Гаршин Всеволод Михайлович - Письма

Колю. К великому моему сожалению, я еще ни разу не видел Рени; в воскресенье оп будет наверно, и тогда я предприму военные действия. Недавно был с Володей у его двоюродного брата, Вячеслава Латкина, любимого ученика Балакирева. Вот играет-то! Мы пришли к нему часов в восемь, и он до половины первого не отходил от рояля; сыграл нам всего "Руслана", кроме увертюры, "Фауста" больше половины да еще концерт Листа. Он будет учить, кажется, Катерину Орестовну.

   В Институте новые порядки: дают правила и заставляют подписываться в исполнении их. Мне, впрочем, отчего-то не дали, так что я человек свободный. 7 ¿ правил гласит: "всякое корпоративное движение студентов безусловно воспрещено". Покуда все тихо и смирно, да кажется, так и останется.

   Вот в Акад. художеств, так там "корпоративные движения" поощряются, да не в прок. Я говорю о кассе. Данилевский из 500 р., которые дали ему товарищи, истратил около 480 р., т. е. явным образом обворовал их. И они, как бараны, молчат, только потому, что Д. шпион и ябедник у начальства. Просто досадно смотреть.

   Какие вести имеете из Старобельска? Приехала ли Р. В., что она поделывает? Если она будет сниматься, напомните ей об обещанной карточке и дайте мой адрес.

   Володя живет в двух шагах от меня. Занимается он сильно. Вася Афанасьев вчера объявил мне, что бросает И-т, скатертью дорога. При помощи дядюшки он наверно "достигнет". Желаю ему всякого успеха.

   Вчера Пр. Андр. Латкина была именинница и мне пришлось попереться туда обедать. Там видел знаменитую пару гг., Сидорова и Латкина. Важны, черти, необыкновенно. К Алекс. Григ, заходил недавно; лежит больная: слегла в день моего прихода к ней. На стене у нее висит группа, два ряда; в первом, по порядку: Буренин, Маркелов, Ватсон, Корш, Суворин, Кюи и Кавелин; во втором - прочие члены бывшей редакции "СПБ. Вед.".¹⁸ Теперь почти все это (и Незнакомец) переперла в "Биржевые Вед.".

   Каррик ездил на Волгу, привез множество видов и типов.

   До свиданья, дорогая мама. Меньше чем через три месяца я увижу всех вас. Цалую вас и Женю, прочим поклон. Павлу. Мих. <Новикову> и Р. В. особеннейший. Пишите, бога ради.

   Завтра иду в "Листок".

  

  

   Дорогая мама!

   Получил я ваше письмо с известием о приезде Александровых, и отъезде Любови & С^о; и не могу вам сказать ничего утешительного относительно переводов. Дело в том, что О. Ор. решительно не советует иметь дело с Рени: он никогда не платит за работу. О. О - вне случилось раз прочесть письмо от одной барыни к Р. Егор., в котором она умоляет его дать ей хоть десять руб. из денег, заработанных ею в четыре месяца. "Гонят с квартиры, есть нечего, войдите в мое положение".

   Оп при мне приезжал просить у Ш. Самойловны денег в долг, да не застал ее дома.

   Я очень прошу вас исполнить мою след. просьбу; так как у меня обед обеспечен, о чем я вам уже писал, то высылайте мне по 20 р. вместо 25. Мне от этого никакого стеснения не будет: ведь жил же я на 25 р. в месяц в прошлом году, платя около 7 р. за скверный обед. Да к тому, работа в "Пет. Листке" наверно в моих руках, я справлялся. Начал писать "Очерки"; "No 1 - "Земское собрание", конечно, большею частью с натуры, хотя личности перепутаны.¹⁹ Пошлю в Ст<аробельск> десять номеров. Если будет напечатано, так в первых NoNo ноября.

   Тогда, может быть, вовсе не буду брать у вас денег.

   Пузино благополучны, Лиза только все болеет, что с нею не знаю, но на рецептах изображено Kali jodat, kali bromati, Tinct, digitalis, aq. lauroc. и прочие неуспокоительные лекарства. Катерина Ор. благодушествует; завтра начинает брать уроки по моей рекомендации у Вячеслава Латкина. Девочки здоровы, мой ученик, Коля, так себе, ничего; только его уже учили Ш. С. и сестры так: бе-а-ба ве-а-ва и поэтому учить сначала трудно, впрочем, понемногу двигаемся. О. Ор. попрежнему, можете себе представить, mon cher oncle N. a ecrit encore une lettre ou il prie О. O. ne raconter a moi a propos de sa proposition (должно быть наврал, совсем забываю фр. яз.). Потому-де, что это может ему повредить в Н.

   В театре другой раз не был да и вообще в этом году буду реже ходить.

   Занимаюсь больше сидением дома. Вчера целый вечер были у меня Налимов и Володя, и мы ожесточенно спорили. Оригинальный человек Алек. Павлович. Показать бы его П. Мих. <Новикову>. Определеннейшие воззрения в 22 года и твердая их защита. Поклонник Миртова и Михайловского, хотя последнего не понимает.

   На нашей Офицерской улице живет бездна горных студентов. Место отличное; до театров четыре минуты ходьбы, оттуда куда хотите не так уже далеко. До Института через перевоз - 20, зимой - 17 минут. Скоро по Офицерской начнет ходить конно-железная дорога; ходит уже по Пескам, Литейной и Загородному. С Вознесенской ул. до Технолог, инстит. - всего 5 и 3 коп. Вагоны прехорошенькие, темного цвета, с винтовыми лестницами, так что дамам можно лазить наверх.

   Карпов окончательно прилепился к этим дорогам: он теперь перешел в И. П. С. и вместе с тем состоит техником при Общ. Кон. жел. сети с жалованьем по 75 р. в месяц. Да еще, кажется, перейдет скоро к Струве, на Литейный мост.

   Цалую вас. Р. В. и Жене поклон.

  

   Дорогая мама!

   Письмо мое будет очень коротенькое, потому что писать нечего, и я решил писать вам непременно через четыре дня; даже наметил на почтовой бумаге знаки (*) вперед на месяц.

   Нового ничего нет: у Пузино все благополучно. У Латкиных опять Ив. Михайлович приехал. Место в Москве бросил, мрачен черезмерно; нам с В. руки за что-то не дает.

   А. Я. <Герд> попрежнему работает как вол, но места все еще ее берет, хотя многие представляются. Впрочем, вероятно (пока это еще секрет), уедет в провинцию.

   Иван Ег. Малышев выкинул штуку, которая еще более утвердила меня в уважении к нему. Оп получал в Ц<арско>-С<ельском> Банке 9 000 жалованья, кроме дивиденда; в банке этом две партии: русская и жидовская. Зак (директ.), жид, предложил двум русским доверенным, товарищам Ив. Ег., такие условия, что они ушли из Банка. Вслед за ними ушел и Ив. Ег., несмотря на то, что ему предлагали 15 000 жалованья. Теперь он без места, хотя дослуживает еще в банке этот год; впрочем, место ему уже предлагают. Разве не молодец?

   Хозяева у меня хорошие; впрочем, случилось весьма печальное обстоятельство: в соседней со мной комнате поселилась сегодня одна из лицедеек "Орфеума". Если она будет неистовствовать, уйду.

   Передайте бабушке мой поклон, скажите ей, что О. О. постоянно расспрашивает, что об ней думает она, бабушка? Что ваша команда? Разве Жене выдали уже ведомость, что вы пишете о его баллах.

   В театре больше не был. Зато теперь полная возможность слушать хорошую фортепианную музыку; посещаю Вячеслава Латкина по субботам. В прошлый раз замучил меня "Рат-клифом". Если бы была возможность где-нибудь пользоваться инструментом, стал бы у него учиться: он ничего бы с меня не взял.

   У Пузипо он окончательно дает уроки два раза в неделю по 3 р. за урок. Видите как!

   В И-те бываю каждый день: слушать теперь только скучновато: все-таки всё то же. Стал недавно химию по запискам читать и бросил, потому что еще раз прослушав то, что учил в прошлом году, всё забытое вспомнил.

   Математикой же сегодня начал заниматься, хоть и не очень-то приятная вещь.

   Вы пишете, что надо вам сообразить, когда высылать деньги. Долгов я роздал 15 р. и их почти не осталось, но все-таки лампа, сахарница, словарь английский, записки новые; все это принуждает меня просить вас выслать деньги к 5 ноября. Платить за комнату мне надо 9.

   До свиданья. Крепко цалую вас. Кланяйтесь всем; Раисе Всев. тоже, конечно.

  

   P. S. Павлу Михеичу <Новикову> и Василию Лукичу <Спаскому> нижайшие поклоны. На той неделе пойду в Библиотеку узнавать о сочинениях последнего.

  

  

   Дорогая мама!

   Извините меня за то, что я на первых же порах не исполнил: своего обещания писать через четыре дня. На это, собственно говоря, не было никаких причин: главное же, что было нечего писать.

   У нас все обстоит вполне благополучно: только недавно мы с Володей учинили неистовство. Были мы на "Руслане", в ложе (9 человек) и оттуда мы (я и В.) с Вячеславом Латкиным направились к последнему на Пески, где до 6 ч. ночи он нам играл того же "Руслана". Встав на другой день в 10 ч., мы продолжали слушать, а он играть до 2 ч. дня. Благо день был в И-те пустой.

   На меня никогда так не действовала музыка; просто какое-то нервное расстройство.

   Ив. Ег. Малышев уже получил новое место в Варшавском банке. Миша недавно оскандалился с эскизом на экзамене (третном); получил 21 No. Вася Аф<анасьев> опять не выходит из И-та. Что это за чудище! Опять влюбился в какую-то девицу или даму.

   У Пузиных все попрежпему. О. О. толстеет и злится. Коля музыке учится, Лиза болеет. Если бы вы знали, что они все делали с этой несчастной девочкой в прошлом году! Доходило напр. до таких сцен: Ор. П-ч летит в Лизину комнату - швыряет в лицо 50 р., говоря, что если она желает поступать на безнравственные медицинские курсы, так пусть убирается: "ты мне более не дочь".

   А О. О. выражает, что хотя она, т. е. О. О. и "отрезанный ломоть", но в то же время не может не высказать своего мления о сестре, что ее нигилизм и пр. и пр.

   Ученик мой преуспевает.

   Теперь я не один, со мной поселился некий Шрамко (на одну неделю), бывший товарищ, через неделю поступающий вольноопределяющимся; покуда ему некуда деваться.

   До свиданья, дорогая мама! Скоро увидимся, Меньше двух месяцев осталось. Извините, что письмо коротенькое. Право, писать нечего. Бабушке поклон. Цалую вас и Женю.

  

   Р. В. поклон. Что она поделывает? Впрочем, если она будет столь любезна, что ответит на мое письмо, так скоро и сам: узнаю.

  

  

  

   Дорогая Р<аиса> В<севолодовна>!

   Простите мне мою дерзость: я решился писать к вам. Хотя вообще подобные переписки принадлежат к числу вещей, на которые окружающие смотрят косо и подозрительно, но я не думаю, чтобы это могло служить непреодолимым препятствием к получению от вас нескольких строчек. Тем более, что вы уж написали мне одно письмо из Старобельска.

   После этого краткого предисловия выражаю вам мой телячий восторг по случаю вашего поступления в М<узыкальное> О<бщество>. Наконец-то вы если не на ногах, так на одной ноге! Только зачем вы предпочли барыню С-ну; последний человек очень известный и серьезный музыкант. Напишите мне, что вы играли на пробу и какое впечатление произвели; матушка пишет, что все были в восторге, только я хотел бы знать это от вас самих: тогда я был бы более уверен, потому что вы себя никогда не хвалите.

   Живу я однообразно, довольно скучно, но в полном душевном спокойствии. Видеть вокруг себя опять всё человеческие лица, слушать вещи, не приводящие каждую минуту в раздражение, не подвергаться опасности быть поставленным в положение, когда не остается ничего более делать, как воткнуть вилку в чье-нибудь толстое брюхо, - согласитесь, все это имеет свои приятности. Работаю много: утром Институт? потом у П<узино> учу мальчишку 7 л. грамоте, потом, в виде вознаграждения, обедаю у них же, потом домой, до 8 занятия; в 8 ч. приходит Володя Л<аткин> с "Историческими письмами", и мы читаем их вместе.²¹ Одному читать ни мне, ни ему невозможно: не хватит терпения, а книжку прочесть непременно нужно. В 11 ч. письма уносятся, и я остаюсь один. Говорила ли вам матушка, что я, вероятно, буду сотрудничать в "Пет. Листке"? По случаю этого обстоятельства после 11 ч. я сижу еще часа по два-три и пишу. Задался мыслью изобразить, хотя отчасти, уездную жизнь в маленьких очерках; один уже готов ("Земское Собрание") и на этой неделе понесется в редакцию.

   Само собою, что матерьял беру отчасти из жизни нашего милого С<таробельска>. Не говорите о моей работе покуда никому, даже мамаше и Жене.

   Все бы было хорошо, если бы можно было хоть раз в неделю посмотреть на матушку с Женей, да (зачем скрываться?) на вас. Дороже у меня нет никого на свете.

   Когда я виделся с вами последние дни в С<таробельске>, как тошно мне, как скучно было толковать о неизбежном Е<горе> М<ихайловиче> и не менее неизбежной Г. В., о Л., Р. и прочей братье. Мне было вовсе не до них, мне хотелось просто молчать и смотреть на вас; мне казалось отчего-то, что вы не вырветесь из С. и засядете на неопределенный срок в трясине, из которой одно замужество вырывает уездных барышен. Да и как большею частью вырывает? Вырывает, чтобы бросить в еще более грязную глубокую яму, из которой уже нет спасения. Я не говорю об исключениях; впрочем, в С. я их не видел. Для тех, кто утратил в себе всякое внутреннее подобие божие, конечно, замужество идеал... Р. В., неужели вы вырвались на год из С, чтобы снова попасть в него? И когда попасть! Когда хоть немного попробуете другого, свежего воздуха, когда легкие уже не перенесут удушливых миазмов, именуемых в нашем милом отечественном городе, неизвестно по какой причине, - жизнью.

   Дорогая моя, пишите, бога ради! Если вам что-нибудь не нравится в моем письме, скажите. Я посокращусь. А то, в самом деле, не слишком ли я разоткровенничался с вами; впрочем, что же мне и скрывать-то от вас?

   Если сниметесь, пришлите карточку. Своей обещать скоро не могу. Мы на-днях будем сниматься втроем: А. Я. Герд, Володя и ваш покорнейший слуга и снимем только три группы - для себя. Дело в том, что А. Я., вероятно, покинет нас в Питере и уедет куда-нибудь в провинцию. Этого провинция не съест! Выдержит!

   Будете писать домой, кланяйтесь всем, А. К. особо. Скажите ей, что пари я не совсем еще проиграл. До свиданья.

  

   Пишите. Напишите, можно ли мне писать к вам прямо по вашему адресу в квартиру Н.? Я ведь ничего не знаю об их отношениях к вам.

  

  

   Дорогая мама!

   Сегодня получил деньги от вас; воротник уже давно у меня, только я забыл написать вам.

   Вы пишете мне о Жорже и предлагаете написать к нему; что из этого будет? Если писать к нему в духе миролюбивом - никакого действия не произойдет, если в ругательном - только обозлится. Ведь вы его знаете.

   Все-таки вы, может быть, знаете что-нибудь о Старобельске. Что там поделывают? Мой первый маленький очерк я кончил; надо только переписать. Он так превзошел мои и некоторых немногих ожидания, что я решительно не хочу тащить его в "Листок"; понесу на суд к А. С. Суворину.²² Страшно, мама, очень Страшно! Кто знает, что из этого выйдет!

   Уроки у Пузино идут благополучно, т. е. относительно успехов Коли; относительно же вознаграждения имею причины быть недовольным. Не то чтоб обед был дурен: мне ли разбирать! А простой расчет: обед стоит maximum 15 р., след. за час приходится 50 к. Пузино могли бы без ущерба давать больше, принимая во внимание, что К. О. дает Вячеславу Латкину 3 р. за час и что на-днях ей купили новый рояль. А самое главное - это то, что времени идет бездна: приходишь к ним в час или два (после И-та), а уходишь не раньше шести, т. к. обед кончается в 6. Я скорее бы согласился брать 15 р. в месяц. Вчера и сегодня немилосердно приставала ко мне, чтоб я ехал на морской бал (сегодня 6 ноября) с нею и Лизой. Даже достала мне откуда-то фрак и перчатки. Но, встретив мой упорный отказ, надулась. Совестно, видите ли, "одной" быть.

   Вместо бала посетил В. П. Медведева. Он здесь, поступил в присяжные поверенные, но, повидимому, остался хорошим человеком. Жена у него преприятная особа, только очень больная. У нее огромные знакомства, и В. П. сейчас же, без всякой моей просьбы обещал мне добыть уроки. Впрочем, что обещания? - Тлен!

   Бедная, бедная Раичка! Не вырвалась она, а из огня в полымя попала. Вся беда, что она уж чересчур мягкого нрава, всему поддается; внутренний протест ей нисколько не помогает в жизни, а только мучает. Поклонитесь ей от меня.

   Работы много, репетиция из химии скоро; буду сдавать. Скучно иногда бывает. Владимир Мих. весь засел в работу и все недоволен. Этакий чорт! Вот начальство VII гимназии в ком блистательно ошиблось; такой вышел усердный студент. Впрочем, он все такой же хороший, даже еще лучше.

   До свиданья, дорогая мама, право, писать больше нечего. Кланяйтесь бабушке и Жене. Крепко цалую вас.

  

   P. S. Вы, должно быть, уже разобрали книги; нет ли между ними моей английской грамматики "Нурока"? Если есть - вышлите, пожалуйста. Я не помню, брал ли я ее в С-к.

  

  

  

   Дорогая мама!

   Пишу к вам потому только, что надо писать: писать решительно нечего, за исключением разве того, что я добыл себе уроки на 12 р. в месяц. Поблагодетельствовал мне А. М. Mapтьянов, спасибо ему. Учу девицу 17 дет, весьма миловидной наружности, арифметике и геометрии для экзамена на домашнюю учительницу. 3 раза в неделю по рублю.

   Из этого следует, что вы должны прислать мне следующий месяц не более 15 р.

   В И-те все благополучно. Нева стала уже давно, но прескверным образом: во всю длину реки от Дворцового моста и до устья тянется широкая полынья. Так что ни перехода, ни перевоза, и приходится таскаться на Николаевский мост.

   В театр мы ходим каждую неделю. Говорю мы, потому что всегда собирается компания, где я и Володя первые члены, и берется ложа, вмещающая от себя 7, 8, 9 и даже 13 (литерная) человек. Ходим только в оперу.

   Вообще довольно скучно. Занимаешься не столько, сколько бы хотел, а больше времени не хватает, да и спячка какая-то: сплю не меньше девяти часов в сутки, а если пересилю сон, так голова болит.

   У Пузиных всякие болезни: Коля был болен на-днях и очень опасно, у Жени скарлатина. Юля поэтому не может ходить в школу к m-lle Латышевой, где она учится. За болезнью моего настоящего ученика, я взялся заниматься с Юлей. Пошли мы с нею к Латышевой узнать, что нам делать, и на дороге встретили Влад. федоровича (Эвальда). Я его сперва не узнал (он бородой оброс, и борода седая), но он сам закричал: "А, сколько лет, сколько зим!" И весьма приветливо стал расспрашивать меня о моем здоровье. "А это, должно быть, сестрица?" - Да, двоюродная.- "Пожалуйте, говорит, ручку, двоюродная сестрица".

   Кстати, напишите мне, были ли у меня корь и скарлатина. Я никогда не берегусь, да и не верю, впрочем, в прилипчивость этих болезней.

   Злодей Тернер, наш англичанин, решительно не хочет ходить на лекции. А между тем я, надеясь заниматься у него, бросил своего фукса и уже начал забывать, что прошел. Кажется, придется опять взяться самому за книжку; на Тернера надежда плоха: он является в И-т только 20 числа за получением жалованья.

   Александр Яковлевич начинает 23 ноября новые лекции в Соляном городке: "Неорганический мир".

   Что делается у вас? Что Сережа поделывает и какие у него отметки? Поклонитесь ему и скажите, что я очень бы желал получить от него несколько строчек. И Женище никогда не напишет. Я бы им ответил обоим с особенным удовольствием. До свиданья. Цалую вас и Женю. Бабушке и всем поклон.

  

   Кончаловского встретил (писал, кажется, уже) - к Ал. Гр. он носу не кажет.

  

  

   Дорогая мама!

   Целую неделю не писал я вам, дорогая мама; казалось, теперь должно было бы быть что писать, однако писать вовсе нечего. Жизнь идет так однообразно, так скучно. С нетерпением жду Рождества.

   Выехать я могу отсюда не раньше 20 декабря. Да и еще вопрос: на какие деньги ехать? У вас ведь обстоятельства не слишком блистательные.

   Сегодня голова болит ужасно, а надо долбить записки: завтра репетиция из химии. Вообще у меня часто стала болеть голова.

   Что вам еще написать? О. О. поступила со мною по-свински. Дело вот в чем: заболели Коля и Женя. Женя - скарлатиною, и Юле поэтому нельзя стало ходить в школу. О. О. просит меня заниматься вместо Коли с Женей, чтобы она не отстала от курса. Я, конечно, согласился. Теперь Коля выздоровел и я ежедневно занимаюсь с обоими "за стол" (!!1). Это только мы с вами можем претерпевать подобное. Ведь они по 600 р. в месяц проживают. До Рождества дотяну, а там откажусь, хоть и жалко Коли, я его очень полюбил.

   Не знаю, чем объяснить подобный образ действий. Должно быть, просто не соображают.

   То, что писал я вам о Лизе, немного не верно. Ор. П. хотел ей ежемесячно давать по 50 р. и чтоб она шла, куда хочет. Она и раскисла. Жаль стало этой египетской тьмы, должно быть. Тоже барышня! Дура.

   Получил я от Р. В. письмо; на своих родных она не жалуется, даже говорит, что они добрые. Не верю я этому.

   Простите, дорогая мама, что пишу так мало. Нечего больше. К Суворину не ходил: произведение моего пера еще не переписано, за долблением химии. Да и боюсь я ужасно.

   Кланяйтесь бабушке, Жене и всем.

  

  

   Дорогая Р. В.!

   Много я виноват перед вами своим долгим молчанием в ответ на ваше письмо. На это были причины, о которых умолчу. Спасибо вам за то, что не оставили без ответа мое послание; на второе хоть и не отвечайте, потому что скоро увидимся. Около 20 дек. я поеду отсюда в Харьков.

   Получил от матушки печальное известие о брате; в чем оно состоит, вы уж, конечно, знаете. Матушка прислала мне его письмо; с отчаяньем пишет человек, читать страшно. Скверно кончится дело.

   Я живу попрежнему, так себе, потихоньку да полегоньку. Достал себе уроки: готовлю некоторую молоденькую и весьма миловидную девицу на экзамен домашней учительницы из Арифметики и Геометрии. Связываться с "Петерб. Листком" я не решился, а сегодня снес свое маленькое произведение к А. С. Суворину (Незнакомец). Принял он меня так хорошо и тепло, что я от него в восторге; мой очерк оставил для прочтения.²³ Во вторник пойду на страшный суд. Что-то он скажет? Я не думаю покуда нигде печататься; с меня будет довольно только Суворинского одобрения; писать начать всегда успеешь; был бы талант.

   Страшно! Письмо это к вам дойдет, должно быть, раньше вторника, и в этот день прошу вас прочесть акафист св. Всеволоду, князю Псковскому. Все-таки лучше заручиться. Если будете мне писать до Рождества (а карточка?), то напишите о С, что знаете. А больше всего пишите о себе!

   Весьма рад, что наконец вы с Глинкой познакомились; жаль только, что "Руслана" не играете. Это еще лучше "Ж. за. ц.". Мы, т. е. наша компания, состоящая из восьми-девяти человек, ходим в театр еженедельно, с примерной аккуратностью, Я здесь семь недель, и был в опере тоже семь раз: "Фауст", "Жизнь за ц.", "Руслан", "Гугеноты", "Тангейзер", "Фауст", "Русалка". Последнюю оперу видел в первый раз, и она мне очень понравилась. Был раз на репетиции симфонического собрания и слушал симфонию Листа- Divina Comedia, т. е. Божественная комедия. Впечатление страшное! Первые аккорды, действительно, переносят вас прямо в ад. Ах, милейшая музыкантша, зачем вы не слышите настоящего хорошего оркестра! Что бы вы сказали! Никакой рояль, даже если и вы на нем играете, не может мне заменить несравненного Направника со аггелами его.

   У П<узино> уроки мои идут успешно: ученик мой уже начал читать. Только неудобно, - ужасно времени идет много на урок и на обед. Поэтому после Рождества брошу П. Довольно того, что читать выучил.

   Сегодня четверг; до вторника осталось пять дней. Как только получу благоприятный ответ - сейчас же извещу вас и матушку. Ну, а если вдруг неблагоприятный?..

   Не скрою от вас, что он был бы для меня жестоким ударом.

   Совсем забыл! Во вторник был в художественном клубе вечер медицинских барышен; я, конечно, там присутствовал и встретил С. М. Л. Она действительно учится медицине, только не в Академии, а на курсах при Калинкинской больнице. Это первый земляк, которого я встречаю в Петербурге за несколько лет. Был еще - К., да тот, как вы, я думаю, знаете, застрелился.

   Не устроит ли ваше "Отделение" концерта в пользу герцоговинцев? Вы бы выписали из С-ка Г. В. и сыграли бы с нею увертюру "Отелло" в четыре руки. Успех был бы огромный; на Г. В. все бы взяли билеты. До свиданья, дорогая моя! Скоро увидимся, меньше чем через месяц.

  

  

   Дорогая мама!

   Вы, быть может, встревожились, прочитав мое предпоследнее кислое письмо; я был, когда писал его, действительно в кислом настроении духа. В такие минуты лучше не писать писем.

   Николай Степ. <Акимов> выкинул гениальную штуку. Получаю я письмо, конечно, заказное, распечатываю - письмо ко мне и к О. О. Так как в письме ко мне дозволялось прочесть и другое? то я прочел. Можете себе представить: он собирается просить у казны пособия из эмеритальной кассы,²⁴ что ли, и просит О. Ор. замолвить словечко за него у адм. Беренса! А меня умоляет замолвить словечко О. Ор-вне, чтобы она приняла участие в его деле! Вот уж именно человек-стерва.

   Нахальство, доведенное до границ. На какие же суммы он рассчитывал весною, когда делал О. О. предложение?!

   Она обещала сказать Беренсу, но, конечно, находится в ярости и, кажется, напишет к нему ругательное письмо.

   Что вы знаете о Жорже? Господи, вот уж "мертвая петля"-то!

   О себе скажу, что вчера, наконец, был у Суворина и оставил у него свою работу. Принял он меня так ласково и тепло, что я еще больше полюбил его. Какие он пишет фельетоны в "Бирж. Вед."! Пусть Женя непременно прочтет в библиотеке все (их кажется 4 или 5).

   Во вторник пойду за решением участи. Сердце и теперь бьется. Латкин очень хвалит мое писанье, а он никогда не хвалит ничего.

   Ходим в театр еженедельно; подробности о сем предмете пишу к Р. В.

   Деньги на поездку займу у Пузино; я никогда не брал у них в долг ни копейки, и у них нисколько не совестно взять; у них есть.

   А. Я. <Герд> начал вновь свои лекции в С<оляном> городке, читает великолепно.

   У Медведева давно не был; никак времени не выберешь. А надо пойти.

   Я перечитал письмо и поразился отрывочными фразами а самых разнокалиберных предметах. Иногда я пишу из рук вон плохо. Впрочем, то, что я снес к Суворину, относительно слога не страдает, в этом-то я уверен. Суворин говорит: "отчего вы полагаетесь на мое субъективное мнение?" Очень он хороший человек, простой, нисколько не генерал.

   Известите Вас. Лукича, что я нашел его произведение в Публичной библиотеке.²³ Пусть возрадуется духом.

   До свиданья, дорогая мама. Во вторник напишу непременно, что мне сказал Суворин.

  

   Цалую Женю. Поклон бабушке и всем. Раисе Всев. и Павлу Михеевичу особенный.

  

   Дорогая мама!

   Много виноват я перед вами своим долгим молчанием: сначала все как-то откладывал, а последние три дня у меня не было ни копейки, так что даже не мог приобрести марки. У Володи тоже не было. Теперь получил от вас 20 р.

   Был я у Суворина. Начинания мои он похвалил, сказал, что написано "литературно", живо и интересно. Советует снести в "Неделю"; там, мол, наверно напечатают.³⁶ Теперь я думаю: нести или нет?

   Двадцатого числа, в субботу, я выезжаю наверно, так что во вторник буду у вас. А может быть, и раньше выеду.

   Занимать мне придется немного, ибо 15-го я получу за уроки 12 р. Барышню свою на праздники передам Васе Афанасьеву, чтобы она ничего не потеряла от моего отсутствия.

   После праздников предстоит мне довольно выгодный урок: Катерина Поликарповна Пузино будет поступать в Медиц. Акад., так нужно ее вразумлять по физике и математике, а может быть, ж еще по чему-нибудь.

   Скоро, скоро увижусь с вами. Писать ничего не хочется, лучше расскажу все, что есть рассказывать, на словах.

   Цалую вас и Женю.

  

   P. S. Совсем было забыл! О. Ор. опасно больна: у нее повреждение спинного хребта.

  

  

  

   Дорогая мама!

   До сих пор не получил я от вас ни строчки, не знаю, что бы это значило. Пишите скорее; на всякий случай еще раз посылаю вам свой адрес: 6 линия, д. No 1 (первый), кв. 25.

   "Неделя" приостановлена на три месяца.

   В И-те у нас все благополучно. Экзамены начнутся 11 апреля так что приходится накинуть еще времени для занятий. Пузино теперь мне не мешают, потому что к ним недалеко ходить.

   Денег им я еще не отдавал.

   Был ли у вас Жорж, и что он привез нового о себе и о Старобельске? Если мое письмо застанет еще его у вас, кланяйтесь ему и передайте поклон от Ивана федоровича и Василия Корнеевича.

   Вчера мы с Гердом (т. е. я, Володя и Г.) снимались втроем у Каррика группою, но так как вышло неудачно, то Вильям Андр. просил прийти еще. Группа довольно большого формата.²⁷

   Алекс. Григ. <Маркелова> лежит больная. Был я у Василия Прокофьевича, видел Симоновича, который ушел из Порхова искать себе места в Петербурге. Не вынес и он провинции, а уж какое терпенье. У Мартьяновых умерла сестра, Усть-Редкая; Александр Миронович очень убит и поседел.

   Ольга Ор. лечится электричеством. Бабище в шесть пудов и, как кажется, вовсе не больная.

   Ах, да, забыл сообщить нечто интересное. Таскался я в думу, (все по приписке; уже три раза толкался, ничего не могу поделать) и, возвращаясь домой по Неве, встретил Егора Ив. с таким же каким-то старым холостяком. Е. И. меня узнал, но не подал виду, и только побагровел, должно быть, от страха, чтобы я не подошел. Но я избавил его от испытания. Его спутник объяснял ему, что "Петербург для холостого человека - лучший город в мире; здесь вы можете найти всё..." дальше я не расслышал.

   Старые черти!

   Были мы в театре, слушали "Рогнеду". Очень понравилась; только либретто ерундливое.

   Пишите поскорее, дорогая мама; мне вообще-то очень скучно. Принялся за аналитику, противно, а сидишь и тянешь.

   Если бы не мои лихие болести, был бы я теперь вместе с Володей, и никакая аналитика не смущала бы меня.

   До свиданья. Крепко цалую вас, кланяйтесь Жене, дяде, Жоржу, бабушке и всем прочим.

  

   Р. В. поклон.

   Я простудился и кашляю немного.

  

  

   Дорогая Р. В.!

   Насилу собрался написать вам. Собирался я так долго по очень простой причине: не было материала для письма. Теперь хотя писать, по правде сказать, тоже нечего, все-таки пишу, потому что надеюсь получить от вас ответ.

   Поселился я на Васильевском острове, в 6 линии. Комната порядочная, только высоко очень - 84 ступени. Недалеко от Института и П<узино>, - мест моего постоянного посещения. Жаль только, что от Л<аткиных> далеко; теперь мы видимся не каждый день, что заметили товарищи и знакомые и уже посмеиваются.

   11 апреля у нас начнутся экзамены; как видите, времени осталось немного: приходится засесть за работу. Впрочем, я рад тому, т. к. экзамены и кончатся раньше, в 20-х числах мая.

   В среду я был у Латкиных и произвел большой скандал. К ним собрались гости: были Г., С., миллионерша, жена северного промышленника; С., супруга одного из присяжных поверенных; все, как видите, люди почтенные. Стали заниматься спиритизмом, столик вертеть. Между нами были люди совсем неверующие в эту ерунду, как например, Праск. Андреевна Л. Вдруг, ко всеобщему изумлению, столик начинает ходить, подниматься на одной ножке, стучать, давать стуком ответы и пр. и пр. "Явления" эти продолжались часа 2 с половиною, потом столик бросили. Начались разговоры о спиритизме, о сущности спиритических явлений, все даже неверующие уже уверовали, как вдруг я объявляю, что все движения столика были произведены моими руками.

   Половина стала на мою сторону и благодарила меня за то, что я "разубедил", а другая обиделась. Линочка, Л<аткина> объявила даже, что это "подвость" (она не произносит "л"). Заметьте еще, что все в то время, как мы вертели столик, сначала подозревали меня в мошенничестве и смотрели на мои руки; я все-таки ухитрился надуть. Из этого можете вывести, как легко ловкому фокуснику производить все эти "явления".

   Вчера мы с Володей и Гердом снимались втроем у Каррика, но неудачно; пригласил пересняться. Группу эту мы затеяли по той причине, что Алекс. Яковл. уезжает на полгода в Англию. Там, в Кенсингтонском дворце, будет педагогическая выставка п съезд, в котором примут участие английские ученые и представители других стран. От России поедет А. Я.

   Другого Герда, брата его, посылает военное министерство в Америку, на филадельфийскую выставку, тоже в качестве уполномоченного. Счастливые люди! А ты сиди здесь и кисни. Когда-то, наконец, удовлетворится моя жажда шатанья по белу свету?

   В ту самую минуту, как я пишу эти строчки, ваше лицо посмотрело на меня из рамки (ваша карточка у меня на столе) и точно будто бы засмеялось. Впрочем, немудрено, что мне мерещится; уже час ночи, и я так долго сидел за аналитикой, что в голове точно мутовкой помешано.

   Завтра кончу письмо. Сегодня перо валится из рук. Покойной ночи.

  

   Сегодня воскресенье. Я встал в скверном расположении духа, ж жалею, что нужно кончить вам письмо. <Строка зачеркнута>... Впрочем, кончать не буду, а просто попрощаюсь и попрошу передать поклон П. Н. и З. Т.

   Ах, дорогая моя, когда я вас увижу! Хоть бы на минутку доглядеть на вас. Пишите пожалуйста. Если нечего писать, так хоть размышления о погоде и бренности человеческой жизни, а все-таки пишите.

   P. S. Был у меня Е. П. К., но не застал дома. Его назначили в лейб-гусары, в Царское Село.

   Сегодня 24, я уехал из X. 10-го, и до сих пор от матушки не получал ни строчки, хотя сам пишу аккуратно. Что это значит?

  

  

   Дорогая мама!

   Я решительно не знаю, что думать о вашем молчаньи. Восемнадцать дней я не имею никаких известий о вас с Женей; вы прежде были всегда так аккуратны в письмах, что теперь я бог знает, чего не придумываю. Пишите, ради бога, а то у меня голова кругом идет. Может быть, адрес мой пропал на почте: вот он еще раз, третий: В. О., 6 лин., д. No 1, кв. 25. Я посылаю вам третье письмо из Петерб., с дороги послал два: одно из Курска, другое из Клина. Писать сегодня больше ничего не буду, потому что мучусь страхом и беспокойством. Дорогая мама, если у вас все благополучно, как вам не грешно так долго молчать! Пожалуйста пишите поскорее.

   До свиданья. Крепко цалую вас и Женю.

   Если получу от вас письмо скоро, то мое следующее вы получите 9 февраля, в понедельник.

   2-го, в понед., мне 21 год!

   Может быть, ваши письма ко мне не носят; пишите в И-т. Туда наверно доходят.

  

  

   Дорогая мама!

   Письмо ваше от 14, и с ним все размышления о Жорже, пропало на почте; вот причина моего беспокойства и жалоб последних писем к вам и Р. В. Я получил от нее письмо со вложением карточки ее и Зин. Ив. Какая хорошенькая вышла парочка!

   У нас опять морозы, хотя не сильные; впрочем, третьего дня было около 20 град. Впрочем, это уже последние; скоро весна. Один из наших студентов, Николаи, постоянно поет на мотив из "Гугенотов": "на землю спустился экзамен". Действительно, скора уже. Уроки с "той", как вы говорите, барышней уже кончились; при мне Вася дал только 2 урока. Теперь она держит экзамен. Со вчерашнего дня я начал уроки с Катер. Поликарп. Пузино тоже математики, четыре раза в неделю.

   Коля на поприще чтения и письма подвигается, но математические способности заставляют желать многого.

   Получил я от этого чучелы опять письмо, полное нравоучений для О. О., дескать, как она смела так поступить, "плюнуть в лицо человеку ей ничего не стоит" и пр. и пр. "А впрочем, милый Всеволод, поблагодари ее за участье".

   Мы с Гердом и Вол<одей> сняли, наконец, группу у Каррика. Первая дурно вышла, завтра будем пересниматься.

   Эту неделю занятия шли до крайности вяло; скука одолевает, да и мороз; он на меня всегда действует подавляющим образом.

   Вчера очень хорошо провел вечер: Саша Ефимов уговорил еще осенью некоторых наших товарищей по выпуску собираться по четвергам вместе для ознакомления с новыми сочинениями. Дошло это до моего сведения, потащился к ним и я и попал как раз на "доклад" Ефимова о новом произведении Геккеля "Histoire naturelle de la creation". {"Естественная история создания мира". Ред.} Отличную выдумали они штуку, Геккеля хватит на этот год, а на будущий я предложил Милля, на что все изъявили согласие.

   Что вам е