Тургенев Иван Сергеевич - Письма 1862-1864, Страница 4 - Книги

мешок.

Г-жа Иннис благодарит Вас за марки, и обе мои дамы - за память³. Подробности, сообщенные Вами о моем романе, меня очень интересовали⁴. В Петербурге, кажется, на него готовится сильная гроза. Бог милостив, авось не убьет!

Поклонитесь, пожалуйста, от меня Каткову, Леонтьеву и прочим хорошим московским знакомым. Дружески жму Вам руку и остаюсь преданный Вам

Иван Тургенев.

1314. Н. В. ХАНЫКОВУ

8-12(20-24) апреля 1862. Париж

Любезнейший друг,

С истинной усладой поехал бы я с Вами, но я обещал детям г-жи Виардо вести их сегодня утром в Théâtre Séraphin¹ - а потому делать нечего! Но нельзя ли хоть вместе пообедать? Я к Вам заверну около 6 часов.

До свидания.

Ваш

Ив. Тургенев.

P. S. Молодой человек очень понравился.

1315. В. П. БОТКИНУ

12(24) апреля 1862. Париж

Париж.

24-го/12 апр. 62.

Rue de Rivoli, 210.

Любезный друг Василий Петрович - Ночной фортепьянист¹ отправил к тебе чемодан по vitesse accélérée - как ты писал, и это, вероятно, значит: grande vitesse - так что ты его скоро получишь - если уже не получил. "Отцов и детей" - я послал к тебе с неделю тому назад. Ты пишешь², что ты собираешься выехать из Рима в последних числах апреля - т. е. скоро. Я не теряю надежды выехать вместе с моими дамами отсюда от 10-го до 15-го мая, хотя вот что происходит в эту минуту (это между нами). Появился жених, отысканный Ханыковым - и, как кажется, произвел на мою дочь выгодное впечатление. До сих пор - ты помнишь - все эти господа возбуждали в ней отвращение. Это во всяком случае не помешает нашей поездке: напротив - я не желаю выдать мою дочь на французский манер, т. е. очертя голову-и подвергнуть молодых людей испытанию кратковременной разлуки даже очень полезно; но, повторяю, наш отъезд может от этого замедлиться несколькими днями - pour donner le temps à la position de se dessiner; впрочем, ты обо всем будешь извещен заблаговременно³.

Ты слушаешь в Риме папскую капеллу и Листа - а у нас здесь теперь Шуманн в ходу, благодаря прибытию его жены⁴, которая дает концерты. Признаюсь, мне его музыка не совсем по вкусу. Иногда - прелестно, фантазии много, таинственные перспективы - но формы нет, нет рисунка - и нашему брату старику это à la longue невыносимо. Действительно, это музыка будущего: у ней настоящего нет, всё только Ahnungen, Sehnen и т. д.

До свидания, любезный друг, будь здоров; наши дамы тебе кланяются.

Преданный тебе И. Т.

1316. Е. Я. КОЛБАСИНУ

12(24) апреля 1862. Париж

Париж.

24-го/12 апр. 62.

Rue de Rivoli, 210.

Любезнейший Колбасин, очень мне было приятно услыхать от Вас весточку. Назначение Вашего брата¹ я уже знал и искренно за него порадовался: дай бог ему только здоровья,- а остальное всё пойдет как по маслу.

Итак, Вы едете за границу - и даже в Италию. Неожиданно! Вероятно, Вы едете не одни. Вы не пишете мне, долго ли будет продолжаться Ваше путешествие. Полагаю, что Вы Вашей службы не оставили и к зиме вернетесь в Россию. Если Вы выезжаете не раньше половины мая - то я Вас застану еще в Петербурге: я отсюда выезжаю около 15-го по новому стилю - т. е. по нашему около 3-го². Вы успеете еще написать мне сюда; я бы очень желал увидать Вас - хотя бы на несколько часов - как, помните, в Берлине, когда Вы, вооружась магическим словом: "буцефал", ехали обозревать Германию. Как подумаешь, что с тех пор 4 года прошло - чуть ли не 5!³ Время приняло слабительное - и неудержимо стремится - не хочу сказать куда.

Я провел зиму как-то вяло и мало работал; кое-что начал, кое-что задумал,- но всё это не важно. Здоровье было порядочно; только с некоторых пор сердце у меня не совсем исправно. Вы мне не пишете ничего о моей последней вещи⁴: я знаю, что она Вам не нравилась,- но мне было невозможно не напечатать ее: да и сообразив всё, я не раскаиваюсь, хотя предвижу всяческие громы. Сколько я мог узнать, она читается,- а это главное. Две-три мысли, в ней находящиеся, вызовут много других, а с моим именем можно поступать как угодно: недаром же я дожил до 43 лет; эта суета меня мало трогает.

Поклонитесь от меня всем друзьям, начиная с Тютчевых.

Жму Вам руку и остаюсь любящий Вас И. Т.

1317. Е. С. КОЧУБЕЙ

13(25) апреля 1862. Париж

Париж.

13/25-го апр. 1862.

Rue de Rivoli, 210.

Любезнейшая Елена Сергеевна,

становлюсь на одно колено, прошу пожаловать мне Вашу правую ручку и целую ее трижды в благодарность за труды, подъятые ею при писании милейшего письма, полученного мною вчера¹. Вот письмо - так письмо! Оно так наглядно мне представило всё, что происходит у нас теперь в России! Молодец и умница Ваш муж - и я очень хорошо понимаю, как Вам должно было быть и весело и жутко, глядя на него².- Дай бог, чтобы всё это пошло своим правильным ходом - и через несколько лет никто не узнает России.- У меня тоже в двух деревнях подписали грамоты и идут на выкуп, и я не дождусь минуты, когда я возвращусь в наши степи. В Париже меня до сих пор удерживает моя дочка, которая остается до сих пор в девицах, несмотря на некоторые предложения. Впрочем, я не спешу - зная, какой это важный шаг.

Предложение Ваше насчет проживания моей дочери у Вас в имении так радушно и мило, что мне опять приходится у Вас целовать руку (vous direz que je m'accroche à tous les prétextes pour le faire - et vous aurez raison), но, к сожалению, это невозможно - и она едет с М-е Innis в Италию до осени. Они обе очень Вас помнят и любят и кланяются Вам и благодарят Вас за память.

Я очень рад, что мой роман Вам понравился³.- Что же касается до Феничек и до грозящей мне от них опасности - то Вы, как говорится, положили палец на рану - и моя единственная надежда состоит в том, что я скоро так состареюсь, что ни одна даже Феничка не захочет разделить свою судьбу с моею.- Эта последняя фраза - ужасный галлицизм - и тем забавнее, что относится к существу (покамест еще воображаемому) в козловых башмаках, в мятой красной или желтой косынке и ситцевом бескринолинном платье. Последние обстоятельства, а именно - отсутствие кринолина, мне (опять говоря на французский лад) улыбается.

Прилагаю Вам мою карточку - и благодарю Вас за старание поддержать честь моей физиономии в глазах хорошенькой барышни⁴. Должен сознаться, что у русских барышень именно глаза бывают иногда верх совершенства: тут и любопытство, и нежность, и веселость, и какая-то прелестная грусть, и немножко лени... словом, и не перескажешь всего, что там бывает! - Но я впал в какой-то эротический тон, мало приличный моим сединам.

Поклонитесь от меня самым дружеским поклоном Вашим родителям и Вашему мужу.- Если б Ваши Воронки не были так далеки от моего Спасского - или если бы у нас были сносные дороги - я бы приехал посмотреть, как это живут в Малороссии? - Но я во всяком случае напишу Вам, как только вернусь к себе в деревню - а это произойдет недели через три.

Прощайте, будьте здоровы и веселы; желаю Вам от души всего хорошего и остаюсь навсегда

преданный Вам

Ив. Тургенев.

1318. M. H. КАТКОВУ

14(26) апреля 1862. Париж

Париж.

14-го/26 апр. 1862.

Любезнейший Михаил Никифорович, спешу известить Вас, что я получил высланные мне 1500 р. сер.- и благодарю Вас. При проезде через Москву (а это произойдет в середине нашего мая)¹ - мы сведем наши счеты.

Мне приятно слышать, что Вы довольны успехом "О<тцов> и д<етей>" - их будут бранить (и уже, кажется, бранили)², это несомненно; но главное мое желание было пустить в ход две, три мысли,- и в этом я, кажется, успел.

Надеюсь к осени - т. е. по возвращении из деревни - доставить Вам новый труд, хотя не столь обширный, но задуманный с любовью³.

До свидания,- будьте здоровы. Кланяюсь всем Вашим и Щербаню; дружески жму Вам руку.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

P. S. Спасибо за высылку денег П. В. Анненкову.

1319. К. К. СЛУЧЕВСКОМУ

14(26) апреля 1862. Париж

Париж.

26-го/14 апр. 1862.

Спешу отвечать на Ваше письмо, за которое я Вам очень благодарен¹, любезный С<лучевский>. Мнением молодежи нельзя не дорожить; во всяком случае я бы очень желал, чтобы не было недоразумений насчет моих намерений. Отвечаю по пунктам.

1) Первый упрек напоминает обвинение, деланное Гоголю и др., зачем не выводятся хорошие люди в числе других.- Базаров все-таки подавляет все остальные лица романа (Катков находил, что я в нем представил апофеозу "Современника")². Приданные ему качества не случайны. Я хотел сделать из него лицо трагическое - тут было не до нежностей. Он честен, правдив и демократ до конца ногтей - а вы не находите в нем хороших сторон? "Stoff und Kraft" он рекомендует именно как популярную, т. е. пустую, книгу³; дуэль с П<авлом> П<етровичем> именно введена для наглядного доказательства пустоты элегантно-дворянского рыцарства, выставленного почти преувеличенно комически; и как бы он отказался от нее; ведь П<авел> П<етрович> его побил бы. Базаров, по-моему, постоянно разбивает П<авла> П<етровича>, а не наоборот; и если он называется нигилистом, то надо читать: революционером.

2) То, что сказано об Аркадии, о реабилитировании отцов и т. д., показывает только - виноват! - что меня не поняли. Вся моя повесть направлена против дворянства как передового класса. Вглядитесь в лица Н<икола>я П<етрович>а, П<авл>а П<етрович>а, Аркадия. Слабость и вялость или ограниченность. Эстетическое чувство заставило меня взять именно хороших представителей дворянства, чтобы тем вернее доказать мою тему: если сливки плохи, что же молоко? Взять чиновников, генералов, грабителей и т. д. было бы грубо, le pont aux ânes - и неверно. Все истинные отрицатели, которых я знал - без исключения (Белинский, Бакунин, Герцен, Добролюбов, Спешнев и т. д.) происходили от сравнительно добрых и честных родителей. И в этом заключается великий смысл: это отнимает у деятелей, у отрицателей всякую тень личного негодования, личной раздражительности. Они идут по своей дороге потому только, что более чутки к требованиям народной жизни. Графиня Сальяс неправа, говоря, что лица, подобные Н<икола>ю П<етрович>у и П<авл>у П<етрович>у,- наши деды ⁴: Н<иколай> П<етрович> - это я, Огарев и тысячи других; П<авел> П<етрович> - Столыпин, Есаков, Россет, тоже наши современники. Они лучшие из дворян - и именно потому и выбраны мною, чтобы доказать их несостоятельность. Представить с одной стороны взяточников, а с другой - идеального юношу - эту картинку пускай рисуют другие... Я хотел большего. Базаров в одном месте у меня говорил (я это выкинул для ценсуры) - Аркадию, тому самому Аркадию, в котором Ваши гейдельбергские товарищи видят более удачный тип: "Твой отец честный малый; но будь он расперевзяточник - ты всё-таки дальше благородного смирения или кипения не дошел бы, потому что ты дворянчик"⁵.

3) Господи! Кукшина, эта карикатура, по-Вашему - удачнее всех! На это и отвечать нельзя. Одинцова так же мало влюбляется в Аркадия, как в Базарова, как Вы это не видите! - это та же представительница наших праздных, мечтающих, любопытных и холодных барынь-эпикуреек, наших дворянок. Графиня Сальяс это лицо поняла совершенно ясно. Ей бы хотелось сперва погладить по шерсти волка (Базарова), лишь бы он не кусался - потом мальчика по его кудрям - и продолжать лежать вымытой, на бархате.

4) Смерть Базарова (которую г<рафин>я Сальяс называет геройскою и потому критикует) должна была, по-моему, наложить последнюю черту на его трагическую фигуру. А Ваши молодые люди и ее находят случайной! Оканчиваю следующим замечанием: если читатель не полюбит Базарова со всей его грубостью, бессердечностью, безжалостной сухостью и резкостью - если он его не полюбит, повторяю я - я виноват и не достиг своей цели. Но "рассыропиться", говоря его словами я не хотел,_:хотя через это я бы, вероятно, тотчас имел молодых людей на моей стороне. Я не хотел накупаться на популярность такого рода уступками. Лучше проиграть сражение (и кажется, я его проиграл) - чем выиграть его уловкой. Мне мечталась фигура сумрачная, дикая, большая, до половины выросшая из почвы, сильная, злобная, честная - и всё-таки обреченная на погибель - потому, что она всё-таки стоит еще в преддверии будущего,- мне мечтался какой-то странный pendant Пугачевым и т. д.- а мои молодые современники говорят мне, качая головами: "ты, братец, опростоволосился и даже нас обидел: вот Аркадий у тебя почище вышел - напрасно ты над ним еще не потрудился" Мне остается сделать, как в цыганской песне: "снять шапку да пониже поклониться". До сих пор Базарова совершенно поняли, т. е. поняли мои намерения, только два человека - Достоевский и Боткин⁷. Я постараюсь выслать Вам экземпляр моей повести. А теперь basta об этом.

Ваши стихи, к сожалению, отвергнуты "Русским вестником". Это несправедливо; Ваши стихи, во всяком случае, в десять раз лучше стихов гг. Щербины и др., помещаемых в "Р<усском> в<естнике>". Если Вы позволите, я возьму их и помещу во "Времени"⁸. Напишите мне об этом Два слова. Насчет Вашего имени не беспокойтесь - оно не будет напечатано.

От Н<атальи> Н<иколаевны> я еще письма не получал, но имею о ней вести через Анненкова, с которым она познакомилась. Через Гейдельберг я не поеду - а я бы посмотрел на тамошних молодых русских. Поклонитесь им от меня, хотя они меня почитают отсталым... Скажите им, что я прошу их подождать еще немного, прежде чем они произнесут окончательный приговор.- Письмо это Вы можете сообщить кому вздумается.

Жму Вам крепко руку и желаю всего хорошего. Работайте, работайте - и не спешите подводить итоги.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1320. С. П. ШЕВЫРЕВУ

19 апреля (1 мая) 1862. Париж

Monsieur,

Permettez-moi de vous recommander un ami à moi, Monsieur de Tournefort, qui a passé quelques années en Russie dans la carrière de l'enseignement. Il ne l'a quittée que parce que sa santé ne pouvait s'accommoder au climat de St-Pétersbourg, mais il y a laissé les souvenirs les plus honorables et en a gardé lui-même une très bonne impression. Il serait enchanté d'entrer dans une famille russe en qualité d'instituteur ou de gouverneur - et je serais très heureux de lui en procurer l'occasion, d'autant plus que je croirais rendre par là un véritable service à la famille qui l'accepterait¹. C'est un littérateur distingué, {Далее зачеркнуто: et} son caractère et ses convictions le rendent on ne peut plus propre à la pédagogie. J'espère, Monsieur, qu'avec votre bienveillance habituelle, vous voudrez bien me venir en aide et que, si vous connaissez une famille russe à la recherche d'un instituteur, vous lui recommanderez Mr de Tournefort, ce que vous pouvez faire en toute sûreté de conscience². Je vous en serai particulièrement obligé, et vous prie en même temps d'agréer l'expression de mes sentiments les plus distingués.

J. Tourguéneff.

Paris, ce 1-er mai 1862.

1321. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ

22 апреля (4 мая) 1862. Париж

Париж.

Воскресение 4-го мая н. с. 1862.

Rue de Rivoli, 210.

Любезнейший Федор Михайлович, дела - вовсе не интересные, но довольно важные, задержали меня в Париже дольше, чем я предполагал; но я без всякого отлагательства выезжаю отсюда через две недели - и около 12-го мая нашего стиля буду в Петербурге. Очень бы мне хотелось застать Вас еще там и обо многом потолковать¹. Повесть моя для "Времени", к сожалению, все еще не окончена² - но может быть окончена в один день или в два - и я надеюсь сделать это в деревне. Доходящие до меня слухи об "Отцах и детях" - только подтверждают мои ожидания: кроме Вас и Боткина³, кажется, никто не потрудился понять, что я хотел сделать. Гр. Сальяс, между прочим, упрекает меня⁴, зачем я не вывел взяточников, генералов и т. д.- чтобы объяснить Базаровых; как будто отрицательное направление есть явление частное - личное (все известные мне отрицатели происходят, как нарочно, из очень хороших семейств) - и как будто, желая показать упадок дворянства, я не должен был взять именно лучших его представителей вроде братьев Кирсановых и т. д. Я уже не говорю об упреках другого рода⁵ и часто противуположных, делаемых Базарову - никто, кажется, не подозревает, что я попытался в нем представить трагическое лицо - а все толкуют: - зачем он так дурен? или - зачем он так хорош? Но об этом толковать нечего: если вещь удалась, она выдержит все эти нападки и выяснится наконец, а не удалась - провалится, как нечто недосказанное и непонятное - туда ей и дорога!

Меня М. А. Маркович просила узнать: не желаете ли Вы поместить во "Времени" ее повесть⁶. У ней есть одна, готовая, которую я читал и которая носит на себе особый отпечаток ее таланта, со всеми его качествами и недостатками. Называется она: "Пустяки" - и составит около 3 печатных листов. Вещь хорошая и, я думаю, нелишняя в Вашем журнале. Ей дали в "Русском слове" 250 р. сер. за лист - и она желает подобной же суммы. Отвечайте мне, пожалуйста, немедленно, т. е. хотите ли, чтобы Вам ее выслали на прочтение? - а увидавшись со мною в Петербурге, Вы мне скажете Ваше окончательное решение.

Будьте здоровы - дружески жму Вам руку и

остаюсь преданный Вам

Ив. Тургенев.

P. S. Очень жаль, что здесь "Время" не получается. Другие журналы приходят же аккуратно.

1322. А. А. КРАЕВСКОМУ

22 апреля (4 мая) 1862. Париж

Париж.

4-го мая н. с. 1862.

Любезнейший Краевский, Вы, вероятно, удивитесь, получивши от меня такое толстое письмо; но вот в чем дело. Некто г. Морен (Morin) - желает иметь парижскую корреспонденцию в русском журнале и для пробы прислал мне прилагаемые листы. Он, как говорится здесь, très bien informé - и, я полагаю, может быть полезен. Будьте так добры, прочтите и дайте мне ответ: нужен ли он Вам или нет - и сколько Вы даете за корреспонденцию.- Я бы очень был Вам обязан, если б Вы не замедлили ответом¹, потому что я выезжаю отсюда через 2 недели - это самый поздний срок.

Проезжая через Петербург, я, разумеется, увижусь с Вами.- Передайте мой дружеский поклон Дудышкину. Жму Вам руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

Rue de Rivoli, 210.

1323. А. А. ФЕТУ

23, 25 апреля (5, 7 мая) 1862. Париж

5-го мая/23-го апр. 1862.

Париж.

Любезнейший Фет, пишу Вам сии немногие строки для того, чтобы известить Вас, с возможной точностью, о времени моего возвращения в Спасское. Сегодня 5-го мая по новому стилю - а по-старому, по-нашему - 23-е апр<еля> - Егорьев день, когда в первый раз выгоняют стадо в поле (а здесь уже хлеба в аршин вышины). Я из Парижа (где меня задержали всякого рода дела) выезжаю в Лондон - ровно через неделю, т. е. 12-го мая/30-го апр.¹В Лондоне остаюсь три дня - возвращаюсь в Париж и выезжаю из Парижа в субботу 17-го/5 мая² - и, уже не останавливаясь, дую в Спасское - куда, если не сломаю шеи на дороге, прибуду около 15-го по нашему стилю - т. е. за месяц или даже больше до охоты³. Я из Петербурга дам тотчас знать дяде о моем приезде - и ужасно был бы рад встретить Вас, по-прошлогоднему, на ступеньках крыльца.

7-го мая утром.

Это письмо пролежало два дня у меня на столе - и се! полчаса тому назад в мою комнату входит загорелый, толстый, мужественный и красивый юноша: Василий Петрович Боткин. Он прямо прикатил из Рима - и мы вместе с ним лупим на родину - о чем он велит Вас известить - и в то же время кланяется всем и каждому, что я делаю такожде - и говорю: до свидания!

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1324. М. А. МАРКОВИЧ

27 апреля (9 мая) 1862. Париж

Мне лучше, и я еду в воскресение утром.- Я бы хотел с Вами проститься, и потому приходите завтра утром.- Письмо Кавелина я ему отправил;- что же касается до письма гр. Сальяс, то посылаю его Вам с комиссионером (что мне будет стоить 1 ф. 50 с.) - потому что я забыл адресе этой добродетельной дамы.- Прошу Вас {В подлиннике: Вам} передать это письмо немедля.- До свидания.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Пятница утром.

1325. ПИСЬМО К ИЗДАТЕЛЮ ("КОЛОКОЛА")

5(17) мая 1862. Лондон

М. г.

Редактор "Правдивого" поместил в 3 No своего журнала несколько строк об издателе моих сочинений, г. Оcновском. Г-н Основский действительно не доплатил мне двух тысяч пятисот рублей серебром - но это еще не значит, чтоб он заслуживал жестокое название, ему данное, и я не могу не сожалеть о том, что почтенный редактор "Правдивого" нашел нужным доводить до сведения публики частный факт, для нее не интересный¹.- Примите и пр.

Ив. Тургенев.

Лондон, 17 мая 1862.

1326. П. В. АННЕНКОВУ

Около (не ранее) 7(19) мая 1862. Париж

...Хотел бы я Вам рассказать кое-что о моей лондонской поездке, но лучше отложить всё это до близкого свиданья. Одно скажу, что - ох, какая безжалостная мельница - жизнь! Так людей и превращает в муку - спросите Вы? Нет, просто в сор¹. Но всё это иносказательно.- Я ни за какую работу пока не принимался - чувствую, что теперь в течение года могу писать только сказки. Я одну задумал, и даже начал². Сказками я называю личные, как бы лирические, <штуки> {В тексте публикации, по-видимому, ошибочно: шутки}, вроде "Первой любви". Но всё это впереди...

1327. Н. Н. РАШЕТ

10(22) мая 1862. Париж

Париж.

10/22-го мая 1862.

Вы, вероятно, пеняете на меня, любезнейшая Наталья Николаевна, что я так долго не отвечал на Ваше милое письмо; но я ездил в Лондон на несколько дней и вообще был завален делами¹. Все-таки это не извинение - и мне остается надеяться на Вашу снисходительность.- Пишу Вам в самый день отъезда моих дам в Италию - и накануне собственного моего отъезда в Петербург². В Петербурге я пробуду несколько дней - не более 4-х или 5-и - и тотчас же отправлюсь в свою деревню. (Кстати - вот мой адресе: Орловской губернии, в город Мценск.) На зиму я вернусь в Париж и очень был бы рад, если бы мне действительно удалось - как Вы говорите - притянуть Вас в этот город. Мне кажется, мы будущую зиму проведем лучше и чаще будем видеться.

Благодарю Вас за доставленные сведенья: они оказались очень полезны. В одном только я могу Вас уверить, что Анненков ошибся: я нисколько не был "заранее убежден" в успехе своего последнего романа - и глядя на ожесточенные баталии, происходящие но его поводу, можно до сих пор недоумевать. Но это дело покончено и сдано в архив: толковать об этом нечего³.

Я получил любезное письмо от гейдельбергского птенца⁴. Кажется, ему там порядочно живется.- Катков - увы! - отказался напечатать его стихи в "Вестнике". Это несправедливо - и я постараюсь поместить их во "Времени"⁵.

Мои дамы очень Вам кланяются, и г-жа Инпис посылает Вам прилагаемую записку⁶.- Я вижу, что Вы подписываетесь - Рашет - и поздравляю Вас⁷.

Надеюсь, что Вы напишете мне два слова в деревню: я Вам немедленно отвечу.- Пока крепко жму Вам руку и желаю Вам всего хорошего на земле.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1328. К. К. СЛУЧЕВСКОМУ

11(23) мая 1862. Париж

Париж.

Пятница 23-го мая 1862.

Извините меня, любезнейший Случевский, что я не тотчас отвечал Вам: я ездил в Лондон, да так-таки подвернулось много дела. Сегодня мои дамы¹ едут во Флоренцию - а я послезавтра утром отправляюсь в Россию, где намерен пробыть месяца четыре². (Кстати, прошу Вас писать мне - Орловской губернии, в город Мценск, И. С. Т.) Почерк у Вас очень усовершенствовался,- и это подает большие надежды на остальное.

Не помню, писал ли я Вам, что Катков не хочет помещать Ваши стихотворения в "Р<усском> в<естнике>". Я их возьму у них и перешлю "Времени"³. Надо было, по-настоящему, с него начать.

Мне очень было приятно слышать, что молодые люди не окончательно меня осудили⁴; я могу сказать только то, что каков я был до сих пор, таков я и остался - и если меня любили прежде, то разлюбить - пока - еще не за что. Пройти мимо, пройти вперед - это, напротив, можно и должно - и я благословляю на это всех вас, молодых. Только смотрите хорошенько, вперед ли вы идете.

Желаю Вам здоровья, правильной деятельности и последовательности стремлений. Это главное. От Н<аталии> Н<иколаевны> я получил очень милое письмо из Вильны и ответил ей⁵.

А теперь дружески жму Вам руку и остаюсь

преданный Вам Ив. Тургенев.

P. S. Когда Вы будете писать, выставляйте всегда наверху Ваш подробный адресе. Это отличная английская привычка. А то я вот 1/4 часа прокопался за Вашим прежним письмом. Дамы наши Вам кланяются.

1329. Д. В. ГРИГОРОВИЧУ

13(25) мая 1862. Париж

Воскресение.

Любезнейший Григорович, извините меня, что я сам не могу зайти - дела пропасть - и пришлите, пожалуйста, с сим посланным мой зонтик. Дружески жму Вам руку.

Преданный Вам Ив. Тургенев.

P. S. Островский и Горбунов приехали в Париж, хотят быть у меня сегодня¹.

1330. ПОЛИНЕ ТУРГЕНЕВОЙ И МАРИИ ИННИС

13(25) мая 1862. Париж

Paris.

Dimanche.

Ce 25 mai 1862.

Rue de Rivoli, 210.

Eh bien, mes chères voyageuses, comment avez-vous accompli votre voyage¹? J'espère que tout est allé très bien et que cette lettre vous trouvera snugly établies à Florence. Vous savez que s'il y fait trop chaud, vous pouvez aller à Lucques sur le bord de la mer, où la température est d'une fraîcheur agréable. Je vous envoie ci-joint une lettre de Bixio² à Mr le marquis Ridolfi³, dont vous pouvez vous servir à l'occasion. En même temps je vous envoie l'adresse de Mme Viardot, si quelquefois vous aviez besoin d'elle: à Bade (Baden-Baden), Gd Duché de Bade, Villa Montebello⁴. Je ne suis pas parti samedi comme je l'avais espéré: je quitte Paris demain matin sans faute⁵. Je vous écrirai de Pétersbourg.

En attendant, je vous embrasse - c'est-à-dire j'embrasse Pauline et je serre la main à Mme Innis - et je vous dis au revoir.

J. Tourguéneff.

1331. M. A. МАРКОВИЧ

Весна, не позднее 20 мая (1 июня) 1862. Париж

Любезная Марья Александровна, рекомендую Вам самым убедительным образом подателя этого письма, чешского поэта Фрича, хорошего моего приятеля. Он очень желает с Вами познакомиться - и я уверен, что он Вам понравится. Он большой друг М. А. Бакунина¹. Жму Вам руку и до свидания.

Ваш

Ив. Тургенев.

Воскресение.

P. S. Надобно с ним говорить по-французски или по-малороссийски. Говорят, Ваш язык очень близок к чешскому.

1332. М. Л. НАЛБАНДЯНУ

21 мая (2 июни) 1862. Париж

Любезный Налбандов, я еду завтра, только не в 7 часов утра, а в 5 часов вечера, если Вы поедете утром, то знайте, что я в Петербурге остановлюсь в гостинице Клея, а в Берлине в Hôtel de S.-Pétersbourg, a приехавши - тотчас дайте мне знать.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Понедельник.

1333. Е. Е. ЛАМБЕРТ

23 мая (4 июня) 1862. Берлин

Берлин.

4-го июня н. с./23-го мая с. с. 1862.

Милая графиня,

Я выезжаю сегодня вечером отсюда, так что, вероятно, это письмо вместе со мною прибудет в Петербург.- Я пишу Вам только для того, чтобы Вас предуведомить и сказать Вам, что я получил Ваши два последние письма (со вложенным письмом Мейендорфа)¹ не отвечал только потому, что каждый день собирался выехать.- Об этом и обо многом другом мы поговорим с Вами - а я, если бог даст, буду у Вас в субботу вечером.- Крепко жму Вам руку и остаюсь

любящий Вас

Ив. Тургенев.

1334. ПОЛИНЕ ТУРГЕНЕВОЙ И МАРИИ ИННИС

23 мая (4 июня) 1862. Берлин

Berlin,

се 4 juin 1862.

Mercredi.

Mes chères voyageuses, je vous écris d'ici¹ pendant que vous me supposez probablement depuis longtemps en Russie - c'est que j'aiattrappéla grippe au moment de quitter Paris, ce qui a fait que j'y suis resté une semaine de plus². Maintenant je vais tout à fait bien et je quitte Berlin ce soir pour me rendre directement à St-Pétersbourg, où j'arriverai après-demain, s'il plaît à Dieu - et d'où je vous écrirai, avant de me remettre en route pour Spasskoïé³. J'ai eu de vos nouvelles par Madame Garcia⁴ et je sais que vous allez bien. Je crains pour vous la chaleur-mais vous vous arrangerez.

J'espère trouver une lettre de vous à Spasskoïé. En attendant je vous dis mille amitiés - et toi, Paulinette, je t'embrasse.

Votre

J. Tourguéneff.

1335. H. В. ЩЕРБАНЮ

28 мая (9 июня) 1862. Петербург

С.-Петербург.

28 мая 1862 г. Понедельник.

Гостиница Клея, No 21.

Любезнейший Николай Васильевич, я третьего дня вечером приехал сюда, после довольно долгого замедления, причиненного нездоровьем. Отсюда я выезжаю в середу или самое позднее в четверг - и, разумеется, в Москве увижу Вас и Каткова. Передайте ему, пожалуйста, что я был бы ему очень благодарен, если б он к тому времени приготовил деньги, которые приходятся по счету и в которых я несколько нуждаюсь¹.

Очень я сожалею о том, что в мартовской книжке "Русского вестника" не было помещено списка опечаток, находящихся в "Отцах и детях",- несмотря на Ваше обещание - и даже, признаюсь, не понимаю хорошенько, отчего это не было сделано².

В Москве я останусь день или два, никак не более.

Итак, до свидания, жму Вам руку и остаюсь преданный Вам

Ив. Тургенев.

1336. H. A. СЕРНО-СОЛОВЬЕВИЧУ

30 или 31 мая (11 или 12 июня) 1862. Петербург

Я забыл вчера сообщить Вам следующее предложение. Одна моя знакомая написала прилагаемое при сем сочинение, назначенное для детей, мне кажется, что это очень дельная вещь. Будьте так добры, прочтите ее и скажите, согласны ли Вы были бы ее издать? Денег она больших не требует, н я в таком случае мог бы написать предисловие¹. Если возможно, дайте мне знать Ваш ответ завтра (я уезжаю послезавтра в Москву) - в гостиницу Клея, No 21.

С совершенным уважением остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

1337. М. Л. НАЛБАНДЯНУ

27 мая - 1 июня (8-13 июня) 1862. Петербург

Сказать г-ну Налбандову на Васильевском острову, в Биржевом переулке, в доме Меняева, на квартире No 46 - что г. Тургенев приехал и остановился в гостинице Клея, No 21. Он будет дома сегодня от 7 до 8 ч. вечера, а завтра от 11 до 12.

1338. Н. А. СЕРНО-СОЛОВЬЕВИЧУ

1(13) июня 1862. Петербург

Милостивый государь.

Полное имя г-жи Буткевич Софья Михайловна. Адресс ее: Montmorency près de Paris, rue Laboureur, 10. С совершенным уважением остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

Пятница утром.

1339. Н. В. ХАНЫКОВУ

1(13) июня 1862. Петербург

Вот, милый Николай Владимирович, тот Достоевский, о котором я Вам говорил и которого Вы знаете, так же как и вся читающая Россия... ("Мертвый дом", "Бедные люди" и т. д.). Нечего и говорить, что Вы его примете с Вашим добрым радушием - а я Вам говорю спасибо и жму Вам крепко руку¹.

Ваш

Ив. Тургенев.

С. Петербург.

1-го июня 1862 г.

1340. M. H. КАТКОВУ

4(16) июня 1862. Москва

Любезнейший Михаил Никифорович, пишу {Далее зачеркнуто: эти} Вам два слова для того только, чтобы попросить Вас сделать мне одолжение и выслать теперь же Марье Александровне Маркович 300 р. сер.¹ В случае если бы ни один из данных мною Вам рассказов не удовлетворил Вас или если М<арья> А<лександровна> найдет цену 150 р. за лист слишком низкою² и напишет Вам об этом - прошу Вас считать эти 300 р. сер. за мною - как будто Вы мне их дали вперед за будущую мою повесть³.

Благодарю Вас заранее за исполнение моей просьбы - жму Вам крепко руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

Понедельник утром.

1341. М. А. МАРКОВИЧ

4(16) июня 1862. Москва

Москва.

4-го июня 1862.

Любезнейшая Марья Александровна, я Вам не писал из Петербурга, потому что я хотел быть в состоянии поговорить с Катковым и дать Вам знать, что из этого выйдет.- Итак, вот результат: "Русское слово" (которое, кажется, весьма не сильно денежными средствами) взяло "Пройди свет", который напечатает в майской книжке, и деньги Вам обещалось тотчас выслать¹; а Катков не без колебания и затруднения взял "Пустяки" и "Скрипку" - но о 200 р. сер. (не говоря уже о 250) и слышать не хочет и более 150 не дает. Я взял на себя согласиться - потому что в противном случае надо было бы остаться вовсе ни при чем; но если Вам эта цена покажется слишком незначительна, то напишите немедленно в редакцию "Русского вестника", не стесняясь тем, что деньги (300 р. сер.) будут Вам высланы вперед, тогда Катков будет считать их за мною,- а я за Вами. Это у нас уже так условлено². Во всяком случае Вы получите 300 руб.- и увидите сами, что Вам делать.

О Петербурге, литераторах и т. д. не пишу - некогда. Напишу из деревни.- Мне из Петерб<урга> до Москвы пришлось ехать с Некрасовым, и оба мы, как Ноздрев и его товарищи - ничего³. Говорили, смеялись,- но бездна так и осталась между нами,- и слава богу. Его, однако, смущает всеобщая вражда к "Современнику", усиленная в 1000 р<аз> последними событиями⁴.

Повторяю Вам еще раз на прощание: не приезжайте в Россию! Впрочем, жму Вам крепко руку и говорю: до свидания.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

NB. Я послал из Петербурга письмо г-же Буткевич, рукопись которой я с трудом продал г-ну Серно-Соловьевичу⁵ - и этот смертный послал ей 150 р. сер.- по следующему адрессу: Montmorency, rue Laboureur, 10. Она ведь туда переехала. Узнайте непременно, получила ли она это всё - и непременно дайте мне знать, не откладывая ответа в долгий ящик.

1342. ПОЛИНЕ ВИАРДО

6(18) июня 1862. Спасское

Spasskoïé,

се 6/18 juin 1862.

Chère et bonne Madame Viardot, je suis arrivé ici hier soir et ne sais comment vous remercier pour les deux lettres de vous¹ que j'ai trouvées sur mon bureau. Mon vieux nid m'en a paru tout illuminé. Merci encore une fois - je crois que vous auriez été contente vous-même de voir ma joie. Pourtant la moitié d'une de ces lettres contient un reproche, que j'ai mérité en effet: je veux parler de mon départ de Paris².- J'ai cru bien faire en ne vous disant pas que je restais un jour de plus avec mon gros compatriote³: je savais que je n'aurais {Далее зачеркнуто: pas} pu revenir que très tard dans la soirée pour repartir le lendemain à 6 heures... Enfin, j'en ai été puni - ce qui ne m'empêche pas de vous prier de ne pas me garder rancune de cet acte de prém33;ditation. ïe ne le ferai plus, je vous l'assure.

Theuerste Freundinn, je suis bien heureux de voir que le séjour de Bade vous plaît.- Je suis sûr que vous vous en trouverez bien de toute faèon - vous et vos enfants. (Ci-joint une lettre en réponse à Didie⁴.) Je n'ai pas besoin de vous dire que je ne resterai ici que tout juste le temps nécessaire - vous pouvez m'attendre, si Dios quiere, vers la fin du mois d'août⁵. J'ai trouvé tout mon monde bien portant - mon oncle est allé dans un de mes biens pour y prendre les arrangements nécessaires - je l'attends après-demain. Les affaires ne vont pas mal et la récolte promet d'être bonne. Ce n'est qu'à Pétersbourg que {Далее зачеркнуто: j'ai} la situation est grave. Il y règne une véritable panique, grâce aux folles proclamations⁶ qu'on répand, aux incendies, évidemment causés par la malveillance - et qu'on rattache - à tort selon moi, à ces mêmes proclamations: il faut espérer que l'Empereur conservera assez de sang-froid pour ne pas se laisser aller aux conseils des gens qui poussent à la réaction.- Le peuple attribue ces incendi