Гаршин Всеволод Михайлович - Письма

о заведения, необходимо пресечь дальнейшее скопление в больших городах молодых девиц, ищущих не столько знания, сколько превратно понимаемой ими свободы". На докладе этом 12.V.1886 г. Александр III положил следующую резолюцию: "Совершенно разделяю мнение совещания" (С. В. Рождественский, "Исторический обзор деятельности министерства народного просвещения", СПБ. 1902, стр. 627-628).

   ²⁰² В воспоминаниях Е. М. Гаршина "Как писался "Рядовой Иванов" отмечены некоторые сомнения идеологического порядка, возникшие у Г. при окончании им тех страниц повести, которые были посвящены картине царского смотра в Плоэштах:

   "Брат меня спрашивал, можно ли этот кусок его чудной картины оставить на ее полотне?

   "-Но почему же нельзя? Ведь это лучшее, что ты до сих пор создал, ведь здесь твое творчество поднялось до апогея.

   - "До сих пор я отдавал все свое в "Отечественные записки", а пройдет ли там эта сцена, и даже больше - могу ли я, как сотрудник "Отечественных записок", выдавать в свет такие сцены?"

   "- Но ведь ты чувствовал и чувствуешь то, что ты здесь написал?"

   "- Да, чувствовал и чувствую".

   "- Дорогой мой, веришь ли ты в незыблемость либерализма Михаила Евграфовича? - "Верю".

   "- В таком случае обещай мне, что ты эту свою рукопись передашь не прямо в редакцию, а лично ему.

   "- Да, это верно. Его суд решит все".

   "Рукопись, действительно, миновала всех остальных олимпийцев "Отеч. зап." и оказалась в руках лично самого М. Е. Салтыкова-Щедрина... передавшего ее в набор без каких-либо поправок и перечеркиваний, от которых так страдал покойный Всеволод после выхода в свет его рассказов "Происшествие" и "Трус" ("Солнце России" от 23 марта 1913 г., No 13, стр. 5).

  

  

   ²⁰³ См. примеч. 201. В конце абзаца "торжествующей <свиньей>" названо правительство Александра III.

  

  

   ²⁰⁴ Дата чернового письма Г. к Ф. Ф. Павленкову нами устанавливается на основании упоминания о предложении последнего в письмах Г. к Н. М. Золотиловой от 20.VIII (No 256) и к Е. С. Гаршиной от 21.VIII.1882 г. (No 257). Из зачеркнутых слов автографа нами даются (в квадратных скобках) лишь самые существенные в тематическом или стилистическом отношении. Первое издание книги, о которой пишет Г., вышло в свет еще в 1871 г., под названием: "Наш друг. Книга для чтения учащихся в школе и дома. Составлено, бароном Н. А. Корфом", СПБ. 1871, изд. Д. Е. Кожанчикова. К началу 1882 г. книга эта выдержала уже девять изданий и принадлежала к числу популярнейших школьных пособий (см. книгу М. Я. Несковского "Барон Н. А. Корф в письмах к нему разных лиц", СПБ. 1895, стр. 137, 176, 246).

   ²⁰⁵ "Последняя фраза статейки", которая, по мнению Г., "никуда не годится": "С тех пор установлен праздник Покрова, для того чтобы люди вспоминали о том, что матерь божия, которой они молятся, им заступница".

  

  

   ²⁰⁶ "Рассказ, которого писать мне осталось несколько страничек" - "Из воспоминаний рядового Иванова". См. примеч. 193.

   ²⁰⁷ План повести "О Чернопольских и Венедикте" остался нереализованным. См. о нем еще примеч. 192.

  

  

   ²⁰⁸ Письмо Тургенева, о котором упоминает Г., опубликовано в сборн. "Памяти В. М. Гаршина", СПБ, 1889, стр. 71 - 72. Печатаем его по автографу:

   Bougival (Seine et Oise) Les Frenes.

   Пятница 15/3 сент. 82.

   Любезнейший Гаршин, я получил ваше письмо, а перед тем вашу книгу, которую прочел немедленно. Могу повторить то, что я, кажется, писал вашей матушке: изо всех наших молодых писателей вы тот, который возбуждает большие надежды. У вас есть все признаки настоящего, крупного таланта: художнический темперамент, тонкое и верное понимание характерных черт жизни - человеческой и общей, чувство правды и меры, простота и красивость формы и - как результат всего - оригинальность. Я даже не вижу, какой бы совет вам преподать; могу только выразить желание, чтобы жизнь вам не помешала, а напротив дала бы вашему созерцанию ширину, разнообразие - и спокойствие, без которого никакое творчество немыслимо.

   Насчет же того, что вы мне говорите о моем призвании в отношении к молодому поколению писателей - скажу вам, что теперешняя невозможность исполнить это призвание - вот главная причина моей досады на глупую болезнь, осудившую меня на невозможное прозябание вдали от России. Тяжело также и то, что я не могу даже предвидеть, когда прекратится это прозябание, - обличение моих припадков не настолько значительно, чтобы я мог предаваться надеждам. Остается не думать об этом - и ждать у моря погоды.

   Радуюсь, что пребывание ваше в деревне пошло вам в пользу и возвратило вас к литературной работе.- Не думаете ли вы продолжать историю одного денщика (заглавия не помню), которая появилась в одном ныне прекратившемся журнале? Помнится, начало мне очень нравилось.

   Прошу вас поклониться от меня всем Спасским жителям. Крепко и дружески жму вам руку.

  

   Зачем у вас в конце "Ночи" сказано: лежал "человеческий труп"? Ведь он себя не убил - да и не видно, чтобы он умер от других причин.- Эта неясность производит в читателе впечатление недоумения, чего особенно, следует избегать".

  

  

   ²⁰⁹ О работе Г. над повестью "Из воспоминаний рядового Иванова" см. примеч. 206 и 193.

  

  

   ²¹⁰ См. примеч. 193, 206 и 209.

   ²¹¹ Перевод латинской сентенции: "Что бы ты ни делал, делай разумно и смотри на конец". Поговорка эта восходит к "Gesta romanorum" ("Римские деяния"), а не к Горацию.

  

  

   О письмах Г. к И. Т. Полякову см. примеч. к письму No 241. Рассказ, о недовольстве которым упоминал Г., - "Из воспоминаний рядового Иванова".

  

  

   ²¹² "Свадьба", упоминаемая в письме Г., - венчание Н. М. Минского (Виленкина) с Ю. И. Яковлевой; свидетелями были М. Н. Альбов, Б. К. Рапп, В. М. и Е. М. Гаршины. (Сообщение Е. М. Гаршина).

  

  

   ²¹³ Для сборника "Сказки для детей, Уйда", СПБ. 1883, Г. перевел "Нюренбергскую печь" (стр. 61-148) и "Честолюбивую розу" (стр. 199-218).

  

  

   ²¹⁴ С осени 1882 г. Г. служил в течение нескольких месяцев в Гостином дворе помощником управляющего бумажного склада Анноловской фабрики К. Липгард и К^о. Как свидетельствует Я. В. Абрамов, "обязанности В. М. были чем-то вроде обязанностей конторщика и отнимали у него по несколько часов каждый день, иногда делаясь довольно тяжелыми и отнимавшими почти целый день. За это В. М. получал 50 р. в месяц" ("Памяти В. М. Гаршина", СПБ. 1889, стр. 42). О службе в Гостином дворе см. еще письмо Г. от 9.VII.1883 г. к В. А. Фаусеку, No 282.

  

   ²¹⁵ "Бедная Надя" - Надежда Всеволодовна Александрова, младшая сестра бывшей невесты Г., покончившая с собой в Харькове весною 1883 г. О ней см. выше письмо No 173.

   ²¹⁶ Цитата из "Братьев Карамазовых" Достоевского.

   ²¹⁷ Цитата из "Ревизора" Гоголя (действ. I, явл. 1).

  

  

   ²¹⁸ "Первая длинная большая вещь", о работе над которой упоминает Г., дала материал, судя по замечанию "описываю Старобельск", лишь для рассказа "Медведи" ("Отеч. Зап." 1883, кн. XI, стр. 199-213). Ср. письма NoNo 276, 279, 282.

   ²¹⁹ От той или иной конъюнктуры на шерстяной ярмарке в Харькове зависело возвращение Г. денег, ссуженных им И. Т. Струкову. Ср. письма NoNo 278 и 280.

  

  

   ²²⁰ О работе Г. над "Медведями" см. примеч. 218.

  

  

   ²²¹ Рассказ Г. И. Успенского, отмеченный в письме Г., напечатан был под названием "Из путевых заметок. Мелочи путевых воспоминаний" ("Отеч. Зап." 1883, кн. V, стр. 243-262).

   ²²² "Большая вещь", вероятно, "повесть о Радонежской" (см. примеч. 194) или "Медведи" (см. примеч. 218), а рассказ - "Красный цветок" (см. примеч. 224).

  

  

   223 об успешном окончании переговоров Г. с Ф. Ф. Павленковым по поводу издания "Собрания сочинений" Г. И. Успенского см. письма Г. от 10. и 14.VII.1883 г. Резкое замечание Г. о книгопродавце Н. П. Карбасникове объясняется, вероятно, тем, что в начале 70-х годов в минуту нужды Успенский продал этому издателю за 300 р. право собственности на свои сочинения, а через некоторое время должен был выкупить это самое обязательство за 1100 р. (Г. И. Успенский "Сочинения и письма в одном томе", М. 1929, стр. 588).

  

  

   ²²⁴ "Красный цветок", о работе над которым упоминает Г., напечатан был в "Отеч. зап." 1883, кн. X, стр. 297-310. "Большой рассказ" - вероятно, первая редакция "Медведей" (см. примеч. 218); третье литературное начинание - неосуществленная повесть о Р. Р. Радонежской (см. примеч. 194).

   ²²⁵ О службе Г. в Гостином дворе см. примеч. 214.

  

  

   ²²⁶ Условия, о которых писал Г., были немедленно приняты Г. И. Успенским, как необычно для него выгодные. См. письмо Г. No 284 и примеч. 223. Трехтомное собрание "Сочинений Глеба Успенского" в издании Ф. Ф. Павленкова вышло в свет осенью 1883 г.

  

  

   ²²⁷ Письмо Г. является ответом на письмо к нему С. Я. Надсона от 7.XI.1883. На основании последней даты определяется нами и дата письма Г. Упоминаемая в конце трагедия Н. М. Минского - вероятно, "Осада Хотина", о чтении которой см. еще письмо Г. к брату от 24.I.1884 г.

  

  

   ²²⁸ Доктор И. Л. Сикорский поместил в "Вестнике клинической и судебной психиатрии и невропатологии" за 1884 г. специальный разбор "Красного цветка", как "правдивого, чуждого аффектации и субъективизма описания маниакального состояния, сделанного в художественной форме". Статья эта перепечатана была в сб. "Памяти В. М. Гаршина", СПБ. 1889, стр. 208-214. Об отклике Г. на статью Сикорского о "Красном цветке" см. письмо No 343.

   ²²⁹ Г. имеет в виду "Биографию письма и заметки из записной книжки Ф. М. Достоевского", СПБ. 1883. Об этой книге см. примеч. 235.

  

  

   ²⁸⁰ Эти строки письма Г. являются, как мы полагаем, откликом его на убийство 16.XII.1883 г. в квартире провокатора С. П. Дегаева жандармского полковника Судейкина. Террористический акт был. приведен в исполнение народовольцами Стародворским и Конашевичем.

  

  

   ²³¹ "Статья г. Венгерова", о которой упоминал и которую приложил к своему письму Гаршин, была изъята (вырезана) из первого тома "Полн. собр. соч. А. Ф. Писемского", СПБ. 1883, изд. товарищества М. О. Вольф и вышла впоследствии отдельным изданием под названием "Алексей Феофилактович Писемский. Критико-биографический очерк С. А. Венгерова", 1884. Кампания против очерка С. А. Венгерова в реакционной прессе началась статьей Н. Б-ва в "С.-Петербургских ведомостях" 1883, No 347, сочувственно перепечатанной в "Новом времени" от 24.XII.1883 г., как изобличение "наглейшего шарлатанства, какого еще не видали в нашей литературе". ("Новее время", No 2811, "Среди газет и журналов"). Автор новой биографии А. Ф. Писемского обвинялся в "узкой партийности и полном незнании русской жизни и русских характеров", причем конкретный разбор его труда заменялся площадной руганью и резкими антисемитскими выпадами по адресу как самого С. А. Венгерова, так и руководителей издательства М. О. Вольф. Очевидно обращение Гаршина к А. С. Суворину вызвано было надеждой на то, что последний согласится принять на себя роль литературного арбитра в этом деле и тем самым положит конец непристойной травле С. А. Венгерова в официозной и бульварной печати. Расчеты Гаршина, однако, не оправдались, и хотя А. С. Суворин очень быстро выступил в своей газете со специальным фельетоном "Критик Писемского из новых", но статья эта подчеркивала полную солидарность ее автора с той квалификацией работы С. А. Венгерова, которая дана была уже на страницах черносотенных "С.-Петербургских ведомостей": "г. Венгеров,- резюмировал А. С. Суворин, - никогда не сделается сколько-нибудь заметным критиком не только потому, что у него нет для этого таланта и ума критического, но и потому, что он еврей. Чтоб судить о выдающихся русских писателях, надо быть русским, надо иметь русскую душу, чтоб понимать явления русской жизни в их целом, понимать их в самом себе, в своем сердце. Иностранец даже с талантом Белинского и Добролюбова никогда бы не мог сказать того, что они сказали, и сказать так, как они, то есть чтоб слово их проникало не только в ум читателя, но и в сердце. Будь г. Венгеров русским, он даже при своих знаниях, при своем маленьком таланте сказал бы о Писемском цельнее, лучше, определеннее и избежал бы тех пошлостей и оскорбительных для памяти писателя вздоров, какие он наговорил в своем бездушном резонерстве" ("Новое время" от 5.I.1884 г., No 2821). Во вступительных строках к своему фельетону А. С. Суворин счел необходимым отметить, не называя, правда, имен, обращение к нему "двух молодых писателей", которым он "дал слово" печатно откликнуться на инцидент с новой биографией А. Ф. Писемского. Таким образом, ответственность за свою неудачную инициативу Гаршин нес не один. Фельетон же имел своим следствием вызов А. С. Суворина на дуэль С. А, Венгеровым ("Заря" от 11.I.1884 г.), но, как отмечал И. И. Ясинский в своей рецензии на злополучную биографию А. Ф. Писемского, "вместо крови было пролито несколько больше, чем следует, чернил, и обе стороны, повидимому, успокоились" ("Заря" от 6 мая 1884 г.). С инцидентом этим связаны последние строки письма Г. к С. А. Венгерову от 8 октября 1884 г. См. примеч. 347.

  

  

  

   ²³² Беспокойство Е. С. Гаршиной вызвано было массовыми арестами в Петербурге после убийства полковника Судейкина и бегства С. П. Дегаева. Упоминаемый в конце письма С. Н. Кривенко арестован был 3.I.1884 г. как сотрудник нелегального "Листка Народной воли" и участник организации подпольного "Красного Креста". Слухи об его высылке, о которых упоминает Г., были преждевременны (см. далее письмо No 345). О встречах с Г. "весною 1883 г." на вечерах у С. Н. Кривенко вспоминает Евг. Шольц, близкий в ту пору кругам революционного народничества. Как свидетельствует мемуарист, единомышленники Кривенко "чувствовали, что Г. человек иного духовного склада и при нем как-то смолкали", тем более, что от общения с ними Г. явно уклонялся и "никакого сочувствия к пострадавшим народовольцам не выражал" ("Киевская Мысль" от 24 марта 1913 г., No 83).

  

  

   ²³³ Дата письма определяется на основании календарных данных о том, что во все время знакомства Г. с А. И. Эртелем пятница приходилась на 27.I. только в 1884 г.

  

  

   ²³⁴ О драме Н. М. Минского см. письмо Г. от 27.I.1884 г. к Е. М. Гаршину.

   ²³⁵ Сочувственно отмечены Г. в первой книжке "Отеч. зап." 1884 г. след. произведения: 1. "Волей-неволей (отрывки из заметок Тяпушкипа)" Г. И. Успенского; 2. Сказки "Самоотверженный заяц", "Бедный волк" и "Премудрый пискарь" М. Е. Салтыкова-Щедрина; 3. "Письмо в редакцию" Постороннего <Н. К. Михайловского> по поводу "Материалов для биографии Достоевского". О впечатлениях Г. от последней книги, близких заключению Н. К. Михайловского, см. письмо Г. No 294.

  

  

   ²³⁶ "Сказка о жабе и розе" Г. появилась не в "Павленковском сборнике", для которого была написана, а в юбилейном сборнике Комитета Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым "XXV лет", вышедшем в свет в самом конце 1884 г.

   ²³⁷ Возможно, что Г. имеет в виду план повести о Р. Р. Радонежской, см. примеч. 194.

  

  

   ²³⁸ О свидании Г. с Толстым в 1880 г. см. примеч. 132. Упоминание о занятиях переплетным мастерством не случайно: "Переплетным мастерством, - свидетельствует В. А. Фаусек о Гаршине, - он занимался с большою любовью и посвящал ему обыкновенно почти каждый день предобеденные и послеобеденные часы. Он был вообще большой любитель всяких физических упражнений и особенно разных ручных работ; постоянный житель города, он имел мало случаев удовлетворять своим наклонностям, но был очень способен на всякую физическую и механическую работу" ("Памяти В. М. Гаршина", СПБ. 1889, стр. 97).

  

   ²³⁹ "Рассказ", о начале работ над которым упоминает Г., нам неизвестен, возможно, что это "Сон Павла Павловича". См. т. II настоящего издания.

  

  

   ²⁴⁰ Ф. Ф. Фидлер напечатал в мартовской книжке "Nordische Rundschau" за 1884 г. свой перевод "Attalea princeps" Гаршина, а за несколько месяцев перед тем перевод "Красного цветка" в лейпцигском ежемесячнике "Auf der Hohe". Просмотренный Ф. Ф. Фидлером немецкий перевод, о котором упоминается в письме, принадлежал П. Баумбаху ("Ночь"). О дружественных отношениях Г. и Ф. Ф. Фидлера см. воспоминания последнего ("Новое Слово" 1914, No 1, стр. 68-75) и письмо Г. к матери от 11.II.1884 г. (No 305).

  

  

   ²⁴¹ Первый портрет В. М. Гаршина, написанный И. Е. Репиным, как этюд для картины "Иван Грозный", хранится ныне в Третьяковской галлерее в Москве. См. его воспроизведение в "Солнце России" от 23.III.1913 г., стр. 5, и в настоящем издании. Общеизвестная дата этюда "1883 г." - неточна, судя по письму Г. к матери от 15.III.1884 г. Большой портрет Г., написанный Репиным летом 1884 г. и выставленный на 15-й передвижной выставке 1887 г., воспроизведен в настоящем издании, т. I. О знакомстве Г. с Репиным см. еще письма No 335, 338 и 339, воспоминания И. Е. Репина "Мои встречи с В. М. Гаршиным" ("Солнце России" от 23.III.1913 г., No 13, стр. 10-11) и критическую сводку материалов С. Н. Дурылина "Гаршин и Репин", М., ГАХН, 1926, стр. 45-71.

  

  

   ²⁴² А. И. Эртель был арестован 3.IV.1884 г., в связи с раскрытием организации так называемой молодой "Народной воли" (процесс 21). Под арестом пробыл до 28.VI.1884 г. В официальной полицейской справке об А. И. Эртеле от 21. П. 1886 г. значится, что "зашифрованный адрес Эртеля найден был в письмах Шебалина и Макара Васильева. Шебалин должен был его уведомить телеграммой о выезде своем из Киева в условных выражениях. Вследствие сего в апреле 1884 г. Эртель был арестован в С.-Петербурге, заключен под стражу и привлечен к дознанию по обвинению в государственном преступлении. Дознанием было установлено, что хотя Эртель и оказал некоторые услуги преступной организации, но тем не менее данные им на допросе чистосердечные показания и сделанные им указания на лиц, коим предназначались получаемые через его посредство письма, привели к убеждению, что ему могли быть неизвестны конспиративный характер переписки и преступное направление тех лип, коим таковые предназначались. По всеподданнейшему докладу обстоятельств дела, государь император, в 22 день января текущего года, высочайше повелеть соизволил разрешить означенное дело административным порядком, причем Эртелю был вменен в наказание предварительный арест, с подчинением гласному надзору полиции в избранном месте жительства на два года" ("Былое" 1917, кн. IV, стр. 105). Ср. "Красный архив", т. XXXVI (1929 г.), стр. 165 и "Письма А. И. Эртеля", М. 1909, стр. 32 и сл. О встрече Г. с Эртелем после освобождения последнего см. письмо No 325.

  

  

   ²⁴³ К. М. Станюкович был арестован в середине апреля 1884 г. по обвинению в связях с деятелями революционного подполья и эмиграции. Как установлено было при полицейском просмотре конторских книг редактируемого им журнала "Дело", в последнем печатались (под псевдонимами) статьи и переводы С. М. Кравчинского, А. Л. Эльснира, Н. С. Русанова, Л. И. Мечникова, Добровольского и Льва Тихомирова. Об этом дознании см. еще примеч. 252.

  

  

   ²⁴⁴ Постановление особого совещания четырех министров о закрытии "Отеч. Зап." опубликовано было 20.IV.1884 г. Необходимость ликвидации журнала мотивировалась официально тем, что "в редакции "Отеч Зап." группировались лица, состоящие в близкой связи с революционной организацией; еще в прошлом (1883) году один из руководящих членов редакции означенного журнала <Н. К. Михайловский> подвергся высылке из столицы за крайне возмутительную речь, с которой он обратился к воспитанникам высших учебных заведений, приглашая их противодействовать законной власти. Следствием, кроме того, установлено, что заведующий одним из отделов этого же журнала <С. П. Кривенко> до времени его ареста был участником преступной организации. Еще на сих днях полиция поставлена была в необходимость арестовать двух сотрудников <М. А. Протопопова и А. И. Эртеля> этого журнала за доказанное пособничество с их стороны деятельности злоумышленников. Нет ничего странного, что статьи самого ответственного редактора, которые по цензурным условиям не могли быть напечатаны в журнале, появлялись в подпольных изданиях у нас и за границей. Присутствие значительного числа лиц с преступными намерениями в редакции "Отеч. Зап." не покажется случайным ни для кого, кто следил за направлением этого журнала, внесшего немало смуты в сознание известной части общества. Независимо от привлечения виновных к законной ответственности, правительство не может допустить дальнейшее существование органа печати, который не только открывает свои страницы распространению вредных идей, но и имеет ближайшими своими сотрудниками людей, принадлежащих к составу тайных обществ" ("Правит. Вестник" от 20.IV.1884 г.). О закрытии "Отеч. Зап." см. материалы книги В. Е. Максимова "В тисках реакции", Л. 1926, стр. 103 -128; статью П. Анатолиева "К истории закрытия журнала "Отеч. Зап." ("Каторга и ссылка" 1929, No 8-9, стр. 169-202) и "Воспоминания Е. М. Феоктистова", Л. 1929, стр. 241-242 и 282.

  

  

   ²⁴⁵ Журнал, в который приглашен был Г., начал выходить в свет с ноября 1884 г. под названием "Новь" (Иллюстрированный двухнедельный Вестник современной жизни, литературы, науки и Прикладных знаний). Ответственным редактором подписывался А. М. Вольф. Визит последнего к Г. имеет, вероятно, в виду М. Е. Малышев, отмечая в своих воспоминаниях: "Убеждениям своим и долгу Всеволод Михайлович не изменял никогда. Несмотря на самые заманчивые, лестные и выгодные предложения, он наотрез отказался работать в журнале "Новь", не сходясь с ним во взглядах". (Сб. "Памяти В. М. Гаршина, СПБ. 1889, стр. 128).

  

  

   ²⁴⁶ 6.I.1885 г. М. Е. Салтыков, рекомендуя М. М. Стасюлевичу привлечь в "Вестник Европы" Н. Д. Хвощинскую-Заиончковскую, писал: "Есть и еще один писатель, который пишет не много, но хорошо. Это - Гаршин. Не в качестве вмешательства, но просто в виде благожелательного мнения я думал бы, что ежели бы вы или Александр Николаевич Пыпин написали ему пригласительное письмо, то он примкнул бы к "Вестнику Европы" ("М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке", т. V, СПБ. 1913, стр. 18). Однако в "Вестник Европы" Гаршин так и не был приглашен и вместе с большей частью сотрудников "Отеч. Зап." примкнул на время к "Русской Мысли".

   О переходе сотрудников "Отеч. Зап." в "Русскую Мысль" см. также письмо No 325.

  

   ²⁴⁷ Воспоминания Н. В. Рейнгардта о встречах его с Г. в 1866 и 1884 гг. опубликованы в сб. "Красный цветок", СПБ. 1889, стр. 54-59.

  

  

   ²⁴⁸ Дата этого письма Г. к Н. М. Минскому устанавливается на основании связи его концовки с письмом Г. к матери от 1. VII. 1884 г. (Данные о поездке "в прошлое воскресенье" на Сиверскую). Последнее воскресенье приходилось в июне 1884 г. на 24-е число, Г. же писал Минскому за день до воскресной поездки, т. е. 23 июня.

  

  

   ²⁴⁹ См. примеч. 242.

  

  

   ²⁵⁰ Дата записки Г. к А. В. Успенской устанавливается предположительно, на основании данных о пребывании Г. в Москве в самом начале июля 1884 г. и о возможной встрече его там в это время с Г. Н. Успенским, возвращавшимся с Урала. Судя по тому, что выехал Гаршин из Москвы 5 июля 1884 г., а записка его к А. В. Успенской заключала в себе "спешную информацию о предстоящем приезде Г. И. "сегодня, в пятницу" или "завтра, в субботу", мы и относим ее к 6 июля (пятница приходилась именно на это число).

  

  

   ²⁵¹ Об отношениях Г. и Н. Д. Хвощинской-Заиончковской (Крестовский- псевдоним) см. примеч. 152.

   ²⁵² Н. В. Шелгунов был арестован 28.VI.1884 г. в связи с дознанием об участии в журнале "Дело" деятелей революционного подполья и эмигрантов (см. выше примеч. 243). В связи с этим же дознанием был арестован 20.VI.1884 г. В. А. Гольцев, обвинявшийся в передаче денег Льву Тихомирову от К. М. Станюковича (Сб. "Памяти В. А. Гольцева", М. 1910, стр. 48).

  

  

   ²⁵³ О причинах разрыва Г. с редакцией "Новостей" см. письмо Г, от 1. I. 1878 г., J\f 122.

  

  

   ²⁵⁴ Об этом визите писал 23.VII.1884 г. М. Е. Салтыков Н. К. Михайловскому: "Сегодня был у меня Гаршин. Он несколько уныл и говорит, что ему не пишется. Видел вас и вы здоровы. Об Успенском говорит, что он хочет переселиться на Урал. Кривенко все еще сидит" (М. Е. Салтыков-Щедрин, "Письма", Л. 1924, стр. 273).

   О работе И. Е. Репина над портретом Г. см. примеч. 241.

  

  

   ²⁵⁵ В. А. Фаусек, включая этот отрывок из письма Г. в свои воспоминания, относит его к "лету" 1884 г., а Я. В. Абрамов, цитируя две строки этого же отрывка, датирует их "1 июня" 1884 г. ("Памяти В. М. Гаршина", СПБ. 1889, стр. 111 и 51).

  

  

   ²⁵⁶ О поездке Г. к Салтыкову-Щедрину см. примеч. 254.

  

  

   ²⁵⁷ О портрете Г. см. примеч. 241.

   ²⁵⁸ О начале работы Г. над повестью "Надежда Николаевна" см. его письма к матери от 5.III. и 18.XII.1879 г. Вернувшись к этому замыслу в августе 1884 г., Г. закончил повесть в январе 1885 г. См. письма NoNo 340, 341, 347, 352, 356, 357, 359.

  

   ²⁵⁹ См. примеч. 253.

   ²⁶⁰ О разгроме редакции журнала "Дело" см. примеч. 243 и 258.

  

  

   ²⁸¹ "Повестушка" эта - "Надежда Николаевна". См. примеч. 258,

  

  

   ²⁸² Точное название "Книжки", упоминаемой в письме Г. к Н. М. Минскому; "Типы Всеволода Гаршина. Критический этюд Н. Шмакова". Тверь 1881, стр. 29 (Цензурное разрешение: С. Петербург 21 марта 1884 г.). Брошюра посвящена была не столько критическому разбору рассказов Г., сколько резкой полемике со статьей Н. Я. Николадзе о Г. в "Отеч. зап." 1882 г. Протестуя против высокой оценки литературного мастерства Г. и не соглашаясь с установленным Н. Я. Николадзе тезисом об "особом гаршинском типе современного российского интеллигента", Н. Шмаков замечал: "Благо г. Гаршину и нам, что перлы его появляются редко, по зернышку. После некоторого антракта еще сильнее достигается видимая цель: поразить читателя, вздернуть его на четверть часика на дыбы, провести стальным гребнем по его нервным путям. Странная задача!.. Не умиления мы ищем, не удовольствия в прямом смысле ждем от хорошего рассказа, нет; мы готовы отдать полное внимание талантливому изображению зла во всей его непривлекательной наготе, но... пощадите же наши нервы, г. Гаршин! Что за странность, что за эпидемия такая: девять из десяти миниатюр заполнены трупами; в десятой ("Художники"), если и нет настоящей смерти, то есть смертельная болезнь, не говоря уже о полумертвом "глухаре" (стр. 26).

   Выводы этой претенциозной и по всем своим литературным и политическим установкам явно реакционной брошюры сводились к тому, что Гаршин "может написать много очень хороших мелких произведений, может создать и нечто крупное, ценное, а может и стушеваться. Надо выждать и, как бы руки ни чесались, потерпеть звонить во все колокола" (стр. 29).

  

  

   ²⁸⁸ О статье И. X. Сикорского см. примеч. 227. Презрительный отзыв Г. о рецензиях "Кигнов, Чуек и пр." на "Красный цветок" вызван следующими суждениями его критиков.

   "Душевная болезнь, - писал В. Чуйко в "Новостях", - хотя и дает художнику богатый материал для психического анализа, тем не менее не должна быть предметом художественного анализа, потому что в этой области - все загадка не только для художников, но и для психиатра... Почтенный автор не посетует на меня, если я прямо и откровенно скажу, что его последний рассказ, напечатанный в "Отеч. зап.", кажется мне очень слабым, бессильным поддержать его репутацию. Г. Гаршин всегда обнаруживал большую наклонность к так называемому психическому анализу; и на этот раз, если хотите, психический анализ составляет содержание рассказа, но самый предмет исследования выбран чрезвычайно неудачно. Гаршин дает нам голый патологический этюд и не поступает даже так, как поступает всякий осмотрительный психиатр, который прежде, чем поставить диагноз, осведомляется об антецендентах больного и доискивается причин болезни. Автор-художник должен был обратить все свое внимание не на симптомы самой болезни, а на обстоятельства, вызвавшие ее, и не забывать, что натура, темперамент, если и не обусловливают психического и умственного строя человека, то во всяком случае определяют его. Тургенев, которому рассказ посвящен, не сделал бы такой крупной ошибки, а тем более не сделал бы ее ни Достоевский, ни Толстой. Они бы нам дали не простой, предположительный этюд из области психиатрии, а глубокую картину молодой натуры, которая вступает в жизнь с надеждами и розовыми мечтаниями, которая не выносит напора грубой действительности и падает в конвульсиях, сломанная и уничтоженная собственной внутренней силой" ("Новости" от 20. X. 1883 г., No 200).

   Отзыв В. Л. Кигна, критика "Недели" (псевдоним "I"), был еще более резок: "Что сказать о "Красном цветке" г. Гаршина ("Отеч. зап.", No 10)?.. Опять мрачный лиризм, опять психология чувства, болезненного и безрезультатного. От лиризма до объективного творчества - огромное расстояние; от самонаблюдения до наблюдения внешнего мира очень далеко. И пока г. Гаршин не дал нам чего-либо объективнее, чем его произведения до сих пор, - ничего нового о нем сказать нельзя. Ново разве то, что читатель начинает уже уставать от чтения г. Гаршина, работающего исключительно нервами, без участия мысли. Лиризм хорош в коротеньких вещах, но страницы, листы,- том, наконец, этой острой духовной пищи производят действие одуряющее"... Особенно же возмутить автора должны были заключительные строки рецензии Кигна: "Сумасшедший г. Гаршина порядочно-таки сочинен, механически составлен из довольно-таки обыкновенных болезненных психических явлений и неизмерима далек от безумных Гоголя и Достоевского, с безумно мощной фантазией или безумно сильным, тонким, изворотливым, энергичным умом. Сумасшедший г. Гаршина больше напоминает даму в истерическом припадке; плачет да кричит, да царапается" ("Неделя" от 13. XI. 1883, No 46, стр. 1518).

  

  

   ²⁶⁴ О занятиях Г. английским языком см. письма его NoNo 212, 215, 414. Как свидетельствует в своих воспоминаниях В. А. Фаусек, "английский язык особенно привлекал его; национальный гений английского народа был для него всегда предметом уважения и глубокого интереса. Когда он мечтал о поездке за границу, то на первом плане всегда стояли Англия и Лондон. Шел как-то разговор о великих людях; ни один народ, по его мнению, не мог выставить двух таких имен, как Ньютон и Дарвин: "и если я прибавлю к ним еще третье великое имя - Шекспира, то должна сказать, что это действительно первый народ на земле" ("Памяти В. М. Гаршина", СПБ. 1889, стр. 103.)

  

  

   ²⁶⁵ Об аресте С. Н. Кривенко см. примеч. 232. Допросы его, о которых вскользь упоминает Г., вызвали иронический отклик М. Е. Салтыкова в письме от 19.VIII.1884 г. к Н. К. Михайловскому: "Е. П. Елисеева рассказывает, что Кривенко - молодец. Совершенно обворожил следователей своим умом. Выразил будто бы мысль, что их всех <революционных народников> надлежало бы сосредоточить в одной губернии ("а губернатором назначить, конечно, г. Салтыкова?" - добродушно шутят следователи. - Нет, - говорит Кривенко, - не Салтыкова, а высокопоставленное лицо). И теперь пишет записку, в которой излагает, чего он ожидает от правительства. И наверное, изложит так убедительно, что все так и будет исполнено, как он напишет" (М. Е. Салтыков-Щедрин "Письма", Л. 1924, стр. 276). О показаниях С. И. Кривенко, в которых, он резко отмежевывался от вождей "Народной воли", см. еще "Красный Архив", т. 36, стр. 166. "Плющ", на информацию которого ссылается Г., - Я. А/ Плющевский-Плющик - юрисконсульт министерства внутренних дел, бывш. чиновник Харьковской судебной палаты, театральный рецензент "Новостей" и "Нового Времени".

  

  

   ²⁶⁶ Г. в это время работал над повестью "Надежда Николаевна". См. примеч. 258.

  

  

   ²⁶⁷ О знакомстве Г. с Н. А. Демчинским см. отрывки из воспоминаний последнего, опубликованные в "Журнале театра Литературно-художественного общества" 1910 г., No 1, стр. 18-19 и в "Солнце России" 1913, No 13, стр. 9, а также письма Г. NoNo 350, 360 и 364. Замечание Г. о том, что "Надежда Ивановна" (гражданская жена Н. А. Демчин-ского) приходится сестрой Ю. И. Яковлевой (жене Н. М. Минского) - ошибочно.

  

  

   ²⁶⁸ К письму Г. от 20.IX.1884 г. сделана была Н. М. Гаршиной следующая приписка:

   "Дорогая Екатерина Степановна. Благодарю Вас за память обо мне и за подарки - платок и полотенца прелесть как хороши. Всеволоду же носки очень кстати. Я так рада, что вернулся Всеволод - вчера он приехал только, пробыл там 11 дней, я соскучилась без него, - но и вместе с тем рада была за него; эти поездки освежают его - он вернулся бодрым и веселым. Очень я порадовалась за Вас по случаю свадьбы Егора Мих.- Вам можно будет теперь вернуться в Петербург. Поцелуйте пожалуйста Сашу - спасибо милому мальчугану за письмо его и за пожелание быть доктором. Теперь я готовлюсь к экзаменам -12 окт. назначен первый. До скорого свиданья, дорогая Екатерина Степановна.

   ²⁶⁹ Этот фотографический снимок воспроизведен был в журн. "Беседа" 1903 г. с пояснительной заметкой И. И. Ясинского, который, вспоминая свою встречу с Гаршиным в Киеве в сентябре 1884 г., писал: "Ко мне приехал Всеволод Гаршин - красивый, молодой, знаменитый, и приехал Минский, бывший тогда первым р