Тургенев Иван Сергеевич - Письма 1862-1864, Страница 13 - Книги

sp; Chère Madame Viardot, j'ai enfin reèu ce malheureux argent¹.- La stupidité de mon brave ami Feth, qui, au lieu de me l'envoyer sur-le-champ - se demandait toujours: comment l'envoyer: sur Francfort ou sur Paris? m'a fait perdre 1600 (1620) francs - sur 14000, car pendant ses hésitations il {Далее зачеркнуто: y а} s'est produit une crise financière à Pétersbourg et le change est tombé de 397 fr. pour 100 roub. à 347.- Rien que cela.- Ce n'est pas gai - mais enfin me voilà hors de trouble: cela n'a pas été sans peine. Il faudra prendre des mesures pour que de pareilles bêtises ne se renouvellent plus. Les lenteurs de mon oncle y sont pour beaucoup - mais vous imaginez-vous Feth gardant cet argent pendant cinq semaines - et finissant par me l'envoyer à trois mois de date et par un banquier de Moscou, parfaitement inconnu? Et tout cela parce que - comme il me l'écrit: "Comment envoyer à Bade une traite sur Paris? Il faudrait donc vous obliger de faire le voyage de Paris? - Et à Francfort on vous aurait payé en florins, ce qui vous aurait gêné?"²

Voilà où l'on en est en Russie!

Pour que le plaisir soit complet, mon rhume est devenu une grippe. Je vais mieux aujourd'hui, mais je ne pourrai sortir que demain! - Voici donc trois jours complètement perdus - et mon arrivée à Bade retardée d'autant.- Vous dire combien cela m'est agréable - est, je crois, superflu,- Si le diable ne s'en mêle, je quitterai ce charmant Paris jeudi matin pour arriver à 10 heures du soir à Bade.- Je n'ai pu voir qui que ce soit - ni les Tourguéneff ni Mme Delessert ni Mme Duloup; la visite à l'ambassadeur³, etc. tout cela est remis.- Les princes Troubetzkoï et Orloff sont venus me voir: ils sont revenus de Bellefontaine et installés rue de Clichy.- Le bon Pomey a passé la soirée d'hier avec moi.- Je dois vous avouer que je suis d'une humeur de chien (de Pégase) - et que je dis toutes sortes d'impertinences à Paris et à mon misérable corps, toujours enchanté d'accrocher quelque vilenie.

Enfin, Dieu merci, vous et les vôtres - vous vous portez bien - c'est là une immense consolation.- Embrassez de ma part les enfants.- Je vous serre la main bien fortement, je salue Viardot et ne serai content que quand je me trouverai marchant sur la petite route à la hauteur de l'allée Hans⁴.

Votre J. Tourguéneff.

1522. A. A. ФЕТУ

18(30) ноября 1863. Париж

Париж.

210, Rue de Rivoli.

30-го/18 ноября 1863.

адресс в Бадене:

Schillerstrasse, 277.

Любезнейший Фет, я наконец сегодня получил из Бадена векселя на 12 360 фр. Не в моей натуре делать упреки - но замечу только, что никаких бы убытков и тревог не было, если б Вы, великий противник мудрствования, поступили бы попроще. * В Бадене живет пропасть русских - и никто, никогда не получал иначе денег, как векселями на Париж, которые баденские банкиры берут с замиранием восторга, ибо вексель на Париж - те же деньги. Размышлять о Франкфурте и т. д.- было все равно что голодному перед куском говядины размышлять, левой ли рукой взять кусок или правой - и прямо ли в рот класть или сперва подержать перед ухом. Впрочем, я изо всей истории вынес комическую черту: "контору Боткина, дающую сведения, что на Баден банкиров нет". Это хоть бы в заштатном городе Дешкине. Более всех виноват дядя, выславший Вам деньги целым месяцем позже последнего срока². В одном только позвольте Вам противуречить: Вы пишете, что адресса моего у Вас не было. С тех пор, как я пишу письма, я не отправил ни одного, не выставив на заглавке числа и адресса. Этому хорошему обыкновению я выучился в Европе. Но basta cosi. Я подумаю, что проиграл в рулетку недостающие 1600 франков - и это еще милость. Но 347 вместо 397 и еще à trois mois de date - что отнимает у меня еще 200 франков,- лихо³!

Я ждал в Бадене донельзя, до последней возможной минуты - т. е. до 26-го/14-го ноября⁴. Тогда, отдав своей хозяйке все свои вещи в залог - я прискакал в Париж налегке, как гусарский прапорщик, для того чтобы проститься с дочерью и в случае необходимости занять денег на возвращение в Россию. Теперь мне предстоит опять вернуться в Баден, чтобы забрать мои вещи, и оттуда уже в Петербург. К сожалению, я схватил здесь сильнейший грипп и потому не знаю, что из этого всего еще выйдет.

Я надеюсь быть в Москве в декабре - там увидимся. Жму Вам руку дружески, sans rancune - кланяюсь Вашей жене и всем Вашим - и рекомендую только вперед: "попростей, батюшка, попростей"⁵.

Ваш Ив. Тургенев.

P. S. Последнее сказание: векселя написаны на имя Mr I. S. Turguhénef. Ведь если банкир заартачится {В подлиннике: зартачится}, так он во мне может не признать г-на Тюргюхенева - тем более что выставляла сии векселя неизвестная личность, которая на одном векселе назвала себя Воган - а на другом: Вогау.

* А именно - взяли бы денежки, трюх-трюх к Ахен-баху, вот, мол, пошлите такому-то индивидууму - живущему в Бадене - как вы всегда делаете - третку; на Ротшильда. Ее бы у меня с руками оторвали.

1523. П. В. АННЕНКОВУ

19 ноября (1 декабря) 1863. Париж

Париж.

1-го декабря (19-го ноября) 1863.

Любезный П<авел> В<асильевич>, плачевная история с моими деньгами разыгралась наконец¹,- хотя не без значительного ущерба моим бокам. А именно: лирический поэт Фет, получив деньги от моего дяди, долгое время не посылал их, всё рассуждая, как бы их получше доставить в Баден - так как прямо на Баден банкиров нет. (Это историческое изречение принадлежит глубокомысленной конторе Боткиных в Москве.) Действительно, на Баден нет банкиров, но в Бадене есть их целая дюжина, которая с жадностью караулит каждый вексель, будь он на Вальпарайзо - не только на Париж. В рассуждениях своих, доходивших до гордиева узла и до Сезостриса (собственные слова его письма², которое я Вам покажу),- он остановился было на Франкфурте... но там флорины... это, мол, Тургеневу, может быть, неприятно... (ей-богу!). Так проходили дни - я изнывал,- а в Петербурге курс возьми да лопни. Тогда лирический поэт Фет, совершенно потеряв голову, бросился к какому-то банкиру, по имени Воган или Вогау (на обоих векселях написано разно) - и, пав ему в ноги, умолил его взять 100 р. в 350 фр. (такой курс не был и в Крымскую войну!), на что тот согласился, так как в то самое мгновение Ахенбах и другие банкиры давали по 367 - и послал мне деньги à trois mois de date, назвав меня притом Фюргюхеневым (mr Furguheneff). Результатом всех этих Сезострисовых соображений - была чистая потеря. Всё это было бы смешно - когда бы не стоило денег. Вперед наука - не поручать денежных дел лирическим поэтам. Одно утешение - материалу прибавилось для комической картины состояния российского общества. Прочтите это Боткину - он посмеется³.

Быть может, до прибытия этого письма явится в Петербург Ханыков; он Вам скажет, что я собираюсь скакать за ним. К сожалению, я простудился на прощальном обеде, данном тому самому Ханыкову - и три дня просидел в комнате - вследствие этого я тремя днями позднее прибуду в Петербург. Я послезавтра еду в Баден, заберу там свои вещи и, пробывши 2, 3 дня, отправлюсь в Петербург, куда думаю прибыть до 30-го ноября. Итак, до скорого свидания, но вот Вам еще две просьбы.

Все письма, деньги, etc., которые Вы получите от дяди на мое имя, храните до моего приезда. Поблагодарите от меня Тютчева за его хлопоты насчет Захара и за снабжение сего смертного 110 руб. Это было очень любезно с его стороны; я их отдам ему немедленно по возвращении. Да, вот еще пункт. И Тютчев, и многие другие приятели не советуют мне печатать "Призраки"⁴ - попросите Достоевского (если он этого еще не сделал) не выставлять их в своей программе и не говорить, что, мол, явится такая-то штука такого-то⁵. Приехавши в Петербург, я посоветуюсь - и там увидим...

1524. ПОЛИНЕ ВИАРДО

19 ноября (1 декабря) 1863. Париж

Paris,

rue de Rivoli, 210.

Mardi, 1-er décembre 1863.

Chère Madame Viardot,

J'ai l'espérance de pouvoir partir après-demain jeudi à 8 h. du matin. Je n'en dis pas davantage, de crainte d'un jettatoure quelconque. Dites, s'il vous plaît, à Mme Anstett, de me faire du feu ce jour-là, et surtout de m'envoyer une voiture à la gare. Le train arrive après 9 h. du soir, vous pouvez le voir sur votre bulletin.

Je sors en voiture aujourd'hui; j'irai voir les Troubetzkoï et toucher mon argent. Ce malheureux Feth a si complètement perdu la tête qu'il s'est laissé prendre par je ne sais quel banquier ténébreux de Moscou les 100 r. à 350 fr. (comme au temps de la guerre de Crimée), tandis que plusieurs Russes de ma connaissance viennent de recevoir de l'argent à 367 fr. les 100 roubles, ce qui est déjà une jolie dégringolade, et que le change à Pétersbourg est de 377 fr.! Enfin, il ne faut plus y penser¹!

Je crains tellement quelque nouvelle frasque de ma mauvaise étoile, que je ne veux plus parler du bonheur que je ressentirai en me revoyant à Bade. Toutes vos commissions sont faites et j'emporte une énorme malle pleine de vieux pantalons, torchons, etc., appartenant à l'illustre Botkine²... Allons, portez-vous bien. Mille choses à tout le monde et au revoir.

Votre J. T.

1525. КЛАРЕ ТУРГЕНЕВОЙ

19 ноября (1 декабря) 1863. Париж

Chère Madame, Je suis véritablement désolé de devoir répondre par un refus à votre invitation si gracieuse et si obligeante, mais des nouvelles reèues de Bade¹ me forcent de partir ce soir même, deux jours plus tôt que je ne le croyais. Veuillez agréer mes excuses ainsi que mes remercîments; dès mon retour ici, qui aura lieu vers le commencement de janvier, j'irai vous les porter moi-même, ainsi que l'expression de ma profonde reconnaissance pour toutes les bontés que vous voulez bien témoigner à Pauline.

Recevez, Madame, l'assurance de ma considération la plus distinguée.

J. Tourguéneff.

Mardi matin.

1526. H. В. ЩЕРБАНЮ

20 ноября (2 декабря) 1863. Париж

Париж.

2 декабря 1863 г.

Rue de Rivoli, 210.

Эге-ге, любезнейший Щ<ербань>, да Вы, я вижу, такой же великоросс, как все мы грешные, а я Вас принимал за аккуратного и слово сдерживающего малоросса! Сделайте одолжение, нимало не медля пошлите мне рукопись в Баден, Schillerstrasse, 277, куда я завтра в восемь часов утра отправлюсь - и скажите кстати свое мнение. Мне эта рукопись очень нужна, ибо у меня другого экземпляра - нет¹. Пожалуйста, не забудьте.

Кланяюсь Вашей жене, и до свидания, если бог даст.

Ваш

Ив. Тургенев.

1527. П. В. АННЕНКОВУ

23 ноября (5 декабря) 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

5-го декабря (23-го ноября) 1863.

Любезнейший Павел Васильевич, Вы, вероятно, вместо этого письма желали бы видеть собственную мою особу - и это удовольствие (видите, как я самонадеян!) не замедлится. А именно, прошу Вас сходить к г-ну Карниолину-Пинскому, презусу комиссии, которая меня будет допрашивать, и доведите до его сведения, от моего имени, что я весьма желал бы, чтобы Сенат, назначивший месяц ноябрь - сроком моего возвращения в Россию, прибавил мне всего две недели¹. Я даю честное слово,что, если только буду жив, к 15-му (27-му) декабря явлюсь в Петербург².

В надежде скоро увидеть Вас, не распространяюсь более; но мне было бы приятно получить два слова в ответ. Я выезжаю отсюда - 10-го (22-го) декабря - через две недели,- и Ваш ответ застанет меня еще здесь...

1528. В. Я. КАРТАШЕВСКОЙ

23 ноября (5 декабря) 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

5-го декабря/23-го ноября 1863.

Любезнейшая Варвара Яковлевна, спешу отвечать на Ваше дружеское письмо. Р1скренно благодарю Вас за участие, которое Вы во мне принимаете - и должен, однако, прибавить, что мои приятели не такие эгоисты, какими Вы их называете: Анненков, между прочим, написал мне несколько увещательных писем¹.

Приезд мой в Петербург не подлежит ни малейшему сомнению - и я с нынешней же почтой пишу г. Карниолину-Пинскому через Павла Васильевича, что я непременно явлюсь в Петербург к 15/27-му декабрю - ни одним днем не позже². А потому в надежде скоро увидеть Вас лично - повторяю еще раз мою благодарность, дружески жму Вам руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев,

1529. Н. В. ЩЕРБАНЮ

24 ноября (6 декабря) 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

Воскресенье, 6 декабря 1863 г.

Любезнейший Щ<ербань>, прежде всего приношу извинение за взведенное на Вас подозрение: репутация Ваша как аккуратного малоросса блистательно восстановлена, хотя, по правде сказать, уж лучше быть неаккуратным, чем больным¹. Надеюсь, что Ваша простуда прекратилась совершенно, и очень сожалею о том, что я косвенным образом способствовал к ее возобновлению.

Приношу Вам также искреннее спасибо за Ваши замечания на мои "Призраки". Это спасибо не одно пустое слово, в чем Вы будете в состоянии убедиться, когда прочтете "Призраки" в печати. За исключением двух-трех, я согласен со всеми Вашими замечаниями; некоторые - очень верны и тонки. Но, например, "широкий шорох" - мне именно нужен, как звукоподражательность; Тюльерийский сад отделен от частного Наполеонского сада - чисто крепостным рвом; и сам г. Базанкур сравнивает зуавов с тиграми². Настоящий солдат таков и должен быть - но потому-то я и не люблю солдата.

Но из уважения к Вашей французской жилке я это выброшу³.

Впрочем, бог знает, напечатаю ли я теперь "Призраки"; может быть, лучше подождать.

Я написал вчера в Петербург Карниолину-Пинскому (презусу сенатской комиссии) через Анненкова, что я прошу две недели отсрочки и даю слово прибыть в Россию к 15(27) декабря⁴. А потому Вы можете еще сюда писать мне.

Еще раз спасибо, дружески жму Вам руку, кланяюсь Вашей жене и остаюсь преданный Вам

Ив. Тургенев.

1530. В. П. БОТКИНУ

26 ноября (8 декабря) 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

8-го декабря/26-го ноября 1863.

Любезнейший Василий Петрович, из моего письма к Анненкову {Было: к тебе} в Петербург ты уже знаешь, что я, хотя с ущербом значительным, но {Далее зачеркнуто: уже} получил деньги, а потому об этом больше {Было: уже} нечего толковать¹.- В Петербурге я буду непременно между 10-м и 15-м декабрем ст. ст., то есть через две недели, и остановлюсь, вероятно, в той гостинице, где ты остановился². Я пошлю тебе телеграмму из Берлина или Кенигсберга и попрошу выслать мне карету на железную дорогу и удержать комнату. Ковалевский предлагал мне поселиться у него, но я боюсь и его и себя стеснить. Я привезу тебе все твои вещи и, между прочим, две самые большие и дорогие губки в Париже.

Недоумение, произведенное в тебе "Призраками" - заставляет меня думать, что лучше погодить их печатать³. Тут нет решительно никакой аллегории, я так же мало сам понимаю Эллис, как и ты. Это ряд каких-то душевных dissolving views - вызванных переходным и действительно тяжелым и темным состоянием моего Я. Никакого нет сомнения, что я либо перестану вовсе писать, либо буду писать совсем не то и не так, как до сих пор. Первое вероятнее - но обо всем этом мы переговорим.

Итак, до скорого свидания. У вас, чай, уже снега и вьюги, а здесь прелестная тихая погода. Надо будет постараться не замерзнуть.

Преданный тебе

Ив. Тургенев.

1531. ВАЛЕНТИНЕ ДЕЛЕССЕР

29 ноября (11 декабря) 1863. Баден-Баден

Bade.

Schillerstrasse, 277.

Ce 11 décembre 1863.

Chère Madame,

Il faut que je vous dise encore une fois combien j'ai regretté de ne vous avoir pas vue avant mon départ de Paris. Ces regrets ont été encore augmentés, si c'est possible, par une confidence que vient de me faire Mr Mérimée sur certains projets dont vous vouliez m'entretenir. Je reconnais là vos constantes bontés pour ma fille et ne puis que vous en remercier du fond du cœur¹.

Malheureusement me voilà parti et pour assez longtemps - car je ne crois pas pouvoir être de retour à Paris avant les derniers jours de janvier. Pourtant je crois qu'il ne serait pas impossible de faire quelque chose en attendant - ne fût-ce que donner aux jeunes gens l'occasion de se voir. Vous seriez bien aimable d'en dire deux mots à Madame Innis. Une soirée passée ensemble est beaucoup comme commencement, d'autant plus que Pau-linette ne pouvait se décider vite. Si vous vouliez me parler un peu de tout cela, votre lettre me trouverait encore ici - je ne pars que le 20². Quant à Paulinette - vous savez quelle est sa situation: il faut considérer que hors moi elle n'a ni parents, ni famille et puisqu'il faut parler de dot - je lui donne cent mille francs immédiatement et cinquante mille dans le courant des deux premières années. Je n'ai pas besoin de vous dire combien je serais heureux que Paulinette eût un mari de votre main ou recommandé par vous - et quelle garantie cela serait: je ne puis que vous répéter qu'une profonde reconnaissance viendrait s'ajouter à la sincère et respectueuse affection que je vous ai vouée.

Donnez-moi des nouvelles de vous et des vôtres; quant à moi, l'air de Bade m'a complètement remis: je ne sais ce que fera l'air de la patrie³. Portez-vous bien et recevez l'assurance de mon inaltérable dévouement.

J. Tourguéneff.

1532. A. A. КРАЕВСКОМУ

3(15) декабря 1863. Баден-Баден

Bade.

Schillerstrasse, 277.

Ce 15/3 décembre 1863.

Monsieur,

Cette lettre vous sera remise par Mme Clara Schumann, dont vous connaissez sans aucun doute l'admirable talent. C'est pour la seconde ou troisième fois qu'elle vient en Russie - et tous les amis de la bonne et grande musique doivent désirer qu'elle soit de plus en plus contente de l'accueil de notre public. Votre position vous donne plus qu'à tout autre la faculté d'y contribuer, et je ne doute pas que vous ne le fassiez avec empressement, ce qui ne m'empêche pas de faire appel à notre ancienne amitié. Je considérerai comme une faveur personnelle tous les services que vous pourrez rendre à Mme Schumann¹, et vous prie d'en recevoir d'avance mes remercîments, ainsi que l'expression de mes sentiments dévoués.

J. Tourguéneff.

1533. П. В. АННЕНКОВУ

4(16) декабря 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

4/16-го декаб. 1863.

Я получил Ваше строгое письмо¹, любезный Павел Васильевич - и, как видите, выезжаю. Через неделю я в Петербурге. Но признаюсь, я не ожидал, когда получил приглашение вернуться в Россию - "если мои дела или состояние здоровья тому не препятствуют" - я не ожидал, говорю, что, согласившись на такое условное приглашение, я вдруг становлюсь чуть не преступником, потому что попросил отсрочки на две недели². Угрожающий тон моих будущих судей мог бы заставить меня призадуматься, если б я действительно знал за собою хотя маленький грех. Но об этом толковать нечего: я еду. До скорого свидания.

Ваш

Ив. Тургенев.

1534. В. П. БОТКИНУ

4(16) декабря 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

16/4-го декабря 1863.

Любезнейший Василий Петрович, сегодня середа - я выезжаю отсюда в воскресение или в понедельник и, если ничего со мной по дороге не случится, в будущий четверг или в будущую пятницу приеду в Петербург. Сделай одолжение, возьми ты для меня две теплые и хорошие комнаты у себя в гостинице. Я пошлю тебе телеграмму с границы для того, чтобы ты приказал мне выслать карету на железную дорогу. Вместе с каретой мог бы прибыть мой бывший слуга Захар, если он не у места. Об его пребывании ты можешь узнать через П. В. Анненкова у Тютчевых. Кстати, отдай Анненкову прилагаемую записку¹.

Засим будь здоров и до скорого свидания.

Преданный тебе

Ив. Тургенев.

1535. ПОЛИНЕ ТУРГЕНЕВОЙ

4(16) декабря 1863. Баден-Баден

Bade.

Schillerstrasse, 277.

Ce 16 décembre 1863.

Mercredi.

Ma chère Paulinette, je quitte Bade dimanche et je ne m'arrêterai qu'à Pétersbourg - aussi si toi ou Mme Innis avez quelque chose à me dire, ne perdez pas le temps. Je ne m'en irai pas d'ici sans t'écrire la lettre que je t'ai promise¹ et en attendant je t'embrasse et je salue cordialement Mme Innis.

J. Tourguéneff.

1536. П. В. АННЕНКОВУ

9(21) декабря 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

9-го (21-го) декабря 1863.

Любезнейший П<авел> В<асильевич>, не знаю в точности, поверите ли Вы мне (но надеюсь, что поверите), когда скажу Вам, что едва ли в жизни моей я испытал большую неприятность, чем именно теперь. Я не могу вернуться в Россию! У меня сделалась какая-то гадость на правой ноге, которая грозит продержать меня в комнате, может быть в постели, на неопределенное время. Доктор называет это - épanchement de synovie - спросите брата Боткина, что это такое; - но дело в том, что нога у меня распухла, болит, и я ступить не могу на нее. Я ждал, могу сказать, до последнего дня и сдался только перед невозможностью. С нынешней же почтой я посылаю Пинскому (через Вас) свидетельство доктора, скрепленное нашим посланником¹; пусть поступают со мной по закону, безо всякой снисходительности. Я не изменяю своего твердого намерения выехать в Петербург, как только мне позволит эта проклятая нога,- но сказать, когда это будет - совершенно для меня невозможно. Дайте знать об этом Боткину; да попросите, кстати, Достоевского не печатать "Призраков" до моего приезда². Я, может быть, многое переделаю, а по всему видно - лучше подождать. Весьма может случиться, что через несколько дней я поправлюсь и уеду; но об этом пока я и говорить не хочу...

1537. П. В. АННЕНКОВУ

13(25) декабря 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

13-го (25-го) декабря, пятница, 1863.

Любезнейший П<авел> В<асильевич>, я, вероятно, уже наскучил Вам со всеми моими поручениями, просьбами и т. д. Но делать нечего: терпели до сих пор, терпите дальше. Прежде всего о моей ноге (что у кого болит, и т. д.). Мне лучше,- и доктор обнадеживает меня возможностью выехать через десять дней. Какой бы ни был результат моего невольного замедления, я прибуду в Петербург при первой возможности: разве в гроб меня положат. Я говорю это весьма серьезно - и надеюсь, что Вы принимаете мои слова так же.

Вы бы очень меня обязали, если бы сообщили мне (при поспешности с Вашей стороны, Ваше письмо меня еще здесь застанет),- какое основание имеет нелепый слух, сообщенный вчера телеграфической депешей в немецких газетах. (Выписку Вам прилагаю в оригинале.)¹

Что касается "Призраков", то я получаю отовсюду столько увещаний их не печатать, что я сам начинаю думать, что появление сего продукта моей музы было бы крайне неуместно²; а потому, если возможно, уговорите Достоевского повременить и, во всяком случае, не печатать до моего приезда, потому что я намерен (и уже сделал) делать некоторые поправки³. Пожалуйста, добрый П<авел> В<асильевич>, не поленитесь исполнить эту - для меня важную - просьбу. Полениться - это я дурное слово употребил и к Вам неподходящее - я должен был бы сказать: не побрезгайте.

Жду от Вас письма и опять жму Вам руку крепко и говорю: до свидания.

Вот вышеупомянутая нелепейшая телеграмма, сообщенная в немецкой газете:

"Nach Berichten aus St. Petersburg wurden dort in den letzten Tagen an 300 Personen der vornehmen Klassen verhaftet, darunter der bekannte Schriftsteller Turgeneff, welcher längere Zeit Paris bewohnte".

1538. В. П. БОТКИНУ

12, 14(24, 26) декабря 1863. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

12-го/24 декабря 1863.

Я никак не ожидал, любезный В<асилий> П<етрович> - что мне придется писать тебе еще из Бадена. Из письма моего к Анненкову ты, вероятно, уже знаешь о случившейся со мной неприятности¹, которая именно теперь меня просто в отчаяние привела. Черт знает что сделалось с моей правой ногой: это вроде того, что у меня было несколько лет тому назад в колене - но только на этот раз это гораздо упорней. От постоянной неподвижности у меня безобразно болит голова - да это вздор.

14/26-го декабря, суббота.

Мне лучше, и доктор уверяет меня, что через 10 дней я буду в состоянии выехать. Мне это очень приятно слышать, но поверю я ему, когда буду сидеть в вагоне. Ты едва ли поверишь, как бесконечно неприятна мне эта неожиданная чепуха. Мне нужно быть в России, и все мои мысли там. А тут еще, пожалуй, будут думать, что я отлыниваю.

Я послал г. Пинскому докторское свидетельство, закрепленное нашим здешним посланником - и просил его поступить по строгому смыслу законов². Упрек, что по моей милости несколько человек просидели лишнее время в заключении - этот упрек мне очень горек³.

Тебе придется отменить задержанные тобою комнаты, но только на время; потому что я все-таки хочу остановиться в твоей гостинице⁴.

Жму тебе руку и говорю до свидания. Будь здоров и кланяйся нашим общим приятелям.

Преданный тебе

Ив. Тургенев.

1539. П. В. АННЕНКОВУ

20 декабря 1863 (1 января 1864). Баден-Баден

Баден-Баден.

1-го января 1864 (20-го декабря 1863).

Любезнейший друг П<авел> В<асильевич>, поздравивши Вас с басурманским новым годом, начинаю оный изъявлением благодарности Вам за Ваше письмо. Вы решительно как скала среди треволнений: на Вас всегда опереться можно. Мне было очень приятно узнать, что на меня не взирают сурово в с.-петербургском Сенате - и путешествие мое, которое, я надеюсь, совершится скоро, представляется мне в более розовом цвете¹. Мне нечего прибавлять, что, кроме самых дружелюбных чувств, я никогда ничего не питал в отношении к Вам.

Ноге моей лучше - т. е. опухоль почти прошла, но ходить я все-таки еще не могу,- и от негоризонтального положения она вся ноет, как больной зуб. Доктор мне, в одно и то же время, подает надежду и рекомендует терпение.

Что касается "Призраков" - я сознаюсь в своей глупости, которая состоит в том, что, поручивши однажды Вам участь этой вещи, мне нечего было заботиться о ней. И потому снова повторяю Вам: поступайте как знаете; заранее подписываюсь обеими руками и одобряю всё, что Вы ни сделаете. Завтра я Вам вышлю небольшой списочек поправок (в случае, если Вы скажете: печатать) и прошу Вас с низким поклоном продержать корректуру. Всё это, разумеется, в том случае, если печатанье начнется без меня².

Передайте, кстати, мой поклон Достоевскому, и прошу его не сердиться на меня...

1540. ПОЛИНЕ ТУРГЕНЕВОЙ

20 декабря 1863 (1 января 1864). Баден-Баден

Bade, Schillerstrasse, 277.

Ce 1-er janvier 1864.

Chère Paulinette,

Reèois, ainsi que la bonne Mme Innis, mes compliments de bonne année avec toute sorte de souhaits pour votre bonheur à toutes deux. J'avoue que je suis un peu inquiet de ne pas recevoir de vos nouvelles depuis une semaine et j'espère qu'il n'y a eu aucune raison grave qui vous a empêchées d'écrire. Quant à moi, mon pied va mieux, quoique pas aussi bien que je l'aurais voulu, mais je vais pouvoir vous donner une autre bonne nouvelle: mes affaires ont pris à Pétersbourg une bonne tournure - et il n'est pas impossible que je sois dispensé de ce voyage¹. Dans ce cas, je rentrerai à Paris beaucoup plus tôt que je ne l'avais cru. Mais tous ceci est encore très indécis et il ne faut pas que vous en parliez à personne. Je vous tiendrai naturellement au courant de tout.

Mille amitiés à toutes les bonnes connaissances de Paris, Je t'embrasse et serre cordialement la main à Mme Innis.

Ton père

J. Tourguéneff.

1541. A. Ф. ТОЛСТОМУ (?)

27 декабря 1863 (8 января 1864). Баден-Баден

Я буду в Ваших краях около 11 часов сегодня; а потому, если позволите, я сам к Вам явлюсь, чтобы принять к сведению присланную на мой счет бумагу.

Примите уверение в совершенном моем уважении.

Ив. Тургенев.

Баден-Баден.

8-го янв. н. с. 1863. {Так в подлиннике.}

Schillerstrasse, 277.

1542. ЛУИ ПОМЕ

28 декабря 1863 (9 января 1864). Баден-Баден

Bade.

Schillerstrasse, 277,

ce 9 janvier 1864.

Merci, cher Fridolin¹ de mon cœur, pour le scénario², si vite envoyé. C'est très louable, mais ce qui l'est beaucoup moins, c'est la mauvaise humeur, qui, à ce qu'il paraît, s'est emparée de vous. Comment! vous avez la perspective de passer une notable partie de l'été dans le voisinage de Mme Viardot et sous le même toit que Fridolin père - et vous n'êtes pas content? Que devrais-je dire donc moi, qui., dans deux jours, avec mon pied encore malade, me mets en route pour ce cher Pétersbourg? Oui, mon ami, je pars, on m'envoie des invitations si pressantes que je ne puis résister. Eh bien! je vous assure que vous admireriez mon courage si vous étiez à même d'assister à la faèon dont il se déploie. En avant donc et regardons le diable dans le blanc des yeux: c'est la meilleure faèon de les lui faire baisser.

Mme Viardot est allée aujourd'hui à Strasbourg: elle revient demain. Sa santé est très bonne et toute la famille va très bien. J'ai fait cadeau aux enfants d'un traîneau, et ils passent leur vie sur la glace ou à en rêver.

Je vous écrirai de Pétersbourg. En attendant, je vous serre bien cordialement la main et vous recommande ав dieu du travail et de la bonne humeur.

Votre tout dévoué

J. Tourguéneff.

1543. ВАЛЕНТИНЕ ДЕЛЕССЕР

29 декабря 1863 (10 января 1864). Баден-Баден

Bade.

Schillerstrasse, 277.

Ce 10 Janvier 1864.

Chère Madame,

Je ne veux pas quitter Bade sans vous avoir envoyé mes remercîments pour toutes vos bontés. Je pars après-demain et je ne m'arrêterai guère en route. J'espère bien ne pas rester plus de six semaines en Russie - mais par le temps qui court il n'y a rien de certain¹ - et mon retour à Paris pourrait bien se trouver retardé. Je me permets en conséquence de recommander ma fille à votre bienveillante protection et vous en remercie d'avance. Nous ne nous sommes pas vus bien souvent et pourtant je sens qu'il s'est formé entre nous un lien de bonne amitié, que je considère comme une des plus heureuses choses de mon séjour en France. Je ne me trompe pas, n'est-ce pas, chère Madame? Je vous écrirai de St-Pétersbourg et en attendant je vous serre bien cordialement la main et vous prie de croire à mon inaltérable dévouement.

J. Tourguénef.

P. S.- Mille amitiés à tous les vôtres.

1544. ЛЮДВИГУ ПИЧУ

31 декабря 1863 (12 января 1864). Баден-Баден

Baden.

Schillerstrasse, 277.

d. 12 Januar 1864.

Mein bester Pietsch, ich habe mir grosse Vorwürfe zu machen: ich habe auf Ihren lieben grossen Brief nicht geantwortet¹, ich habe ihn sogar verloren und weiss jetzt Hire Adresse nicht, so dass ich auf's Gerathewohl meinen Brief an einen Buchhändler adressire, der Sie vielleicht gar nicht mal kennt. Wenn Sie diesen Brief dort bekommen, so wissen Sie, dass ich übermorgen früh auf meiner Reise nach Petersburg in Berlin ankomme und im Hôtel de St-Pé-tersbourg absteige². Ich suche Sie jedenfalls auf - und somit auf baldiges Wiedersehen. Ich grüsse Sie herzlich.

I. Turgéneff.

1545. H. В. ХАНЫКОВУ

1860-1863. Париж

Середа.

Rue de Rivoli, 210.

Драгоценный Николай Владимирович, вот Вам новое доказательство неосновательности Шеллинговой "Identitätslehre" идеального и реального: мысленно я пригласил Вас вчера на сегодняшний мой обед - но так как я ничего не произнес действительно - то Вы, вероятно, и не подозреваете моего намерения¹. Надеюсь, что я еще не опоздал, что было бы для меня очень горько - и что мы будем иметь удовольствие улицезреть Вас к 6-ти часам.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1546. Н. В. ХАНЫКОВУ

1860-1863. Париж

Любезнейший Ханыков,

Полученное приглашение на охоту лишает меня удовольствия обедать с Вами завтра; надеюсь, что это удовольствие отложено ненадолго, и, если Вы хотите прийти ко мне в четверг в 5 1/2 ч.- я Вас встречу с разверстыми объятьями.

Во всяком случае до свидания.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Понедельник. Вечером.

1864

1547. ПОЛИНЕ ВИАРДО

2(14) января 1864. Берлин

No 1

Berlin.

Hôtel de St-Pétersbourg,

ce 14 Janvier 1864.

Jeudi.

Chère et bonne Madame Viardot, me voici donc vous écrivant ma première lettre! - L'absence a réellement commencé... Enfin - il faut se résigner et penser au retour¹. Il y a deux heures que je suis arrivé ici et je sors d'un lit où je n'ai pas pu dormir, mais où je me suis réchauffé, ce qui était bien nécessaire, vu l'horrible froid de cette nuit.- A 4 heures du matin une espèce de spectre tout blanc de givre (c'était le conducteur) a entrouvert la portière pour nous annoncer d'une voix rauque qu'il faisait plus de 18-dix-huit degrés Réaumur! Pourvu que vous n'ayez rien de pareil à Bade! - Dieu sait ce qui m'attend en Russie! - Aussi vais-je m'acheter une chancelière plus vaste et un second (pardon) caleèon de flanelle.- J'ai fait une partie de route avec le descendant dégénéré de Mandrin - le comte Fleming², qui m'a raconté avec beaucoup de lenteur l'attentat commis il y a quelque temps sur le roi de Prusse à Bade³.- Il m'a tout naturellement demandé de vos nouvelles etc.- J'ai pu constater qu'il dort très bien en chemin de fer et qu'il ronfle.- Il n'y a nulle part de la neige - mais de la glace partout - le Mein à Francfort charriait d'énormes blocs - j'ai la figure en compote - voilà à peu près toutes mes impressions de voyage jusqu'à présent. Je n'ai pas encore vu Pietsch - je vais de ce pas m'habiller, déjeuner et sortir. Je pars ce soir et je ne m'arrêterai plus jusqu'à Pétersbourg: cette dent demande à être vite arrachée⁴ i Maintenant mes commissions.

1. Delenda est Carthago⁵ - il faut mettre de la flanelle, je veux dire du feutre dans votre petit salon - des deux côtés et au-dessus de la fenêtre.

2. Des bourrelets partout - utiliser les doubles croisées.- La première fenêtre du salon n'a pas été achevée.- La salle à manger surtout!

3. Envoyez la métronomisation (quel mot!) de vos mélodies sans tarder⁶,

4. Des nouvelles de vous, de Viardot, des enfants, de tout le monde, du chat; pas de promenade sur l'étang par ce froid-ci.

J'enverrai un télégramme d'ici à Botkine.- Je vous écrirai demain de la frontière prussienne.

Et maintenant mille et mille souvenirs et amitiés.- Je vous baise tendrement les mains.

Der Ihrige

J. Tourguéneff.

1548. ПОЛИНЕ ВИАРДО

2, 3(14, 15) января 1864. Берлин

No 2

Berlin.

Hôtel de St-Pétersbourg.

Jeudi, 14 Janvier 1864.

Il est 7 heures 1/4 du soir, chère Madame Viardot - dans ce moment vous êtes tous réunis au salon, vous faites de la musique, Viardot sommeille au coin du feu - les enfants dess