Гаршин Всеволод Михайлович - Письма

порядка в учебных заведениях. Заботы родственников направлены не к основательному образованию учащихся, а к скорейшему приобретению ими известных прав и преимуществ, и в случае беспорядков молодые люди, в них виновные, находят себе нравственную поддержку и даже полугласное одобрение не только в кругу их родственников, но и в среде лиц посторонних, со стороны так называемого общественного мнения.

   "В устранение вышеозначенных причин беспорядков" Валуевская комиссия 1874 г. установила следующие "руководящие начала" правительственной политики в области высшей школы: "1) Пересмотр ныне действующих уставов составляет предмет несомненной потребности, причем министр народного просвещения заявил, что им уже потребованы поэтому предмету отзывы университетских советов. 2) Автономия профессорских коллегий может быть ограничена как изъятием из их ведения некоторых дел административно-полицейского свойства, так и установлением другого порядка назначения профессоров и прочих должностных, лиц. 3) Правительственный контроль за направлением преподавания может быть усилен в тех размерах и формах, в каких это будет признано удобным и возможным по особенному свойству и строю каждого заведения. Относительно университетов министр народного просвещения заявил, что такой контроль может быть установлен без стеснения свободы преподавания отделением от него выпускных экзаменов и учреждением особых экзаменных комиссий по назначению министра и с приглашением депутатов от других ведомств, и совещание признало, что надлежит воспользоваться этими предложениями графа Д. А. Толстого. 4) Возвращение к корпоративным условиям быта учащихся при наших нравах и при нынешнем настроении не только студентов, но даже и профессоров признано невозможным, и принятые начала отдельности слушателей и подчинения их общей полиции вне стен заведения должны быть сохранены. Установление и охранение во всех учебных заведениях правильного дисциплинарного строя имеет существенное значение, и потому признано желательным усилить средства инспекторского надзора за студентами и охранения полицейского порядка в стенах заведений. 5) В виду переполнения учебных заведений учащимися, одинаково затрудняющего и педагогическую деятельность преподавателей, и административный надзор начальства, надлежит стеснять, по возможности, дальнейший приток учащихся, малоподготовленных в научном отношении и притом не обеспеченных материально. Прямым к тому средством должна служить правильная строгость приемных испытаний. 6) Действующая система льгот и пособии подлежит пересмотру в вышеозначенных видах. В особенности желательно уменьшить число льгот от учебной платы. Стипендии - самый правильный вид воспособления учащимся; но они должны быть назначаемы лишь тем недостаточным молодым людям, которые соединяют в себе надлежащие способности, надлежащую подготовку и необходимое для дальнейших успехов прилежание. По мнению министров военного и внутренних дел, с ними должны быть соединяемы известные сроки обязательной службы в тех случаях, когда подлежащие ведомства встретят в том потребность. 7) На действительные учебные нужды учащихся должно быть обращено надлежащее внимание начальств разных учебных заведений. Такими нуждами, затруднениями и неудобствами постоянно мотивируются все домогательства о праве сходок и депутаций. При непрерывных ежедневных отношениях учащихся к преподавателям и к начальству учебного заведения всегда представляется возможность к заявлениям и просьбам без предания им коллективной формы; но установление по этому предмету более определительных правил может скорее порождать недоразумения и затруднения, чем их предупреждать. 8) В случае возникновения в каком-либо учебном заведении новых волнений и беспорядков, необходимо им не оказывать ни малейших послаблений, не прибегать ни к каким уступкам, не входить ни в какие переговоры, обнаруживающие колебание со стороны начальства, но немедленно принимать соответствующие меры к прекращению возникшего движения, дабы предупредить и предотвратить его дальнейшее развитие и распространение" (А. Георгиевский, "Краткий исторический очерк правительственных мер и предначертаний против студенческих беспорядков". Совершенно конфиденциально. СПБ. 1890, стр. 8-10.)

   Постановления Валуевской комиссии были "высочайше" утверждены 23.XII.1874 г., но практическое применение полностью получили лишь в царствование Александра III.

   ⁴ Неизвестная В. М. Гаршину политическая подоплека предстоявшей реорганизации "С.-Петербургских ведомостей", влиятельнейшего из органов либерально-буржуазной печати конца 60-х и начала 70-х годов, обнажена в воспоминаниях бар. А. И. Дельвига: "Издатели и редакторы "Московских ведомостей" Катков и Леонтьев желали завладеть "С-.Петербургскими ведомостями", издававшимися В. Ф. Коршем по контракту, заключенному с ним Академиею Наук, которая издавна пользовалась от отдачи этой газеты в аренду. Срок контракта с Коршем оканчивался 1.I.1878 г.; для немедленного же удаления его Катков и Леонтьев придумали, чтобы газета из ведения Академии Наук перешла в Министерство народного просвещения. Представление об этом гр. Д. А. Толстого в Государственный совет было дурно принято последним. Тогда министр внутренних дел А. Е. Тимашев, которому подведомственно Главное цензурное управление, по наущению Толстого, испросил в ноябре 1874 г. сепаратным всеподданнейшим докладом, помимо Государственного совета, высочайшее повеление о передаче упомянутой газеты в Министерство народного просвещения, на что он получил предварительное согласие президента Академии, Наук графа Литке, человека вполне равнодушного к русской литературе и журналистике. Немедля по объявлении высочайшего повеления, Толстой заявил Коршу, что он последнему позволяет редактировать газету только до 1.I.1875 г. и чтобы он к тому времени приискал нового редактора. Корш сначала думал отстаивать свои права по контракту с Академией, но, увидав, что обуха плетью не перешибешь, решился продать право на издание газеты на остальные три года, оставшиеся до окончания контрактного срока" (А. И. Дельвиг, "Мои воспоминания", т. IV, стр. 479-480). О финале этого дела см. далее письмо В. М. Гаршина от 1. III. 1875 г. и примеч. 10.

   ⁵ Определитель А. Я. Герда, о котором упоминает Г., - по всей вероятности второе изд. "Определителя минералов", вышедшее в свет в 1876 г. Возможно, однако, что речь идет о каком-нибудь "Определителе растений", к работе над которым Г. возвратился зимою 1876 г. (см. письмо его от 19. XI. 1876 г.). Из учебных компиляций М. И. Мелиоранского, частично связанных с работами А. Я. Гер да, в 1874-1877 гг. печатались "вопросники" по зоологии и ботанике.

  

  

  

   ⁶ "Писулька", упоминаемая Г., является, вероятно, первою редакцией "Подлинной истории Энского земского собрания", которой Г. дебютировал в печати 11. IV. 1876 г. О работе над этим памфлетиым очерком см. далее письма Г. "NI 31, 32, 34, 35.

   ⁷ "Корреспонденция Зилоти", о которой упоминает Г., в "Голосе" 1875 г. не появлялась.

  

  

   ⁸ О реорганизации "С.-Петербургских ведомостей" под редакцией гр. Е. В. Салиаса см. примеч. 10.

  

  

   ⁹ "Еще один Егор" - новая фотографическая карточка Г. М. Гаршина. Ср. письмо Г. от 1.II.1875 г.

  

  

   ¹⁰ "В начале зимы 1874 г., - рассказывает в своей автобиографии Ф. П. Баймаков, - Главное управление по делам печати заявило В. Ф. Коршу, что он лично не может быть более редактором "С.-Петербургских ведомостей". В утверждении представленных им нескольких редакторов ему было также отказано. Тогда он предложил Ф. П. Баймакову продать ему газету, имевшую в то время 9500 подписчиков и дававшую до 36 000 р. чистого дохода. За газету, дававшую 36 000 р. годового дохода, можно было уплатить 125 000 р., но при условии, чтобы состав редакции был оставлен прежний и чтобы редактором было утверждено лицо, приятное всему составу сотрудников газеты, а равно и было известно с хорошей стороны многочисленным подписчикам "С.-Петербургских ведомостей". В. Ф. Корш указал на покойного Б. М. Марковича, как на единственного человека, пользовавшегося большим влиянием в административных Сферах, а посему имевшего возможность ускорить дело в интересах всех сторон... Благодаря содействию Б. М. Маркевича редактором газеты был предложен и утвержден граф Салиас и обещано было сохранить прежний состав редакции. Тогда Баймаков купил газету. Но в декабре, перед самыми рождественскими праздниками, Баймакову было заявлено, что в числе сотрудников он не может сохранить В. П. Буренина. По получении в редакции означенного заявления большинство сотрудников оставили газету. Известие об этом событии тотчас же разошлось по городу, число подписчиков на 1875 год не превысило 2500 человек, газета стала приносить значительные убытки. После ста дней крайне неудачного редакторства граф Салиас отказался, и на его место был утвержден П. С. Усов" (Автобиография Ф. II. Баймакова в "Критико-биографическом словаре русских писателей и ученых" С. А. Венгерова, т. II, 1891, стр. 64-65). В своем рассказе Ф. П. Баймаков не отметил только одного весьма существенного обстоятельства, наделавшего в свое время очень много шума и указанного очень точно в письме В. М. Гаршина от 1.III.1875 г.: посредничество Б. М. Марковича, совмещавшего публицистическую и беллетристическую работу в реакционно-дворянской прессе со службою в Министерстве народного просвещения в качестве чиновника особых поручений при графе Д. А. Толстом, обеспечено было взяткой - в форме 5000 р. ежегодной ренты в продолжение всего срока аренды "С. Петербургских ведомостей". Когда было разоблачено, что за эту сумму Б. М. Маркевич изъял из контракта пункты, обеспечивающие права министра на отвод тех или иных сотрудников газеты, автор "Марины из Алого рога" был уволен от службы и лишен придворного звания. В тот же день, в который Г. осведомлял об этой истории свою мать, И. С. Тургенев писал М. М. Стасюлевичу: "А Немезида, постигшая Маркевича, порадовала-таки меня. Допрыгался этот мерзавец до помойной ямы, которая так давно звала его в свои объятия" ("М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке", т. III, СПБ., 1912, стр. 52). О гр. Е. Салиас, как редакторе "С.-Петербургских ведомостей", см. материалы "Внутреннего обозрения" в "Отеч. зап." 1875, кн. VII, отд. 2, стр. 145-163 и фельетон Гаммы (Градовского) в "Голосе" от 5.I.1875 г., No 5.

  

  

   ¹¹ См. примеч. 9.

  

  

   ¹² Проект разоблачения в печати старобельских педагогов остался неосуществленным.

   ¹³ См. примеч. 10.

   ¹⁴ Гуинплен - герой романа Виктора Гюго "Человек, который смеется" (1868 г.). О петербургских гастролях m-me Жюдик, увековеченной в "Современниках" Некрасова ("Мадонны лик, взор херувима" и пр.) см. "Голос" 1875, NoN 108, 118 и "Московские ведомости" 1875, No 111, О Шнейдерше см. "Дневник провинциала в Петербурге" Салтыкова-Щедрина - гл. I и II ("Отеч. зап." 1872).

  

  

   ¹⁵ "Дело Овсянникова", о котором упоминает Г., занимало русскую общественность и печать в течение всего 1875 г. "2 февраля 1875 г., - рассказывает в своих воспоминаниях бар. А. И. Дельвиг, - сгорела в Петербурге огромная паровая мукомольная мельница, стоившая до 900 тыс. рублей. Немедля разнесся слух о поджоге, а 12 марта об обыске в доме известного хлеботорговца С. Т. Овсянникова и о взятии его под арест. Сгоревшая мельница была выстроена известным своими значительными подрядами по военному ведомству Фейгиным, обязавшимся доставлять для гвардейского корпуса ржаную муку высшего достоинства, которую можно было приготовлять только на означенной мельнице. Фейгин обанкротился, продолжение его подряда было сдано Овсянникову. Этот Овсянников был всегда большим плутом. Начав торговлю бедным крестьянином, он имеет состояние в несколько миллионов рублей... Имение Фейгина, по его несостоятельности, продавалось с аукциона, на котором последняя за мельницу цена 108 100 руб. оставалась за Овсянниковым. Эта мельница была застрахована в 70 000 руб. В числе долгов Фейгина был долг В. А. Кокореву в 500 тыс. руб. Последний заявил свое, основанное на законе, право на мельницу жалобою в Петербургский окружной суд, который уничтожил торги и присудил мельницу Кокореву. Это определение суда было обжаловано Овсянниковым, но судебная палата утвердила решение суда, и Кокорев в конце 1874 г. был введен во владение мельницею.

   "Народная молва была, что при сделанном у Овсянникова обыске найдены бумаги, служащие доказательством тому, что поджог мельницы был сделан по его приказанию, а также найдены какие-то подлоги и даже фальшивые ассигнации... Говорили, что ... при обыске у Овсянникова найдены доказательства тому; что многие из лиц военного ведомства как в настоящее время, так и в войну 1853 -1856 гг. получали содержание от Овсянникова. Называли, между прочим, директора канцелярии военного министра ген.-адъютанта Мордвинова и состоявшего при Военном министерстве ген.-майора Аничкова ... Причины, которые могли побудить Овсянникова к поджогу мельницы, объяснялись следующим образом: так как по решению судебной палаты мельница поступила во владение Кокорева, то поставка на будущее время ржаной муки, приготовляемой для гвардейского корпуса, неминуемо была бы сдана Кокореву, через что Овсянников лишился бы выгодной поставки муки или должен был бы платить Кокореву большую сумму за аренду мельницы... При приближавшейся сдаче мельницы Кокореву Овсянников должен был истратить значительную сумму на ее ремонт и произвести другие расходы, всего на сумму до 350 тыс. руб.; вследствие пожара он освобождался от этих расходов. Овсянников подал жалобу в окружной суд на незаконность его арестования, при чем предлагал взять у него залог по усмотрению суда; 15 марта суд ему отказал. Он жаловался судебной палате, которая 27 марта также ему отказала, основываясь на том, что все меры к тому, чтобы пожар не мог быть потушен, как-то: приостановка водоснабжения мельницы и т. п. были предварительно приняты, явно по приказанию ее арендатора Овсянникова. В начале 1876 г. СПБ. окружный суд признал виновным в пожаре мельницы Овсянникова и его двух пособников; все трое приговорены к каторжной работе, но Овсянникову, по преклонности, лет, наказание ограничено ссылкою в Сибирь". (А. И. Дельвиг "Мои воспоминания", т. IV, М. 1913, стр. 470-472). Ср. "Дело Овсянникова" в красочной передаче А. Ф. Кони ("На жизненном пути", т. I, изд. 4, стр. 17-26), а также данные о нем в черновых вариантах "Современников" Некрасова ("Аничков - вор! Мордвинов - вор!" и т. п.) и в фельетоне А. С. Суворина в "Молве" 1876 г., No 1. Упоминания о "пожаре Фейгинской мельницы" см, также в "Очень коротеньком романе" Гаршина (1878).

  

  

   ¹⁶ "Письмо к редактору по поводу спиритизма", на которое с возмущением ссылается Г. в своем письме к матери от 11.IV.1875 г., помещено было в "Вестнике Европы" 1875, кн. IV, стр. 855-871 профессором зоологии Петербургского университета Н. П. Вагнером. Подробно рассказывая о тех "фактах" и "наблюдениях", которые заставили его "притти к убеждению в существовании медиумических явлений", новообращенный "пирит утверждал, что якобы "люди серьезные, вооруженные всеми силами современных научных методов, пришли к неопровержимому убеждению в существовании медиумических явлений. Имена этих людей достаточно известны в науке, как имена точных, серьезных исследователей ее вопросов. Но видно таково уже свойство человеческого разума, что он тотчас же встает в оппозицию, как скоро дело касается фактов, опрокидывающих его привычные убеждения. Когда Крукс, Гепинс и Варлей излагали свои научные исследования, то ученый мир ни разу не сомневался в верности этих исследований; но вот дело коснулось медиумических явлений, и тот же ученый мир тотчас же опрокидывается на этих ученых с полнейшим скептицизмом" (стр. 873). В своей уничтожающей оценке выступления Н. П. Вагнера Г. предвосхищал резко отрицательную характеристику этого письма в органах умеренно-либеральной печати. Ср. например, протесты "Голоса" против "спиритической горячки, охватившей в настоящее время добрую часть Петербурга" ("Голос" от 4.V.1875 г., No 122) и специальный фельетон там же о "письме" Вагнера: "Нам кажется, что профессор Вагнер сделал бы гораздо лучше, если б, по крайней мере, до времени, не печатал своей статьи. Убедить кого-нибудь она не убедила, но заставила о себе говорить и может способствовать распространению мистицизма в обществе, жизненные силы которого не находят выхода в общественной деятельности..." ("Голос" от 24.IV.1875 г., No 112). Об ироническом отношении Г. к спиритизму см. также письмо No 39.

  

  

   ¹⁷ О литературных начинаниях Г. этой поры см. письмо его от 5.III.1876 г., а также примеч. 6 и 12.

  

  

   ¹⁸ Фотографическая группа сотрудников "С.-Петербургских Ведомостей", которую Г. видел у А. Г. Маркеловой, воспроизведена в "Критико-библиографическом словаре русских писателей и ученых" С. А. Венгерова, изд. 2, т. I, П, 1915, вкладной лист No XI.

  

  

   ¹⁹ О работе Г. над "Подлинной историей Энского земского собрания" см. письма NoNo 31, 32, 34, 35.

  

  

   ²⁰ Роман Г. с Р. В. Александровой начался летом 1875 г., во время пребывания Г. в Старобельске. Перед отъездом в Петербург Г. сделал в альбоме Р. В. А. следующую запись:

   "Она была милая девушка, добрая и хорошенькая: для нее стоило остаться жить. Но он был упрям. В его сердце лежал тяжелый и холодный камень, давивший это бедное сердце и заставлявший больного человека стонать от боли. И он думал, что не может любить и быть любимым; камень давил его сердце и заставлял думать о смерти.

   "Его брат был главный юноша с смелыми честными глазами и крепкими руками. И старшему брату крепко хотелось остаться посмотреть, как будут эти глаза глядеть в лицо смерти, как будут держать ружье эти руки в бою за свободу. Но он не верил, что это сбудется, и хотел умереть.

   "Она была хорошая мать. Она любила своих детей больше жизни, но она принесла их в своем сердце в жертву и не жалела бы о них, павших славною смертью. Она ждала их смерти или победы и надеялась, что они принесут к ее ногам свои лавровые венки. Но ее старший сын не верил в это, камень давил его сердце, и он хотел умереть.

   "Это был великий и несчастный народ, народ, среди которого он родился и вырос. И друзья его, люди, желавшие добра народу, надеялись спасти его от тьмы и рабства и вывести на путь свободы. Они звали к себе на помощь и своего друга, но он не верил их надеждам, он думал о вечном страдании, вечном рабстве, вечной тьме, в которой его народ осужден жить... И это был его камень; он давил его сердце и сердце не выдержало, - он умер.

   "Его друзья схоронили его в цветущей родной степи. И солнце обливало своим мягким сиянием всю степь и его могилу, степные травы качали над могилой своими цветущими головками, и жаворонок пел над нею песню воскрешения, блаженства и свободы... И если бы бедный человек услышал песню жаворонка, он поверил бы ей, но он не мог слышать, потому что от него остался только скелет с вечною и страшною улыбкою на костяном лице.

   История отношений Г. и Р. В. Александровой освещена (очень неточно, судя по письмам самого Г.) в воспоминаниях Н. В. де Л<азари>, младшей сестры Р. В. Александровой ("Русск. Мысль" 1917, кн. I, стр. 44-52). Об этом же увлечений Г. упоминает Е. С. Гаршина в предисловии своем к "Письмам Г. из Болгарии". ("Русское Обозрение" 1895, кн. II, стр. 877-879).. Последний период отношений Г. и Р. В. А. частично отражен, как мы полагаем, в "Очень коротеньком романе" ("Стрекоза" 1878, "NoNo 10-11). Ср., напр., письма Г. к матери от 17.II. и 5.III.1879 г.

  

  

   ²¹ Первое отдельное издание "Исторических писем" П. Л. Лаврова вышло в 1870 г. под псевдонимом П. Миртова. См. выше упоминание-Гаршина о них в письме от 19. X. 1875 г.

  

  

   ²² См. примеч. 19.

  

  

   ²⁸ О визите Г. к А. С. Суворину см. письма NoNo 36, 37, 47, 51. Как: свидетельствуют воспоминания Е. М. Гаршина, А. С. Суворин отнесся к В. М. Гаршину "с большой симпатией, оценил дарование покойного ж направил его в редакцию "Молвы", прочитав юному автору предварительно пространное наставление о тщете литературного труда, при самых даже благоприятных условиях, и усиленно рекомендуя опираться на какую нибудь более прозаическую профессию" ("Биржевые Ведомости" от 1 апреля 1888 г., No 91).

  

  

   ²⁴ "Эмеритальные кассы", действовавшие с начала XIX ст. при некоторых учреждениях военного и гражданского ведомства, имели целью обеспечение определенных групп чиновников и военнослужащих особыми пенсиями и пособиями ("эмеритурой"), независимо от тех, какие причитались им на основании общих пенсионных правил.

   ²⁵ "Произведение", о котором упоминает Г. - "Историко-статистическое обозрение пятилетия третьей Харьковской гимназии, образовавшейся из бывшего параллельного отделения Харьковской губернской гимназии. 1861-1866 гг.". Составил секретарь Педагогического совета, учитель географии В. Спасский. Харьков 1867. Стр. 140.

  

  

   ²⁶ См. примеч. 19 и письмо No 38.

  

  

   ²⁷ Группа, о которой упоминает Г., воспроизведена в "Солнце России" 1913, No 13, стр. 2. См. еще упоминания о ней в письмах NoNo 39, 41, 42.

  

  

   ²⁸ О деле Кронеберга, обвинявшегося в С.-Петербургском окружном суде в истязании своей семилетней дочери, а также о выступлении на этом процессе В. Д. Спасовича, добившегося оправдания Кронеберга, см. негодующие отчеты М. Б. Салтыкова-Щедрина в "Недоконченных беседах", глава пятая ("Отеч. Зап." 1876, кн. III, стр. 154-170) и Ф. М. Достоевского в "Дневнике писателя" 1876 г., февраль, гл. 2, отд. I-VI.

  

  

   ²⁹ Свое первое печатное произведение 1. подписал инициалами Р. В. Александровой (Р. А.), но по ошибке наборщика вместо "Р. А." в "Молве" от 11. IV.1876, стр. 279 напечатано было "Р. Л.". Об издании, в котором дебютировал Г., см. примеч. 32. Литературные замыслы Г., отмеченные в этом же письме, осуществлены не были. Старобельские впечатления 70-х годов дали впоследствии материал еще только для рассказа "Медведи".

   ³⁰ Третий том "Полн. собр. соч. А. С. Пушкина" в обоих изданиях, бывших в продаже в 70-х годах (изд. 1859 и 1869 гг.), занят был "Евгением Онегиным" и "Борисом Годуновым". Поскольку произведения эти входили в круг обязательных школьных чтений, ссылка Гаршина на "первых учеников" имеет, вероятно, в виду потерю или похищение третьего тома кем-либо из гимназических товарищей Е. М. Гаршина.

  

  

   ³¹ История болезни Семена Квитки (см. о ней еще письма Г. от 15. 18-19. и 26.III.1876 г.) была впоследствии широко использована Г. в рассказе "Трус" (1879). Интересная общая характеристика этого приятеля Г. и персонажа одной из его повестей дана в воспоминаниям И. Павловского "Дебюты В. М. Гаршина" ("Красный Цветок", СПБ. 1889, стр. 18). См. также примеч. 91.

  

  

   ³² См. примеч. 29. Орган, в котором дебютировал Г.- "Молва", еженедельная политическая, общественная и литературная газета, заместившая "Еженедельник", газету "земскую и сельскую" (1874-1875), издавалась в 1876 г. А. А. Жемчужниковым под редакцией кн. В. В. Оболенского (выходила по воскресеньям). В литературном отделе газеты принимали участие М. В. Авдеев, П. Д. Боборыкин, Марко Вовчок, П. В. Засодимский, Д. Л. Мордовцев и др.; в общественно-политическом отделе - М. П. Драгоманов. Публикации "Подлинной истории Энского земского собрания" (No 15 от 11.IV.1876, стр. 277-279) предшествовала повесть Марко Вовчка "Лето в деревне", растянувшаяся печатанием на 11 номеров (NoNo 1-11) но оставшаяся все же неоконченной; по свидетельству мемуариста - "редакция потеряла терпение и решилась прекратить печатание повести" (А. М. Скабичевский, "Литературные воспоминания", М.-Л. ЗИФ, стр. 271.

   13.IV.1876 г. за помещение "Письма из Москвы" В. Петрова (No 14 от 4 апреля, стр. 267), сообщавшего о студенческих волнениях в Петровской академии и упоминавшего, между прочим, имя будущего писателя В. Г. Короленко, сосланного в Вологду, "Молва" получила первое предостережение; 3.IX.1876 г. за передовую статью "Интересы Англии в Восточном вопросе" (No 35 от 29 августа) "в виду вредного вообще направления"- второе предостережение. В пору усиленно провоцируемой войны с Турцией после грабительского соглашения царской России с Австрией в названной статье были следующие заявления: "В настоящее время вся Россия понимает, что дальнейшее расширение границ может только ослабить ее силу и значение, а никак не увеличить их"; "интересы России совпадают с интересами Англии", т. е. страны, находившейся как раз во враждебном России лагере.

   Наиболее развернуто общественно-политическая позиция газеты была формулирована в статьях будущего вождя либерально-буржуазных националистов Украины М. П. Драгоманова, удаленного за публицистическую деятельность из состава профессоров Киевского университета и жившего в то время в Женеве - "К вопросу об "оскудении" литературы и о столичной печати и провинции" (No 36 от 5.IX, стр. 625-629) и в передовой "Чистое дело требует чистых рук" (No 41 от 10.X, стр. 703-710). За последнюю статью, положительно оцененную М. Е. Салтыковым (ср. письмо к Некрасову 13.X.1876, "Письма", Л. 1924, стр. 149) и несомненно близкую по некоторым своим установкам В. М. Гаршину, "Молва" подучила третье предостережение и была приостановлена на 8 месяцев. В статье этой М. П. Драгоманов, "пробуя высказать, что только свободная Россия может освободить балканских славян" (Автобиография М. П. Драгоманова, "Былое" 1906, No 6, стр. 204), резюмировал: "Было уже многими примерами доказано, насколько искреннее наше так называемое простонародье относится к делу помощи сербам и болгарам, чем так называемые высшие классы. Едва ли не придется сказать, что это простонародье лучше понимает необходимость нравственного приготовления к совершению доброго дела, чем многие руководители нашего общественного мнения. Недавно в одном из комитетов, снаряжающих добровольцев в Сербию, один отставной солдат сказал: "я шибко пил, да вот с неделю задумал итти в Сербию; три ночи я не спал, думая итти... я перестал пить, - и теперь пить не буду: я знаю, за какое дело я взялся!" Право, редко кто из нас может сказать о себе в настоящую минуту, когда мы собираемся решать Славянский вопрос, что он "знает, за какое дело он взялся", знает и в смысле знания его подробностей и в смысле сознания его целей и средств и наших нравственных обязанностей - внутренних и внешних". (Справка Н. И. Мордовченко).

   Приостановленная на 41 номере, от 10 октября, "Молва" больше не возобновлялась, а права на ее издание были переданы Д. А. Коропчевскому и И. А. Гольдсмиту, с 1878 г. начавшим издание журнала "Слово".

  

  

   ³³ Впечатления Г. от уроков у кн. Кочубея дали материал, как мы полагаем, для одной из неоконченных повестей Г., опубликованной Б. М. Энгельгардтом в сборн. "Радуга", II. 1922, стр. 278-286. Ср. письма Г. от 2. и 9-10. IV. 1876 г. хотя бы с началом повести: "Я увидел Сергея Львовича Сицкого в первый раз очень давно, когда я был еще юным студентом, а он пажем одного из старших классов. Мой товарищ, дававший ему уроки математики и физики, уезжал из Петербурга на два месяца и просил меня заменить его. Я был очень беден и немного гордился своей непрактичностью в житейских делах. В то время, когда мой товарищ получал огромную плату - по пяти рублей за час в богатом доме на Английской набережной, я приправлял полтинники ластового капитан-лейтенанта Жеркова, обремененного огромным семейством, сладким сознанием, что неумение достать себе богатые уроки свидетельствует о благородстве чувств" и пр. Тожество Сицкого и Кочубея не подлежит сомнению.

  

  

   ³⁴ "Подлинная история Энского земского собрания" появилась в "Молве" от 11.IV.1876 г., No 15, стр. 277-279. О работе Г. над этим очерком см. примеч. 6, 19, 23. О гонораре за очерк (15 р. 8 к.) см. письмо Г. к матери от 21. IV. 1876 г.

  

  

   ³⁵ Сербия объявила войну Турции 18.VI.1876 г., получив отказ очистить от турецких войск. Боснию и Герцеговину и передать обе эти области в управление Сербии и Черногории. Об отклике Г. на восстание Герцеговины см. письмо его от 9 -10.IV.1876 г. Судя по воспоминаниям Е. С. Гаршиной, "Еще летом 1876 г., во время Герцеговинского, а затем и Сербского восстания, Всеволод хотел непременно ехать добровольцем. Но тогдашний Харьковский губернатор Д. П. Крапоткин не согласился выдать ему (как подлежавшему воинской повинности) паспорта, говоря: "подождите, вот скоро своя война будет". ("Русское обозрение" 1895, кн. II, стр. 878). О попытках Г. уехать осенью добровольцем в Сербию см. письма его от 2.VIII.8 и 19.IX.1876 г.

  

  

   ³⁶ "Маленькое произведение", о котором упоминает Г., напечатано в "Новом времени" не было. Текст его см. в письме Г. к матери от 8.IX.1876 г.

  

  

   ³⁷ Стихи эти были впервые опубликованы (вероятно матерью Г.) в сборнике "Путь-дорога", СПБ., 1893 г., стр. 326.

   ³⁸ Имя полковника Н. Н. Раевского, одного из завоевателей и "устроителей" Туркестана, уехавшего добровольцем в Сербскую армию и убитого 20.VIII.1876 г. под Адровацом, в течение довольно долгого времени не сходило со страниц русской шовинистической печати. Об авантюрной биографии Н. Н. Раевского (он был сыном приятеля Пушкина и племянником М. Н. Раевской-Волконской, учеником Грановского и видным участником студенческих волнений нач. 60-х годов), см. "Архив Раевского", т. V, П. 1915, стр. 657-704.

  

  

   ³⁹ Впечатления от уроков в семье капитан-лейтенанта Булычева отражены, как мы полагаем, в одной из неоконченных повестей Г. в строках "о полтинниках ластового капитан-лейтенанта Жеркова, обремененного огромным семейством" (см. об этой повести выше, примеч. 33).

  

  

   ⁴⁰ Выпад Г. против установок зарубежного органа революционного народничества "Вперед" объясняется резко отрицательной позицией последнего в вопросе об участии русской передовой молодежи в борьбе за освобождение славянских областей на Балканах от турецкого протектората:

   "В рядах идущих в бой есть люди, - констатировалось в передовой статье октябрьского номера журнала, - которые, повидимому, искренно воображают, что у них есть некоторый план жизни, некоторый политический идеал и что они могут осуществить этот план, этот идеал в борьбе, которая кипит на Балканском полуострове. Этим следует разогнать свои иллюзии. Туда можно итти биться из-за какого-нибудь расчета, из невыносимой тоски и пустоты русской жизни, из желания подраться, но никакие политические идеалы там осуществлены быть не могут" ("Вперед" 1876 г., No 42). К концу года редакцией "Вперед" выпущен был специальный сборник "Славянский вопрос", в котором прямо отмечалось: "Не служит ли русское правительство своим вызывающим положением, своим шумным задором в решении славянского вопроса помехой к скорейшему и лучшему решению его? Если бы наше правительство не лезло так вперед, то, может быть, другие европейские державы, и прежде всего Англия, принялись бы энергичнее за этот вопрос в смысле разрешения его в пользу славян" ("Славянский вопрос", изд. ред. "Вперед", 1876 г., стр. 10). О расслоении в рядах революционного авангарда народнической молодежи накануне русско-турецкой войны см. В. Богучарский, "Активное народничество" 70-х годов". М. 1912, стр. 262-294.

   ⁴¹ Двустишие из "Последнего новоселья" Лермонтова (1841 г.).

  

  

   ⁴² Литературное начинание, о котором упоминает Г. в этом письме, дам неизвестно. См. о нем также письмо Г. от 4.X.1876 г.

  

  

   ⁴³ Трехтомные "Поэтические воззрения" - монография фольклориста А. Н. Афанасьева "Поэтические воззрения славян на природу", т. I (1866), т. II (1868) и т. III (1869 г.).

  

  

   ⁴⁴ "Люди и нравы" Г. И. Успенского печатались в трех книжках "Отеч. зап." 1876 г.: 1) в апреле появились, очерки "Книжка чеков" и "Неплательщики", 2) в сентябре - "Хочешь - не хочешь" и "Без подмеси", 3) в октябре - "На старом пепелище". Отрицательный отзыв Г. относится к двум последним публикациям Г. И. Успенского.

  

  

   ⁴⁵ "Les Danyscheff" - пьеса из псевдо-русской жизни, шедшая с большим успехом на парижской сцене в 1876 г. (см. отчет о премьере "Данишевых" в "Отеч. Зап." 1876, кн. III, отд. 2, стр. 83-84). Автором "Данишевых" был польский эмигрант и франко-русский литератор Корвин-Круковский (Pierre de Corvin).

   ⁴⁶ Протест против адреса пештских студентов, писанный В. М. Гаршиным, до нас не дошел. Текст адреса пештских студентов также нам неизвестен, но о характере его можно судить по информации "Голоса": "Долго не забудет Западная Европа семи дней, прожитых ею от 22 по 29 октября нового стиля. Это была какая-то роковая неделя невыразимой биржевой паники, тревожных и противоречивых слухов, отчаянных газетных вылазок. Общественное мнение западных политических центров совсем было сбилось с толка и потеряло руководящую нить. Оно не знало, чему сочувствовать, против чего восставать, чему радоваться и чего опасаться. Университетская молодежь в Пеште открыто объявила себя на стороне варварства и возмутительной тирании, и полиции приходилось обучать ее либерализму" ("Голос" от 25.X.1876 г., No 295). Ср. телеграммы о запрещении будапештской полицией факельной процессии в честь турецкого консула и о попытках студентов устроить эту демонстрацию ("Голос" от 16.X.1876 г., No 286 и 288).

  

   ⁴⁷ Книга по ботанике, в работе над которой Г. помогал А. Я. Герду и В. М. Латкину, в свет, вероятно, не вышла. См. упоминание об этом же труде в письме Г. от 19.XI.1876 г.

  

  

  

   ⁴⁸ Г. имеет в виду приговор по делу участников революционной демонстрации 6.XII.1876 г. на Казанской площади. Заседания особого присутствия Правительствующего сената по этому делу происходили с 18 на 25. XII. 1877 г.

   Всего предано было суду 21 лицо. Из них трое (А. П. Боголюбов, А. Н. Бибергаль и М. М. Чернавский) были приговорены к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы в рудниках на 15 лет, двое (Е. К. Бочаров и И. А. Гервасий) - к заключению в крепости на 10 лет, одна (Ф. И. Шефтель) - к ссылке в каторжные работы на 6 лет и 8 мес, остальные, за исключением трех оправданных, - к лишению всех прав состояния и ссылке в Сибирь на поселение. Приняв во внимание возраст Ф. И. Шефтель (16 лет), суд ходатайствовал о замене ей каторжных работ ссылкой на житье в Тобольскую губ. ("Правительственный вестник" 1877 г., No 31).

  

  

   ⁴⁹ "Новь" Тургенева опубликована была впервые в "Вестнике Европы" 1877, кн. I, стр. 5-136 и кн. II, стр. 465-580. Восторженный отзыв Г. об этом романе резко дисгармонировал с откликами на него в легальной и зарубежной народнической печати. См., напр., иронические высказыванья Г. А. Лопатина в предисловии к женевскому сборнику "Из-за решотки" 1877 г. или резко враждебную "Нови" статью Н. К. Михайловского в "Отеч. зап." 1877, кн. II. Однако в кругах старой эмиграции и в рядах революционной молодежи "Новь" имела своих защитников. Таковы были, напр., П. Л. Лавров и П. А. Кропоткин (см. сборн. М. К. Клемана "И. С. Тургенев в воспоминаниях революционеров-семидесятников", М.-Л. 1930, стр. 32), а В. Н. Фигнер прямо даже свидетельствует в своих воспоминаниях, что, читая последний роман Тургенева, она "поражалась верностью типов, выведенных в нем" (В. Фигнер, "Полн. собр. соч.", т. V, М. 1929, стр. 66). Характерно, что и в листовке "И. С. Тургенев", выпущенной петербургской нелегальной типографией "Народной воли" в день похорон Тургенева 27. IX. 1883 г., образы героев "Нови" - Нежданова, Маркелова, Марианны - были уже охарактеризованы как "живые и выхваченные из жизни": "Глубокое чувство сердечной боли, проникающее "Новь" и замаскированное местами тонкой иронией, не уменьшает нашей любви к Тургеневу, - отмечал в этой листовке П. Ф. Якубович, - мы ведь знаем, что эта ирония не ирония нововременского или катковского лагеря, а сердца, любившего и болевшего за молодежь. Да к тому же не с подобной ли же иронией относимся теперь сами мы к движению 70-х годов, в котором, несмотря на его несомненную искренность, страстность и героическую самоотверженность, действительно было много наивного?" (Листовка "И. С. Тургенев").

  

  

   ⁵⁰ Г. цитирует концовку "Деревни" Пушкина (1819), полный текст которой был разрешен царской цензурой только в издании "Полн. собр. сочин. Пушкина" 1870 г. До тех пор "Деревня" имела в России лишь нелегальное хождение.

  

  

   ⁵¹ Фельетон Г. "Вторая выставка Общества выставок художественных произведений" был напечатан в газ. "Новости" от 12.III.1877 г., "No 68, стр. 1-2. Следующий критический фельетон Г. ("Новая картина Семирадского: "Светочи христианства") появился в "Новостях" от 16. III. 1877 г., No 72. О продолжении работы в "Новостях" см. письмо Г. от 30.III.1877 г.

  

  

   ⁵² Фельетон Г. "Конкурс на постоянной выставке художественных произведений" был напечатан в "Новостях" от 7.IV.1877 г., No 91, стр. 1.

  

  

   ⁵³ Подлинник этого письма Г. в архиве Е. С. Гаршиной не сохранился. Об обстоятельствах его получения Е. С. Гаршина в предисловии к "Письмам В. М. Гаршина из Болгарии" рассказывает следующее:

   "