Чуйко Владимир Викторович - Шекспир, его жизнь и произведения

Шекспиръ осуществилъ тремя столѣт³ями раньше съ глубиной ирон³и и разочарован³я, до которыхъ не возвышался еще ни одинъ поэтъ. По временамъ только,- точно свѣточи, появляются на подмосткахъ, обагренныхъ преступлен³емъ, идеальныя фигуры,- Офел³я, Десдемона, Кордел³я,- появляются и умираютъ. Всѣ борются съ силой, которая сокрушаетъ ихъ; вездѣ порывы и упадокъ воли, безсильной передъ обществомъ, несчаст³емъ, зломъ, исходящимъ отъ людей, отъ стих³и, отъ самой себя. Падшая или болѣзненно возбужденная, сокрушенная или заваленная, она во всякомъ случаѣ побѣждена и бросается въ отчаян³е или безумье. Вотъ причины разочарован³я Гамлета, который не смотря на предстоящее ему великое дѣло, отступаетъ передъ совершен³емъ его, который расшаталъ волю подъ болѣзненнымъ напоромъ мысли; такова и причина бѣшенства Тимона, который бросаетъ въ лицо всему обществу свое презрѣн³е и отвращен³е: "Все криво; кромѣ прямой гнусности, нѣтъ ничего прямого въ нашихъ проклятыхъ натурахъ, а потому - проклят³е всѣмъ торжествамъ, всѣмъ обществамъ, всѣмъ сборищамъ людей"!

  

   Therefore be abhorr'd

   All feasts, societies, and thongs of men! ("Timon, IV, 3, 20".)

  

   Послѣдн³й пер³одъ (1608-1613). Но передъ закатомъ солнца, буря миновала. Борьба въ душѣ поэта прекратилась, страсти успокоились, мысль окрѣпла и теперь онъ спокойно, хотя и не безъ нѣкоторой грусти, смотритъ на м³ръ. Уже въ "Антон³ѣ и Клеопатрѣ" замѣтно нѣчто въ родѣ успокоен³я: тутъ все еще царствуетъ разнузданная страсть, но безъ ненависти. И герой, и героиня такъ всецѣло находятся во власти безсознательнаго инстинкта, такъ безусловно подчинены нравственной случайности, что невмѣняемый рокъ какъ бы защищаетъ ихъ и въ душѣ зрителя чувство сострадан³я къ нимъ невольно пробуждается и обволакиваетъ ихъ. Въ первый разъ въ жизни поэтъ безусловно отдѣляется отъ своихъ создан³й и господствуетъ надъ ними. "Антон³й и Клеопатра",- еще печальнѣе, еще безнадежнѣе, чѣмъ "Король Лиръ", потому что здѣсь нѣтъ Кордел³и, а между тѣмъ уже свѣтится нѣкоторое примирен³е, какъ бы предвѣщающее тих³й, свѣтлый вечеръ. И вотъ, этотъ вечеръ наступаетъ во всей роскоши вечерней зари съ появлен³емъ "Цимбелина", "Зимней сказки" и "Бури".

   "Цимбелина" и "Зимняя сказка" - это опять-таки тотъ-же "Отелло", но только на этотъ разъ торжествуетъ Десдемона. Мы снова возвращаемся къ эпохѣ "Много шуму изъ ничего", но какой путь прошли мы, и какъ все теперь измѣнилось. Куда дѣлось безум³е юности, забавныя выходки, любезности и шутки Беатриче и Бенедикта, страсть, скользившая по сердцу однимъ лишь легкимъ дуновен³емъ! Теперь она охватила все существо человѣка и бѣдное сердце трепещетъ. Въ "Бурѣ" мы видѣли возвратъ къ темѣ "Какъ вамъ угодно", но какая разница между добродушнымъ герцогомъ Арденскаго лѣса, забывающимъ несправедливости людей въ общен³и съ природой, и герцогомъ волшебнаго острова, примирившимся съ человѣчествомъ на почвѣ знан³я, которое даетъ ему власть надъ м³ромъ и людьми! Фантаз³я украшаетъ вечернюю пору поэта, какъ украшала его юность, но это - фантаз³я мыслителя, въ которомъ, волшебнымъ видѣн³емъ отражается м³ръ и совѣсть человѣческая! Это - не сонъ въ лѣтнюю ночь, а выстраданный результатъ богатой содержан³емъ жизни. Вѣчная проблема судьбы человѣческой, тревожившая Гамлета, обнаруживавшаяся въ крикахъ ужаса Макбета, уступаетъ мѣсто тихой грусти, спокойной резигнац³и передъ "невѣдомымъ", резигнац³и, распространяющей на м³ръ и на людей животворную струю жалости и прощен³я: "Мы сами созданы изъ того-же вещества, изъ котораго сотканы наши сны, и маленькая жизнь наша окружена сномъ".

  

   We are such stuff

   As dreams are made on, and our little life

   Is rounded with а sleep... ("The Tempest", IV, 1, 166)

  

   Таковъ былъ ростъ, въ самыхъ общихъ чертахъ, ген³я Шекспира. Не мног³е поэты (вѣрнѣе, ни одинъ) охватывали въ своемъ творчествѣ такую громадную область духа, такую безконечную гамму чувства, и немног³е изъ нихъ такъ радикально мѣнялись. У Данте мы видѣли только двѣ манеры: до изгнан³я изъ Флоренц³и и послѣ изгнан³я; до изгнан³я онъ творецъ любовной итальянской поэз³и,авторъ "Vita nuova", послѣ изгнан³я - творецъ "Божественной комед³и". У Гёте - одна манера, только подъ конецъ жизни символизмъ преобладаетъ надъ поэтическимъ образомъ. У Шиллера - одна манера: юношеск³й идеализмъ. У Мицкевича - двѣ манеры: до "Пана Тадеуша" и послѣ "Пана Тадеуша". У Виктора Гюго - одна манера. У Шекспира мы замѣчаемъ не то: у него форма измѣняется вмѣстѣ съ содержан³емъ, языкъ - вмѣстѣ съ мысл³ю, не только въ своей внѣшней оболочкѣ,- въ оболочкѣ стиха,- но также и въ своей сущности, въ движен³и, увлекающемъ мысль. Между языкомъ "Ромео и Джульеты" или "Ричарда III" и языкомъ "Цимбелина" или "Макбета" лежитъ такая же пропасть, какъ между стихомъ первыхъ пьесъ и послѣднихъ. Въ первыхъ произведен³яхъ мысль, при всемъ своемъ богатствѣ и страстности, развивается правильно; логическая послѣдовательность доходитъ до крайнихъ своихъ предѣловъ, разрѣшается въ метафору; языкъ, при всей своей удивительной смѣлости, все-таки правиленъ, классиченъ, ясенъ. Въ послѣднихъ произведен³яхъ мысль выпираетъ форму, раздробляетъ слишкомъ узк³я стѣнки фразы: движен³е фразы слишкомъ медленно, чтобы поспѣвать за потокомъ идей и образовъ; строчка начинается одной идеей, а оканчивается другой, третьей; фраза корчится подъ титаническимъ напоромъ мысли, разражающейся одновременно массой представлен³й, образовъ, впечатлѣн³й, чувствъ.

   Какъ могла совершиться подобная перемѣна? На это можетъ отвѣчать только истор³я жизни Шекспира.

   Тѣмъ не менѣе, нашъ очеркъ истор³и шекспировской критики еще не оконченъ. Рядомъ съ указанными нами изыскан³ями шла другая, не менѣе трудная работа, имѣвшая цѣлью указать на источники, изъ которыхъ Шекспиръ черпалъ свои сюжеты. Эта работа привела къ любопытнѣйшимъ заключен³ямъ, о которыхъ я буду еще имѣть случай говоритъ впослѣдств³и. Затѣмъ, возникло подозрѣн³е: всѣ-ли пьесы, помѣщенныя въ первомъ in-folio, несомнѣнно принадлежатъ Шекспиру? Подозрѣн³е, возникшее сначала вслѣдств³е эстетическихъ соображен³й, вскорѣ подтвердилось фактически. Такимъ образомъ мног³е утверждаютъ, что первая часть "Генриха VI" можетъ принадлежать Шекспиру только условно. Шекспиру, вѣроятно, пришлось быть только однимъ изъ со-авторовъ этой драмы, а "Титъ Андроникъ", вѣроятно, принадлежитъ другому писателю (можетъ быть, Киду); Шекспиръ только кое-гдѣ сдѣлалъ исправлен³я въ этой пьесѣ. "Периклъ" не попалъ въ первое in-folio и это обстоятельство говорило въ пользу того, что эта драма не принадлежитъ Шекспиру. Однако, онъ появился при жизни Шекспира въ издан³и in-quarto и съ именемъ великаго поэта; къ тому-же, въ этой драмѣ, довольно слабой и странной, встрѣчаются мѣстами так³я красоты, которыя могли принадлежать одному только Шекспиру. Вслѣдств³е всѣхъ этихъ соображен³й, англ³йская критика ввела "Перикла" въ число произведен³й великаго поэта, хотя болѣе внимательное изучен³е драмы показало, что Шекспиру можно приписать только тѣ сцены, въ которыхъ появляется Марина. Во всякомъ случаѣ, "Периклъ", какъ и "Титъ Андроникъ", принадлежатъ въ такъ называемымъ "подозрительнымъ" пьесамъ (spurious plays),- такимъ, принадлежность которыхъ Шекспиру нельзя доказать несомнѣнно.

   Этихъ подозрительныхъ, апокрифныхъ пьесъ имѣется довольно много. Истор³я этихъ апокрифовъ очень любопытна. Выше мы уже сказали, что въ третьемъ in-folio 1663 года было напечатано шесть пьесъ: "London prodigal", "Thomas lord Cromwell", "Sir John Oldcastle", "The Puritain","А Iorkshire" Tragedie", "Locrine". Еще раньше, а именно въ 1634 году, книгопродавецъ Ватерсонъ напечаталъ пьесу "Thetwo Noble Kinsmen" съ именемъ Шекспира и Флетчера, и въ 1662 году, другой книгопродавецъ, Киреманъ, выпустилъ, какъ принадлежащую Шекспиру, пьесу "The Birth of Merlin". Съ тѣхъ поръ апокрифныя пьесы Шекспира слѣдуютъ одна за другой довольно быстро. Въ 1664 году книгопродавецъ Чешвиндъ печатаетъ, кромѣ появившихся въ третьемъ in-folio, еще "Перикла", остававшагося неизвѣстнымъ до тѣхъ поръ. Затѣмъ, въ послѣдовательномъ порядкѣ были изданы: "The Merry Devil of Edmonton", "Mucedorus", "Fair Em", "King Edouard", "George-A-Greene" и наконецъ "The Arrangement of Paris". Такимъ образомъ, кромѣ "Перикла" у насъ имѣются пятнадцать пьесъ, которыя приписываются Шекспиру съ большимъ или меньшимъ правомъ. Нѣмецкая критика въ началѣ нынѣшняго столѣт³я, въ особенности Тикъ и Шлегель, привѣтствовали съ восторгомъ эти пьесы и провозгласили ихъ принадлежащими Шекспиру. Лессингъ хотѣлъ поставить "London prodigal" на гамбургской сценѣ; Тикъ перевелъ почти всѣ эти пьесы на нѣмецк³й языкъ и помѣстилъ ихъ рядомъ съ несомнѣнными произведен³ями Шекспира въ своемъ прекрасномъ издан³и. Шлегель былъ увѣренъ, что "Кромвель", "Сэръ Джонъ Ольдкестль" и "²ориширская трагед³я",- лучш³я, самыя зрѣлыя произведен³я Шекспира. Ульрици находилъ шекспировск³й юморъ въ "Локринѣ" и спрашивалъ нѣсколько наивно: кто былъ тотъ неизвѣстный намъ Шекспиръ, который могъ написать "Эдуарда III"? Тѣмъ не менѣе, съ нѣмецкими увлечен³ями шекспировская критика давнымъ давно покончила. За исключен³емъ "Эдуарда III" и "Двухъ благородныхъ родственниковъ", о которыхъ споръ еще возможенъ и имѣетъ нѣкоторый смыслъ, всѣ друг³я "подозрительныя" пьесы окончательно признаны подложными и сданы въ архивъ. Для выяснен³я того, на какихъ основан³яхъ все это совершилось, мнѣ приходится сказать нѣсколько словъ о нѣкоторыхъ изъ этихъ пьесъ.

   Въ старинной драматической литературѣ Англ³и давно извѣстна пьеса "Fair Em" (Прекрасная Эмма). Авторъ этой пьесы неизвѣстенъ. Предан³е приписывало ее поперемѣнно то Грину, то Шекспиру. Библ³отекарь короля Карла I-го, вѣроятно случайно или по незнан³ю, велѣлъ переплести "Fair Em" вмѣстѣ съ другими подложными пьесами въ одинъ томъ и надписалъ: "Shakespear, vol. I". Съ тѣхъ поръ все больше и больше укоренялось мнѣн³е, что пьеса эта принадлежитъ перу Шекспира. Особенно горячимъ защитникомъ этого мнѣн³я выступилъ Симпсонъ,- одинъ изъ извѣстнѣйшихъ шекспирологовъ. Свою защиту Симпсонъ обставляетъ слѣдующаго рода аргументац³ей.

   Гринъ въ своемъ предсмертномъ памфлетѣ "Groatsworth of Wit" обвиняетъ Шекспира въ плаг³аторствѣ, называетъ его "Iohannes Factotum", съ сердцемъ тигра подъ кожей актера". Этотъ злостный отзывъ Грина станетъ понятенъ, когда мы вспомнимъ, что Гринъ видѣлъ въ Шекспирѣ чрезвычайно опаснаго соперника. Опасен³я Грина, совѣтовавшаго своимъ собратьямъ по перу,- Марло, Нэшу, Пилю,- въ виду возроставшей популярности Шекспира, бросить неблагодарное ремесло драматурга, вполнѣ оправдались: не прошло и нѣсколько лѣтъ, какъ Шекспиръ отодвинулъ на задн³й планъ всѣ "университетск³я перья" (university pen), не исключая и самаго Бенъ-Джонсона. Такимъ образомъ, вражда между Шекспиромъ и кружкомъ Грина можетъ считаться исторически доказаннымъ фактомъ. Слѣды этой вражды замѣтны и въ различныхъ другихъ намекахъ того же Грина. Такъ, въ, своихъ предислов³яхъ и посвящен³яхъ Гринъ то и дѣло намекаетъ на какихъ-то своихъ литературныхъ враговъ, преслѣдовавшихъ его клеветой, осмѣивавшихъ его бѣлый стихъ и обкрадывавшихъ его произведен³я. По мнѣн³ю Симпсона, однимъ изъ такихъ враговъ былъ Шекспиръ. Въ подтвержден³е этого предположен³я, Симпсонъ указываетъ на памфлетъ "Планетомах³я", въ которомъ Гринъ выводитъ на сцену злого и мстительнаго лицемѣра Вальдрако, подкупающаго наемнаго уб³йцу, чтобы отравить своего зятя и убить его отца, графа Чел³о. Симпсонъ обращаетъ вниман³е на то, что Вальдрако надѣленъ тѣми же дурными качествами, которыя Гринъ, въ разныхъ мѣстахъ своихъ сочинен³й, приписываетъ неизвѣстному врагу, соединявшему въ своемъ лицѣ актера и драматическаго писателя, т. е. Шекспиру. Въ началѣ своей драматической дѣятельности Гринъ былъ осмѣянъ двумя неизвѣстными драматургами. Однимъ изъ нихъ былъ Марло. Это былъ другой? Симпсонъ старается доказать, что этотъ другой былъ Шекспиръ. И доказываетъ это слѣдующимъ образомъ: въ предислов³и къ "Farewell to Follie" Гринъ негодуетъ на какую-то пьесу, авторъ которой заставляетъ героя и героиню подкрѣплять текстами св. писан³я свои любовныя объяснен³я. Бернгардъ доказалъ, что эта пьеса есть "Fair Еm" и что она носитъ на себѣ несомнѣнные слѣды подражан³я "Бэкону" Грина. Слѣдовательно, еслибы можно было доказать, что "Fair Em" принадлежитъ Шекспиру, то и вражда Грина къ Шекспиру получила бы несомнѣнное фактическое подтвержден³е. Симпсонъ и старается доказать это, ссылаясь на то, что и по языку, и по драматическимъ пр³емамъ "Fair Em" достойна назваться Шекспировскимъ произведен³емъ. Но почему эта пьеса возбудила такое негодован³е Грина? Потому,- отвѣчаетъ Симпсонъ,- что это не просто драма, а аллегорическая сатира, гдѣ подъ именемъ Мандевиля, переходящаго отъ одной возлюбленной къ другой и въ концѣ-концовъ отвергаемаго всѣми, изображенъ Гринъ колеблющ³йся между драмой и романомъ и не успѣвающ³й ни тутъ, ни тамъ. Гринъ, конечно, узналъ себя въ Мандевилѣ и отсюда - его негодован³е на "Fair Em". Никакихъ другихъ доказательствъ принадлежности этой пьесы Шекспиру Симпсонъ не представляетъ.

   Всѣ старан³я остроумнаго шекспиролога остались напрасными съ тѣхъ поръ, какъ мы узнали, кто былъ дѣйствительный авторъ "Fair Em". Въ настоящее время несомнѣнно доказано, что авторомъ этой пьесы былъ Робертъ Вильсонъ, актеръ труппы Лейстера, извѣстный комикъ, славивш³йся своими быстрыми и остроумными отвѣтами; онъ не только былъ талантливый актеръ, но и драматическ³й писатель, и не разъ защищалъ сцену отъ нападокъ своихъ собрат³й. Онъ написалъ между прочимъ памфлетъ "Martin Mar-Sixtus", гдѣ жестоко осмѣялъ Грина. Гринъ въ свою очередь отмстилъ Вильсону не менѣе жестоко, осмѣявши "Fair Em".

   Совершенно такой же родъ доказательствъ былъ примѣненъ и къ другой пьесѣ, приписываемой Шекспиру, къ "Пуританкѣ". "Пуританка" есть не болѣе какъ фарсъ, какихъ Шекспиръ никогда не писалъ. Развязкой своей она напоминаетъ мольеровскихъ "Précieuses ridicules" и является сатирой на пуританское лицемѣр³е. Но во всякомъ случаѣ, этотъ фарсъ - любопытная картина англ³йскихъ нравовъ XVI столѣт³я. Сюжетъ взятъ изъ дѣйствительности: аналогическ³й фарсъ былъ устроенъ въ самомъ дѣлѣ драматургомъ Джоржемъ Пилемъ, однимъ изъ предшественниковъ и враговъ Шекспира. Однажды Пиль съ компан³ей друзей остановился на постояломъ дворѣ близь Оксфорда. Пьяная компан³я принимается бражничать. Но у Пиля нѣтъ ни копѣйки. Какъ быть? Онъ прячетъ шпагу съ золотой рукояткой одного изъ присутствующихъ подъ скамью. Когда пришло время разставаться, исчезновен³е шпаги обнаружилось. Пиль вызывается найти шпагу во что бы то ни стало. Онъ ѣдетъ верхомъ въ Оксфордъ и привозитъ оттуда одного изъ своихъ пр³ятелей, который, въ качествѣ колдуна, указываетъ на мѣсто, гдѣ находится шпага. Собственникъ шпаги щедро вознаграждаетъ колдуна, который дѣлится деньгами съ Пилемъ. Все это приключен³е, всѣ эти продѣлки Пиля пересказаны въ пьесѣ. "Пуританка" была напечатана въ 1607 г. Если предположить, что она была написана лѣтъ двадцать раньше, то ея принадлежность Шекспиру вѣроятна. Предположен³е это тѣмъ болѣе допустимо на первый взглядъ, что этотъ фарсъ есть сатира, направленная явно противъ Пиля. Пиль одно время пользовался большимъ успѣхомъ и былъ провозглашенъ "Атласомъ поэз³и" своимъ другомъ Нэшемъ, который тутъ же издѣвается надъ "Гамлетомъ". Такимъ образомъ и здѣсь, если вѣрить нѣкоторымъ комментаторамъ, выступаетъ наружу вражда кружка Грина, Нэша, Пиля къ Шекспиру; предполагается, что на нападки этого кружка Шекспиръ въ свою очередь отвѣчалъ жестокими насмѣшками и съ этой цѣлью, между прочимъ, написалъ и "Пуританку". Но если принять во вниман³е языкъ, драматическ³й пр³емъ, слабое изображен³е характеровъ, ничтожество сюжета, то по необходимости придется заключить, что Шекспиръ неповиненъ въ этомъ фарсѣ, тѣмъ болѣе, что велик³й драматургъ едва ли имѣлъ время и склонность заниматься такой мелкой и личной полемикой съ врагами, которыхъ безсилье и безъ того было очевидно. Никакого другого литературнаго значен³я "Пуританка" не имѣетъ. Появлен³е другой подозрительной пьесы, "Арденъ изъ Февершэма", объясняется точно также литературными побужден³ями, хотя и другого характера. По своимъ литературнымъ пр³емамъ она рѣзко противорѣчитъ классической модѣ того времени. И дѣйствительно, единственное, но значительное достоинство этой драмы заключается въ крайнемъ реализмѣ картины англ³йскихъ нравовъ. Вся англ³йская жизнь XVI столѣт³я представляется здѣсь точно въ зеркалѣ, со всѣми своими мрачными, отрицательными сторонами. Это вполнѣ "бытовая" драма, въ родѣ "Горькой Судьбины" Писемскаго, "Грѣхъ да бѣда на кого не живетъ" Островскаго или "Власти Тьмы" графа Л. Н. Толстого. Не только въ провинц³и, но и въ самомъ Лондонѣ жизнь частныхъ лицъ ничѣмъ не была гарантирована, грабежъ практиковался съ ужасающею смѣлостью. Вмѣстѣ съ наступлен³емъ сумерокъ запирались всѣ лавки. Улицы не были освѣщены; въ темнотѣ, "старинное воровство" (old filching) вступало въ свои права. За нѣсколько фунтовъ можно было нанять разбойника, который убивалъ всякаго, на кого ему указывали. Понятно, что страсти, при такомъ порядкѣ вещей, были разнузданы выше всякой мѣры, тѣмъ болѣе, что и въ высшемъ обществѣ правы были не лучше. Извѣстно, какъ просто Генрихъ VIII освобождался отъ одной жены, когда намѣревался жениться на другой. Въ одно прекрасное утро лордъ Лейстеръ возымѣлъ намѣрен³е жениться на лэди Эссексъ, которая была замужемъ. Не долго думая, онъ отравляетъ лорда Эссекса, и леди Эссексъ становится леди Лейстеръ. Понятно, что эти правы, узаконенные въ высшемъ обществѣ и даже при дворѣ, проникали и ниже. Семейная драма, разыгрывавшаяся при дворѣ, распространялась на средн³й классъ и даже на народъ. Одинъ изъ такихъ случаевъ послужилъ темой для драмы "Арденъ изъ Февершэма". Нѣкая провинц³алка, подчиняясь всеобщей модѣ, приказываетъ убить своего мужа и выходитъ за лакея. Въ авторѣ видно много наблюдательности, онъ несомнѣнно человѣкъ очень талантливый, хотя неумѣло, наивно пользуется своимъ талантомъ; литературная неопытность автора видна на каждомъ шагу; по манерѣ, языку, пр³ему она, конечно, въ гораздо большей степени напоминаетъ Шекспира, въ особенности юношеской эпохи, чѣмъ Пиля или даже Марло. На этомъ основан³и нѣкоторые критики, какъ напримѣръ, Тикъ, Ульрици, Найтъ, приписываютъ ее Шекспиру. Вышла она въ 1592 году безъ имени автора, но написана, вѣроятно, гораздо раньше; значитъ, во всякомъ случаѣ, она можетъ принадлежать только тому времени, когда были написаны "Титъ Андроникъ", "Генрихъ VI" и "Комед³я ошибокъ". Уже одно это обстоятельство рѣшаетъ вопросъ отрицательно: невозможно предположить, чтобы юноша Шекспиръ, еще совершенно не овладѣвш³й своимъ талантомъ, могъ написать произведен³е такой художественной простоты и такой трагической силы одновременно съ "Комед³ей Ошибокъ".

   Точно также невѣроятно, чтобы Шекспиръ, достигш³й полной зрѣлости своего таланта, могъ написать такую первобытную по своей постройкѣ пьесу, какъ "²оркширская трагед³я". Пьеса эта - въ одномъ актѣ, написана очевидно крайне поспѣшно и небрежно и имѣетъ видъ или сценар³я, или, въ крайнемъ случаѣ, эскиза, хотя сюжетъ не такъ богатъ содержан³емъ, чтобы можно было, даже при большой ловкости, выкроитъ изъ него пятиактную драму. Тѣмъ не менѣе, въ этомъ эскизѣ встрѣчаются изрѣдка поразительныя красоты, заставивш³я нѣкоторыхъ критиковъ полагать, что эта трагед³я была написана Шекспиромъ. Болѣе подробный и внимательный анализъ драмы доказалъ, однако, ошибочность такого мнѣн³я. Не входя въ подробности слишкомъ утомительныя и ненужныя, укажу только на главныя обстоятельства. Напечатанная въ первый разъ въ 1608 году, она могла быть написана ни въ какомъ случаѣ не раньше 1605 года, потому что драма является не больше какъ пересказомъ въ драматической формѣ трагическаго событ³я, дѣйствительно имѣвшаго мѣсто въ ²оркѣ въ этомъ году. Стало быть, если она принадлежитъ Шекспиру, то должна быть отнесена къ эпохѣ высшаго разцвѣта его ген³я, къ тому времени, когда были написаны "Отелло" и "Король Лиръ", спустя нѣсколько лѣтъ послѣ появлен³я "Юл³я Цезаря", "Гамлета", "Мѣра за мѣру". Характеръ языка Шекспира того времени намъ хорошо извѣстенъ, но именно онъ-то, главнымъ образомъ, и указываетъ на подложность трагед³и. Въ ней часто встрѣчаются риѳмованные дагрелли, стихъ въ большинствѣ случаевъ слабъ и не можетъ быть поставленъ на ряду не только со стихомъ "Отелло", но даже со стихомъ первыхъ комед³й. Для доказательства непринадлежности этой трагед³и Шекспиру этого,- въ концѣ концовъ,- было бы вполнѣ достаточно, но существуютъ и друг³я причины. Шекспиръ никогда не писалъ пьесъ на "злобу дня", онъ бралъ сюжетъ или изъ англ³йской истор³и, или изъ средневѣковыхъ хроникъ и новеллъ, или изъ Плутарха. Во-вторыхъ, въ трагед³и встрѣчаются небрежности и несообразности, которыхъ Шекспиръ въ своихъ произведен³яхъ никогда не допускалъ. Такъ, въ первой же сценѣ говорится о дѣвушкѣ, очевидно, имѣвшей огромное значен³е въ событ³и, а между тѣмъ дальше объ этой дѣвушкѣ нѣтъ и помину. Герой и героиня не названы по имени и фигурируютъ въ пьесѣ только въ качествѣ мужа и жены. Ни одинъ изъ поступковъ дѣйствующихъ лицъ не мотивированъ достаточно; все совершается внезапно, безъ опредѣленныхъ причинъ, безъ ясно намѣченнаго плана. Трагическ³е моменты нагромождены почти въ такомъ же количествѣ, какъ въ "Титѣ Андроникѣ". Лицо жены, хотя эскизно, невыяснено, но набросано талантливо, въ тонѣ Десдемоны; но мужъ,- главный герой,- представляетъ изъ себя изверга, въ которомъ нѣтъ ничего человѣческаго. Всѣ его неистовства, всѣ его уб³йства - не результатъ душевнаго состоян³я, не слѣдств³е гибельныхъ услов³й жизни, а лишь пьянаго бреда, отъ котораго онъ не въ состоян³и освободиться. Въ пьесѣ сплошь замѣчается еще вл³ян³е Кида и Марло. Наконецъ, нельзя забыть и того, что реализмъ въ той формѣ, въ какой онъ появился въ бытовой англ³йской трагед³и, реализмъ "²оркширской трагед³и" и "Ардена изъ Февершэма", совершенно на гармонировалъ съ шекспировымъ творчествомъ, шелъ въ разрѣзъ съ его художественнымъ идеаломъ. "Драматическое воспроизведен³е недавно совершившихся и всѣмъ извѣстныхъ фактовъ,- замѣчаетъ по этому поводу проф. Стороженко,- непремѣнно стѣсняло бы его фантаз³ю, не позволило бы ему окружать своихъ героевъ поэтическимъ ореоломъ и вложить въ ихъ уста тѣ глубок³я нравственныя идеи, которыми мы восхищаемся въ его произведен³яхъ. Вотъ почему всѣ попытки установить связь между Шекспиромъ и бытовой трагед³ей остаются до сихъ поръ тщетными и, надо полагать, останутся таковыми и завсегда". Уступку можно сдѣлать только въ одномъ: въ крайнемъ случаѣ можно согласиться, что въ трехъ-четырехъ мѣстахъ "²оркширской трагед³и" видна рука великаго драматурга. Можно поэтому предположить, что трагическ³й случай, имѣвш³й мѣсто въ ²оркѣ, сильно заинтересовалъ тогдашнюю публику. Антрепренеры театра Глобусъ хотѣли эксплоатировать этотъ интересъ; одному изъ второстепенныхъ драматурговъ было поручено написать небольшую пьесу на этотъ сюжетъ. Написанная пьеса была прочитана Шекспиромъ, въ трехъ-четырехъ мѣстахъ наскоро исправлена и въ такомъ видѣ попала на сцену, а потомъ - и въ печать. Но это предположен³е не подтверждается никакими фактическими доказательствами. Нѣсколько въ иномъ видѣ представляется вопросъ объ "Эдуардѣ III". Въ первый разъ эта пьеса была издана въ 1596 году in-quarto, безъ имени автора. Она обратила на себя вниман³е только въ концѣ XVIII вѣка, но Стивенсъ отвергъ ея принадлежность Шекспиру. Вторично объ ней заговорили въ сороковыхъ годахъ, когда Найтъ въ своемъ "Pictorial Shakespeare" указалъ на аналог³ю "Эдуарда III"^й съ съ несомнѣнными пьесами Шекспира. И дѣйствительно, "Эдуардъ ²²²", несмотря на значительную неровность тона, на слабость нѣкоторыхъ сценъ, представляетъ собою явлен³е во всякомъ случаѣ замѣчательное. Три сцены, гдѣ графиня Салисбери является главнымъ дѣйствующимъ лицомъ, удивительны по языку, по сценическому движен³ю, по своимъ психологическимъ особенностямъ. По фактурѣ эти сцены напоминаютъ "Ромео и Джульету" и "Безплодныя усил³я любви": тотъ же ритмъ, то же богатство риѳмы, та же изысканность и та же картинность. Извѣстно, что тогда была мода на эвфуизмъ. Въ такомъ именно тонѣ говоритъ и Эдуардъ о графинѣ Салисбери: "Она стала гораздо красивѣе съ тѣхъ поръ какъ я здѣсь. Ея голосъ, съ каждымъ словомъ, произносимымъ ею, становится болѣе серебристымъ, ея умъ - болѣе живымъ... Когда она говоритъ о мирѣ, мнѣ кажется, что ея языкъ посадитъ въ тюрьму войну; когда она говоритъ о войнѣ, она способна вызвать Цезаря изъ его римской могилы. Мудрость - безумье, если она не на ея устахъ. Красота - ложь, когда ея нѣтъ на ея миломъ лицѣ. Лѣто существуетъ только въ ясности ея взгляда; зима является только тогда, когда она съ презрѣн³емъ относится къ вамъ". Вся эта страстная аффектац³я находится также и въ шекспировыхъ сонетахъ. Развѣ не тотъ же ли самый образъ встрѣчаемъ мы въ ХСѴ²²² сонетѣ?

  

   Какъ было на зиму похоже это время,

   Которое провелъ съ тобой я не вдвоемъ!

   Что за морозъ и мракъ спускалися, какъ бремя,

   И какъ все вкругъ въ глазахъ глядѣло декабремъ! (Пер. Гербелл).

  

   Но кромѣ этихъ аналог³й, можетъ быть случайныхъ, въ "Эдуардѣ III" встрѣчаются мѣста, напоминающ³я шекспировск³я хроники, въ особенности ранней эпохи. Это-то именно обстоятельство и заставило многихъ критиковъ, и въ томъ числѣ Ульрици, пр³йти въ заключен³ю, что "Эдуардъ III" принадлежитъ Шекспиру. Если это такъ,- въ чемъ, однако, позволительно сомнѣваться,- то эта драма, во всякомъ случаѣ, принадлежитъ къ самой ранней эпохѣ его творчества. Необходимо прибавить, что проф. Дел³усъ включилъ ее въ текстъ Шекспира, изданный фирмой Касселя. Желая обѣяснить причину, почему "Эдуардъ III" никогда не былъ признанъ Шекспиромъ, хотя и печатался нѣсколько разъ при его жизни, Ульрици предполагаетъ, что Шекспиръ боялся оскорбить щепетильность короля Якова I-о, подписываясь подъ произведен³емъ, въ которомъ такъ много насмѣшекъ надъ шотландцами. По той же причинѣ,- говоритъ Ульрици,- "Эдуардъ III" не попалъ и въ in-folio 1623 года. Франсуа Гюго къ этому объяснен³ю прибавляетъ еще слѣдующее. Въ "Эдуардѣ III" насмѣшка направлена не только на шотландцевъ, но также и на весь домъ Стюартовъ, въ лицѣ родоначальника этого дома Давида II. Понятно, что простой актеръ, какимъ былъ Шекспиръ, дороживш³й королевскимъ покровительствомъ, не могъ рисковать всѣмъ своимъ будущимъ изъ-за нѣсколькихъ насмѣшекъ, когда-то сказанныхъ имъ по адресу королевскаго дома, водворившагося теперь на англ³йскомъ престолѣ.

   Сюжетъ "Локрина",- еще одной апокрифной драмы,- заимствованъ изъ доисторической эпохи. Одна бретонская хроника Х²-го столѣт³я разсказываетъ, что первая колон³я, поселившаяся на островѣ Альб³онѣ, была колон³я троянцевъ, подъ предводительствомъ Брута, праправнука Энея. Сынъ этого Брута,- Локринъ,- унаслѣдовалъ послѣ отца всю Легр³ю, впослѣдств³и названную Англ³ей. Вскорѣ напали на Британ³ю гунны подъ предводительствомъ короля Гумбера. Локринъ разбилъ гунновъ, овладѣлъ ихъ лагеремъ и взялъ въ плѣнъ дочь скиѳскаго царя, захваченную Гумберомъ въ Герман³и, прекрасную Эстрильду. Въ то время Локринъ былъ уже помолвленъ съ леди Гвендоленъ, дочерью герцога Корнуэльскаго Коринея. Страшась Коринея, побѣдившаго нѣкогда великана Гогмагога, онъ рѣшился повѣнчаться съ Гвендоленъ и скрыть свою любовь къ Эстрильдѣ. Отъ законнаго брака у него родился сынъ Маданъ; отъ Эстрильды родилась дочь Сабренъ или Савернъ. Послѣ смерти Коринея, Локринъ разошелся съ Гвендоленъ и женился на Эстрильдѣ. Сгорая местью, Гвендоленъ пошла войной на него. Войска Локрина были разбиты на голову и самъ Локринъ убитъ. Торжествующая Гвендоленъ приказала бросить Эстрильду и Савернъ въ рѣку, которая съ тѣхъ лоръ получила назван³е Саверна. Этотъ сюжетъ драматизировалъ авторъ "Локрина", очень впрочемъ неумѣло. Драма написана бѣлымъ стихомъ, въ однообразномъ тонѣ, съ множествомъ эпизодовъ и интермед³й, символизирующихъ разныя событ³я драмы. Сюжетъ усложняется искусственно введеннымъ въ драму фарсомъ въ духѣ дошекспировской эпохи. Въ этомъ фарсѣ какъ бы отражаются событ³я драмы, но только въ смѣшномъ и каррикатурномъ видѣ, такъ что на первый взглядъ можетъ показаться, что этотъ фарсъ пародируетъ драму. Вся она и по замыслу, и по выполнен³ю рѣзко отличается отъ обычной шекспировой манеры. Невозможно даже и предположить, чтобы Шекспиръ, хотя бы мѣстами, исправилъ эту драму.

   Тикъ приписываетъ Шекспиру не только "Локрина", но и "Лорда Кромвеля". Англ³йская же критика, однако, высказалась единодушно за подложность этой пьесы и приписываетъ ее нѣкоему Вильяму Смиту, второстепенному, теперь уже совершенно забытому, драматургу,- безъ достаточныхъ, однако, на то основан³й. Нельзя, тѣмъ не менѣе, не согласиться съ мнѣн³емъ англ³йскихъ критиковъ. Авторъ "Гамлета" не могъ написать эту хронику, не имѣющую единства дѣйств³я, очень слабую по выполнен³ю, безъ движен³я, безъ жизни. Нельзя даже допустить, какъ это дѣлаютъ нѣкоторые, что Кромвель могъ быть написанъ Шекспиромъ въ самый ранн³й пер³одъ его дѣятельности. Однако, характеръ самого Кромвеля задуманъ удачно. Этотъ министръ-плебей, обезчещенный, пытаемый, осужденный палатой лордовъ и тайно казненный въ Тоуэрѣ, является дѣйствительно трагической фигурой, тѣмъ болѣе, что авторъ съумѣлъ найти въ этомъ преступникѣ человѣка независимаго, гордаго, прекраснаго друга, почтительнаго сына, нѣжнаго отца.

   О другихъ апокрифахъ не стоитъ распространяться. Всѣ они, во всякомъ случаѣ, не могли быть написаны Шекспиромъ не только потому, что эти пьесы слабѣе всѣхъ самыхъ слабыхъ первыхъ его опытовъ, но и потому также, что совершенно не подчиняются услов³ямъ его драматической системы. Между тѣмъ, однако, существуетъ одна драма,- "Два благородные родственника", признанная почти всѣми критиками, какъ принадлежащая частью Шекспиру. Въ Шекспировой критикѣ установилось мнѣн³е, что эта драма написана была Шекспиромъ въ сотрудничествѣ съ Флетчеромъ, передъ смертью великаго поэта. Путемъ анализа стиха удалось даже выдѣлить сцены, написанныя Шекспиромъ, отъ сценъ, написанныхъ Флетчеромъ. Однимъ словомъ, "Два благородные родственника" находятся въ тѣхъ же самыхъ услов³яхъ, въ какихъ находится "Генрихъ VIII", который только отчасти принадлежитъ Шекспиру. Объ этихъ пьесахъ я буду имѣть еще случай говорить подробнѣе.

  

  

   Во всей англ³йской истор³и не найдется, можетъ быть, такой блестящей эпохи, какою была эпоха царствован³я королевы Елисаветы. Рѣшившись водворить миръ и спокойств³е въ растерзанной религ³озными распрями Англ³и, она цѣлымъ рядомъ жестокихъ, но энергическихъ мѣръ упрочила преобладан³е протестантизма и, благодаря ея находчивости и энерг³и, Англ³я вскорѣ стала во главѣ континентальныхъ государствъ, примкнувшихъ къ реформѣ. Она сдѣлалась какъ бы естественной покровительницей враговъ католицизма во всей Европѣ,- въ Шотланд³и, во Франц³и, въ Швец³и, въ Нидерландахъ, въ Герман³и, въ Дан³и, въ Швейцар³и. Въ этомъ заключается главная причина велич³я Англ³и того времени: протестантск³й фанатизмъ, соединенный съ нац³ональной гордост³ю,- вотъ двигательная пружина того упорнаго англ³йскаго патр³отизма, съ помощью котораго можно было, безъ особенныхъ усил³й, поработить Шотланд³ю и Ирланд³ю и занять въ Европѣ такое первенствующее мѣсто.

   Заслуга эта тѣмъ болѣе значительна, что королева Елисавета въ своей дѣятельности мало руководствовалась личнымъ религ³ознымъ чувствомъ и всегда подчиняла это чувство соображен³ямъ спец³ально политическаго характера. Дѣйствуя въ духѣ своего времени, она жестоко преслѣдовала католиковъ, мѣшавшихъ упрочен³ю протестантизма въ Англ³и, но не давала поблажки и протестантамъ, диссидентамъ, пуританамъ, индепендентамъ, переступавшимъ, изъ излишняго усерд³я, за предѣлы, на которыхъ королева хотѣла остановиться, и не признававшимъ епископства, юрисдикц³и духовныхъ судовъ, обрядности. Какъ противъ однихъ, такъ и противъ другихъ Елисавета обнародовала цѣлый рядъ законоположен³й, которыя, несмотря на ихъ жестокость, оправдываются обыкновенно услужливыми историками политической необходимостью. Какъ подобныя мѣры могли отразиться въ будущемъ на государственной жизни нац³и? На этотъ вопросъ Галламъ, въ своей "Constitutional History", даетъ слѣдующ³й отвѣтъ: "Послѣ себя Елисавета оставила церковь въ такомъ положен³и, которое не говоритъ въ пользу государственной мудрости ея руководителей. Сорокъ лѣтъ постоянныхъ преслѣдован³й диссидентовъ увеличили ихъ число, ихъ популярность окрѣпла, ихъ вражда противъ власти сдѣлалась еще болѣе непримиримой". Въ такомъ порядкѣ вещей заключался зародышъ будущей грозной революц³и, которая и вспыхнула съ такой страшной силой при второмъ королѣ изъ дома Стюартовъ.

   Эта религ³озная тиран³я была на руку деспотизму политическому, потому что занятыя преслѣдован³емъ католиковъ, обѣ протестантск³я парт³и - англиканская и пуританская,- предоставили полную свободу дѣйств³я деспотической власти. Благодаря такъ называемой Звѣздной Палатѣ, оправдывавшей обвиненнаго, когда это было угодно двору, или присуждавшей его къ огромнымъ штрафамъ или къ заключен³ю въ тюрьму на неопредѣленное время, драгоцѣннѣйшая изъ англ³йскихъ политическихъ гарант³й, институтъ джюри въ дѣйствительности не существовалъ, такъ что Галламъ имѣлъ полное право сказать, что "въ дѣлахъ политическихъ нашъ судъ мало отличался отъ настоящей разбойничей шайки".

   Елисавета болѣе заботилась о кошелькѣ своихъ подданныхъ, чѣмъ о ихъ свободѣ. Ея чрезвычайная экономность позволяла ей покрывать всѣ расходы обыкновенными доходами короны, и она рѣдко прибѣгала,- если не считать войны съ Испан³ей въ концѣ ея царствован³я,- къ чрезвычайному кредиту парламента, а это, въ свою очередь, позволяло ей не созывать парламента, не совсѣмъ благопр³ятнаго ей. По нѣкоторымъ признакамъ можно было, однакоже, заключить, что англичане не совсѣмъ еще потеряли воспоминан³е о своихъ древнихъ привилег³яхъ, и, несомнѣнно, вступились бы за нихъ, еслибы не религ³озный кризисъ.

   Тѣмъ не менѣе, хотя царствован³е Елисаветы есть время деспотизма, мѣсто, занятое Англ³ей въ Европѣ, было для англичанъ достаточнымъ вознагражден³емъ за потерю общественной и политической свободы. Невольно забываешь парламентъ и его права, когда видишь Королеву, сопровождаемую такими писателями какъ Шекспиръ и Бэконъ, окруженную такими государственными людьми какъ Борлей, такими моряками какъ Дрэкъ, Гаукинсъ, Форбейтеръ, Ралей, Дэвисъ.

   Промышленность въ царствован³е Елисаветы также значительно расширилась. Фландрск³е эмигранты, уходя отъ ига испанцевъ, поселились въ Англ³и и значительно расширили фабричную дѣятельность. Въ Лондонѣ они замѣнили жалк³я лавчонки съ разнымъ хламомъ, богатыми магазинами, наполненными произведен³ями всѣхъ странъ свѣта. Нельзя также забыть и того, что сама Елисавета открыла 25-го января 1571 года, подъ именемъ Royal Exchange, лондонскую биржу, основанную банкиромъ Томасомъ Грешемомъ.

   И однако, еслибы современный читатель могъ перенестись въ эпоху Елисаветы, то всѣ эти признаки велич³я были бы для него мало замѣтны. За исключен³емъ Ирланд³и и Шотланд³и, населен³е страны не превышало населен³я теперешняго Лондона. Страна была плодородна, но сельское хозяйство находилось въ самомъ первобытномъ состоян³и. Большихъ городовъ почти совсѣмъ не было. Лондонъ и Бристоль, Норвичъ и ²оркъ, Плимутъ и Ковентри были отдѣлены другъ отъ друга большими пространствами совершенно дикой страны; необработанныя поля, болота, дремуч³е лѣса,- вотъ въ общихъ чертахъ видъ, представляемый тогдашней Англ³ей. Постройка одного изъ теперешнихъ броненосцевъ поглотила бы весь годовой государственный доходъ того времени.

   Дворянство, тѣмъ мы менѣе, было богато и могущественно, средн³й классъ начиналъ пр³обрѣтать значен³е, народъ былъ бѣденъ и невѣжественъ. Внутренность страны не представляла никакого интереса для путешественника. Города были опоясаны стѣнами и башнями, славились своими церквами, были богаты древностями и образовывали значительные торговые центры. Старые города, въ родѣ ²орка или Бристоля, имѣли цѣлыя предмѣст³я монастырей и аббатствъ, съ тѣнистыми, громадными садами; здан³я и сады продолжали существовать, но первыя были необитаемы, а вторые - запущены. Дома, вообще были деревянные, съ выступавшими впередъ верхними этажами, старые - съ рѣшетками въ окнахъ, новые - со стеклами. Однако, кирпичъ и камень, уже и тогда начали входить въ общее употреблен³е, и для постройки каменныхъ домовъ употреблялись въ большинствѣ случаевъ иностранные рабоч³е, потому что они были дешевы. Въ провинц³альныхъ городахъ дома имѣли очень скромный видъ и, по большей части, были покрыты соломой. Дома мѣстныхъ джентри были обнесены стѣной и украшены балконами и башенками. Фасадъ чаще всего разукрашивали юмористическими надписями и рѣзьбой изъ дуба, или же просто онъ былъ выбѣленъ. Улицы были узки, извилисты, грязны, безъ мостовой; по нимъ на свободѣ прохаживались свиньи, всякая домашняя птица, собаки. Нѣкоторые города старались о большей опрятности, но не всегда достигали этого. Вода для домашняго употреблен³я добывалась изъ колодцевъ, или же была проведена по открытымъ стокамъ или деревяннымъ трубамъ къ базарной площадки или къ публичному фонтану. Свинцовыя трубы были изобрѣтены только въ 1538 году и вскорѣ вошли въ общее употреблен³е.

   Внѣ городовъ страна представляла открытую, ничѣмъ не защищенную, необработанную мѣстность, заселенную рѣдкими "бѣдными деревушками, овчарнями и мельницами" ("poor pelting villages, sheep cotes and mills",- какъ говоритъ Шекспиръ). Деревенск³е дома обыкновенно строились въ безпорядкѣ, безъ опредѣленнаго плана, вокругъ широкаго луга съ прудомъ. Кромѣ деревень и поселковъ, въ близьприлежащихъ имѣн³яхъ виднѣлись барск³е дома и усадьбы мѣстныхъ сквайровъ, крѣпко построенныя резиденц³и съ множествомъ фруктовыхъ деревьевъ позади ихъ, со всяческимъ комфортомъ внутри. Красивыя тисовыя деревья, образуя густую тѣнь вокругъ дома и въ садахъ, были драгоцѣнны лѣтомъ. Старинныя деревенск³я церкви норманскаго или готическаго стиля, съ хорошо содержимыми могилами и древними памятниками, придавали пр³ятный видъ ландшафту. Церкви эти зачастую служили убѣжищемъ для бѣглыхъ преступниковъ, которые имѣли право скрываться въ нихъ втечен³е сорока дней, а потомъ, если они были уб³йцы, могли отправляться въ какую угодно чужую страну. Въ 1575 году было всего 8,911 приходскихъ церквей во всей Англ³и, не считая часовенъ и церквей въ оксфордской и бристольской епарх³яхъ.

   Между главными городами существовали или считались существовавшими больш³я дороги; они содержались на счетъ короны, но рѣдко исправлялись, и современники Шекспира, вѣроятно, находили совершенно справедливымъ разсужден³е Грац³ано въ "Венец³анскомъ купцѣ":

  

   Why, this is like the mending of high ways

   In summer, where the ways are fair enongh. V, 1, (264).

  

   т. е. "стоитъ ли лѣтомъ починять больш³я дороги, когда онѣ и безъ того достаточно прекрасны?"

   Выбоины, впадины, ямы вошли въ общую поговорку. Когда Мар³я Стюартъ была переведена изъ Больтонъ-Кэстля въ Рипонъ, то на дорогу въ какихъ-нибудь шестьдесятъ миль потребовалось времени отъ ранняго утра до поздняго вечера въ январск³й день, вслѣдств³е "грязной и тяжелой дороги." Такимъ образомъ, удобно путешествовать могли только богатые, и всякое, болѣе или менѣе длинное путешеств³е было своего рода подвигомъ.

   На нѣкоторыхъ дорогахъ существовали мосты, построенные благочестивыми людьми стараго времени; были и так³е, о происхожден³и которыхъ ходили легенды, какъ напримѣръ, легенда о мостѣ черезъ рѣку Лонъ, въ Вестморландѣ, построенномъ будто бы д³аволомъ. Каменные мосты были узки и круты, за исключен³емъ мостовъ черезъ мелк³я рѣчки,- съ арками, домами и часовнями. Въ большихъ центрахъ существовали просторные и хорошо устроенные постоялые дворы, гдѣ легко могли помѣститься триста человѣкъ проѣзжихъ съ ихъ слугами и лошадьми. Въ этихъ постоялыхъ дворахъ, съ ихъ широковѣщательными вывѣсками, можно было встрѣтить людей всякаго рода, зван³й и положен³й. Здѣсь останавливался джентельменъ съ небольшимъ количествомъ слугъ, таскавш³й съ собой половину своего имущества; рыцарь сосѣдняго графства или мѣщанинъ по пути въ Лондонъ, истрачивающ³й два шиллинга въ день; бѣдный студентъ съ тощей лошаденкой, отправляющ³йся въ Оксфордъ или Тэмиль,- захудалый и заучивш³йся; епископъ, объѣзжающ³й свою епарх³ю, ожидаемый подчиненными съ ястребами и гончими собаками для развлечен³я въ дорогѣ; свѣтск³й франтъ, попавш³й невзначай въ провинц³ю; проситель, поспѣшающ³й въ Вестминстеръ или въ ²оркъ; раненые солдаты, уличные пѣвцы, музыканты, странствующ³е актеры или утомленные пѣшеходы, платящ³е по одному пени за ночлегъ. Многихъ сценъ подобнаго рода могъ быть свидѣтелемъ Шекспиръ въ самомъ Стратфордѣ,- небольшомъ торговомъ центрѣ между Оксфордомъ и Бирмингэмомъ. Одну изъ такихъ дорожныхъ сценъ старой Англ³и онъ воспроизвелъ съ характерными подробностями въ такъ называемомъ "Введен³и" (induction) въ комед³и "The taming of the shrew" ("Усмирен³е строптивой"); нѣкоторыя сцены этой жизни живо схвачены съ натуры въ "Merry wifes of Windsor" (Веселыя виндзорск³я кумушки). Вообще эта жизнь старой Англ³и отразилась съ необыкновенной яркостью въ тысячѣ подробностей въ его произведен³яхъ.

   Въ первые годы царствован³я Елисаветы почтовыя сообщен³я находились въ самомъ первобытномъ состоян³и. Королева Мар³я Тюдоръ (прозванная bloody - кровавая) первая устроила правильное почтовое сообщен³е между Лондономъ и Бервикомъ. Второе сообщен³е было устроено между Лондономъ и Дувромъ. Въ большинствѣ случаевъ отправители писемъ посылали ихъ съ своими слугами или съ дилижансами, похожими на фургоны для перевозки мебели, ходившими до Эксетера на западъ и до ²орка - на сѣверъ. Послѣ Армады была устроена лошадиная почта въ каждомъ городѣ и пѣшая въ каждомъ приходѣ для тѣхъ, кто жилъ "поблизости церкви". Болѣе или менѣе правильное почтовое сообщен³е было устроено, однако, только при Яковѣ I.

   Не болѣе одной четверти пространства земли было обработано; остальная часть земли была занята лѣсами, болотами и пастбищами. Шекспиръ, устами Цереры въ "Бурѣ" говоритъ о "bosky acres and unshrubb'd downs" (o десятинахъ, покрытыхъ лѣсомъ и голыхъ, песчаныхъ холмахъ). Въ Англ³и въ эпоху Елисаветы считалось до восьмидесяти шести громадныхъ лѣсовъ. Нѣкоторые изъ нихъ тянулись на необозримыя пространства. Арденск³й лѣсъ, напримѣръ, тянулся отъ Северна вплоть до Трента; Шервудск³й занималъ чуть-ли не весь ²оркшайръ.

   Если болота и лѣса напоминали современникамъ Елисаветы давнишнее, не особенно блестящее прошлое, то монастыри и аббатства, упраздненные еще Генрихомъ VIII, наводили ихъ на грустныя мысли о сравнительно недавнихъ церковныхъ раздорахъ, между тѣмъ какъ украшенные зубцами стѣны замковъ были единственными свидѣтелями прежняго могущества гордой аристократ³и и теперешней