась к нему и умоляла его не разуверять Талерана.- Я часто замечал, что умнейшие и степеннейшие немцы и англичане высоко ценят французские острые слова, даже когда они не отменно остры. Брум в том числе. Впрочем, нет сомнения, что есть большая выгода и уловка в искусстве резюмировать целое положение, целую эпоху, всего человека одним удачным словом. А французы мастера в этом деле. Брум рассказывал свою стычку с Cousin [Кузеном] в Институте за Гелоизу Абеларовскую. Dupin [Дюпен], во время антракта заседания палаты, приехал в Институт и хотел прочесть свой Memoire [Meмуар], о чем-то. Но Кузен так горячился и так плодовито рыцарствовал за Гелоизу, что Dupin [Дюпен] ждал и боялся упустить время. Он написал карандашом на бумажке: "ecrasez moi cet ennuyeux chevalier d'Heloise" {Раздавите же этого скучного рыцаря Элоизы (фр.).}³⁵ и передал Бруму. Тургенев давно рассказывал мне об этом заседании.

   Все друг у друга спрашивают: будет ли шум, будет ли тревога в Париже? Кто-то сказал вчера: "Il faut le demander a Mr. Ellis" {Надо спросить об этом у г-на Эллис (фр.).} - он приятель Тьера.

  

   Вчера был в открытии Камеры депутатов, обедал в Cercle [клубе], вечером в бенефисе Женни Вернре. Был еще у Дантана в Madeleine [Мадлен]. Не было вчера возмутительных движений, но были возмутительные прогулки, возмутительные рекогносцировки a la porte St Denis, a la rue de la Paix {У ворот Сен-Дени, на улице де ла Пэ (Мира) (фр.).}. Я ничего не видал. Брум обедал вчера у короля и сказывал, что квесторы Камеры Лаборд и кто-то другой уверяли, что было собрано до 5000 народа пред Камерою. "Moi, qui me connais en fait d'emeutes,- говорит Брум, - je suis convaincu qu'il n'y avait pas mille personnes" {Что касается меня, который знает толк в беспорядках, - говорит Брум,- я уверен, что там не было и тысячи человек (фр.).}, что и я полагаю. Он говорит, qu'il avait promis a quelqu'un de venir diner apres Vemeute, comme on dit apres l'opera {Что обещал кому-то прийти обедать после бунта так, как говорят: после оперы (фр.).}. He помню кто рассказывал мне, что в России, проезжая в рабочую пору и в рабочий день чрез какую-то деревню и видя весь народ расхаживающий по улице, сносил он с удивлением у мужиков о причине такого явления: мы бунтуем, отвечали ему спокойно несколько голосов.

   Третьего дня обедал я с Reboul [Ребулем] у Тургенева.

   Статья Persil [Персиля] "Crise ministerielle" ["Министерский кризис"] - 25-го апреля "Journ[al] de Deb[ats]" ["Журналь де Деба"].

   C'est toujours la meme idee. - Tres bien, отвечает Arnal, mais quand on n'a pas de quoi en changer. Le commerce mettrait le feu aux quatre coins du monde pour une aune de calicot (du Pin) {Это все та же мысль - Очень хорошо, отвечает Арналь, но когда ее нечем заменить. Торговля способна поджечь мир с четырех углов за отрез коленкора (дю Пен) (фр.).}. Vousallez encore l'enduire de cirage anglais pour la faire reluire {Вы опять покроете его английской ваксой, чтобы заставить блестеть (фр.).}, - сказал Dupin [Дюпен], когда ему говорили о торжественном приеме Сульта в Лондоне.

   До Июльской революции спрашивали о Тьере, s'il avait de quoi vivre convenablement. - "Mais oui, - отвечала его приятельница, - M-r Thier a de quoi vivre: il a 24 heures a depenser par jour" {... имеет ли он средства, чтобы жить прилично. Ну, конечно,- отвечала его приятельница,- господину Тьеру есть на что существовать: он может расходовать ежедневно по 24 часа (фр.).}.

  

   Ce mal dont souffre tant mes amis et les tiens,

   Frere, с'est la douleur de n'etre pas Chretien.

   (Ferdinand Dugue. Le vol des heures) {*}³⁶.

   {* Зло, от которого так страдают мои и твои друзья, брат мой,- это скорбь, происходящая оттого, что они не христиане (Фердинанд Дюгэ. Полет часов). (фр.).}

  

   La dette anglaise equivaut a 750 francs par tete d'habitant du royame uni. En France le capital de la dette est de 4 milliards 450 millions pour 34 millions d'habitants, ce qui revient par tete a 131 fr.- а что в России?

   В Америке: l'etat de New York donna Texemple en matieres de travaux publics a une epoque oil la population etait de moins de quatorze cent mille ames, en empruntant pour Touverture de ses canaux une somme d'environ 55 millions ou de 39 fr. par tete. Dans peu d'annees la somme doit etre portee a 180 millions pour moins de3 millions d'habitants ce qui representera 60 fr. par tete.- l'Etat de Pensylvanie a une dette de 180 millions sur un million sept cent mille ames, с a. d. que par tete d'habitant elle est presque egale en capital nominal a celle de la France, avec cette difference, que le taux des interets у est superieur d'un quart au moins.- l'etat d'Illinois, dont la population ne doit pas depasser 300 000 ames, s'est lance dans une entreprise qui reclamera 120 millions ou 400 fr., par tete de la population actuelle. En Angleterre la presque totalite de la dette est de trois pour cent et celle de l'Etat d'lllinois est constituee en six pour 100³⁷.

   St. Thomas d'Acquin где-то сказал: "Сest une erreur frequente parmis les hommes de se croire noble parce qu'ils sont issus de nobles families... si tout ce qui procede du noble heritait de sa noblesse, les animaux, qui habitent sa chevelure et les autres superfluites naturelles qui s'engendrent en lui, s'anobliraient a leur maniere".

  

   [Перевод]

   Английский долг равняется 750 франкам с головы каждого обитателя соединенного королевства. Во Франции долговым накоплением являются 4 миллиарда 450 миллионов на 34 миллиона жителей, что составляет на каждого по 131 франку (фр.).

   Штат Нью-Йорк дал пример в области общественных работ в то время, когда население составляло менее миллиона четырехсот тысяч душ, сделав заем в сумме примерно 55 миллионов, или 39 франков с человека, для открытия своих каналов. Через несколько лет эта сумма возрастает до 180 миллионов менее чем на 3 миллиона жителей, что составляет 60 франков на каждого. Штат Пенсильвания имеет долг в 180 миллионов на один миллион семьсот тысяч душ, т. е. в отношении к каждому жителю долг в номинальном капитале почти равен долгу Франции, разница в том, что расценка процентов здесь повышена почти на четверть. Штат Иллинойс, население которого не должно превышать 300000 душ, занялся предприятием, которое потребует 120 миллионов, или 400 франков на каждого из теперешних жителей. В Англии почти вся совокупность долга составляет три процента; что касается до штата Иллинойс, то там это выражается в шести процентах.

   Святой Фома Аквинский где-то сказал: люди часто заблуждаются, считая себя благородными, потому что они произошли из благородных семей... если бы все, что имеет благородное происхождение, наследовало бы благородство (своих предков), то и насекомые, которые заводятся в волосах, и другие естественные паразиты, которые зарождаются в нем, также будут в своем роде облагорожены (фр.).

  

   Король Дон-Педро, в драме Морето, говорит Д. Родригу, у которого похитили невесту: "Je ne veux pas, que vous vous battiez; je voudrais que vous vous fussiez battu" {Я не хочу, чтобы вы дрались; я бы хотел, чтобы вы уже подрались (фр.).}. Морето совместил Лопа и Кальдерона на испанской сцене. Очень хорошая статья о нем в "Revue des deux Mondes" 15 mars 1840 {"Ревю де де Монд", 15 марта 1840 (фр.).}³⁸.

  

  

   В отрывке Пушкина Записки М. сказано: "При отъезде моем (из немецкого университета) дал я прощальный пир, на котором поклялся я быть вечно верен дружбе и человечеству и никогда не принимать должности ценсора". Забавно, что эти последние слова вычеркнуты в рукописи красными чернилами ценсора.

  

   Вот слава! В новое издание сочинений Пушкина едва ли не попали стихи Алексея Михайловича Пушкина на смерть Кутузова, напечатанные в Вест[нике] Европы 1813. Я их подметил и выключил.

   Глинка говорил мне, что в известные три дни свободного книгопечатания при Екатерине, кроме послания к слугам Ф. Визина, напечатано еще похвальное слово Екатерине Сумарокова и Перевоз куриозной души чрез Стикс Олсуфьева. Надобно эти сведения исследовать³⁹.

  

  

   Отпевали Шишкова в Невском. Народа и сановников было довольно. Шишков не велел себя хоронить прежде шести суток. Шишков был и не умный человек, и не автор с дарованием, но человек с постоянною волею, с мыслью, idee fixe {Навязчивой идеей (фр.).}, род литературного Лафаета, non le heros des deux mondes {Не герой двух миров (фр.).}, но герой двух слогов старого и нового, кричал, писал всегда об одном, словом, имел личность свою, и потому создал себе место в литературном и даже государственном нашем мире. А у нас люди эти редки, и потому Шишков у нас все-таки историческое лицо. Я помню, что вовремя оно мы смеялись нелепости его манифестов и ужасались их государственной неблагопристойности, но между тем большинство, народ, Россия, читали их с восторгом и умилением, и теперь многие восхищаются их красноречием. Следовательно, они были кстати, по Сеньке шапка. Карамзина манифесты были бы с большим благоразумием, с большим искусством писаны, но имели ли бы они то действие на толпу, на большинство, неизвестно. А если бы и имели, то что это доказало бы? Что ум и нелепость все равно. А мы все думаем, что все от нас, все от людей. Замечательно, что Шишков два раза перебил место у Карамзина. Император Александр имел мысль назначить Карамзина мин[истром] просвещения (и назначил после Разумовского), а в другой раз государственным секретарем после падения Сперанского. Перебил он и третье место у него: президента Академии. Новый слог победив старый, то есть Карамзин Шишкова, естественнее было бы Карамзину быть в лице президента представителем русского языка и русской литературы.

   Шишков писал в 1812 году письмо к государю, коим он убеждал его оставить армию. Государь ничего не отвечал и никогда не упоминал Шишкову об этом письме, но спустя несколько дней оставил армию. Письмо было написано с согласия гр. Н. А. Толстого и кажется Балашова. Слышал я это от Шишкова.

   Крылов говорил о Шишкове: "Он хорошо знает как писать не должно, но не знает как должно писать. Можно доверять его обвинениям, но нельзя следовать его советам. Он похож на человека, который будет говорить вам, что опасно варить кушание в нелужоной посуде и что для избежания вреда надобно всегда лудить ее суриком" ⁴⁰.

  

  

   Перед свадьбою, в городе, много говорили об обнародовании освобождения крестьян, по крайней мере в Петербургской] губернии. При этом случае рассказали мне ответ старика Философова. Александр советовался с ним о поданном ему проекте об освобождении крестьян: "Царь, - отвечал он, - вы потонете в нашей крови". Этот вопрос, важнейший из всех государственных и народных вопросов. Следовательно, должно о нем помышлять. Но как разрешить его? И как разрешится он? Во всяком случае не теперь приступать к разрешению. У нас нет ни одного государственного человека в силах приступить к нему⁴¹.

  

   Бездарность, талантливый - новые площадные выражения, вкравшиеся в наш литературный язык. Дмитриев правду говорил, что наши новые писатели учатся языку у лабазников.

  

   Доход таможенный в Англии на 1839 г. составил 580 мил., во Франции 104 мил. Большая часть сего дохода в Англии падает на статьи потребления, а именно: сахар, чай, спиртуозные напитки, вина, табак, кофе и какао, фрукты, зерна, провизии царства животного, т. е. 485 мил. или 81 со ста всех таможенных доходов. Вот это доход и торговля. А доход России, сего сторукого Бриарея, который может запустить одну лапу в Китай, другую в Персию, третью в Америку и так далее! Армии и отношения внешней политики государств должны быть обращены в одно: на расширение торговых сношений. А у нас о них и не помышляют. Мы проливаем кровь свою за Кавказом, а англичане там торгуют. Нет ничего хуже политики сентиментальной, которая руководствуется антипатиями и симпатиями произвольными и предубеждениями.

  

   Меншиков говорит, что после конвенции нашей с Австриею о плавании по Дунаю Австрия должна назначить Воронцова послом своим в Петербург⁴².

  

   Тьер искусный и бойкий политический памфлетер. Но из того не следует, что он великий государственный человек. Разве каждый отважный и ловкий застрельщик или даже и удачный партизан годится в полководцы? Беда во Франции в том, что каждый журналист смотрит в депутаты, а каждый речистый депутат в министры.

   (Из речи Baring, chancelier de rechiquier, chambre des communes 30 avril 1841) {Баринга, канцлера казначейства. Палата общин 30 апреля 1841 года (фр.).}. Расходы прошедшего года составляли 49 милл. 499 000 фунт, ст. (миллиард 237 мил. 475 000 франков) - доходы расчисленные 48 мил. 641 000 ф. с. (миллиард 216 мил. 025 000 фран.) Предполагаемый дефицит должен был составить 858,00 ф. с. (21 мил. 450 000 ф.). Но ныне оказывается, что дефицит составляет 1 мил. 840 000 ф. с. (46 мил. фр.).

  

   Д. П. Бутурлин рассказывал мне, что отец его был по деревне своей соседом Новикова. Когда Новиков по восшествии Павла на престол возвратился из ссылки в свою деревню, созвал он соседей на обед, чтобы праздновать освобождение. Перед обедом просил он позволения у гостей посадить за стол крепостного человека, который добровольно с 16-летнего возраста заперся с ним в крепость. Гости приняли предложение с удовольствием. Чрез несколько времени Бутурлину сказывают, что Новиков продает своего товарища. При свидании своем с ним спрашивает его: правда ли это? "Да, отвечает Новиков, дела мои расстроились и мне нужны деньги. Я продаю его за 2 000 руб." Я и прежде слыхал, что Новиков был очень жесток с людьми своими⁴³.

  

   Император Павел, приехав однажды в Москву, радовался, что повсюду народ бегает за ним и толпится везде, где он ни покажется. Мне очень приятно, говорил он Обольянинову, это доказательство народной любви. "Простите меня, - отвечал Обольянинов, - но я тут никакой любви не вижу. За две недели до приезда вашего императорского] вел[ичества] проводили чрез Москву слона, и также народ бегал за ним". - Этот ответ не похож на Обольянинова (Впрочем, Обольянинов, как и все царствование Павла, были, вероятно, излишне очернены. Довольно и того, что было в самом деле; но враждебные партии не довольствуются истиною. Я после слышал, что Обольянинов был человек не злой и не без смысла)⁴⁴.

  

   В рукописях Пушкина нашел я следующее: "Читал сегодня послание к[нязя] Вяземского к Жуковскому. Смелость, сила, ум, резкость, но что за звуки! Кому был Феб из Русских ласков! Неожиданная рифма Херасков не примиряет меня с такой какофонией; Баратынский прелесть"⁴⁵.

  

   Сальванди, в ответ политико-академической речи В. Гюго (в которой он, между прочим, хвалит Дантона), очень умно сказал ему: Napoleon, Syeyes, Malesherbes ne sont pas vos ancetres, monsieur. Vous en avez de non moins illustres: J. B. Rousseau, Clement Marot, Pindar, le Psalmiste {Наполеон, Сиейс, Мальзерб, сударь, вовсе не ваши предки. Ваши предки не менее знамениты: Ж. Б. Руссо, Клеман Маро, Пиндар, Псалмопевец (фр.).} (Давид, кажется, тут лишний). Это мне напоминает мой разговор с Гюго, когда я был у него в Париже. Я все старался направить его на литературу, а он все сворочивал на политику, на поляков, на императора Николая.- J'aime l'empereur Nicolas, mais si j'etais a sa place, voici ce que je ferais etc. {Я люблю императора Николая, но если бы я был на его месте, то сделал бы следующее и т. д. (фр.).}.

   "Если я имел бы честь заседать в Государственном Совете, я сказал бы" (говорил Шепелев) - "глупость", - прервал его Бороздин ⁴⁶.

  

   On a dit; "Les dieux s'en vont. Moi, je dis: la France s'en va! Les frangais avalent tres bien une revolution, mais ne savent pas la digerer" {Кто-то сказал: боги уходят. Я же говорю: Франция уходит! Французы хорошо глотают революцию, но не умеют ее переварить (фр.).} (Из письма моего Тургеневу).

  

   "La Marseillaise de la paix" Ламартина:

  

   Chacun est du climat de son intelligence,

   Je suis concitoyen de toute ame qui pense;

   La verite, c'est mon pays!

   La fumee en couranl lechera ton ciel bleu {*}.

   {* "Марсельеза мира" Ламартина:

   Каждый равняется по климату своего разума,

   Я являюсь согражданином каждого мыслящего человека.

   Истина - вот моя страна!

   Мимоходом, дым оближет твое голубое небо (фр.).

   }

  

   Зачем же дать язык дыму? Вот что французы называют романтизмом.

  

   "Мопс без ошейника и без цепи" - название русской книги в каталоге Пушкина.

   "Старина и новизна" 1772 года напеч[атана] в Петербурге].

   На латинском языке говорится: dura lex, sed lex {Жесток закон, но все же закон (лат.).}. Можно сказать это и по-русски. Заметим однако же, что здесь речь идет не о Г-же Леке⁴⁷.

  

   Отрывок из письма Жуковского к Тургеневу:

  

   21 июня/3 июля. Дюссельдорф. Я уже более недели в Дюссельдорфе, в своем маленьком домике, в котором со мною пока одно только мое семейное счастие, но где еще нет и долго не может быть ни порядка, ни уютности, ибо нет никаких мебелей: все надобно заказывать, а пока бивуакировать. Я еще ни к кому в Россию не писал о себе, пишу к тебе первому. Вот моя история: 3/15 мая отправился я из Петербурга и 17-го встретил мою невесту в Бонне. Она со своими ехала в Майнц, где мы условились съехаться, чтобы оттуда прямо в Канштат для венчания. Сделалось то, что редко на свете случается. Все, что мы предположили, исполнилось в точности. Я назначил для своего венчания 21-го мая, так и сделалось. 21 мая из Лудвигсбурга, где мы ночевали, проехали мы рано по утру в Канштат. Я тотчас отправил за русским <попом> священником в Штутгард, а Рейтерн все устроил для лютеранского обряда, и в пять часов после обеда на высоте Ротенберга, в уединенной надгробной церкви св. Екатерины, совершился мой брак тихо и смиренно; в Канштате был совершен лютеранский обряд. А в полночь, вместе с женою, отправился я в Вильбад, где блаженно провел один с нею первые две недели моей семейной жизни и где на всю остальную жизнь уверился (с глубокою благодарностью к богу, даровавшему мне желанное счастие), что при мне есть чистый ангел ободритель, освятитель, удовлетворитель души, и с ним все, чем жизнь может быть драгоценна. Эти две недели Вильбадского уединения были решительны навсегда. Я знаю, какое счастие бог даровал мне, и верю ему: оно не переменится, как бы ни были обстоятельства жизни радостны или печальны. Теперь я в Дюссельдорфе. Когда приведу несколько в порядок мою материальную жизнь, примусь за работу. За какую? Еще не знаю, ибо хотя я и не в чаду счастия, но еще не думал и не могу думать ни о чем кроме его" ⁴⁸.

  

   Leur mission a eux etait de demontrer le neant du passe, et de formuler la loi de Tavenir. Pas davantage! "Les jeunes gens, a dit Goethe, se figurent que leur jour du bapteme est le jour de la creation" (Marmier: Mittheilungen iiber Goethe-par J. W. Riemer) {Их задачей было показать ничтожество прошлого и определить закон для будущего. Не больше того! "Молодые люди, - сказал Гете, - воображают, что день их крестин был днем творения" (Мармье. Беседы о Гете, собранные Ж. В. Римером). (фр., нем.).}.

  

   В одно время с выпискою из письма Жуковского дошло до меня известие о смерти Лермонтова. Какая противоположность в этих участях. Тут есть однако какой-то отпечаток провидения. Сравните из каких стихий образовалась жизнь и поэзия того и другого, и тогда конец их покажется натуральным последствием и заключением. Карамзин и Жуковский: в последнем отразилась жизнь первого, равно как в Лермонтове отразился Пушкин. Это может подать повод ко многим размышлениям.- Я говорю, что в нашу поэзию стреляют удачнее, чем в Лудвига Филиппа: вот второй раз, что не дают промаха. - По случаю дуэли Лермонтова кн. Александр] Николаевич] Голицын рассказывал мне, что при Екатерине была дуэль между кн. Голицыным и Шепелевым. Голицын был убит и не совсем правильно, по крайней мере так в городе говорили, и обвиняли Шепелева. Говорили также, что Потемкин не любил Голицына и принимал какое-то участие в этом поединке. Кн. Алекс[андр] Никол[аевич] видел написанную по этому случаю записку Екатерины: она, между прочим, говорила, что поединок, хотя и преступление, не может быть судим обыкновенными уголовными законами. Тут нужно не одно правосудие, но и правота (la justice ne suffit pas, il faut de requite) {Недостаточно правосудия, нужна справедливость (фр.).}, что во Франции поединки судятся трибуналом фельдмаршалов, но что у нас и фельдмаршалов мало и этот трибунал был бы неудобен, а можно бы поручить Георгиевской думе, то есть выбранным из нее членам, рассмотрение и суждение поединков. Она поручала Потемкину обдумать эту мысль и дать ей созреть⁴⁹.

  

   Меншиков говорит о проконсуле Гане, que c'est Han de Courlande, Roman circassier (роман В. Гюго Han d'Islande). Его же называют Paul de Kock - он Павел {Это Ган Курляндец, черкасский роман (роман В. Гюго Ган Исландец). Его же называют Поль де Кок (фр.). (Игра слов; петух по-немецки Hahn, по-французски - Coq).}.

  

   Наша литературная бедность объясняется тем, что наши умные и образованные люди вообще не грамотны, а наши грамотные вообще не умны и не образованы.

  

   Мороз (ныне сенатор) был в старину при кн. Лопухине и при княгине. Ростопчин говорил, что ей всегда холодно, потому что Мороз дерет ей по коже. О Морозе есть также стихи Неелова.

  

   Меншиков говорит о сыне Канкрина: "с'est une tete de veau a la financiere" {Это телячья голова, приготовленная a la финансист (фр.).}.

  

   Когда весь город был занят болезнью графа Канкрина, герцог Лейх-тенбергский, встретившись с Меншиковым, спросил его: "Quelles nouvelles a-t-on aujourd'hui delasante de Cancrine? Defort mauvaises, - отвечал он, - il va beaucoup mieux" {Что нового сегодня о болезни Канкрина? Плохие новости,- отвечал он,- ему гораздо лучше (фр.).}⁵⁰.

   Забавная шутка, но не шуточное свидетельство о единомыслии нашего министерства⁵¹.

   К[нязь] Иван Голицын рассказывал слышанное им от к[нязя] Платона Зубова. В день восшествия на престол Екатерины II прискакала она, кажется, в Измайловскую церковь для принятия присяги. Нужно было прочесть манифест. Манифест второпях не был заготовлен. Не знали, что делать. Заметив общее недоумение, кто-то в синем сюртуке выходит из толпы и вызывается прочесть манифест. Соглашаются. Он выходит вперед, вынимает из кармана какую-то бумагу и начинает будто по ней читать наобум и экспромтом манифест обыкновенного при таких случаях содержания. Этот импровизатор был актер Волков. Екатерина в благодарность за то, что он выручил ее из беды, назначила ему значительный пенсион с обращением оного и на все потомство его. Павел прекратил пенсион (надобно удостовериться в истине этого анекдота) {Позднейшая помета Вяземского: Списано.}⁵².

   Екатерина недовольна была Англиею. В это время назначила она аудиенцию английскому послу и приняла его в собственном своем кабинете. Как только вошел он в дверь, собаки бросились и залаяли. Посол смутился. "Ne craignez rien, - сказала она, - et prenez place. Ghien qui aboye ne mord pas, c'est le cas de l'Angleterre" {Не бойтесь,- сказала она,- и садитесь. Собака, которая лает, не кусается, это можно отнести к Англии (фр.).} (Тоже переданное Голицыным от Зубова).

   Для некоторых любить отечество-значит дорожить и гордиться Карамзиным, Жуковским, Пушкиным и тому подобными и подобным. Для других любить отечество - значит любить и держаться Бенкендорфа, Чернышева, Клейнмихеля и (подобное тому) прочих и прочего⁵³. Будто тот не любит отечество, кто скорбит о худых мерах правительства, а любит его тот, кто потворствует мыслью, совестью и действием всем глупостям и противозаконностям людей облеченных властью? Можно требовать повиновения, но нельзя требовать согласия.

   У нас самые простые понятия, человеческие и гражданские, не вошли еще в законную силу и в общее употребление. Все это от невежества: наши государственные люди не злее и не порочнее, чем в других землях, но они необразованнее.

  

   Прения палаты депутатов во Франции не представляют никогда вида генерального сражения между двумя воюющими силами, двумя мнениями. Нет, это беспрерывные поединки частных личностей.

  

   Александр Гурьев говорит, что указ об обязанных крестьянах возрождает 200 вопросов и не разрешает ни одного, что эта мера, по видимому и по мнению зачинщиков - переходная мера, а между тем предписывает заключать условия вечные, - что указом земля признается неотъемлемою собственностью помещиков, а между тем предписывается часть этой земли отдавать в вечный наем крестьянам и потомству их, тогда как закон о хлебопашцах вольных⁵⁴.

  

   Je vous rends votre testament comme vous le designez, sans l'avoir lu. Une certaine crainte в'est emparee de moi au moment ou j'allais Touvrir. Rire de son contenu m'est impossible, malgre que vous Tayez craint. Сest un malheureux sujet, sur lequel je n'aime a plaisanter, quoique souvent j'en ai l'air. N'acceptez jamais. Voila les raisons pour lesquelles je ne veux pas у croire - с'est le seul moyen qui me reste pour conserver nos relations d'amitie.- Maintenant c'est peut-etre vous qui vous moquerez de moi {Возвращаю вам ваше завещание по вашему указанию, не прочитав его. Когда я собирался вскрыть его, меня охватил некоторый страх. Мне было невозможно смеяться над его содержанием, хотя вы этого боялись. Это печальная тема, над которой я не люблю шутить, хотя часто я кажусь шутником. Никогда не верьте этому. Вот причины, по которым я не хочу ему верить, и это единственный способ, остающийся в моем распоряжении, чтобы сохранить наши дружеские отношения. Теперь, может быть, вы посмеетесь надо мной (фр.).}⁵⁵.

  

   Булгарин напечатал во 2-ой части "Новоселья" 1834 года повесть: "Приключение квартального надзирателя", которая кончается следующими словами: "Это я заметил, служа в полиции". Фаддей Булгарин.

   Вот славный эпиграф!

  

   Шведский король в рескрипте на имя Государственного Совета от 15 сент. 1842 пишет, между прочим, говоря о шведских ассигнациях: "Je voudrais pouvoir affranchir le pays de cette charge et j'indique dans le travail ci-joint quelques moyens pour у parvenir. ("Sur les banques", сочинение короля). Се sont les guerres continuelles, qui ont surtout amene le deplorable etat des finances qui fail tant souffrir la Suede,- mais la Providence a pris la Suede sous sa protection; il lui reste maintenant a mettre en ordre ses finances. Elle doit et elle peut le faire. La necessite Uexige, et la nation le demande" {Я хотел бы иметь власть освободить страну от этого груза и в прилагаемом труде указываю на некоторые средства, чтобы этого достигнуть ("О банках", сочинение короля). Постоянные войны были причиной того, что финансы пришли в плачевное состояние, заставляющее так страдать Швецию,- но Провидение взяло Швецию под свою защиту: ей остается лишь привести в порядок свои финансы. Она должна и она может это сделать. Этого требует необходимость и этого просит нация (фр.).}. - Хорошо и нашему Госуд[арственному] Совету получить бы такую грамотку.

  

   Chez nous on n'a aucun respect pour la loi et pour la legalite. Personne n'a conscience de Tenfreindre ou d'y echapper. C'est que chez nous la loi n'est pas une puissance morale, mais une volonte personnelle. La loi n'est pas chez nous la clef et le point culminant de Tedifice social, au dessus de la loi il у a encore autre chose de plus fort que la loi. Et puisque un homme est sujet a setromper, on croit qu'il est permis a son tour de tromper, cet homme, d'autant plus qu'il n'est pas present partout et pour tous et que cette omnipotence etant subdivisee en millier de pouvoirs subalternes, on se dit que ce n'est pas le pouvoir que l'on trompe, mais ses delegues, qui la trompent de leur cote {У нас нет никакого уважения к закону и к законности. Никто не совестится избегать или уклоняться от законов. Это происходит потому, что у нас закон не является властью моральной, а представляет собой только личную волю. Закон у нас не является ключом и кульминационной точкой социального здания; над законом властвует еще нечто более сильное, чем закон. И так как человеку свойственно ошибаться, то считают, что этого человека можно обманывать в свою очередь, тем более что он не вездесущ и что это всемогущество делится на тысячи подчиненных ему властей; поэтому мы можем уверять себя, что обману подвергается не власть, но ее уполномоченные, которые обманывают ее со своей стороны (фр.).}.

  

   Nous n'avons point en Russie d'element de revolution: nous n'avons que des elements de dissolution {В России мы не имеем элементов революции: мы имеем лишь элементы разложения (фр.).}. - Самодержавие в хороших руках и на известное время дело благое и нужное. Но самоволие всегда вредно и гибельно⁵⁶.

  

   "Дворянам дозволяется также вступать в службы союзных держав и выезжать в чужие край с узаконенными паспортами; но во всякое российскому самодержавию нужное время, когда служба дворянства общему делу потребна, всякий дворянин обязан, по первому позыву от самодержав[ной] власти, не щадить ни труда, ни самой жизни для службы государственной" (187, глава III о дворянстве). Свод зак[онов] издан. 1842.

   "Дворянин свободен от всякого телесного наказания как по суду, так и во время содержания под стражею" (195).

   Выписано из свода законов издания 1842. Этими статьями подтверждается дворянская грамота, данная Екатериною II: Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства 21 апреля 1785 года на вечные времена и непоколебимо. Эта вечность, эти права и вольности частью ниспровергнуты указом {He закончено.}⁵⁷. Остается только отменить и 15 пункт дворянской грамоты: "телесное наказание да не коснется благородного)⁴.

  

  

   Се que nous avons a craindre ce n'est pas une revolution, mais une desorganisation, une dissolution. Le principe, le cri de guerre d'une revolution: ote toi, que je m'y mette! n'est point applicable cheznous. Nousn'avons ni classe consitituee, ni ordre de choses prepare pour renverser ce qui existe et se mettre a sa place. Nous n'aurons que des ruines. C'est un edifice qui croulera. S'entend bien que je ne parle que de l'edifice gouverne-mental. La nation a des elements de vitalite et de conservation.

   Louis 14 disait: l'etat c'est moi! Tel autre pourrait dire avec plus de justesse: l'anarchie c'est moi!

  

   A rebours des autres pays, chez nous c'est le goiivernement qui est revolutionnaire et la nation conservatrice. Le gouvernement est aventureux, impatient, intempestif, novateur, demolisseur.

   On bien il est plonge dans un sommeil apathique et ne fait rien pour repondre aux necessites et aux voeux du moment. Ou bien reveille en sursaut, comme si quelque mouche venait de le piquer, il agite spontanement une question ardente, sans en calculer la portee et qui pourrait mettre aisement le feu aux quatre coins du pays, si l'instinct et le bon sens de la nation ne venaient paralyser cet elan et le rendre comme non avance. Temoin la question des serfs obliges. Qui pourrait nier que la question de Tesclavage ne soit chez nous une question des plus graves et dont la solution ne soit desiree par tous les esprits eclaires et bien intentionnes; mais encore faut-il preparer les elements et les conditions de cette solution et non la jetter comme une bombe dans la foule. L'application de la loi telle qu'elle a ete promulguee est impossible; voila la part du gouvernement. La nation en a arrete les facheux effets en la laissant tomber a plat; voila la part des gouvernes.

   Le gouvernement fait le desordre: le pays fait la police d'une maniere negative; sans protestation, sans remontrance, il annule de fait les mauvaises mesures du gouvernement. Le gouvernement Pinterpelle: il ne repond pas. A cette question point de reponse.

   La majorite des mesures prises par le gouvernement est telle, que bien des hommes senses et consciencieux ne se les expliquent pas autrement que comme un effet de quelque influence secrete, de quelque conspiration occulte qui agit sur le pouvoir a son insu et le pousse dans une voie fatale pour le conduire a Tabyme. Bien des hommes qui occupent des postes eminents dans Tetat vous diront que Kisseleff est a la tete de cette conspiration. Je ne partage nullement cette opinion et ne reconnais en lui aucune velleite, aucune arriere-pensee revolutionnaire. Сest un esprit assez intelligent, mais superficiel et sans portee, sans coeur, source, d'oii selon Vauvenargue, jaillissent les grandes pensees, beaucoup de suffisance, d'audace, la soif de la celebrite, unie a une grande insouciance pour l'opinion publique et mepris des hommes, despote par gout, par habitude et par mediocrite, car il n'y a que les intelligences superieures qui soient conciliantes et concessionncures, gate et ennivre par les succes de son proconsulat dans les prin-cipautes qu'il a soit-disant regenere et constituees et dont il a rapporte des idees gouvernementales trop legerement acquises et qu'il croit pouvoir appliquer a la Russie, void ce qu'il est comme homme d'etat. Mieux guide, mieux employe il eut ete un fonctionnaire public utile et tres brillant au second rang. Mais chez nous le pouvoir n'a nullement la connaissance et l'instinct des hommes.

   Cette conjecture, quoique erronee dans le fait qui pousse a chercher une conspiration secrete et permanente dans les mauvaises mesures du gouvernement, est encore un indice tres remarquable de la sagesse et des bons instincts de la nation. L'inviolabilite du souverain, le principe que le souverain ne peut mal faire, idee abstraite admise de droit dans les etats constitutionnels, est chez nous admise et en pratique toute puissante de fait. Ce principe couvre et sauve la responsabilite du prince et maintient le principe monarchique, ainsi qu'aux epoques de calamite publique, de cholera, le peuples'obstine a ne pas у voir un fleau envoye par dieu, mais un mefait des hommes, un empoisonnement, de meme a la vue des calamites publiques qui partent de mauvaises mesures prises par le gouvernement. Le peuple n'y voit pas la main du souverain, mais celle de ses ennemis caches. Son amour pour lui n'en souffre pas, ainsi que la foi dans les cas precedents. Ce sont des prejuges, soit, mais en attendant ces prejuges sont salutaires et conservateurs, tandis que telle verite n'est que subversive⁵⁸.

  

   [Перевод]

   Нам следует опасаться не революции, но дезорганизации, разложения. Принцип, военный клич революции: Сойди с места, чтобы я мог его занять!- у нас совершенно неприменим. У нас не существует ни установившегося класса, ни подготовленного порядка вещей, чтобы опрокинуть и заменить то, что существует. Нам остались бы одни развалины. Такое здание рухнет. Само собой разумеется, что я говорю только о правительственном здании. Нация же обладает элементами жизнеспособности и самосохранения.

   Людовик XIV говорил: "Государство - это я!" Кто-то другой мог бы сказать еще более верно: анархия - это я!

  

   В отличие от других стран, у нас революционным является правительство, а консервативной - нация. Правительство способно к авантюрам, оно нетерпеливо, непостоянно, оно - новатор и разрушитель. Либо оно погружено в апатический сон в ничего не предпринимает, что бы отвечало потребностям и желаниям момента, либо оно пробуждается внезапно, как бы от мушиного укуса, разбирает по своему произволу один из жгучих вопросов, не учитывая его значение и того, что вся страна легко могла бы вспыхнуть с четырех углов, если бы не инстинкт и не здравый смысл нации, которые помогают парализовать этот порыв и считать его несостоявшимся. Об этом свидетельствует вопрос об обязанных крестьянах. Никто не сможет отрицать, что вопрос о рабстве является у нас наиболее важным вопросом, разрешения которого желают все просвещенные и благонамеренные умы. Но ведь следует подготовить основания и условия этого решения, а не бросать его, как бомбу, в толпу. Невозможно применить закон таким, каким он был опубликован,- вот действие правительства. Нация приостановила неблагоприятные последствия этого закона, вызвав его полное крушение,- вот действие подданных.

   Правительство производит беспорядки: страна выправляет их способом непризнания; без протеста, без указаний страна упраздняет плохие мероприятия правительства. Правительство запрашивает страну, она не отзывается, на вопрос нет ответа.

   Многие вполне здравомыслящие и добросовестные люди объясняют себе большую часть мероприятий правительства лишь как результат чьего-то тайного влияния, скрытого заговора, воздействующего на власть без ее ведома и толкающего ее на роковой путь, ведущий в пропасть. Многие из людей, занимающих в государстве видное положение, скажут вам, что заговор этот возглавляется Киселевым. Я нимало не разделяю этого мнения и не признаю в нем никакого революционного покушения и умысла. Он обладает довольно острым умом, но умом поверхностным, недальновидным, чуждым сердцу, тому источнику, откуда, по словам Вовенарга, исторгаются великие мысли; в нем много самодовольства, дерзости, жажды славы, соединенной с большой беспечностью к общественному мнению и презрением к людям. Он деспотичен по своим вкусам, привычкам и благодаря своей посредственности, ибо только люди высокого ума способны на податливость и уступки, он избалован и опьянен успехами своего проконсульства в областях, им, так сказать, возрожденных и благоустроенных, откуда он вывез слишком легко приобретенные идеи о государственном управлении, которые он полагает применить к России; вот что собой представляет Киселев как государственный человек. Если бы лучше им руководили и использовали более умело, он был бы полезным и блестящим второстепенным деятелем на общественном поприще. Но у нас власть совершенно лишена способности узнавать и чувствовать людей.

   Это предположение, хотя и ложное, заставляющее искать в дурных ме