Чуйко Владимир Викторович - Шекспир, его жизнь и произведения

ротъ,- потому, можетъ быть, что мирныя эпохи выпадаютъ на долю народовъ довольно рѣдко; - въ то время, когда общество переживаетъ рядъ кровавыхъ войнъ или внутреннихъ междоусобицъ, въ литературѣ начинаетъ царствовать сантиментальная идилл³я и эклога. Уходя въ эту мечту золотого вѣка, убаюкивая себя идеаломъ мирной жизни, люди какъ бы протестуютъ противъ насил³й и кровавыхъ расправъ, совершающихся въ дѣйствительности. Такое именно явлен³е съ особенной силой возникло въ Европѣ въ XV столѣт³и. Во Франц³и Лига приходила къ концу; въ Англ³и Генрихъ VIII и его дочь Елисавета проливали кровь и расточали пытки лишь бы только укрѣпить на своихъ головахъ англиканскую т³ару. Свобода личности сводилась къ нулю, право было лишь правомъ силы; всюду царствовалъ самый необузданный деспотизмъ. И вотъ, въ это-то именно время, люди, одѣтые въ панцыри, проводивш³е жизнь въ теологическихъ спорахъ, привыкнувш³е къ итальянскому вѣроломству, къ солдатской разнузданной жизни, среди пылающихъ костровъ и дыма сражен³й, восторгаются идилл³ей и эклогой. И этотъ новый поэтическ³й жанръ,- какъ отдаленное эхо Виргил³я,- вошелъ въ такую моду, что создалъ цѣлую, своеобразную литературу и отодвинулъ на второй планъ всѣ друг³я направлен³я. Онъ создалъ "Д³ану" Монтемайора, "Галатею" Сервантеса, "Аркад³ю" Саннацаро, "Аркад³ю" Сиднея, "Астрею" Д'Юрфе. Всѣ эти произведен³я чрезвычайно правились среди политическихъ затруднен³й и религ³озныхъ раздоровъ. Еще до выхода послѣдней части "Астреи", Д'Юрфе получилъ изъ Герман³и письмо за подписью пятидесяти графовъ, бароновъ и ихъ супругъ и дочерей. Прочтя первыя двѣ части, всѣ подписавш³еся подъ этимъ письмомъ рѣшили основать "Академ³ю истинно любящихъ"; каждый, по обычаю того времени, взялъ себѣ какой-либо псевдонимъ, на этотъ разъ исключительно изъ "Астрея", только никто изъ нихъ не дерзнулъ принять имя героя романа - Селадона; эту честь, вмѣстѣ съ зван³емъ почетнаго члена, предоставили они автору знаменитаго романа. Не меньшею популярностью пастушеская поэз³я пользовалась и въ Англ³и. Королева Елисавета писала пастушеск³е сонеты, которые назывались царедворцами "медоточивыми"; повременамъ, какъ бы забывая свое увлечен³е пасторальной поэз³ей и идеалами мирной жизни, среди этихъ королевскихъ сонетовъ раздается грубый голосъ деспота, который грозитъ рубить головы тѣмъ, кто вздумаетъ идти противъ воли королевы-дѣвственницы: "I'll poil their toppes"; но въ общемъ муза королевы Елисаветы имѣетъ сантиментально-пастушеск³й характеръ.

   Шекспиръ съ проницательностью ген³я увидѣлъ богатый, благодарный матер³алъ въ этомъ модномъ поэтическомъ направлен³и и рѣшился воспользоваться имъ, но воспользовался, по своему обыкновен³ю, чрезвычайно своеобразно. Большинство его комед³й въ большей или меньшей степени имѣютъ этотъ пастушеск³й характеръ; въ нихъ изобилуютъ картины мирной, идеальной, мечтательной, независимой жизни. Но у Шекспира дѣло на этомъ не кончается; избѣгая слащавости и однообраз³я своихъ образцовъ, онъ проникаетъ за поверхность этой сантиментальности; около своихъ пастушковъ, въ глубинѣ драмы, онъ показываетъ намъ настоящую, повременамъ грозную дѣйствительность; въ его комед³яхъ мы видимъ съ одной стороны природу и свободу во всей ихъ обаятельной простотѣ, съ другой - сутолку ежедневной жизни съ ея фиктивными заботами, сословное или общественное рабство, возведенное въ законъ, стѣснен³я, налагаемыя на насъ обществомъ. Однимъ словомъ, у Шекспира выступаетъ ярко тотъ же самый идеалъ, который впослѣдств³и усвоилъ себѣ Жанъ-Жакъ Руссо, который былъ воспѣтъ молодымъ Шиллеромъ въ "Разбойиикахъ".

   Въ особенности оригинально выступаетъ это основное положен³е въ "Двухъ Веронцахъ". Все брожен³е промежуточныхъ идей, приведшихъ впослѣдств³и Европу къ возмущен³ю противъ общества, мы уже видимъ почти въ полномъ развит³и въ первой комед³и великаго англ³йскаго поэта XVI столѣт³я. Въ сущности, въ объективной формѣ пастушеской комед³и онъ ратуетъ за тѣ же самые идеалы, которые были высказаны такъ краснорѣчиво, спустя двѣсти лѣтъ послѣ него, Бернарденомъ де Сенъ-Пьеромъ, Жанъ-Жакомъ Руссо въ "Эмилѣ", Гете въ "Гецѣ фонъ-Берлихингенѣ", Шиллеромъ въ "Разбойникахъ", Годвиномъ въ "Caleb Williams". Вмѣсто того, чтобы строго придерживаться пасторали, давать картины пастушеской жизни и сантиментальной любви, подобно тому, какъ это дѣлали Тассо въ "Аминтѣ" и Гуарини въ пасторали, Шекспиръ рисуетъ намъ картины независимой жизни, прелесть восторженной мечтательности, освобожден³е жизни отъ всѣхъ условностей, отъ всѣхъ фиктивныхъ заботъ, однимъ словомъ - воспѣваетъ первобытное, всеобщее равенство; подобно Жанъ-Жаку Руссо онъ указываетъ на интимную связь любви къ природѣ съ элементами чести и правды; онъ идетъ еще дальше: безъ декламац³и и напускного лиризма, онъ въ "Двухъ Веронцахъ" слегка указываетъ на тотъ идеалъ, который былъ развитъ Шиллеромъ въ "Разбойникахъ".

   Два друга, герои комед³и, принадлежатъ въ двумъ различнымъ человѣческимъ разновидностямъ. Одинъ изъ нихъ, Протей, хитеръ, льстецъ, прикидывается любящимъ и честнымъ; всего этого достаточно, чтобы имѣть успѣхъ при дворѣ. Другой, Валентинъ,- открытый, правдивый, но безъ внѣшняго лоска и человѣкъ безхарактерный. Онъ подвергается немилости герцога и изгоняется изъ Милана. Разбойники (outlaws), которые въ XVI вѣкѣ въ Англ³и пользовались особеннымъ расположен³емъ и даже покровительствомъ народа противъ власти, нападаютъ на него; замѣтивъ его храбрость, предлагаютъ ему поступить въ ихъ ряды. Любопытно то, что разбойники Шекспира имѣютъ всѣ аттрибуты разбойниковъ Шиллера; это - возмущенные противъ общества во имя природы и свободы; можно смѣло сказать, что единственно честные люди комед³и - разбойники. Находясь въ постоянной, непрекращающейся войнѣ противъ общества, они, однако, вовсе не простые преступники; преступники они только потому, что имѣютъ гордый и независимый характеръ, что предпочитаютъ жизнь внѣ закона - общественной лжи и приниженности. Но Шекспиръ не сдѣлалъ той ошибки, которую впослѣдств³и совершилъ Шиллеръ; онъ не возвелъ своихъ разбойниковъ въ "перлъ создан³я", не нарушилъ внутренняго равновѣс³я и психологической правды: онъ только слегка указалъ на общественную язву, показалъ въ качествѣ не разочарованнаго человѣка, а соц³олога. "Разбойники" Шиллера, это - вопль разочарован³я и гнѣва, вырвавш³йся у поэта въ минуту титанической злобы, но эта злоба, воспитанная чтен³емъ Жанъ-Жака Руссо, не была проявлен³емъ натуры, не выросла до окончательнаго, непоколебимаго убѣжден³я, а была лишь извѣстнымъ фазисомъ въ развит³и: прошло пять-шесть лѣтъ, и эта вспышка замѣнилась болѣе спокойнымъ настроен³емъ. Между авторомъ "Разбойниковъ" съ девизомъ "in tirannos" и авторомъ "Донъ Карлоса", мечтающимъ объ осуществлен³и идеаловъ гуманизма при помощи монархической власти, найдется мало общаго. Незадолго до смерти, Шиллеръ, совершенно освободивш³йся отъ своего Drang und Sturm Periode, писалъ: "Freiheit ist nur in dem Reich der Traume und das Schöne bluht nur im Gesang" (Свобода находится только въ царствѣ мечты; прекрасное цвѣтетъ только въ пѣснѣ). Для него весь прогрессъ человѣчества заключался тогда въ эстетическомъ воспитан³и, и только. Совершенно другое замѣчаемъ мы по отношен³ю къ предполагаемому Drang und Sturm Periode Шекспира. "Два Веронца" - только едва замѣтный эскизъ, художественно обработанный, эскизъ общественныхъ отношен³й, и ничего больше. Шекспиръ очень хорошо видѣлъ то общественное зло, слѣдств³емъ котораго можетъ быть протестъ во имя правды и природы, но не придавалъ ему значен³я, котораго онъ не имѣетъ, и не увлекся имъ. Шекспиръ овладѣлъ своимъ матер³аломъ, Шиллеръ подчинился ему. Впослѣдств³и мы увидимъ, что это основное, соц³ологическое положен³е занимало англ³йскаго поэта въ течен³е всей его жизни; онъ не разъ возвращался къ нему, каждый разъ все больше и больше развивая его, или разсматривая его съ разныхъ точекъ зрѣн³я, пока наконецъ въ "Цимбелинѣ" не нашелъ той идеальной, художественной формулы, въ которой всѣ общественныя противорѣч³я сливаются въ высшемъ синтезѣ. А пока, увлеченный молодостью и избыткомъ силъ, онъ продолжалъ пробовать свои силы въ разныхъ направлен³яхъ.

   На этотъ разъ онъ попробовалъ разработать античный сюжетъ. Мы говоримъ о "Comedy of Errors" (Комед³я Ошибокъ), которая несомнѣнно принадлежитъ къ самымъ раннимъ произведен³ямъ поэта и, вѣроятно, была второю его комед³ей. Намъ неизвѣстно издан³е этой комед³и раньше in-folio 1623 года; но Теобальдъ нашелъ въ "Комед³и Ошибокъ" любопытное мѣсто, изъ котораго можно заключить о времени ея создан³я. Дром³о (III, 2) описываетъ толстую кухарку, похожую на комъ жира; она - одного размѣра какъ отъ головы до ногъ, такъ и отъ бедра до бедра, кругла, какъ глобусъ. "Я отыскалъ на ней,- прибавляетъ Дром³о,- всю землю". Его спрашиваютъ, гдѣ же у ней находится Франц³я? "На лбу,- отвѣчаетъ онъ, который вооружился, возсталъ войной противъ ея волосъ,- against her hair". Здѣсь - не переводимая игра словъ: hair - волосъ и hair - наслѣдникъ. Въ первомъ in-folio стояло heir; въ позднѣйшихъ издан³яхъ оно замѣнено словомъ hair. Теобальдъ пришелъ къ убѣжден³ю, что здѣсь существуетъ намекъ на междоусобную войну Лиги съ Генрихомъ Наварскимъ, законнымъ наслѣдникомъ французскаго престола. Очевидно, слѣдовательно, что "Комед³я Ошибокъ" должна была быть написана раньше 1584 года, когда Парижъ положилъ оружье; но съ другой стороны, принимая во вниман³е, что королева Елисавета приняла сторону Генриха Наварскаго и въ 1591 году послала ему на помощь графъ Эссекса,- можно заключить, что пьеса била написана около 1591 года. Что эта комед³я есть одно изъ самыхъ раннихъ произведен³й Шекспира, доказывается большимъ количествомъ рифмованныхъ стиховъ и такъ называемыхъ "догрелей", соотвѣтствующихъ нашимъ народнымъ виршамъ; напримѣръ:

  

   We came into the world like brother and brother,

   And now let's go hand in hand, not one before another;

  

   стихи, составляющ³е окончан³е комед³и.

   Въ сущности "Комед³я Ошибокъ" есть не болѣе, какъ переработка "Менехмъ" Плавта. Во времена Шекспира существовалъ отличный переводъ "Менехмъ" сдѣланный Вернеромъ, но онъ появился только въ 1595 году; значитъ съ Плавтомъ Шекспиръ могъ познакомиться или въ латинскомъ оригиналѣ, или же въ этомъ, тогда еще рукописномъ, переводѣ. Тѣмъ не менѣе, намъ извѣстно, что въ ночь на новый 1577 годъ, въ присутств³и королевы въ Hampton Court была представлена комед³я подъ заглав³емъ "Комед³я Ошибки". Комед³я эта затеряна, но очень могло случиться, что это было первое подражан³е "Менехмамъ" и что оно-то и дало Шекспиру мысль написать "Комед³ю Ошибокъ".

   Комед³я Плавта очень остроумна, но стоитъ только сравнить ее съ комед³ей Шекспира, чтобъ убѣдиться, до какой степени нравы, изображаемые Плавтомъ, грубы, и какъ сухо у Плавта развит³е дѣйств³я. Менехмъ Эпидамнск³й - грубый мужъ, обворовывающ³й свою жену. Менехмъ Сиракузск³й встрѣчаетъ на дорогѣ Эрот³ю, любовницу своего брата, которая принимаетъ его за Менехма Эпидамнскаго; разумѣется, онъ безцеремонно пользуется случаемъ и любезничаетъ съ нею. Въ комед³и Шекспира это положен³е развито совершенно иначе; Шекспиръ всегда окружаетъ поэтическимъ обаян³емъ роль женщины. Плавтъ относится къ своимъ дѣйствующимъ лицамъ очень просто, онъ надѣляетъ ихъ лишь одной существенной чертой характера и этой чертой онъ объясняетъ ихъ поступки. Разнообраз³я въ развит³и интриги такъ же мало, какъ и въ развит³и характеровъ и чувствъ; въ сравнен³и съ комед³ей Шекспира, это не болѣе какъ сухой сценар³й.

   Шекспиръ присоединилъ въ содержан³ю Плавта новую интригу; у Плавта - два близнеца, у Шекспира - четыре: рабы двухъ братьевъ так³е же близнецы, какъ и сами братья. Это осложнен³е обыкновенно принимается за недостатокъ, но такой выводъ совершенно ошибоченъ. Здѣсь мы видимъ въ грубой формѣ всегдашн³й пр³емъ шекспировскаго творчества: комед³я для Шекспира не есть изображен³е нравовъ, ихъ смѣшныхъ сторонъ, какъ у Мольера; это - м³ръ фантаз³и, и въ "Комед³и Ошибовъ" этотъ м³ръ фантаз³и ясно указанъ: въ м³рѣ существуютъ, конечно, близнецы, но едва ли можетъ случиться, чтобъ у этихъ близнецовъ были слуги - тоже близнецы; это невѣроятное осложнен³е служитъ поэту для самой невѣроятной комической путаницы. Въ этой путаницѣ есть сцены удивительнаго драматическаго мастерства и таланта, но представлен³е "Комед³и Ошибокъ" на сценѣ почти невозможно именно благодаря этой двойной парѣ близнецовъ. "Одно изъ двухъ,- говоритъ Газлитъ,- или сходство близнецовъ будетъ совершенно и тогда зритель такъ же мало не будетъ ихъ отличать другъ отъ друга, какъ и друг³я дѣйствующ³я лица; или же, ихъ можно будетъ отличить другъ отъ друга, и тогда иллюз³я дѣйствующихъ лицъ, которыя ихъ смѣшиваютъ, будетъ шокировать зрителей". Реньяръ, который, подобно Плавту, имѣлъ дѣло только съ одной парой близнецовъ, выпутался изъ затруднен³я очень просто. Валентенъ прикрѣпляетъ къ шляпѣ кавалера Менехмы значокъ и говоритъ:

  

   Pour ne nous plus tromper, régardons ее signal;

   Il doit, dans l'embarras, nous servir de fanal.

  

   Точно также въ обрисовкѣ характеровъ, въ изучен³и психологическихъ особенностей комед³я Шекспира неизмѣримо выше комед³и Плавта. Конечно, дѣйствующ³я лица "Комед³и Ошибокъ" намѣчены эскизно, слегка, но психологъ и тутъ уже виденъ. Его Антифолисъ Спракузск³й отличается отъ своего брата Антифолиса Эфесскаго меланхолическимъ оттѣнкомъ въ характерѣ,- черта, которую Шекспиръ чуть-чуть намѣтилъ, но которая въ то же время придаетъ особенный интересъ этой фигурѣ; это натура нѣжная, сильно чувствующая, съ поэтическимъ складомъ ума. О своемъ рабѣ онъ выражается такъ: "Честнѣйш³й шутъ; когда мнѣ грустно отъ заботъ, или просто такъ, онъ всегда оживитъ меня своими веселыми шутками"^. Купецъ, съ которымъ онъ разговаривалъ, уходитъ со словами: "Желаю, чтобы вы вполнѣ остались довольны". Антифолисъ Сиракузск³й отвѣчаетъ: "Пожелалъ чего никакъ не могу добиться. Я въ этомъ м³рѣ - то же, что капля воды, отыскивающая въ океанѣ другую каплю; канувъ въ него, чтобы найти свою товарку, она, и сама, незримая, ищущая, погибнетъ въ немъ". Очень любопытна изысканно-романтическая форма, въ которой Антифолисъ Спракузск³й выражаетъ свою любовь Луц³анѣ; въ ней нѣтъ ничего античнаго, ничего плавтовскаго: "Прекрасная (я не знаю ни твоего имени, ни какимъ чудомъ ты отгадала мое), по уму и по прелестямъ ты выше всѣхъ чудесъ земли! въ тебѣ болѣе божественнаго, чѣмъ во всемъ земномъ. Научи меня, дивное создан³е, что мнѣ думать, что говорить; открой моему грубому, земному пониман³ю, подверженному столькимъ ошибкамъ, слабому, ограниченному,- таинственное значен³е словъ твоихъ. Для чего возстаешь ты противъ правдивости души моей, увлекаешь ее на поприще совсѣмъ ей незнакомое? Не божество ли ты какое? Не хочешь ли пересоздать меня? Пересоздай-же - и я покорюсь твоему могуществу. До тѣхъ поръ пока останусь самимъ собой, я все буду увѣренъ, что твоя рыдающая сестра не жена мнѣ, что я не обязанъ ей супружескою вѣрност³ю, что тебя, тебя люблю я! О, не завлекай меня, дивная Сирена, сладостными пѣснями въ потокъ слезъ сестры твоей; пой для себя - и я твой; распусти свои золотистые волосы по серебристымъ волнамъ, и я брошусь на нихъ, какъ на ложе, и въ сладостномъ обольщен³и все буду думать, что тотъ, кто можетъ умереть такъ, выигрываетъ смертью" (III, 2, 29-50). Такова, въ общемъ, индивидуальность Антифолиса Сиракузскаго; это - натура мягкая, созерцательная, что не мѣшаетъ ему повременамъ колотить своего раба, который мистифицируетъ его, какъ онъ думаетъ; но онъ вовсе не жестокъ, не золъ. Даже выговоры, которые онъ дѣлаетъ Дром³о, пр³одѣваются въ поэтическую форму. Такъ запрещая ему шутить въ то время, когда онъ печаленъ, онъ прибавляетъ: "Глупые комары рѣзвятся на солнцѣ; но какъ только оно скроетъ лучи свои, они прячутся по щелямъ".

   Антифолисъ Эфесск³й - натура болѣе грубая, но и въ немъ есть нѣкоторая честность и прямота; это вовсе не небезчувственный груб³янъ Плавта, ворующ³й плащъ у своей жены. Антифолисъ Эфесск³й, напротивъ того, сначала имѣетъ похвальное намѣрен³е сдѣлать подарокъ своей женѣ и покупаетъ съ этой цѣлью золотую цѣпь. И только тогда, когда съ друзьями онъ подошелъ въ своему дому, нашелъ двери запертыми и какого-то господина, занявшаго его мѣсто,- только тогда онъ рѣшаетъ отдать цѣпь куртизанкѣ: "Я знаю одну женщину, прекрасную и умную, немного вѣтренную, но очень милую; пойдемъ обѣдать къ ней; жена часто попрекаетъ меня ею, но клянусь честью, безъ всякой причины; пойдемъ къ ней... чтобы только досадить женѣ, я подарю эту цѣпь нашей хозяйкѣ". Этотъ мужъ, которому передъ носомъ запираютъ дверь его собственнаго дома, конечно, сильно ругаетъ свою жену, но какъ ему не сердиться? Онъ даже купилъ веревку, чтобы вздуть жену и ея соучастницъ, но эта домашняя ссора, возникшая по недоразумѣн³ю, оканчивается примирен³емъ. Мы ему вѣримъ, когда онъ говоритъ, что не заслуживаетъ упрековъ своей жены; у ней дѣйствительно есть крупный недостатокъ,- слишкомъ ревнивая любовь въ нему, выражающаяся по временамъ съ особенною силою, рядомъ поэтическихъ метафоръ: "Пойдемъ, я крѣпко, крѣпко прижмусь въ тебѣ; ты - супругъ мой, гордый вязъ, а я - виноградная лоза, которой ты сообщаешь свою твердость. Все, что продирается между нами - чужеядное, какой-нибудь гадк³й тернъ, плющъ или безполезный мохъ" (II, 2).

   Кромѣ всего этого, Шекспиръ ввелъ еще въ плавтовскую интригу новый элементъ, который удивительно облагороживаетъ все дѣйств³е и придаетъ ему трагическ³й оттѣнокъ. Экспозиц³я "Менехмъ" суха, первобытна; для этого Плавтъ прибѣгаетъ, на античный манеръ, къ прологу. У Шекспира, напротивъ того, двѣ велик³я, человѣческ³я силы,- государство и отцовская любовь,- открываютъ дѣйств³е "Комед³и Ошибовъ". Эфесъ и Сиракузы - во враждѣ между собой; законъ присуждаетъ къ смерти всякаго сиракузца, который высадится въ Эфесѣ. Это-то именно и случается съ Эгеономъ, отцомъ обоихъ Антифолисовъ. Въ прекрасномъ, патетическомъ монологѣ онъ разсказываетъ, какъ совершая путешеств³е изъ Эпидомна въ Сиракузы, съ женой и двумя новорожденными близнецами, онъ потерпѣлъ кораблекрушен³е; его жена и одинъ изъ малютокъ были спасены коринѳскими рыбаками; онъ и другой ребенокъ - рыбаками эпидаврскими. "Когда моему младшему сыну, старшей моей заботѣ, минуло восемнадцать лѣтъ, въ немъ пробудилось страстное желан³е отыскать брата своего; онъ присталъ ко мнѣ съ неотступной просьбой отпустить его на поиски вмѣстѣ съ его молодымъ служителемъ, который также какъ и онъ лишился брата, и также какъ и онъ, назывался его именемъ и,- въ надеждѣ отыскать потеряннаго,- я потерялъ и послѣдняго. Пять лѣтъ странствовалъ я затѣмъ по Груз³и и по отдаленнѣйшимъ предѣламъ Аз³и и, наконецъ, послѣ тщетныхъ поисковъ, возвращаясь назадъ на родину, заѣхалъ въ Эфесъ безъ всякой уже надежды найти,- только для того, чтобы ни одного посѣщаемаго людьми мѣста не осталось безъ розысковъ. И здѣсь должна теперь кончиться повѣсть моей жизни; но и безвременная смерть моя была бы для меня счаст³емъ, еслибы я могъ только убѣдиться, что они живы" (I, 1). Вражда двухъ городовъ, старецъ, долженствующ³й погибнуть, разсказъ его - все это составляетъ одну изъ поразительнѣйшихъ экспозиц³й. Герцогъ, сжалившись надъ старикомъ, даетъ ему одинъ день, чтобы добыть деньги, необходимыя на выкупъ его жизни. Срокъ наступаетъ; несчастнаго, который не могъ собрать необходимой суммы, ведутъ на казнь. Тутъ-то онъ встрѣчаетъ Антифолиса Эфесскаго; онъ узнаетъ въ немъ своего сына, но тотъ не узнаетъ въ немъ отца; и это мучительное положен³е старика, прощающагося съ жизн³ю, отвергаемаго сыномъ, доводитъ до крайняго трагизма всю сцену: "Не узнать даже и моего голоса! О, всемогущее время! Неужели въ как³я нибудь семь лѣтъ ты такъ надорвало и ослабило бѣдный голосъ мой, что и родной сынъ не узнаетъ разстроенныхъ звуковъ моей грусти! Пусть уб³йственная зима засыплетъ ужъ холодными снѣгами чело, изрытое глубокими морщинами, пусть заморозитъ всю кровь въ жилахъ моихъ; но и въ этой мрачной ночи жизни моей сохранилась еще нѣсколько память, догорающая лампа моя бросаетъ еще слабый отсвѣтъ, полуоглохш³я уши мои слышатъ еще звуки, и всѣ эти дряхлые свидѣтели,- я не могу ошибиться,- говорятъ, что ты мой сынъ, мой Антифолисъ!" (V, 1). Появлен³е Антифолиса Сиракузскаго развязываетъ это положен³е и заканчиваетъ счастливо комед³ю, но весь этотъ трагическ³й фонъ, со всѣхъ сторонъ охватывающ³й эту комическую шутку, образуетъ цѣлое, не встрѣчающееся ни въ одной изъ литературъ.

   Говоря о "Комед³и Ошибокъ", Стапферъ ("Shakespeare et l'Antiquité") дѣлаетъ любопытное литературное сопоставлен³е. Реньяръ въ XVII столѣт³и написалъ комед³ю подъ тѣмъ-же заглав³емъ, что и комед³я Плавта, но по содержан³ю не имѣющую съ нею ничего общаго. Комед³я Реньяра въ особенности любопытна тѣмъ, что въ ней замѣтна полная дегенерац³я братской любви и вообще всѣхъ лучшихъ человѣческихъ чувствъ въ томъ странномъ м³рѣ плутовъ и мошенниковъ, который водворился на французской сценѣ послѣ Мольера и, отчасти, благодаря Мольеру. Шевалье Менехмъ - просто плутъ, который сговорился со своимъ слугой обокрасть своего брата, являющагося чѣмъ-то въ родѣ ид³ота-Пурсоньяка. Дѣйств³е происходитъ къ Парижѣ, куда оба Менехма пр³ѣхали безъ вѣдома другъ друга; оба близнецы, но каждый, въ свою очередь, думаетъ, что братъ его умеръ. Слуга, отправивш³йся въ таможню за чемоданомъ Шевалье, приноситъ другой чемоданъ съ тѣмъ-же именемъ Менехма. Шевалье отпираетъ чемоданъ и находитъ въ немъ письмо парижскаго нотар³уса, приглашающаго его брата пр³ѣхать въ Парижъ за получен³емъ шестидесяти тысячъ экю, оставленныхъ ему дядей, если онъ женится на М-lle Изабеллѣ. Узнавъ все это, Шевалье задумалъ обокрасть своего брата и жениться на Изабеллѣ, благо онъ можетъ это сдѣлать благодаря своему сходству съ братомъ. Онъ является къ нотар³усу, получаетъ деньги и затѣмъ бѣжитъ въ Изабеллѣ, выдавая себя за своего брата. Въ концѣ пьесы, когда братья встрѣтились и узнали другъ друга, Шевалье, съ кроводиловыми слезами на глазахъ, бросается на шею Менехма, восклицая:

  

   Mon frère, est - ее bien vous? Quelle heureuse rencontre!

   Se peutil qu'а mes yeux la fortune vous montre?

  

   Менехмъ, ошеломленный, отвѣчаетъ:

  

   Mon frère, en vérité... je m'en rejouis fort,

   Mais j'avais cependant compté sur votre mort.

  

   Куда дѣвалась сатира Плавта и поэтическая прелесть Шекспира? То, что придаетъ Шекспировскому фарсу цѣнность,- тонкое разнообраз³е характеровъ, человѣчность дѣйствующихъ лицъ и трагическ³й фонъ, на которомъ разыгрывается этотъ фарсъ - все это погибло въ комед³и Реньяра, комед³и низменныхъ плутовъ, попадающихъ въ ловушку, благодаря собственной ихъ оплошности.

   Это даетъ намъ поводъ перейти въ третьей шекспировской комед³и: "The Taming of the Shrew" (Усмирен³е своенравной), которая написана, покрайней мѣрѣ отчасти, во вкусѣ французской комед³и XVII вѣка, какъ фарсъ безо всякаго возвышенного элемента. Комед³ю эту мы знаемъ только по издан³ю 1623 года, но, кромѣ того, у насъ имѣется издан³е in-quarto 1594 года - комед³и подъ заглав³емъ "The Taming of a Shrew", безъ фамил³и автора; по сюжету, по ходу дѣйств³я, но расположен³ю сценъ, эта анонимная комед³я, за весьма небольшими измѣнен³ями, является прототипомъ или первой, не вполнѣ еще обработанной, редакц³ей пьесы Шекспира. Мног³е критики полагаютъ, что Шекспиръ только разработалъ сюжетъ, встрѣченный имъ въ анонимной комед³и. Но, я думаю, можно придти къ другому, болѣе вѣроятному, заключен³ю: анонимная пьеса принадлежитъ цѣликомъ Шекспиру, который впослѣдств³и только дополнилъ и развилъ ее. Мы знаемъ, что Шекспиръ не разъ передѣлывалъ свои пьесы, напр. "Гамлета", "Короля Лира", "Ромео и Джульету", "Виндзорскихъ кумушекъ" и проч.; легко могло случиться, что недовольный своей пьесой "The Taming of а Shrew", онъ ее передѣлалъ и озаглавилъ "The Taming of the Shrew", желая этимъ измѣнен³емъ члена a въ the сказать, что сюжетъ пьесы уже извѣстенъ публикѣ. Но у насъ есть и болѣе положительное доказательство. Анонимная комед³я была издана пѣк³имъ Котбертомъ Барби, который издавалъ также и друг³я пьесы Шекспира,- "Потерянныя усил³я любви" и "Ромео и Джульету". Въ 1606 году право издан³я всѣхъ этихъ трехъ пьесъ (включая сюда и "Усмирен³е своенравной") переходитъ въ другому издателю, Лангу, въ одинъ и тотъ же день. Черезъ годъ право издан³я "Гамлета", "Ромео и Джульеты", "Потерянныхъ усил³й любви" и "Усмирен³е своенравной" вторично переходитъ съ третьему издателю, что и было занесено въ книги Stationer's Hall опять-таки въ тотъ же самый день. Не слѣдуетъ ли изъ этого заключить, что всѣ эти пьесы, проданныя въ одинъ и тотъ же день одному и тому же издателю, принадлежатъ одному автору? А если авторъ "Гамлета" есть Шекспиръ,- въ чемъ никто не сомнѣвается,- что слѣдовательно и авторъ "Своенравной" есть тотъ же Шекспиръ. Кромѣ того, въ самомъ текстѣ анонимной комед³и мы имѣемъ свидѣтельство того, что она принадлежитъ Шекспиру. Въ комед³и упоминается деревня Bartonon-the-Heath, находящаяся по дорогѣ изъ Стратфорда въ Оксфордъ; другая деревня, упоминаемая въ комед³и, Вильмекотъ, находится въ одной верстѣ отъ Стратфорда; тамъ, какъ мы уже знаемъ, жилъ Робертъ Арденъ, дѣдъ Шекспира съ материнской стороны; въ Вильмекотѣ воспиталась и жила мать поэта. Наконецъ, самое имя Сляй (главное лицо пролога комед³и) очень часто встрѣчается въ Варвикшайрѣ; нѣкто Вильямъ Сляй былъ актеромъ въ театрѣ "Глобусъ" и, по предан³ю, исполнялъ роль Озрика въ "Гамлетѣ". Во всемъ этомъ, несомнѣнно, отразились воспоминан³я Шекспира о своей родинѣ, тѣмъ болѣе, что другого драматическаго писателя изъ Варвикшайра въ то время не было. По характеру стиха, по частымъ риѳмованнымъ строчкамъ, по догрелямъ можно придти въ вѣроятному заключен³ю, что "Усмирен³е своенравной" въ первоначальномъ видѣ было написано около 1592 г.

   Самый сюжетъ комед³и: какъ поступать съ своенравной, сварливой и злой женщиной, чтобы сдѣлать изъ нея добрую и милую жену, принадлежитъ цѣликомъ романскимъ литературнымъ традиц³ямъ. Еще въ XIV столѣт³и въ Испан³и Хуанъ Мануэль написалъ разсказъ подъ назван³емъ "Графъ Луканоръ", весьма сходный съ сюжетомъ "Своенравной". Мануэль говоритъ, что содержан³е разсказа имѣетъ мавританское происхожден³е. Затѣмъ, этотъ разсказъ въ различныхъ измѣнен³яхъ, съ дополнен³ями и подробностями, встрѣчается много разъ въ повѣствовательной литературѣ многихъ народовъ. Въ половинѣ XVI столѣт³я онъ былъ хорошо извѣстенъ въ Англ³и; тамъ между прочимъ появилась баллада,- "Забавная истор³я одной своенравной женщины", которая, по всей вѣроятности, послужила источникомъ Шекспиру, по крайней мѣрѣ, въ тѣхъ своихъ частяхъ, которыя касаются отношен³й двухъ главныхъ фигуръ комед³и,- Петруч³о и Катарины. Друг³я части комед³и заимствованы Шекспиромъ изъ "Gli Suppositi" Ар³осто, которыя были переведены на англ³йск³й языкъ въ 1566 г. Этотъ послѣдн³й итальянск³й источникъ положилъ свою печать на всю комед³ю. Она написана совершенно въ манерѣ Ар³осто и Макк³авелли; на ней видно вл³ян³е итальянской комед³и масокъ, которая исключаетъ или не допускаетъ индивидуализац³и характеровъ и сосредоточиваетъ все вниман³е зрителя на интригѣ, запутанной, сложной и смѣшной. Таковъ основной колоритъ Шекспировской комед³и. Она написана довольно небрежно; языкъ комед³и (исключая пролога) совершенно прозаическ³й, лишенный метафоръ и образовъ, простой, нѣсколько вульгарный и простонародный,- языкъ Островскаго, который далъ намъ переводъ (не вездѣ удачный) "Усмирен³я своенравной". Это - единственное произведен³е Шекспира, написанное не въ его стилѣ. Другая особенность,- заключительный монологъ Катарины, въ которомъ не только подчеркнута, но и совершенно ясно выражена мораль всей пьесы, показываетъ точно также, что Шекспиръ, находясь тогда подъ сильнымъ вл³ян³емъ комед³и масокъ, отступилъ отъ своего обычнаго пр³ема творчества и создалъ произведен³е, не имѣющее большого литературнаго значен³я. "Усмирен³е своенравной" имѣло всегда, и въ Англ³и, и въ остальной Европѣ, большой успѣхъ на сценѣ; въ Росс³и это - единственная пьеса Шекспира (вмѣстѣ съ "Гамлетомъ" въ передѣлкѣ Полевого), которая до сихъ поръ не сходить съ репертуара русской сцены. Чѣмъ объяснить эту популярность одной изъ самыхъ слабыхъ пьесъ англ³йскаго поэта? Отвѣтить на этотъ вопросъ, я думаю, не трудно: главнымъ образомъ, ея незначительнымъ литературнымъ достоинствомъ и большою, съ другой стороны, сценичност³ю. Написанная въ стилѣ комед³и масокъ, съ сложной интригой, со множествомъ комическихъ сценъ, трактованная какъ фарсъ, языкомъ простымъ, яснымъ, не поэтичнымъ, комед³я касается вопроса всегда интереснаго для толпы: отношен³й между мужемъ и женой, и разрѣшаетъ его въ пользу мужа, во вкусѣ толпы. Грубыя выходки Петруч³о и Катарины, путаница между женихами ея сестры Б³анки,- все это, оживляя фарсъ, придаетъ ему несомнѣнный сценическ³й интересъ, не говоря уже о томъ, что роль Катарины очень благодарна въ рукахъ хорошей актрисы.

   На сценѣ обыкновенно выпускается прологъ,- лучшая часть комед³и. Самое содержан³е этого пролога имѣетъ значительный литературный интересъ, какъ очень полный и довольно рѣдк³й примѣръ международныхъ литературныхъ заимствован³й. Въ "Тысячѣ и одной Ночи" разсказано приключен³е багдадскаго купца Абу Гассана, который будучи усыпленъ какимъ-то снадобьемъ и перенесенъ во дворецъ калифа по приказан³ю Гаруна-аль-Рашида, просыпается, окруженный восточною роскошью калифовъ; съ нимъ обращаются какъ съ главой правовѣрныхъ, въ его распоряжен³е отданъ гаремъ, къ нему являются съ поклономъ министры, его увѣряютъ, что онъ повелитель всей Аз³и. Затѣмъ его снова усыпляютъ и на этотъ разъ онъ просыпается прежнимъ бѣднымъ купцомъ и убѣждается, что все это онъ видѣлъ во снѣ; онъ - калифъ на часъ. Эту легенду мы знаемъ изъ знаменитого перевода Галланда, который первый познакомилъ Европу съ этимъ цикломъ восточныхъ сказан³й. Но въ среднихъ вѣкахъ приключен³е Абу Гассана было извѣстно другимъ путемъ. Еще въ XIII вѣкѣ оно было пересказано Марко Поло, который вывезъ его изъ Аз³и, и такъ понравилось въ Европѣ, что въ концѣ концовъ приняло характеръ историческаго факта. Лѣтописецъ Гуларъ, въ своемъ "Trésor d'histoires admirables et merveilleuses", разсказалъ это приключен³е какъ историческ³й фактъ, имѣвш³й будто бы мѣсто въ Брюсселѣ по приказан³ю герцога Бургундскаго, Филиппа Добраго. Разсказъ Гулара былъ переведенъ на англ³йск³й языкъ въ 1571 году и летъ въ основан³е шекспировскаго пролога. Шекспиръ, въ свою очередь, перенесъ приключен³е на англ³йскую почву и окружилъ его массой бытовыхъ подробностей. Героемъ у него является Сляй, мѣдникъ. Пьяный, онъ заснулъ въ тавернѣ; является лордъ и приказываетъ перенести его въ свои аппартаменты и, когда онъ проспится, обращаться съ нимъ какъ съ лордомъ. Въ это время пр³ѣзжаютъ актеры; лордъ приказываетъ имъ играть фарсъ Петруч³о и Катарины, и Сляй, въ качествѣ лорда, присутствуетъ на спектаклѣ. Послѣ спектакля онъ снова засыпаетъ и на этотъ разъ просыпается опять мѣдникомъ. Узнавъ, что все это великолѣп³е онъ видѣлъ въ снѣ, Сляй утѣшаетъ себя тѣмъ, что покрайней мѣрѣ узналъ какъ укрощать строптивую; свое знан³е онъ думаетъ примѣнить при случаѣ къ своей женѣ. Такъ оканчивается анонимная комед³я; въ окончательной переработкѣ Шекспиръ выпустилъ окончан³е, такъ что мы не знаемъ, что сталось со Сляемъ послѣ его пробужден³я.

   Собственно говоря, на "Усмирен³и своенравной" оканчивается подготовительный пер³одъ шекспировского творчества. За этотъ пер³одъ Шекспиръ перепробовалъ всѣ литературные элементы, существовавш³е тогда въ Англ³и; въ нѣкоторыхъ родахъ онъ успѣвалъ и обнаружилъ значительный талантъ, но въ то же время убѣдился, что ни одинъ изъ этихъ элементовъ не отвѣчаетъ характеру его творчества; за то онъ усвоилъ себѣ литературную технику, выработалъ манеру и стиль, и убѣдился, что настоящее его поприще - театръ. Онъ и посвятилъ себя ему. Приступая къ первому своему самостоятельному произведен³ю,- "Потерянныя усил³я любви",- ему было около двадцати девяти или тридцати лѣтъ отъ роду. Свою родную провинц³ю онъ не забылъ, любовно вспоминалъ о ней, изрѣдка навѣщалъ ее; но въ течен³е нѣсколькихъ лѣтъ своего пребыван³я въ Лондонѣ онъ познакомился съ высшимъ обществомъ, съ модными настроен³ями, съ модными типами, съ литературными течен³ями, и, до извѣстной степени, подчинился строю столичной жизни, хотя въ нѣкоторыхъ элементахъ этой жизни онъ уже видѣлъ смѣшныя стороны. Все это легло въ основан³е его "Потерянныхъ усил³й любви".

   Эта комед³я - любопытное литературное явлен³е, важное для характеристики и уразумѣн³я творчества Шекспира. Это - и сатира, и изображен³е быта, и эклога, и идилл³я; это - и романъ, и легкая комед³я, и фарсъ, и драма. Шекспиръ, какъ настоящ³й Крезъ, расточаетъ сокровища своего просыпающагося ген³я, не всегда умѣло и умѣстно, но всегда въ чрезвычайномъ изобил³и. Въ комед³и мы имѣемъ въ зародышѣ почти всѣ его комическ³е типы, хотя впослѣдств³и онъ ихъ развилъ и дополнилъ. Такъ напримѣръ, Биронъ и Розалина впослѣдств³и появляются въ болѣе совершенномъ видѣ въ Бенедиктѣ и Беатрисѣ ("Much Ado About Nothing"), любовь Армадо къ Жакенетѣ преобразуется въ любовь Оселка (Touchstone) къ Одри ("As Tou like it"), констебль Тупица (Duдд) въ стараго Гобо ("Merchant of Venise"), въ Кислятину (Verges, въ "Much Ado About Nothing") и проч. Этотъ синкретизмъ "Потерянныхъ усил³й любви", изъ котораго впослѣдств³и выдѣлятся всѣ элементы шекспировскаго творчества, въ особенности интересенъ тѣмъ, что въ этой первой самостоятельной комед³и поэта сохранились слѣды его увлечен³й и дѣятельности его мысли; онъ видимо еще находится подъ обаян³емъ моды; онъ наивно, мѣстами, поддѣлывается подъ стиль эвфуизма, на жизнь онъ еще смотритъ съ ея лицевой стороны, онъ находится подъ обаян³емъ любви и воспѣваетъ ее, но онъ уже прозрѣваетъ смѣшныя стороны моды, издѣвается надъ педантами въ родѣ Армадо и съ излишнимъ изобильемъ расточаетъ сокровища своего остроум³я. "Онъ молодъ,- говоритъ Доуденъ,- остроуменъ и совершенно лишенъ почтительности къ нелѣпостямъ, будь это даже нелѣпости тщательно выработанной аффектац³и, или нелѣпости безсознательной серьезности".

   Комед³я не имѣетъ интриги, въ ней нѣтъ дѣйств³я, все дѣло ограничивается остроумными д³алогами и только въ концѣ замѣтно нѣчто въ родѣ драматического положен³я. Король Наварск³й и его придворные рѣшили на нѣкоторое время подчинить себя нѣкоторымъ стѣснительнымъ правиламъ. Они мечтаютъ перестроить человѣческ³й характеръ и человѣческую жизнь такъ, чтобы согласовать ихъ съ своими идеальными планами саморазвит³я. Дворъ долженъ обратиться въ маленькую академ³ю; въ продолжен³е трехъ лѣтъ никто не долженъ смотрѣть ни на одну женщину; пища и сонъ подчинены извѣстнымъ правиламъ. Но въ это время въ королю Наварскому является съ своими молодыми придворными дамами французская принцесса для переговоровъ. Это нарушаетъ всѣ ихъ планы. И король, и всѣ его придворные влюбляются въ явившихся дамъ и всѣ ихъ мечты о саморазвит³и, объ усовершенствован³и характера путемъ воздержан³я разлетаются въ прахъ. Въ концѣ пьесы внезапно и печально врывается печальный фактъ: отецъ принцессы умеръ, любовники должны разстаться и забыть другъ о другѣ по крайней мѣрѣ на годъ.

   Въ чемъ заключается основная мысль Шекспира? Олицетворен³емъ ея является Биронъ, который тоже принимаетъ участ³е въ идеалистическомъ проектѣ своихъ друзей, но въ полной увѣренности, что со временемъ вся эта мечтательная постройка обрушится на ихъ же головы и сдѣлаетъ ихъ смѣшными. Свой взглядъ Биронъ высказываетъ слѣдующимъ образомъ: "Мы дали обѣтъ учиться и самымъ этимъ обѣтомъ отреклись отъ нашихъ книгъ; потому что, скажите, государь, или вы,- порождало-ли когда свинцовое размышлен³е так³я пламенныя строфы, какими обогатили васъ вдохновительные глаза прекрасныхъ наставницъ? Друг³я кропотливыя науки совсѣмъ не оставляютъ мозга и потому находятъ безплодныхъ разработывателей, тяжк³е труды которыхъ едва-едва даютъ самую скудную жатву, тогда какъ любовь, преподанная первоначально глазами женщины, не замуравливается въ мозгу; вращаясь, напротивъ, вмѣстѣ со всѣми жизненными началами, она переходитъ съ быстротою мысли въ каждую способность и каждой способности придаетъ двойную силу... Никогда не дерзнетъ поэтъ взяться за перо, пока не растворитъ своихъ чернилъ вздохами любви; тогда только стихи его восхитятъ и дик³й слухъ, вдохнутъ и въ тирановъ кроткое смирен³е. Еще разъ, изъ женскихъ глазъ я вывожу такое учен³е: они всегда сверкаютъ настоящимъ огнемъ Прометея; они - книги, науки, академ³и, объясняющ³я, совключающ³я, питающ³я весь м³ръ, безъ нихъ никто ни въ чемъ не усовершенствуется. И потому, вы были глупи, что клятвенно отреклись отъ женщинъ, и останетесь глупцами, оставаясь вѣрными вашей клятвѣ" (IV, 3).

   Въ этой выходкѣ Бирона, можетъ быть, болѣе, чѣмъ гдѣ бы то ни было, проглядываетъ самъ Шекспиръ той эпохи, когда комед³я была написана, его культъ любви, его страстные порывы. Было-бы, конечно, излишне искать въ этой проповѣди какихъ-либо глубокомысленнихъ взглядовъ на жизнь, на природу; но въ ней, во всякомъ случаѣ, нельзя усмотрѣть пренебрежен³я къ знан³ю, къ образован³ю, къ культурѣ; въ ней чувствуется только убѣжден³е, что искуственное образован³е, искуственная культура, которыя расходятся съ дѣйствительными услов³ями жизни - нелѣпы и разлетаются въ прахъ отъ прикосновен³я съ дѣйствительност³ю. Это - тотъ-же взглядъ, который впослѣдств³и былъ такъ парадоксально развитъ Жанъ-Жакомъ Руссо въ его знаменитой рѣчи: "Quelle est l'origine de l'inégalité parmi les hommes".- "Шекспиръ, говоритъ по этому поводу Доуденъ,- сказалъ бы: усвоимъ реальныя данныя человѣческой природы и человѣческой жизни и положимъ въ основан³е нашихъ плановъ личнаго и общественнаго прогресса эти реальныя данныя, а не туманъ и не воздухъ. Шекспиръ не относится враждебно къ образован³ю, но онъ знаетъ, что полное воспитан³е должно охватывать и развит³е чувствъ и аффектовъ путемъ жизненнаго опыта. Много времени спустя, Шекспиръ создалъ Пердиту, пастушку-принцессу, соединяющую въ себѣ грац³ю и утонченность вполнѣ правильнаго воспитан³я со всею невинност³ю и врожденной непринужденност³ю сельской дѣвушки. Пердита отказывается принять въ свой цвѣтникъ махровые цвѣты, произведенные искуственнымъ образомъ, левкой и гвоздики, "цвѣты, которыхъ иные называютъ незаконными дѣтьми природы". Но въ уста Поликсена Шекспиръ влагаетъ непреложную защиту культуры, такъ что Пердита можетъ остаться вѣрна своему рѣшен³ю только на основан³и тонкаго инстинктивнаго стремлен³я къ безъискусственности, чуждой доводовъ разсудка, или на основан³и грац³ознаго каприза, который не хочетъ слушать доказательствъ". Вотъ монологъ Поликосна, на который здѣсь намекаетъ Доуденъ: "Пусть такъ; но вѣдь природа улучшается только средствами, ею-же самой создаваемыми; такимъ образомъ, и искусство улучшающее, какъ ты говоришь, природу, есть искусство, создаваемое природой. Такъ, ты видишь, мы прививаемъ благороднѣйш³й черенокъ къ дикому пню, оплодотворяемъ и самую низкую пору почкой высшаго рода. И это, конечно, есть искусство улучшающее или, вѣрнѣе, видоизмѣняющее природу, но это искусство - сама природа" ("Зимняя сказка", IV, 3). Приведемъ еще одну параллель. Въ "Ромео и Джульетѣ", братъ Лаврент³й, утѣшая Ромео, совѣтуетъ ему заняться философ³ей и тогда онъ найдетъ утѣшен³е даже и въ изгнан³и. Ромео восклицаетъ: "Опять изгнан³е? - Къ чорту философ³ю! Не можетъ философ³я создать Джульету, перенести города, отмѣнить приговоръ герцога, а не можетъ она этого - она ни къ чему не пригодна. Не говори мнѣ о ней" (III, 3).

  

   Yt "banished?"-Hang up philosophy!

   Unlees philosophy can make а Jaliet,

   Displant а town, reverse а prince's doom.

   It helpe not, it prevails not: talk no more (57-60).

  

   "Ромео и Джульета" есть произведен³е, написанное, по всей вѣроятности, сейчасъ-же послѣ "Потерянныхъ усил³й любви", и въ обоихъ произведен³яхъ выражены одни и тѣ-же взгляды; очевидно, въ это время Шекспиръ не могъ примирить въ своемъ умѣ вполнѣ природу съ культурой, и только впослѣдств³и, въ "Зимней сказкѣ", на закатѣ своихъ дней, онъ нашелъ это примирен³е въ высшемъ началѣ.

   Въ той части "Потерянныхъ усил³й любви", которая отзывается больше фарсомъ, чѣмъ комед³ей, Шекспиръ ближе стоитъ къ итальянской комед³и; тутъ онъ изображаетъ педанта, школьнаго учителя грамматика, и типъ военнаго заб³яки, которому на древнеримской сценѣ соотвѣтствовалъ Тразо, а на итальянской - capitan Spaventa. Но въ этихъ каррикатурныхъ маскахъ Шекспиръ не ограничился общимъ типомъ, на манеръ итальянской комед³и; онъ придалъ имъ индивидуальныя особенности, такъ что въ воображен³и читателя онѣ гораздо болѣе рисуются какъ личности, нежели какъ общ³е типы. Зависитъ это, вѣроятно, отъ того, что въ Армадо (военный заб³яка) поэтъ изобразилъ живую личность, нѣкоего Монарко, а въ Олофернѣ (учитель-педантъ) извѣстнаго итальянца Флор³о, переводчика на англ³йск³й языкъ Монтеня {По другимъ, въ Олофернѣ Шекспиръ изобразилъ своего учителя въ Стратфордской свободной грамматической школѣ, Томаса Гонта. См. главу первую нашего сочѵнен³я, стр. 68.}. Друг³е главные персонажи комед³и, точно также, по характеру-ли, или по имени, соотвѣтствуютъ извѣстнымъ иностранцамъ, имѣвшимъ большой свѣтск³й успѣхъ въ тогдашнемъ лондонскомъ высшемъ обществѣ: Герцогъ Наварск³й (Генрихъ IV, король французск³й) и два главныхъ его совѣтника: Биронъ и Лонгвиль, съ двумя другими французскими вельможами: герцогами Дю-Меномъ и Ла-Моттомъ, французскимъ посланникомъ въ Лондонѣ. Переодѣван³е всѣхъ этихъ господъ въ русскихъ и ихъ визитъ въ такомъ костюмѣ въ принцессѣ французской (V) соотвѣтствуетъ точно также дѣйствительному событ³ю, бывшему при англ³йскомъ дворѣ въ 1583 году. Слово "capon" (каплунъ), сказанное принцессой (IV, 1) для обозначен³я любовной записки, очень напоминаетъ французское слово: "poulet", употребляющееся въ томъ-же самомъ смыслѣ. Изъ этого обстоятельства нѣкоторые критики заключили, что Шекспиръ заимствовалъ содержан³е "Потерянныхъ усил³й любви" изъ какого-нибудь французскаго оригинала; но такое предположен³е совершенно излишне, такъ какъ извѣстно, что слово "capon" было въ модѣ въ шекспировское время. До сихъ поръ неизвѣстенъ оригиналъ, изъ котораго Шекспиръ могъ бы заимствовать интригу своей пьесы. Вѣроятнѣе всего, что такого оригинала и не било вовсе. Собственно, интриги въ пьесѣ нѣтъ почти никакой, а что касается дѣйствующихъ лицъ, то Шекспиръ, намѣреваясь написать комед³ю на "злобу дня"^, прямо заимствовалъ ихъ изъ дѣйствительности. Впервые, "Потерянныя усил³я любви" появились въ издан³и in-quarto въ 1598 году, подъ слѣдующимъ заглав³емъ: "A Pleasant Conceited comedie called, Loues labor lost. As it was presented before her Highness this last Christmas. Newly corrected and augmented W. Shakespere". (Пр³ятная и остроумная комед³я, называемая Потерянныя усил³я любви. Въ томъ видѣ какъ она была представлена въ послѣднее Рождество передъ ея высочествомъ. Вновь исправлена и дополнена В. Шекспиромъ). Изъ этого мы должны заключить, что комед³я была написана раньше 1598 года. Нѣтъ никакого сомнѣн³я, что она есть одно изъ раннихъ произведен³й поэта. Дел³усъ думаетъ, что она была написана въ 1592 году; но, если принять во вниман³е знан³е сцены, обнаруживаемое авторомъ, нѣкоторыя особенности стиля и въ особенности самостоятельный пр³емъ въ обработкѣ нѣкоторыхъ сценъ и деталей, то "Потерянныя усил³я любви" можно отнести къ 1593 году.

   Большинство критиковъ думаютъ, что вслѣдъ за "Потерянными усил³ями Любви" Шекспиръ написалъ "Ромео и Джульету", и относятъ создан³е этой драмы къ 1592 или 1593 годамъ. Нѣкоторые критики относятъ эту драму въ 1591 году, ссылаясь на замѣчан³е кормилицы Джульеты, что "прошло одиннадцать лѣтъ послѣ землетрясен³я", а землетрясен³е въ Англ³и было въ 1580 году; но, само собой разумѣется, что на так³е признаки у Шекспира слишкомъ полагаться не слѣдуетъ. Къ несчаст³ю, вопросъ этотъ и до сихъ поръ остается нерѣшеннымъ, а между тѣмъ онъ имѣетъ громадную важность, потому что съ появлен³емъ "Ромео и Джульеты" связано одно изъ величайшихъ