Тургенев Иван Сергеевич - Письма 1862-1864, Страница 11 - Книги

té si bonne pour elle. Quant à moi, j'espère bien que vous ne doutez pas des sentiments d'affection inaltérable que je vous ai voués. Rappelez-moi, s'il vous plaît, au souvenir de tous les vôtres.

J. Tourguéneff.

1482. H. В. ЩЕРБАНЮ

1(13) июля 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

1 (13) июля 1863.

Schillerstrasse, 277.

Любезнейший Щ<ербань>, Вы просто такой молодец, что и сказать нельзя: комиссии мои исполняются с быстротою молнии - и я не знаю, как благодарить Вас. Номер "Времени" получен с "роковой" статьей¹; завтра я Вам возвращу эту статью вместе с статьей "Русского вестника" и началом романа Писемского, который мне чрезвычайно нравится². За предложение выслать мне "День" большое спасибо: точно, И. Аксаков - благороднейший человек. Ваше предложение переписать "Призраки" очень любезно; но, переписывая, я исправляю, что несколько облегчает эту противную работу или по крайней мере дает ей смысл.

Я принял к сведению eau de goudron; впрочем, мне теперь полегчило. "Норду" желаю всевозможных успехов³. Рассказ в "Искре" забавен; но, заставляя парижских гарсонов говорить по-французски, нельзя им влагать в уста фразы вроде "il ne sort pas de ta vie" и т. д.⁴

Еще раз большое спасибо "за всё и за вся"⁵, и жму Вам крепко руку. Жене Вашей дружески кланяюсь.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

"Galignani"⁶ еще не пришел, но, вероятно, появится сегодня.

1483. ФРИДРИХУ БОДЕНШТЕДТУ

2, 3(14, 15) июля (?) 1863. Баден-Баден

Baden-Baden.

Schillerstrasse, 277.

Ce 15 juillet 1863.

Cher Monsieur,

Revenu d'une petite excursion de deux jours, j'ai été bien agréablement surpris en trouvant votre lettre avec la traduction des cinq pièces de vers de Pouchkine¹. Madame Viardot me charge de vous en témoigner toute sa reconnaissance - et de mon côté je vous prie de recevoir mes remercîments bien sincères pour cette nouvelle preuve de votre complaisance. Il va sans dire que votre traduction est excellente: je profite seulement de votre permission pour vous indiquer quelques petits changements à faire, nécessités par la musique².

Dans: 1) "Beschwörung".

v. 8 - il faut prononcer Leilá - et v. 17 - Leíla. Il {Далее зачеркнуто: fau} serait nécessaire de se tenir à l'une des deux prononciations c. à d. à Leíla.

v. 11. "Bleich, kalt" - la musique demande qu'on mette là un seul mot (en deux syllabes) - ou bien un vers comme celui-ci - "dem bleichen Wintertage gleich".

v. 17. La phrase musicale s'arrête à "durch sie" - ce qui est gauche.

2. "Die Wolke".

v. 4. Au lieu de: "trübst du leis noch" - il faudrait quelque chose comme: "du betriibest" ou: "du betriibst noch".

3. "Das Bliimlein".

v. 2. La musique fait prononcer: "duftlos", cela peut-il se faire?

4. "Die Nacht".

Cette petite pièce est à refaire - et voici pourquoi. La phrase musicale s'arrête complètement après les deux premiers vers:

Мой голос для тебя и ласковый и томный

Тревожит позднее молчанье ночи темной.

Chez vous il y a un enjambement sur le troisième vers. Puis la phrase reprend et s'arrête après le: "горит" - du 4-me vers e(xempli) g(ratia):

Близ ложа моего печальная свеча

Горит.-

Puis dans le dernier vers il faut garder le: "Мой друг... мой нежный друг, люблю... твоя... твоя".- Sans cela il faudrait chanter: "Was mich... so selig macht" etc. Il serait nécessaire de commencer par: "Mein Freund" etc.

5. "Auf Grusiens Hiigel...".

La musique dans le dernier vers:

Что не любить оно не может...

répète ensuite:

Что не любить... не может.

On ne pourrait pas dire: "Unmöglich nicht... zu lieben" - car cela changerait le sens. Il faudrait mettre quelque chose comme: "S'kann nicht umhin... zu lieben".

Bien entendu que je ne vous donne que ce que les Franèais nomment des "monstres"³ - pour qu'avec un attouchement de votre baguette de sorcier vous en fassiez des vers charmants.

Je vous renvoie, selon votre désir, votre manuscrit et une dernière poésie de Feth, qui complète la douzaine⁴. Si Mme V a choisi des compositions de cet auteur, ce n'est pas qu'elle le trouve un grand poète - mais ses vers ont des rythmes nouveaux qui prêtent à la musique.

Voici, mon cher Monsieur, bien des ennuis pour vous, qui dans ce moment ne devez penser qu'à votre santé. Mais je m'encourage à l'idée que vous faites de pareilles traductions en vous jouant. Je me suis fait venir {Далее зачеркнуто: une tra} un exemplaire de votre traduction de Pouchkine - et si la "Туча" et la "Ночная мгла" у vont mieux - nous les prendrons⁵. Mais j'en doute - car les versions que vous avez envoyées sont parfaites.

Encore une fois - mille remercîments et à revoir à Bade. Présentez mes compliments à tous les vôtres et croyez à mes sentiments bien dévoués.

J. Tourguéneff.

P. S. Le 16 juillet, matin.

Je viens de recevoir à l'instant votre seconde lettre avec le reste des pièces de vers⁶. C'est magnifique - et je ne sais plus comment vous remercier. A demain mes observations.

На конверте:

(Königreich Вayem).

Herrn F. Bodenstedt,

Wohlgeboren.

In Reichenhall,

p. adr. d.

Frau Hofräthin

v. Noodt.

1484. ФРИДРИХУ БОДЕНШТЕДТУ

4(16) июля (?) 1863. Баден-Баден

Baden-Baden.

Schillerstrasse, 277.

d. 17 Juli 1863.

Cher Monsieur,

Je commence par vous remercier de nouveau pour votre complaisance et je passe aux observations qui cette fois sont un peu plus nombreuses¹.

No 1. (Flüstern etc.)

v. 5. "Nächtlich Licht" - ce sont deux notes qui se suivent rapidement - et cela ferait lichlich. La 2-de variante des derniers 4 vers est bonne, seulement comme la phrase s'arrête après: "und es gliiht im Hag" - il faut remplacer le M-me vers par quelque chose dans le genre:

"Wollustthränen, susses Kosen".-

No 2. (Stille helle Sternennacht)

Le rythme de l'original est autre. Je me permets de vous envoyer un "monstre":

u. s. w.

Ruhige, heilige Nacht,

Dämmerig scheinet der Mond;

Süss sind die Lippen der Frau

Während der ruhigen Nacht.

2. Freundin, im Dunkel der Nacht

Wie könnt' ich traurig noch sein -

Du bist so hell, wie das Licht

Während der ruhigen Nacht!

3. Freundin, die Sterne sind schön

Und auch die Trauer ist süss,

Du bist das Theuerste mir

In {Далее: зачеркнуто: dieser} der so heiligen Nacht.

Das 2-te und 3-te Couplet - müssen mit dem Wort Freundin, oder einem gleichlautenden anfangen.

No 3. ("Ich starrte und stand...")

v. 3 u. 4 - doivent être à peu près ainsi:

Und da zwischen mir und den Sternen

Sich wob ein vertrauliches Band.

v. 7 et 8. La phrase musicale va jusqu'au bout du vers 7; ii faut donc dire à peu près:

Leis bebten die goldenen Sterne...

Nun lieb ich {Было: Ich lieb nun} sie mehr als zuvor.

No 5. (Mitternächtige Bilder)

Ici aussi le rythme de l'original est autre - il est ainsi:

. Voici un monstre:

Mitternächtige Bilder erscheinen,

Funkeln hell in der schaurigen Nacht -

Doch m ein Auge versteht nicht zu weinen,

Kann nicht fassen die schreckliche Pracht.

No 6. (Puschkin's "Aus fernem Land")

v. 2. "Trieb Heimweh dich" est difficile à prononcer là - car il y a 4 notes très rapides. La même observation s'applique à

v. 13. "Du sprachst: bald küss'" - il faudrait quelque chose comme: "Du hubest an".

v. 14. L'accent musical est sur schattigén - ce qui est impossible.

v. 21. L'observation déjà faite s'applique aussi à:

"So schwand dein Reiz".-

v. 22. Der Accent liegt auf: wie - das geht nicht. La phrase musicale s'arrête après "den du mir" - ce qui doit faire changer le vers. Voici un monstre des 4 derniers vers:

So wundersam, so hingegeben

War nimmer jener schöne Kuss -

Zum Wiedersehn hat ich das Leben -

Es ist genug - das ist Genuss.

Vous voyez, cher Monsieur, que la musique a des exigences très impérieuses - et je me reproche de ne vous avoir pas envoyé des "monstres" dès ma première lettre²: cela vous aurait évité ce double travail. Je vous en fais mes excuses - et je compte sur votre bienveillance - et sur la facilité avec laquelle vous vous jouez des difficultés. (La traduction des Sonnets de Shakespeare est pour moi le nec plus ultra dans son genre³.)

J'espère que votre guérison va bien et que vous nous arriverez ici bien portant et bien dispos. Il est possible que je me sois trompé sur le nom de Mlle Steinbach⁴; - mais c'est une personne de Munich, qui vous connaît beaucoup et que j'ai rencontrée ici chez Mme Schumann. Mme Seebach (l'actrice) est aussi ici - c'est une très aimable personne. Il y a toute une colonie artistique à Bade - et vous y seriez naturellement le bien venu! A propos, le propriétaire des "Deutschen Jahrbiicher" de Berlin, Mr Opponheim, m'a dit qu'il serait enchanté d'insérer dans un No de sa revue un article que vous feriez sur "meine Gesammtwerke". Cela vous conviendrait-il?⁵?

Mille amitiés - à vous de cœur

J. Tourguéneff.

На конверте:

(Königreich Bayern).

Herrn F. Bodenstedt,

Wohlgeboren.

In Reichenhall,

p. adr. der Frau

Hofräthin v. Noodt.

1485. H. В. ЩЕРБАНЮ

5(17) июля 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

17 (5) июля 1863 г.

Schillerstrasse, 277.

Любезнейший Щ<ербань>, посылаю Вам "Взбаламученное море"¹ и "Роковой вопрос"² - с извинением за промедление. Статьи "Русского вестника" о Польше Вы не прислали, потому что я не считаю статьею - перевод статьи из "Quarterly Review"³. "Галиньяни"⁴со вчерашнего дня стал приходить. Пожалуйста, коли можно - "День"⁵. Хотелось бы мне Вам дать прочесть "Призраки", чтоб услышать Ваше мнение ⁶, да не знаю, как это сделать.

До свидания. Будьте здоровы.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1486. Е. Е. ЛАМБЕРТ

6(18) июля 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

18-го/6-го июля 1863.

И сказать нельзя, милая графиня, как же давно я собираюсь к Вам писать - так давно, что, пожалуй, мое письмо Вас уже не найдет более в Петербурге. Так и быть, всё же лучше поздно, чем никогда - хотя Вы мне не сообщаете Вашего нового адресса; но я пишу на имя Вашего мужа в Царское Село. Я даже не могу себе представить, где Вы теперь? Совершили ли желанную Вами поездку к Троице¹? - Продажа Вашего дома, которую я вполне понимаю, смутила меня в том отношении, что я не могу связать теперь с мыслью об Вас никакого "гнезда"; да и сверх того, мне жалко Вашего прежнего гнезда, в котором я провел столько приятных часов. Дайте мне знать о том, где Вы думаете основаться; известите меня также о Вашем здоровье, которое, я надеюсь, по крайней мере не ухудшается.

О себе я, к сожалению, не могу этого сказать. Моя старинная болезнь приняла, недавно тому назад, острый характер - и мне теперь более чем когда-нибудь стало ясно, как мало для меня веселого и светлого впереди. Вылечиться невозможно - остается стараться уменьшать страдания и продолжать ковылять, с грехом пополам, по жизненной дороге, пока не настанет конец всей этой хлопотливой и ничтожной тревоге. Впрочем, я уже и теперь не простираю своего духовного взора далее того дня, в котором живу. Однако - довольно; у Вас и без меня слишком много причин к унынью.

О политике я Вам говорить не стану; ограничусь уверением, что я никогда не чувствовал себя таким русским, как именно теперь² - и много бы дал, чтобы побывать на родине.- Благодарю Вас за сведения о моем деле; по всему видно, что оно не скоро кончится, хотя меня до сих пор оставляют в покое³.

О литературной моей деятельности также не имею что сказать. Я кончил недавно небольшую вещь - и представьте - фантастическую! - скорее описательную⁴. Она была назначена для журнала "Время", но этот журнал запретили - за статью (правда, очень легкомысленную) о Польше⁵,- и я остался с своим детищем на руках. За большой, задуманный мною, роман пока не принимался⁶.- Я остаюсь здесь до зимы. Моя болезнь, быть может, помешает мне охотиться, что было бы очень печально. Подстреливать куропаток и зайцев - единственное занятие, которое, говоря по-французски - улыбается мне.

Дочь моя кланяется Вам усердно. Она в начале сентября возвращается в Париж: авось хотя в нынешнюю зиму найдется для нее порядочный муж.

Поклонитесь от меня Вашему мужу и примите от меня уверение в искренней и нелицемерной приязни.- Я сперва очень удивился, когда узнал из Вашего письма, что Вы боялись, как бы я не оскорбился прежним Вашим письмом⁷; да, я сперва удивился - а потом опечалился при мысли, что увы! ничего в мире не может более оскорбить меня. Меня могут ударить - и если только не больно будет,- я и не замечу. Perinde ас cadaver.

Ваш Ив. Тургенев.

1487. ЛУИ ПОМЕ

6(18) июля 1863. Баден-Баден

Baden-Baden.

Schillerstrasse, 277,

ce 18 juillet 1863.

Mon cher ami,

J'ai si longtemps laissé votre bonne lettre sans réponse que maintenant il ne vaut presque plus la peine d'en faire, maintenant que nous sommes heureusement à la veille de votre arrivée ici. Aussi vais-je agir en franc égoïste: c'est-à-dire que je vais impudemment profiter de votre inépuisable complaisance, en vous donnant deux commissions: la première, c'est d'aller au Palais Royal, Galerie d'Orléans, chez Guillot, cordonnier, successeur de Sakoski, et de lui dire, en lui montrant cette lettre, de vous envoyer la paire de bottes que je lui ai commandée et que vous aurez la bonté d'apporter avec vous à Bade; la deuxième, de m'ache-ter chez Legrand, parfumeur, rue St-Honoré, 207, un grand flacon de violette et de l'apporter également ici.

Je suis persuadé que vous serez obligé de vous acheter une malle de surplus pour y mettre tous les objets que l'on vous demandera de Paris, mais que voulez-vous? On est complaisant ou on ne l'est pas, et si on l'est, on est exposé à toutes les indiscrétions imaginables...

Toute la famille Viardot va bien et vous attend avec impatience. Du reste, vous en avez souvent des nouvelles¹. Je ne vais plus, malheureusement, comme je le voudrais: ma vieille maladie me tourmente beaucoup depuis quelque temps². Enfin, patience, et arrivez-nous avec votre exactitude accoutumée.

Votre tout dévoué

J. Tourguéneff.

1488. A. И. ГЕРЦЕНУ

10(22) июля 1863. Гейдельберг

Гейдельберг.

22-го июля 1863.

Любезный А<лександр> И<ванович>. Сейчас прочел я No "Колокола", где упоминается о "французской и английской горчице" etc. Спасибо тебе, что ты не поверил этому пошлому анекдоту¹,- но мне кажется, что ты бы выразился еще определительнее, если б совершенно не поверил. Ни одного - ни обидного, ни насмешливого слова не вышло из моих уст насчет поляков - хотя бы уже потому, что я еще не потерял всякого понимания "трагического". Теперь никому не до смеха.

Я прекратил переписку с тобою по причинам, хорошо тебе известным - да и какая была охота меняться такими письмами, каковы были последние². Наши мнения слишком расходятся - к чему бесплодно дразнить друг друга? Я и теперь не предлагаю тебе возобновления этой переписки - но был бы тебе обязан, если бы ты в следующем No-е "Колокола" напечатал, что: - "Мы получили положительное удостоверение, что слова, приписанные г-ну И. Тургеневу, чистая выдумка"³.

Я нынче же пишу И. С. Аксакову⁴. Меня глубоко оскорбляет эта грязь, которой брызнули в мою уединенную, почти под землей сокрытую жизнь.

Желаю тебе спокойствия, насколько это возможно - и прошу именем нашего прошедшего не считать меня способным ни на какое дрянное дело или слово.

Ив. Тургенев.

P. S. Я живу в Баден-Бадене, Schillerstrasse, 277 - а сюда приехал только на день, чтобы посоветоваться с доктором.

1489. РЕДАКТОРУ "ДНЯ"

10(22) июля 1863. Гейдельберг

Только сегодня, и то окольным путем, дошло до меня известие о приписанном мне Вашим корреспондентом намерении сочинить подложную корреспонденцию об "английской, французской горчице, польских детях" и т. д.¹ Вы бы меня весьма обязали, если б напечатали в ближайшем No Вашего журнала, что в этом анекдоте нет ни слова правды. Я вполне разделяю Ваше воззрение на польский вопрос, но мне противно думать, что в такое печальное, трудное, грязное время я выставлен перед читателем кривлякою и шутом. Видно, как ни прячь свою жизнь, как упорно ни замыкайся в самом себе, досужего корреспондента не убережешься! Мне это тем более досадно, что это появилось в "Дне", журнале, который я уважаю и хотел бы видеть чаще. Повторяю, Вы сделаете мне истинное удовольствие, если скажете об этом несколько слов. Я убежден, что мы должны бороться с поляками, но не должны ни оскорблять их, ни смеяться над ними и пр.

1490. ФРИДРИХУ БОДЕНШТЕДТУ

11(23) июля 1863. Гейдельберг

Jeudi, 23 juillet 1863.

Heidelberg.

Je vous écris d'ici où je suis venu pour consulter crn médecin: je retourne à Bade aujourd'hui même. J'ai reèu vos corrections et vos variantes - et je ne sais comment vous remercier. Tout est excellent, il n'y a qu'une seule petite chose à refaire et c'est ma faute encore: j'aurais dû vous dire que dans "Die Nacht" le vers 5: Von dir - est répété deux fois - de faèon que le sens doit s'y arrêter. Je vous copie toute la pièce de vers:

Die Tone, die sich lieb und sehnsuchtsvoll dir neigen,

Durchdröhnen spät der Nacht geheimnisvolles Schweigen.

Mein Licht glimmt neben mir, ein trauriger Gesell

Der Nacht; und voll von dir, rauscht hell mein Liederquell

Von dir, von dir allein! Ich seh' durch's nächt'ge Dunkel

Vor mir dein Auge glüht mit liebendem Gefunkel;

Es lächelt freundlich mir und selig klingt's dazu:

Mein Freund, mein lieber Freund, mein Gluck... mein Ail bist du!

Il faudrait pouvoir dire (encore un monstre): Von dir, von dir allein - in liebetrunknen Wogen. Vor mir dein Auge glüht, durch dunkle Nacht gezogen. En faisant ce petit changement, vous achèverez la tâche que vous avez acceptée avec tant de complaisance et remplie avec autant de rapidité que de talent¹. Il va sans dire que dès que l'album sera publié, vous en aurez un exemplaire avant tout le monde².

Mme Viardot et moi comptons bien pouvoir vous remercier de vive voix à Bade - car j'espère que votre santé ne s'y opposera pas.

Encore une fois - mille amitiés.

J. Tourguéneff.

1491. ЛУИ ПОМЕ

16(28) июля 1863. Баден-Баден

Bade.

Schillerstrasse, 277.

Ce 28 juillet 1863.

Mon cher ami,

Deux commissions encore! Prenez, s'il vous plaît, chez M. Charpentier (en lui montrant cette lettre) quatre exemplaires de "Pères et enfants"¹. Puis un monsieur russe, un ami à moi, M. Tcherbanne vous remettra un livre russe². Vous aurez donc quatre choses à apporter ici: les bottes,_:l'essence de violettes, le paquet de livres franèais et le livre russe. Aussi je vous vouerai une reconnaissance sans bornes et en attendant je vous serre cordialement la main et vous dis; à bientôt.

Tout à vous

J. Tourguéneff.

1492. H. В. ЩЕРБАНЮ

16(28) июля 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

28 июля 1863 г.

Schillerstrasse, 277.

Любезнейший Щ<ербань>, немедленно по получении этого письма, сходите - будьте ласковы - в rue Chauveau-Lagarde, n° 16, к моему хорошему приятелю Помею (Mr Louis Pomey) и вручите ему русский экземпляр "Отцов и детей", который у Вас находится¹. Он 1 августа сюда едет и привезет мне его. Также можете вручить ему какой-нибудь номер журнала, если таковой окажется. Засим второпях жму Вам руку и остаюсь преданный Вам

Ив. Тургенев.

1493. МОРИЦУ ГАРТМАНУ

28 июля (9 августа) 1863. Баден-Баден

Baden-Baden.

Schillerstrasse, 277.

d. 9 August 1863.

Mein lieber Freund, ich schicke Ihnen hiermit meine Photographie¹ und einige biographische Notizen², mit vielen Entschuldigungen wegen des Aufschubs. Mein Leben ist ein sehr einfaches gewesen. Ich bin am 9 November 1818 in Orel (in Russland) geboren - habe ein Jahr lang in der Moskauer Universität, dann drei Jahre in der Petersburger studirt - machte 1838 meine erste Reise in's Aus-land und studirte bis 1840 in Berlin³- Philosophie, Philologie und Geschichte - in Berlin hab' ich ein ganzes Jahr in demselben Hause und beinah in demselben Zimmer mit Bakunin zugebracht⁴. Im Jahre 1843 schrieb ich meine ersten Verse⁵ und trat für eine sehr kurze Zeit in's Ministerium des Innern ein. Meine Verse waren schlecht - und mein Dienst - ebenso. Ich schrieb hin und her Reflexionspoesie ohne Klang und Schwung mit kleinlichen Finessen - und wollte schon gänzlich die Litteratur aufgeben - als ich Ende 1846 - auf die Bitte meines Freundes, Beünski, fur sein neugegründetes Journal - die erste Skizze der Memoiren eines Jägers schrieb⁵. Sie gefiel - wurde von vielen andern gefolgt - und so wurde ich Noveîîist und Romanschreiber. Von 1847 bis 1850 blieb ich im Auslande - dachte 1848 mich ganz nach Frankreich überzusiedeln⁷,ging aber nach Russland zurück - und wurde im Jahre 1852 mit einem beinahe zweijährigen Exil vom Kaiser Nikolaus bestraft. Der Vorwand dazu war ein Artikel über Gogol, der eben gestorben war: man wollte nämlich die jungen Schriftsteller einschüchtern. Seitdem schreib ich Novellen - grössere und kleinere - lebe abwechselnd in Frankreich, Deutschland und Russland - aber das kennen Sie so gut wie ich. Ich habe zwei Brüder gehabt: der jüngere ist längst gestorben. Voilà tout.

ich hoffe, der Brief findet Sie noch in Stuttgart. Mit Gerken's Gehirn geht es schlecht - seine Schwiegermutter⁸ ist noch nicht angekommen.

Viele Grüsse Ihrer Frau und ein herzliches "shake hands" Ihnen. Ich schicke Ihnen zugleich "Pères et Enfants"⁹.

Ihr

I. Turgéneff,

1494. ФРИДРИХУ БОДЕНШТЕДТУ

1(13) августа 1863. Баден-Баден

Baden-Baden.

Schillerstrasse, 277.

Ce 13 août 1863.

Mon cher ami (vous me permettrez d'écrire, pour plus de commodité, en franèais) - vous êtes resté ici plus de jours que vous n'aurez voulu et pourtant vous êtes parti si subitement que je n'ai pas eu le temps de vous serrer la main et de parler un peu de notre affaire¹. Je vais donc le faire par écrit. Vous m'aviez dit que vous désiriez une notice biographique², puis une autorisation ou plutôt une approbation de la traduction. Cette approbation je la donne aussi pleine et entière que possible, et s'il faut le faire d'une manière légale aux yeux de l'éditeur, je vous serais très reconnaissant si vous vouliez bien me faire un petit mot que je signerai les yeux fermés, tout en vous priant de vous rendre justice aussi complètement que {В тексте публикации пропущено неразобранное слово, которое восстанавливается по смыслу.}. La notice biographique demande un peu plus de temps - les événements de ma vie sont peu de chose.

Je suis né à Orel en 1818, j'ai étudié à Moscou, puis à {В тексте публикации пропущено неразобранное слово, которое восстанавливается по смыслу.}, puis à Berlin de 1835 à 1841³. J'ai écrit mon premier livre en 1843 - c'était un fort mauvais petit poème⁴. J'ai été exilé dans mes terres en 1852-1853, et voilà à peu près tout, mais si vous désirez un petit aperèu de mon activité littéraire, il me faudra donner deux ou trois jours de temps⁵.

Vous ne m'avez pas dit non plus quels sont les ouvrages de moi qui entreront dans le premier volume que vous allez publier. Ayez la complaisance de me faire savoir les titres et je vous enverrai sur-le-champ les numéros des pages de la traduction franèaise, où se trouvent les petites additions et restitutions du texte que j'ai faites⁶. En même temps je vous envoie les 2 feuilles de Shustine {Так в тексте публикации: слово - явно искаженное и не поддающееся объяснению.} et une photographie de moi que je vous prie de garder en souvenir de quelques jours passés à Bade. Vous seriez très aimable de m'en envoyer une de votre côté. Viardot m'a dit que vous ne restiez qu'un jour à Fulda⁷; faites-moi savoir où vous allez de là. Veuillez me dire aussi quel est l'éditeur auquel vous vous êtes adressé⁸?

Nous n'avons pas parlé non plus de l'article demandé par Oppenheim pour la revue⁹. Voulez-vous que je lui écrive pour qu'il précise la grandeur de l'article et les honoraires qu'il compte donner. Becevez mes salutations bien amicales, et croyez-moi votre dévoué

J. Tourguéneff.

1495. H. В. ХАНЫКОВУ

7(19) августа 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

19-го августа 1863.

Почтеннейший Николай Владимирович, немедленно по получении Вашего письма я понес сто франков Морнану; но оный толстый смертный отлучился на два дня в Страсбург - так что раньше сегодняшнего вечера капиталов не получит. Расписка будет Вам выслана.

Не писал к Вам по причине гнусной лени, в которую погрузился до безобразия. Здоровье, кстати, поправилось - так что ничего не мешало прозябать. А любопытного набралось много, хоть бы угонка зайца Прусского короля от борзого кобеля Саксонского короля. Очень новое явление! Саксонец до сих пор никак не может поймать пруссака¹. Впрочем, Вы всё это можете прочесть в газетах.

Жму Вам дружески руку и желаю всяческих благ.

Ив. Тургенев.

P. S. Поклон Милютиным. От Боткина пришло письмо. Этот рьяный патриот останется зимовать в Москве².

1496. М. А. ЯЗЫКОВУ

25 августа (6 сентября) 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

6-го сентября н. с. 1863.

Любезнейший Михаил Александрович - письмо мое имеет двоякую цель: во-первых, напомнить Вам о себе - а во-вторых, еще раз поблагодарить Вас за всё, что Вы сделали по моей просьбе для П. Кудряшова¹ - и впредь рекомендовать его Вашему вниманию. Он, я уверен, его заслуживает - и вперед заслуживать будет: а домашние дела его такого рода, что он нуждается в покровительстве. В надежде на нашу старинную приязнь и в уверенности, что Кудряшов человек полезный и дельный, смело обращаюсь к Вам.

Я в нынешнем году, при всем моем желании, не мог вернуться в Россию - и проживу до зимы здесь. Работаю я мало: другие заботы в голове. Вам, я полагаю, хлопот, как говорится, полон рот в Туле². Надеюсь, что Вы здоровы и бодры духом. Кланяюсь Вашей жене и всему Вашему семейству и крепко жму Вам руку.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1497. ГЕОРГУ АВГУСТУ БАУРУ

26 августа (7 сентября) 1863. Баден-Баден

Baden-Baden.

Schillerstrasse, 277.

d. 7 September 1863.

Werthester Herr!

Der Wagen ist unversehrt angekommen - und Ich danke Ihnen recht sehr für Ihre Gefälligkeit¹.- Nun aber hab' Ich den Schlüssel des Kastens nicht gefunden - wo Sie wahrscheinlich die Papiere etc. eingesperrt haben - und bitte Sie mir diesen Schlüssel gefälligst in einem Briefcouvert zu schicken - da man auch auf der Eisenbahn mir Schwierigkeiten wegen der mangelnden Papiere gemacht hat.- Zugleich hat der Sattlermeister die beiden Fussteppi-che (einen Strohteppich vorn und einen für das Innere - des Wagens) nicht geliefert.- Sie gehören selbstverständiger Weise zum Wagen - und Ich würde Ihnen sehr dankbar sein, wenn er sie mir sofort zuschickte.

Was den Hund betrifft, so hab' Ich leider nichts Gutes zu sagen. Wie er jetzt ist - ist er vollkommen unbrauchbar.- Ich habe ihn dreimal auf die Jagd genommen - und bin ganz heiser und lahm vom Schreien und Schlagen.- Stellen Sie sich vor ein wildes Thier, das ohne Spur von appel², sinn- und zwecklos stundenlang über das Feld hin-rennt, den Hasen mit Gebell nachläuft - und ohne ein einziges Mai das Wild auch nur gespürt zu haben, nur vor Lerchen gestanden hat.- Wohl 30 Mai ist er in eine Kette Feldhühnern hereingesprungen, scheint sich aber nicht mehr weiter darum gekümmert zu haben.- Der Ungehorsam. ist dabei vollständig.- Ich habe mich entschliessen müs-sen, ihn zurückzuschicken - mit der Bitte, Sie möchten ihn seinem frühern Besitzer überliefern, damit er versuche ihn wenigstens für das künftige Jahr brauchbar zu machen. Die Kosten würde Ich tragen. Ich gestehe aber, es ware mir lieber, wenn der Jäger ihn - wenn auch mit einem Verlust von 50, ja 75 oder 100 Francs fur mich - zurück-nehmen wollte - denn Ich zweifle sehr, dass man je dieses wilde Geschopf humanisiren kann.- Ich bitte hundert mal um Entschuldigung fur aile dièse Quälereien.- Der Hund geht morgen mit dem Express Zug um 12 Uhr ab - und kommt um 4 Uhr nach Darmstadt; - aile Kosten wer-den voraus bezahlt.

Ich erlaube mir, Sie noch einmal wegen des Schlüssels zu bitten - und erwarte zugleich eine gefällig baldige Antwort.

Hochachtungsvoll und ergebenst

I. Turgéneff.

1498. H. H. ТУРГЕНЕВУ

3(15) сентября 1863. Баден-Баден

Schillerstrasse, 277.

3/15-го сентября 1863.

Милый дядя,

Оба твои письма мною получены¹, и я спешу отвечать. Начну с того, что я должен опять убедительно тебя просить не тревожиться и не предаваться унынию: человек гораздо чаще сам себя убивает, чем бывает убиваем обстоятельствами. Душевно сочувствую твоему горю (я разумею пожар в Юшкове²), но этой беде еще помочь можно; я тебе уже много раз повторял - и ты не имеешь причины сомневаться в словах моих - что твое семейство - мое семейство - ив этом отношении я мысленно не разделяю тебя от самого себя: следовательно, все эти мрачные предчувствия, как и те, которые ты питал при начале эманципации - не имеют решительно места. Брат Николай Сергеевич, вероятно, объяснил тебе причины, по которым мне невозможно теперь возвратиться в Россию³ - но, бог даст, будущей весной я прибуду в Спасское - и всё придет в желанный порядок.

Теперь собственно о делах. Для получения нужной мне суммы (20 000 р. сереб.) я рассчитывал на экстраординарную меру - т. е. на продажу земли - а эта продажа не может сделаться разом - разве только по особо счастливому случаю - а потому я назначал октябрь месяц как первоначальный срок, когда мне можно будет ожидать присылку этой суммы. Этот срок может отодвинуться до февраля или марта - но позже было бы для меня крайне отяготительно. Из отчета о выкупе я вижу,что к февралю одна выкупная сумма за тамбовские имения будет равняться 9400 р. сер. Если присоединить к этому продажу земли - и если взять в соображение, что за расчетом с Опекунским советом {Далее в тексте публикации: [должны], очевидно зачеркнутое в подлиннике.} весь приход с имения должен поступать в экономию - то я не вижу никакого особого затруднения. Конечно, если ты, напр., будешь дорожиться и требовать с Ив. Ил. Маслова 55 руб. сер. с десятины, которую ты уступал Боткину за 40 - то дело может не склеиться. Невозможно представить, чтобы постройки, пруд и т. д. равнялись ценностью 10 500 р. сер. (по 15 р. сер. лишних на 700 десятин). Едва ли Маслов согласится⁴. С другой стороны, я к крайнему изумлению и, могу сказать, прискорбию моему убедился, что ты большую часть имений не представил еще к выкупу - всё в надежде на участие крестьян. Участия этого никогда не будет - и по мерам, принимаемым правительством в западных губерниях, можно предполагать, что обязательный выкуп будет введен везде - а мы только теряем даром время и остаемся в путанице крепостного уже умершего права. Тяжело потерять с лишком 20 000 р. серебр., но когда нет надежды получить их - то лучше разом пресечь зло - и принести неизбежную жертву. Все эти оттяжки ни к чему не поведут - или поведут к худшему⁵. Засвидетельствованную доверенность я пошлю тебе с следующей же почтой.- Спасибо за Захара⁶, а об деньгах Анненкову не беспокойся - я нашел другие средства.

Деньги мне теперь нужны - и если ты можешь прислать мне 5000 р. сейчас - то я очень буду рад. Я вижу из отчета, что одними банковыми билетами нам выдали 4050 рублей. Свидетельства прошу не продавать: я убежден, что цена их должна значительно возвыситься со временем⁷. Деньги перешли, как лучше придумаешь; но, я полагаю, лучше всего через банкира по обыкновенью; у Николая Сергеевича семь пятниц на неделе и рассчитывать на него трудно. Я остаюсь здесь до 15-го ноября по нашему стилю.

Кончаю тем, что {Так в тексте публикации.} начал: не унывай и не смущайся ничем. До сих пор никто нас не съел и вперед не съест.

Обнимаю тебя и всех твоих от души и остаюсь

любящий тебя

Ив. Тургенев.

1499. ВАЛЕНТИНЕ ДЕЛЕССЕР

8(20) сентября 1863. Баден-Баден

Bade.