Главная » Книги

Короленко Владимир Галактионович - Письма, Страница 22

Короленко Владимир Галактионович - Письма



sp;   До свидания! Крепко обнимаю Наталку. Пиши, Наташка. Поцелуй тетю.

В. Короленко.

  

- - -

  
   Публикуется впервые.
   1 А. Н. Анненская.
   2 В архиве Короленко сохранилось огромное количество газетных вырезок, собранное им почти за сорок лет.
   3 В. А. Грингмут (1851-1907) - реакционный журналист, редактор "Московских ведомостей". Один из организаторов черной сотни.
   4 Кн. В. П. Мещерский (1839-1914) - издатель реакционной газеты "Гражданин".
   5 В. И. Семевский (1848-1916) - историк.
  

192

  

А. С. КОРОЛЕНКО

  

26 января 1905 г. [Петербург].

Дорогая моя Дунюшка.

   Даю тебе сегодня телеграмму, чтобы ты перед выездом меня известила. По-видимому, теперь уже несомненно Николая Федоровича скоро освободят. Как только он будет дома, - сейчас же и выяснится - останусь я или нет. Если будет решено через неделю-две сделать собрание1, и будет готов отчет, то, конечно, я предпочту остаться. Если это нельзя, то уеду лучше домой, так как тут будет кому работать, а я сделаю больше в Полтаве. Об этом и извещу тебя. Вот почему просил тебя ждать моей телеграммы.
   У нас тут "все спокойно", вроде того, как "на Шипке". Все как-то сдержанно. Прием депутации рабочих был обставлен такими условиями, что это все произвело действие совершенно обратное тому, какого ожидали 2. Говорят, будто рабочие не берут денег, отпущенных государем... Вверху растерянность и отсутствие какого бы то ни было единства. Сегодня появились размышления комитета министров о печати. Нечто изумительное по убогости и, главное, полному незнакомству с делом. В пункте третьем, например, рекомендуется дозволить редакциям приостановленных изданий удовлетворять подписчиков другими изданиями. Но это и никогда не воспрещалось и всегда делалось... Очевидно, от комитета министров ждать нечего.
   Посланные тобою два пакета я получил, но это не все. И о русском собрании, и о славянском обществе, и о военных должны быть еще пакеты. Посмотри в столах (особенно в левом столике), потом у себя, потом в папках над кроватью, в большом шкафу с ящиками и в маленьком шкапике и, если найдешь,- захвати с собой. Сюда уже по почте не посылай, чтобы мне с ними не разминуться.
   Деньги тебе (150 рублей) посланы сегодня.
   Сегодня же решится участь моей статьи о "9 января в Петербурге". Если пойдет в цензурный комитет, то он, вероятно, отошлет к Трепову3. Тогда делаем аншлаг о "независящих обстоятельствах" и выходим без хроники. А будет жаль, кажется, вышло недурно, хотя и без резких мест...
   Итак, дорогая моя Дунюшка - пока все еще до свидания в неопределенном будущем. Надеюсь, так или иначе,- скоро, и, может быть, это письмо еще не успеет дойти, как я уже пошлю тебе или вызов сюда, или известие о своем выезде.
   Крепко тебя обнимаю вместе с Наталкой. Совсем ли поправилась тетя, и выходит ли?

Твой Вл. Короленко.

  
   Наталочка - пиши. От Сонички получил две открытки. О Шарапове 4 есть материалы и в отдельных конвертах и вместе с другими. (Грингмут, Мещерский, Шарапов и другие.)
   Целую еще и еще.
   Писала ли Марья Александровна3. Пришли мне ее адрес (ее открытки лежат среди других писем, над столом налево).
   Сейчас принесли твою открытку (седьмую) от 23 января. Адрес Афанасия:
   Ст. Гремячее (Орловской губернии) деревня Пасеркова (Волковской волости).
   Афанасию Сергеевичу Жарикову6.
   Сейчас заходил в типографию. Статья моя пошла в комитет, и судьба ее решится сегодня. Вероятно - погибнет 7.
  

- - -

  
   Публикуется впервые.
   1 Собрание пайщиков "Русского богатства".
   2 Речь идет об организованной полицией депутации рабочих к царю 19 января.
   3 Д. Ф. Трепов (1855-1906) - петербургский генерал-губернатор, облеченный в то время широчайшими полномочиями.
   4 С. Ф. Шарапов (1855-1911) - реакционный публицист, "неославянофил".
   5 М. А. Коломенкина - близкая знакомая семьи Короленко, издательница дешевых книг для народа.
   6 Плотник, строивший дачу Короленко в Хатках.
   7 Статья Короленко "9 января в Петербурге" была напечатана в январской книжке "Русского богатства" за 1905 год.
  

193

  

А. С., С. В. и Н. В. КОРОЛЕНКО

  

11 апреля 1905 г., Петербург.

Дорогие мои.

   Я все еще не кончил свои дела. Вчера получил от Сонюшки телеграмму из Кононовки. Спасибо, моя девочка, что вспомнила. Вчера же пришло и твое, Дунюшка, письмецо. Итак, вы уже все в сборе и ругаете престарелого мужа и родителя. Не ругайте, а лучше посочувствуйте его злополучиям. Четыре дня тянулся съезд писателей. Один день заседание длилось восемь часов подряд. Приехав сюда, я неожиданно узнал, что мне "предоставлено" сказать некое вступительное слово. Пришлось написать (оно вчера появилось в "Праве"1 и, вероятно, будет перепечатано в газетах). За четыре дня заседания я устал очень, и не потому, чтобы принимал особенно деятельное участие (наоборот, я больше слушал, иной раз с любопытством), а потому, что... чувствую, все это не по мне. Мало еще связано с настоящей жизнью, забегает далеко вперед и начинает вращаться в безвоздушном пространстве. Конечно, много было любопытного и нужного: без этой практики взаимных столкновений и уступок (на это мы очень туги) - невозможно общественное движение вперед, - но для этого всего нужен особый темперамент, и я еще более укрепился в стремлении к перу. Перо теперь орудие очень нужное... Когда я начал писать свою речь, построенную на сравнении двух эпох,- то должен был после написания очищать ее от "беллетристического" элемента, и совесть говорила мне, что это бы должно быть уже сказано и именно в беллетристической форме и уже сидело бы теперь готовое в десятках тысяч умов...
   Теперь мне предстоит: закончить собрание по "Русскому богатству"2, потом устроить пожертвование рабочих3, потом окрестить Богдановичевского ангеленка4, и - выеду 14-го!! Повторяю: не ругайте, я и сам себя ругаю, хотя и не за то, что в данном случае запаздываю. Это - неизбежно.
   Глядя по сторонам, вижу, что съезд дал все-таки кое-что любопытное и нужное. Особенно интересны были представители окраин, а из них - кавказцы. Между прочим, все единогласно заявляют, что об "отделении от России" - нигде нет и речи и не может быть, но значительная автономия провозглашена уже фактически кавказским наместником, созывающим "выборных". Итак - областной сейм уже явился ранее центрального!..
   Ну, скоро увидимся. Всех, всех крепко обнимаю.

Ваш Вл. Короленко.

  

- - -

  
   Впервые опубликовано в книге "Избранные письма", т. 2, "Мир".
   1 "Современное положение и печать. Речь, произнесенная на съезде журналистов в Петербурге 5 апреля 1905 г." ("Право", No 14 от 10 апреля 1905 года). В собрании сочинений изд. А. Ф. Маркса военная цензура этой речи не пропустила.
   2 Собрание пайщиков.
   3 Деньги, поступившие в редакцию "Русского богатства" для семей рабочих, убитых и раненых 9 января.
   4 Сына писателя Ангела Ивановича Богдановича.
  

194

  

И. С. ЖУРАВСКОМУ

  

5 мая 1905 г., Полтава.

Многоуважаемый

Исай Савельевич.

   Не знаю, право, что посоветовать Вам относительно рукописи. По-моему, лучше всего пока отложить и вернуться к ней со временем. Под узостью кругозора я разумел вот что. Вы пишете в письме: "явления жизни рисуются человеку в такой перспективе, какими он смотрит глазами: либералу, например, они рисуются так, консерватору - иначе". Это относится не к явлениям жизни, а лишь к одной их части, к той категории, которая охватывает часть общественных отношений. Для художника есть еще целая огромная область, лежащая вне этих взглядов или, вернее, - охватывающая и поглощающая их, как одну из своих частностей. Валериан Кравчинский1, впоследствии убивший Мезенцева, во время студенчества был благонамереннейший человек и противник радикализма. Лев Тихомиров2, теперь ханжествующий в "Московских ведомостях",- был прежде террористом. Вот и охватите их психологическую, так оказать, основу такими категориями, как радикализм или консерватизм. Может быть, я и ошибаюсь, но, по моему впечатлению, весь Ваш рассказ (даже повесть) рассматривает явление жизни в узеньком луче "работы" комитета. Все то, что из ее пределов выходит,- неясно и сбивчиво. Такая определяющая человека вещь, как отношение к любви и женщине,- у Вас трактована, как мелочь между делом, и поэтому невозможно разглядеть, что это у Каманина такое: дряблость и безволие (связь одновременно с двумя хорошими девушками), негодяйство или "убеждение", что раздача листков дает право обманывать девиц и срывать цветы удовольствия. Не надо, конечно, морализирования и приговоров, но нужно, чтобы изображаемое было понятно и видно. Я не имею возможности подробно мотивировать сказанное и вынужден ограничиться просто изложением своего впечатления, которое, конечно, может быть и ошибочно. Согласно этому впечатлению в настоящем виде повесть печатать и нельзя (по цензурным условиям) и не стоит по неясности, сбивчивости и непродуманности основного содержания.
   С совершенным уважением

Вл. Короленко.

  

- - -

  
   Впервые опубликовано в книге "Избранные письма", т. 3, Гослитиздат. В редакторской книге Короленко записано: "В тисках" И. С. Журавского. Повесть недурно написанная, но очень зеленая по содержанию. Некоторые фигуры (рабочий Волк) обнаруживают дарование. Возвр.".
   1 Описка в имени: Сергей Михайлович Кравчинскпй, псевдоним Степняк (1851-1895) - см. 6 том наст. собр. соч., прим. к стр. 216.
   2 Лев Александрович Тихомиров (1850-1923) - см. 7 том наст. собр. соч., прим. к стр. 246.
  

195

  

А. С. и С. В. КОРОЛЕНКО

  

23 сентября 1905 г. [Полтава].

   Строго держась правила, - пишу вам, мои дорогие, через день, хотя бы и ничего достопримечательного не произошло. Впрочем, - вчера отчасти произошло и достопримечательное: в моей квартире около двух часов дня вручена Головне1 одна тысяча рублей, как аванс в уплату за газету. Два дня уже ходит в редакцию Д. О. Ярошевич2 и Констанция Константиновна 3, а с первого октября - газета уже официально перейдет к новому издателю Смагину4... Не обойдется без шероховатостей на первое время, но - авось, установится, и в Полтаве будет порядочная газетка. А ведь это - один отвоеванный пост. Не сердись, Дунюшка, и не сомневайся: моя работа двигается, несмотря на все. А ты, Софьюшка, заступись за престарелого родителя. Знаю, что в этом у нас разногласия не будет.
   В своей работе сегодня заканчиваю седьмую главу 5, в которой идет речь об освобождении крестьян. Ввел я сюда отрывок "Щось буде", когда-то напечатанный в "Киевской старине", но там было много "чистой беллетристики", от которой в своих воспоминаниях воздерживаюсь. Правда, - выходит все-таки беллетристика, но строго на почве того, что я сам чувствовал и видел. Много пришлось поэтому выкинуть, но еще больше прибавить. Теперь этот отрывок уже введен, и я иду дальше. За этой главой пойдет "Пансион", "Польское восстание", "Гимназия", "Детская любов", "Деревня" и затем - конец первого периода. А там - студенчество и новая полоса жизни, о которой думаю просто с жадностию. - Как бы то ни было, - жду мою супругу Евдокею с чистою совестью хоть... завтра!
   Наталка, по обыкновению, в гимназии. Пропускает очень мало (кажется, только раз). По вечерам мы с ней гуляем по темным улицам, беседуем, вообще живем дружно.
   Ну, обнимаю вас обеих. Всем добрым знакомым привет. Федору Дмитриевичу посылаю "Дом No 13", вышедший на днях в издании Раппа. Вам не посылаю: скоро будете здесь. (Дальше всего через девять дней? Так?)

Ваш Вл. Короленко.

  

- - -

  
   Публикуется впервые.
   1 Василий Яковлевич Головня - издатель газеты "Полтавщина", которую он основал в 1904 году.
   2 Дмитрий Осипович Ярошевич (1873-1918) - редактор газеты "Полтавщина" с 1905 года, близкий знакомый Короленко.
   3 К. К. Лисовская (1860-1920) - полтавская общественная деятельница, секретарь газеты "Полтавщина".
   4 Александр Иванович Смагин (1860-1929) - земский и общественный деятель, близкий знакомый Короленко.
   5 "Истории моего современника".
  

196

  

Ф. Д. БАТЮШКОВУ

  

28 октября 1905 г. [Полтава].

Дорогой

Федор Дмитриевич.

   Откликнетесь, как здоровье и не испытали ли каких приключений? У нас тут погром висел, да отчасти еще висит над головами. Несколько дней было очень напряженных, так как, кроме прочего, у нас еще "еврейский вопрос". Пока - удается избегнуть столкновений и огромного несчастия1. Несколько сел и уездных городов разгромлены. В Полтаве очень беспокойно, но погрома нет, и напряжение слабеет. Я выбился из колеи. Приходилось говорить перед многотысячной толпой. Хожу с кучкой гласных и хороших людей из общества по базарам, говорим, успокаиваем. Губернатор 2 держится хорошо и старается устранять поводы для столкновений. Туча разряжается, но еще не ушла. Огромную услугу оказали железнодорожные рабочие, действовавшие разумно, гуманно и сдержанно. Еще несколько дней, и все успокоится, если не выйдет неожиданности.
   Обнимаю Вас. Наши тоже все шлют привет. Напишите.

Ваш Вл. Короленко.

  

- - -

  
   Впервые опубликовано в книге "Письма" под редакцией Модзалевского.
   1 Короленко вел борьбу с погромными настроениями устно и в печати. Он обратился к населению с тремя воззваниями: "Призыв", "Новый неверный слух" и "Христианам и евреям г. Полтавы", получившими широкое распространение. В записной книжке Короленко имеется запись: "Началась общая забастовка. Газета не выходила, но наборщики согласились печатать мои обращения к населению с опровержением лживых слухов и погромных призывов".
   2 Кн. Николай Петрович Урусов (см. статью Короленко "Г. г. полтавские губернаторы", "Русские ведомости", 1913, No 56).
  

197

  

Н. Ф. АННЕНСКОМУ

  

29 октября [1905 г., Полтава].

Дорогой Николай Федорович.

   Очень жду от Вас письма. Мне важно, как думают товарищи о современном положении. Я здесь пережил очень бурную полосу и, - так уж мне это на роду написано, - стоял среди разных элементов, заботясь о предотвращении погрома. Приходилось говорить на базаре, среди очень враждебно настроенных хулиганов и черной сотни, потом с театрального балкона перед той же толпой базарной публики в несколько тысяч, и я понял настроение обеих сторон (между прочим, в двух шагах от меня уже принимались бить беднягу Аронского1, приняв его за еврея). Конституционная монархия стала фактом, и это надо теперь проводить в сознание огромной массы народа, развертывая формулу в деталях. Работа трудная2, но необходимая, требующая напряжения всех сил.
   У нас спокойнее, но еще напряжение не миновало, и товарищи поймут, почему я ничего не мог дать для первой бесцензурной книжки3. Пишите, жду.

Ваш Вл. Короленко.

  

- - -

  
   Впервые опубликовано в книге "Избранные письма", т. 2, "Мир".
   1 Николай Викторович Аронский (1860-1929) - полтавский, ранее нижегородский статистик, бывший политический ссыльный.
   2 Этой задаче были посвящены статьи Короленко "Письма к жителю городской окраины" ("Полтавщина" NoNo 272, 276, 280, 289, 290). Вышли отдельным изданием "Русского богатства" в 1906 году и в том же году в Саратове.
   3 Одиннадцатая книжка "Русского богатства" за 1905 год впервые вышла без предварительной цензуры.
  

198

  

Н. Ф. АННЕНСКОМУ

  

4 ноября 1905 г., Полтава.

Дорогой Николай Федорович.

   Вчера получил Вашу телеграмму, сегодня - телеграмму Ашешова 1. Признаюсь, мне было очень трудно настроиться на ответ. Я теперь так же чуток к вопросам высшей политики и ее разветвлений, как может быть чуток к отголоскам симфоний человек, стоящий среди грохочущего по мостовой обоза. С самого "манифеста" мне приходится здесь заниматься азбукой, состоящей из нескольких букв. "Не надо погрома, убийств, грабежей". "Свобода дело необходимое и полезное". Вот что мне приходится долбить и долбить на собраниях и печатно. В первый же день после манифеста кучка молодежи ворвалась в открытые уже (для выпуска политических) ворота тюрьмы. Произошло побоище, начинался погром. Я потребовал у губернатора, чтобы меня впустили в тюрьму, где, как говорили, много, убитых и раненых. Меня впустили, я обошел всюду, раненого нашел только одного и, выйдя, ходил по площади и рассказывал, что видел. На площади избито и ранено несколько десятков... Затем начались митинги около театра (по несколько тысяч). Так как главный контингент слушателей были отлично, хотя и наскоро сорганизованные социал-демократами железнодорожные рабочие,- то все ораторы чувствовали себя в своей тарелке. Тут были и крики "долой царя", и "царская псарня", и предложение многотысячной толпе разграбить оружейные магазины, и т. д., и т. д. ... Все это слушали и горожане, - и темная масса приходила в бешенство. Выступили на сцену хулиганы. Сорганизована "манифестация", и к концу дня, в сумерках, почти на моих глазах, кинулись "бить жидов"... Город спасен железнодорожной рабочей охраной, которая вела себя замечательно. На другой день с утра я и несколько гласных провели несколько часов на базаре. Одно время (часа два) я был почти один, если не считать несколько малоизвестных людей: гласные ушли на экстренное заседание, рабочие на свое собрание с приезжими делегатами. Этих двух-трех часов я никогда не забуду. Вначале мне, с одним еще гласным, удалось прекратить попытку избить юношу еврея, - под конец я чувствовал, что скоро изобьют меня. Вечером многотысячная толпа опять собралась у театра, причем на балконе, откуда недавно говорилось о республике, теперь рядом со мной и двумя товарищами стояли черносотенцы, а снизу по нашему адресу несся рев и возражения. К счастию (на этот раз), один из черносотенных ораторов диким возгласом вызвал панику, началась давка, крики... Мне и товарищам удалось это успокоить, и наше влияние возросло. Но главный мотив успокоения было заявление, что манифест не отменяет монархию, а только на место монархии чиновничьей вводит монархию народоправную. Кончилось благополучно. Между хулиганством и темной массой образовалась трещина, которую мы теперь стараемся всячески углубить и расширить. Несколько дней я и кружок деятельных людей из гласных и частных лиц метались между базарами и губернатором (последний, после некоторого инстинктивного сопротивления,- пошел все-таки навстречу нашим требованиям). Теперь город успокаивается. Мы собираем частные собрания, организуем союзы (все это трудно и медленно), а во вторник я еду в село...2 И, конечно, в этом селе на большом мужицком собрании мне придется говорить не о республике, а о началах конституционного режима. Мы теперь стремимся здесь внедрить в умы понимание начал, провозглашенных манифестом, и доказать их необходимость. А уже затем - придется разбираться в недостатках.
   Теперь я не только знаю, но и вижу, слышу, осязаю, что такое эта неразвитость и темнота народа. Какая тут к чорту республика! Вырабатывать в народе привычки элементарной гражданственности и самоуправления - огромная работа и надолго. Образовать в этой стихии очаги разумных стремлений, союзы для отстаивания своих прав и интересов, приобщать ее к практике гражданской деятельности и борьбы на новой почве, - это теперь задача и ближайшего и еще довольно отдаленного будущего... До свидания. Зовут... Телеграмму посылаю.

Ваш Вл. Короленко.

  

- - -

  
   Публикуется впервые.
   1 Н. П. Ашешов - см. прим. к письму 93.
   2 Село Васильевка, Васильевской волости. Как это видно из отметки в записной книжке, Короленко был там 8 ноября и выступал на большом крестьянском сходе.
  

199

  

Н. Ф. АННЕНСКОМУ

  

19 января 1906 г., Полтава.

Дорогой Николай Федорович.

   Вчера я послал в редакцию, во-первых, случайную заметку "Новый гулльский иницидент"1, а во-вторых, рукопись "Истории моего современника" на февраль, а может быть, часть и на март. Очень прошу, чтобы меня известили о получении - это во-первых, а во-вторых, прислали корректурные оттиски (в двух экземплярах). Сегодня, вероятно, пошлю еще материал на март.
   Ну, на этом кончаю с делами, да, признаться, мне и не до них. Вы, вероятно, знаете уже из газет, что вчера в одиннадцать часов дня, на людной улице убит наповал статский советник Филонов, которому я адресовал "открытое письмо"2. Я этого опасался, это носилось в воздухе. Я надеялся только, что после моего письма партия оставит его в покое. Я поставил это дело гласно и широко, я хотел сделать этот случай предметом большой тяжбы между гласностию и беззаконием, и,- могу сказать, - по первым шагам мне это удавалось. В нашем крае письмо производило огромное впечатление: чиновничество всполошилось, как муравейник, общество (за исключением правового порядка3) и крестьянство ободрялось. "Полтавщина" выпустила на второй день новое издание в увеличенном размере; перепечатали две киевские газеты, одна уездная ("Зеньковец"), наверное откликнулись бы столичные. От "Донской речи" я получил по телеграфу просьбу разрешить отдельное издание. Я собирался написать об этом за границу, - одним словом, я взял этот случай, как типичный, и намеревался всенародно или добиваться правосудия, или освещения нашего бесправия перед всеми. И отделаться от меня им было нелегко... Теперь господа террористы4 им в этом помогли... Я старался, чтобы мой план стал широко известен, и не думаю, чтобы об нем не знали... И однако - наплевали на все, считая, очевидно, что палить и палить, не разбирая даже обстоятельств, - единственная панацея.
   Вы поймете и мое настроение, и мое положение: выходит, что из моей статьи господа террористы сделали только свой обвинительный акт. Теперь я должен был приняться за других Филоновых, подражателей его примеру. Конечно, - я этого уже не сделаю, потому что не хочу делаться прокурором для смертных приговоров... Одним словом, я, как писатель, совершенно парализован.
   Это показывает мне еще раз и с особенной ясностью, как необходимо мне, в качестве писателя, - отгородиться ясной и определенной чертой от партии с подобной тактикой. И я это так или иначе непременно сделаю. Я хочу быть самим собой, и теперь буду очень дорожить устранением всяких двусмысленностей и недоразумений в этом отношении. У них своя линия, чужих приемов борьбы они признать не хотят, - ну, а я считаю, что могу кое-что сделать своими приемами, и не хочу, чтобы кто-нибудь их смешивал с "тактикой партии". Это для меня теперь вопрос важный и существенный, и я хочу, чтобы мои товарищи знали это мое очень устойчивое настроение. Недавно Венедикт Александрович5 и Алексей Васильевич6 испытали неудобство таких недоразумений на себе. Теперь я очень сильно чувствую неудобство совпадения моей писательской линии с чужой тактической... Вдобавок - и органически мне это чуждо.
   Ну, пока до свидания. Еще придется поговорить об этом, и, может быть, из этого вытекает для меня лично многое. Крепко обнимаю.

Ваш Вл. Короленко.

   Мое личное положение теперь тоже очень неприятное: Филонов еще не похоронен, а уже местный черносотенный орган "Полтавский вестник" мечет на меня громы и молнии 7.
  

- - -

  
   Впервые опубликовано в книге "Избранные письма", т. 2, "Мир".
   1 Статья называлась "Наши "государственные люди" и новый гулльский инцидент", "Современные записки", 1906, No 1.
   2 См. "Сорочинская трагедия", 9 том наст. собр. соч.
   3 Черносотенная организация "Партия правового порядка".
   4 Убийцей Филонова был Д. Л. Кириллов, член боевой организации партии эсеров.
   5 В. А. Мякотин.
   6 А. В. Пешехонов.
   7 "Полтавский вестник" открыл против Короленко ожесточенную кампанию, обвиняя его в подстрекательстве к убийству Филонова.

200

  

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ "РУССКИЕ ВЕДОМОСТИ"

  

18 марта 1906 г., Петербург.

Милостивый государь господин редактор.

   В газетах появились известия о том, что партия конституционалистов-демократов в Полтаве выставляет меня кандидатом в выборщики. Для избежания недоразумений и в ответ на обращенные ко мне запросы считаю нужным сделать следующие разъяснения:
   1) К партии к.-д. я не принадлежу, как не принадлежу и ни к какой из действующих ныне политических партий. По многим причинам я уже ранее решил не выставлять своей кандидатуры в нынешней избирательной кампании, оставаясь внепартийным писателем того направления, которому служу уже много лет.
   2) Понимая и ценя побуждения, которыми руководились члены полтавской группы партии народной свободы, внесшие мое внепартийное имя в свой избирательный список по городу Полтаве, я, однако, по многим причинам, должен остаться при прежнем решении, навстречу которому идут, вдобавок, и чисто внешние препятствия: как известно, по законам, определяющим "свободу выборов", лица, состоящие под следствием, не могут участвовать в выборах1. По законам же, определяющим "свободу печати", я состою под судом по литературному делу, в качестве редактора журнала "Русское богатство"2. Судебное разбирательство назначено на 24 апреля, и, значит, решение состоится лишь за три дня до открытия Государственной думы. Таким образом, уже по совокупности обеих "свобод", я, вместе со многими (и даже очень многими!) из моих собратьев, лишен возможности осуществлять свое выборное право.
   Примите и проч.

Вл. Короленко.

  

- - -

  
   Впервые опубликовано в газете "Русские ведомости" No 79 от 22 марта 1906 года. Печатается по тексту газеты "Русские ведомости".
   1 Короленко состоял под следствием по делу о напечатании "Открытого письма статскому советнику Филонову" (см. "Сорочинская трагедия", 9 том наст. собр. соч.).
   2 Имеется в виду дело о перепечатке в декабрьской книжке "Русского богатства" за 1905 год "Манифеста Совета рабочих депутатов". Судебное разбирательство по этому делу состоялось 15 мая 1906 года.
  

201

  

Н. И. ЛАЗАРЕВУ

  

7 апреля 1906 г. [Петербург].

Милостивый государь

Николай Иванович.

   Если бы я прочел Ваше письмо ранее рукописей, то последних читать бы не стал, и просто вернул бы их Вам нечитанными и без всякого отзыва. Вы поступили нехорошо и не подумали, во что обратится журнал, если редакция будет печатать статьи не по их литературному достоинству и содержанию, а под давлением угроз со стороны авторов, что они лишат себя жизни в случае неудачи.
   Но так как я уже прочел "Кошмар", то и решаюсь ответить. Очерк написан недурно и, полагаю, может найти место в каком-нибудь журнале. Но у нас уже был помещен рассказ, близкий по содержанию и даже с тем же заглавием ("Кошмар" Муйжеля, "Современные записки"), и потому Ваш "Кошмар" нам не подходит. Что касается очерков "Три года в монастыре", то они не подходят по содержанию. В них есть наблюдательность, но все-таки Вам не удалось сделать из отдельной киновии художественно-типичного явления. Кроме того,- очерки растянуты, и теперь едва ли удалось бы остановить внимание читателя, ошеломляемого рядом бурных событий,- на буднях заброшенного в ущельях монастырька. Кроме того, очерки не отделаны. Полагаю (судя по некоторым страницам этих очерков и по "Кошмару"), что писать Вы можете. "Кошмар" попробуйте пристроить в какой-нибудь журнал,- думаю, что надежда есть. Помните только, что рукопись должна говорить сама за себя, так как ни один журнал не вправе да и не в состоянии считаться ни с чем другим. Литературная работа - серьезный труд. Одна удача или неудача еще ничего не решают; нужно напряжение воли, усилия, наблюдения жизни и упорная работа. По двум опытам делать вполне определенное заключение трудно, но некоторые данные у Вас есть.
   С совершенным уважением

Вл. Короленко.

  

- - -

  
   Публикуется впервые. Печатается с черновика, написанного на обороте письма Лазарева с пометкой Короленко: "Автор грозит застрелиться, если не будет напечатано".
  

202

Ф. Д. БАТЮШКОВУ

  

30 июня 1906 г., Полтава.

Дорогой

Федор Дмитриевич.

   Мне захотелось получить от Вас известие: как Вы поживаете и где Вы поживаете? Я проживаю в Хатках, но вчера приехал в Полтаву по особому случаю: 29, 30 и 1-го (июля) в Полтаве происходят торжества с иконами. По этому поводу, разумеется, тревога: где ходят христианские иконы, там "добрые чувства" возбуждаются до такой степени, что все ждут погрома. Много толков, дума приглашает гласных быть в толпе, обращается к благомыслящим людям и т. д. Рабочие заявили, что они организуют "мирную оборону", хулиганы несомненно готовятся произвести нечто, и весь вопрос,- найдется ли их достаточно, и как отнесется полиция и войско. Губернатор - новый, Князев 1, ручается за порядок и не прибегает даже к совещаниям с представителями общества. Он здесь лишь несколько дней, и это с его стороны, пожалуй, отчасти самонадеянно. Казаки, разумеется, только и ждут случая пограбить, да и казаки у нас - команда дикая: кроме донцов, еще осетины, терцы - в старых азямах, с дрянным оружием, но с дикими бегающими глазами, жадно выглядывающими добычу. Вчера один акт этой трилогии прошел благополучно: перенесли местную икону снизу в собор. Сегодня она пойдет навстречу своей белее знаменитой тезке, которую встретит у кладбища на окраине города. Тут две иконы прикладывают друг к другу: они как бы целуются, и затем торжественно идут в монастырь, через весь город. Тут-то момент наиболее удобный для провокаторов. История эта будет сегодня, днем, часа в четыре до шести. Когда Вы получите это письмо, то по газетным телеграфным известиям или по их отсутствию будете знать, прошло ли у нас все благополучно, или нет. Общее мнение,- что все пройдет благополучно; так как губернатор несомненно не желает погрома и выразил это весьма недвусмысленно. Кроме того, настроение ельцев (Елецкого полка), по-видимому, не только антипогромное, но и оппозиционное, и от значительных групп солдат печатались в этом смысле письма в "Полтавщине". Газета разоблачила, кроме того, двусмысленные донесения и проделки полицейских, как бы вперед объяснявших будущий погром. Лица, упомянутые в этом "секретном" донесении, как источники полицейских сведений, ответили, что они ничего подобного не говорили полицейскому, который, наоборот, сам приглашал их бить евреев. Полицмейстер (Иванов - погромщик из Кременчуга) - сконфужен. Вчера распространились слухи, будто в одной еврейской квартире найдена бомба. Слухи идут от полиции (полицмейстер говорил это "по секрету" городскому голове и члену управы и "по секрету же" это напечатано в "Полтавском вестнике"). "Полтавщина" получила от полиции же сведения, что бомб при обыске не найдено. Разумеется, одинаково возможно и то, и другое,- так как евреи, конечно, вооружаются для самозащиты... Одним словом - настроение напряженное, масса евреев выехала из города, улицы вчера были пусты, сегодня - тем более... Я все-таки почти уверен, что погрома не будет, и завтра утром уеду обратно к себе: завтра уже остается самый неэффектный акт трилогии, в котором участвует лишь небольшое количество городской публики. Сегодня валит деревня. Но деревня, по-моему, больше гадает о "Думе", чем о погромах евреев. Весь вопрос в провокации, а на резкую провокацию, пожалуй, не решатся. Говорят, помощник полицмейстера человек "порядочный" и уже арестовал несколько мелких агитаторов.
   Ну, вот, я Вам написал целую корреспонденцию. Напишите о себе, да, пожалуй, и о Питере вообще. От Николая Федоровича имел письмецо из Бад Наугейма. Там же и мой брат 2. Лечатся и чувствуют себя изрядно. Наши в Хатках тоже живут по-летнему. Немного прихварывает, по обыкновению, Авдотья Семеновна и, по обыкновению, ничего не предпринимает. С нами там же и Прасковья Семеновна3. Я немного принялся за работу, но все-таки и жара, и поводы вроде настоящего - несколько и даже сильно разбивают настроение.
   Обнимаю Вас. Привет Вашим.

Вл. Короленко.

   Адрес: Мест. Сорочинцы (Полтавской губ.), откуда в Малый Перевоз.
  

- - -

  
   Печатается по тексту книги "Письма", под редакцией Модзалевского.
   1 В. В. Князев, бывший екатеринославский вице-губернатор (см. статью Короленко "Г.г. полтавские губернаторы" в газете "Русские ведомости", 1913, No 56).
   2 И. Г. Короленко.
   3 П. С. Ивановская.
  

203

  

Ф. Д. БАТЮШКОВУ

  

24 октября 1906 г., Полтава.

Дорогой

Федор Дмитриевич.

   Писал я Вам 29 сентября по делу (отчасти), теперь пишу "без дела". Как поживаете и как подвигается Ваше "дело"?1 Года два-три назад,- что бы это было за событие,- закрытие журнала и привлечение (по 129). А теперь как будто и ничего: все под этим ходим. А все-таки,- напишите, пожалуйста. Нас это интересует, да отчасти и беспокоит. И Вы человек непривычный, и Ваши наверное очень огорчаются. Особенно, вероятно, Дмитрий Николаевич 2.
   Мое "дело" здешнее3, по-видимому, решительно направляют к прекращению. Сегодня мне уже объявили об окончании следствия. Я потребовал, чтобы был допрошен местный цензор Ахшарумов по вопросу о подлинности "Открытого письма Филонова Короленку". Теперь уже все здесь знают, что письмо это - подлог, приноровленный вдобавок ко дню похорон. Препроводительное письмо в редакцию при подложной рукописи писано именно этим Ахшарумовым. Теперь, после приобщения к делу рукописи и после допроса вдовы Филонова и Ахшарумова,- в подлоге не остается ни малейших сомнений. Тот же Ахшарумов должен был признать, что в Кривой Руде Филонов действовал так, как было описано в газете. И они тянули дело семь месяцев, делая вид, что меня привлекают... И это называется правосудие! - Более всего меня в этом деле возмущает именно холопская готовность судебных властей приходить на помощь администрации такими якобы судебными передержками. Между прочим: у прокурора окружного суда, а также у прокурора судебной палаты есть донесения товарища прокурора, совершенно подтверждающие мое письмо. Товарищ прокурора, присутствовавший при первом моем допросе, признал в разговоре, что такое донесение есть, но - это, дескать, секрет. На мое требование - приобщить это донесение к делу - он шесть месяцев молчал, а теперь на мои настойчивые повторения,- ответил, что такой переписки нет. Это заведомая официальная ложь. Тут уж им, конечно, не до суда, на котором я гласно могу все это вывести. Они и торопятся как-нибудь это ликвидировать...
   Газету у нас закрыли. На днях, вероятно, появится по этому поводу моя статья: "Слова министра - дела губернаторов" 4. В журнале она бы, конечно, потерялась, и потому я ее отослал в газету. Здесь она доставит мало удовольствия чиновничьим сферам.
   У нас тут сыро, туманно и тихо. Реакция в настроении несомненная. Чиновники подняли головы и обнаглели необыкновенно. В этом - трагедия самодержавия: когда водворяется относительное спокойствие,- они сейчас же за старое. Если прочтете мою статью,- увидите, до чего дошел у нас произвол: газеты закрывают простыми словесными распоряжениями. Губернатор весь во власти кружка чиновников губернского правления и двух полицмейстеров: бывшего и настоящего. Урусова5 тоже хвалить было не за что, но тот, по крайней мере, был хоть что-нибудь. А этот - простая пешка.
   Илларион теперь в Меране. Жене его лучше, но все-таки хворает. Софья6 пишет, что много занимается и не скучает. Боюсь, чтобы не пересолила и не заработалась.
   Напишите. Крепко жму Вашу руку и шлю общий наш привет.

Вл. Короленко.

  

- - -

  
   Публикуется по тексту книги "Письма" под редакцией Модзалевского.
   1 О закрытии редактировавшегося Батюшковым журнала "Мир божий".
   2 Отец Ф. Д. Батюшкова.
   3 По поводу "Открытого письма ст. сов. Филонову".
   4 Статья напечатана в No 265 "Русских ведомостей" за 1906 год.
   5 Кн. Н. П. Урусов, бывший полтавский губернатор.
   6 С. В. Короленко.
  

204

  

А. Г. ГОРНФЕЛЬДУ

  

21 декабря 1906 г., Полтава.

Дорогой Аркадий Георгиевич.

   Я оставил в редакции перевод рассказа Коцюбинского "Он идет" (вернее: оставил у Николая Федоровича для доставления в редакцию). По-моему, можно бы принять1. Речь идет о погроме, но тут больше психологии, даже, можно сказать, одна психология, без распоротых животов и тому подобного. Есть известная художественная мера и такт. Вот разве речь еврейки к Христу... Думаю, что ничего "антицензурного" и она не заключает.
   Читаю я теперь Теккерея2, в довольно плохом переводе, но дело не в этом. У него есть ряд литературных портретов: Свифт, Драйден, Конгрев, Фильдинг, Смоллет и т. д. Между прочим, мне и пришло в голову: кажется, из Фильдинга3 русская публика знает только "Тома Джонса". Между тем у него есть еще "Джозеф Эндрью" и "Капитан Бут", которых Теккерей ставит значительно выше. Из Смоллета 4, кажется, у нас не переведено ничего, между тем Теккерей считает его величайшим английским романистом ("Родерик Рандом", "Перегрин Пикль", "Приключения атома" и в особенности "Гемфри Клинкер"), Когда-то Лесевич5 предложил нам перевод из Дефо 6 ("Молль Флендерс") и написал статью, в которой вспомнил афоризм Тэна 7: "Печатается много новых книг, недурн

Другие авторы
  • Гаршин Всеволод Михайлович
  • Ковалевский Павел Михайлович
  • Алкок Дебора
  • Слетов Петр Владимирович
  • Оськин Дмитрий Прокофьевич
  • Купер Джеймс Фенимор
  • Милькеев Евгений Лукич
  • Венский (Пяткин) Е. О.
  • Илличевский Алексей Дамианович
  • Модзалевский Борис Львович
  • Другие произведения
  • Вяземский Петр Андреевич - О духе партий; о литературной аристократии
  • Некрасов Николай Алексеевич - Ф. С. Глинка. К биографии Н. А. Некрасова
  • Полевой Петр Николаевич - Письмо П. Н. Полевого - П. М. Третьякову
  • Федоров Николай Федорович - Недосказанное в этике "Сверхчеловека"
  • Иванов Вячеслав Иванович - Вячеслав Иванов и Михаил Гершензон. Переписка из двух углов
  • Куприн Александр Иванович - Поединок
  • Эберс Георг - Георг Эберс: биографическая справка
  • Быков Петр Васильевич - И. З. Суриков
  • Колосов Василий Михайлович - Колосов В. М.: биографическая справка
  • Добролюбов Николай Александрович - Н. А. Добролюбов: биографическая справка
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 557 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа