Тургенев Иван Сергеевич - Письма 1862-1864, Страница 19 - Книги

ошло еще и недели, как я тебе писал¹ - и если я пишу сейчас, то не потому, что могу сообщить тебе что-нибудь новое - я хочу предупредить тебя, что покину Россию раньше, чем предполагал. Я уеду отсюда через две недели. Впредь - и до моего предупреждения - пиши мне до востребования в Баден-Баден (Великое герцогство Баденское). Одновременно прошу тебя сообщить мне твое окончательное мнение о г-не Онсезе (я подозреваю, каково оно может быть, это мнение) - потому что я получил от него письмо на 4 страницах, очень учтивое и тщательно написанное, в котором он говорит о самом себе как о человеке, который пребывает в ожидании. Так как было бы несправедливо я дальше водить за нос этого молодого человека - поскорее напиши мне нет, которое я передам ему, всячески позолотив пилюлю. Или, может быть, ты влюблена в г-на Онсеза?

Г-н Онсез пишет, что г-жа Гарсиа окончательно и навсегда обосновалась в Брюсселе². Я уже давно это предвидел.

До свидания, дорогая Полинетта; обнимаю тебя и сердечно жму руку г-же Иннис.

Твой отец

И. Тургенев.

1381. Жюлю Этцелю

С французского:

Баден-Баден.

9 сентября 1862.

Амалиенштрассе, 337.

Сударь,

Я знаю г-на Вольфа лишь через вас, и естественно, что мой перевод предназначается для вас и принадлежит вам на правах собственности. Я вручу вам его в Париже в первых числах октября вместе с бумагой, подтверждающей ваше исключительное право на него, и вы поступите с ним, как вам будет угодно¹.

Что же до г-на Вольфа, то это, по-видимому, хитрый малый, с которым можно иметь дело, лишь памятуя русскую пословицу: "дружить - дружи, а камень за пазухой держи". Тысяча приветов и поклонов.

И. Тургенев.

1388. Полине Тургеневой

С французского:

Баден-Баден.

Амалиенштрассе, 337.

8 октября 1862.

Моя дорогая девочка, я получил твое письмо и письмо г-жи Иннис. Постарайтесь отделаться от грязи, которую оставили наши предшественники¹. Я вернусь в Париж самое позднее через неделю - но вы будете знать точно день и час. Надеюсь, что вы навестили этих дам из пансиона² и Тургеневых³, если они в Париже. Пришлите мне адрес г-жи Рашет, которую я вам рекомендую как очень добрую и милую особу. Скорее возьмись снова за фортепиано; скажи г-же Иннис, чтобы она сделала необходимые покупки - а если не хватит денег, так только напишите:, я вам их немедленно вышлю.

Итак, через неделю! Сколько будет тогда крепких объятии - а пока будьте обе здоровы.

И. Тургенев.

P. S. Не забыли ли вы зайти к моему сапожнику?

1393. Э. Ф. Раден

С французского:

Сударыня, я только что вернулся с охоты и не имею возможности воспользоваться приглашением, которого меня удостаивает великая княгиня. Благоволите передать ее высочеству выражение моей благодарности, равно как и сожаления, и прошу вас принять уверение в моей искренней симпатии и преданности.

И. Тургенев.

Воскресенье.

6 1/2 ч. вечера.

На конверте:

Госпоже

баронессе фон Раден

в гостинице "Англия".

1394. Э. Ф. Раден

С французского:

Любезная баронесса,

Ужо половина девятого, а я только что вернулся с охоты, на этот раз совершенно измученный - и мне было бы невозможно исполнить желание великой княгини, тем более что время, назначенное ее высочеством, уже прошло. Благоволите передать ей мою чувствительную благодарность и сожаление, вы же примите уверение в моей искренней преданности.

И. Тургенев.

Пятница.

1395. Полине Тургеневой

С французского:

Баден-Баден.

Суббота, 25 окт.

2 часа 1/2.

Дорогая Полинетта,

Я выезжаю не сегодня, а завтра утром в 8 ч. 20 м. и прибуду в Париж, если бог даст, к 9 ч. вечера. Итак, не беспокойтесь и до свидания завтра.

И. Тургенев.

1397. Фридриху Боденштедту

С французского:

Париж.

19/31 октября 1862.

Улица Риволи, 210.

Любезный господин Бодешитедт, я приехал в Париж два дня назад, и мне передали письмо, написанное вами в мае месяце и оставшееся до сих пор по необходимости без ответа, так как оно не застало уже меня здесь. Я отправился в Россию, не имея, к большому моему сожалению, возможности проехать через Мюнхен. Теперь я возвратился на зимнюю квартиру и спешу возобновить нашу переписку.

Не могу прежде всего не поговорить с вами о переводе моей повести "Фауст"¹, хотя это и немного эгоистично с моей стороны. Я только что прочел его и был буквально в восторге - он просто прекрасен. (Говорю, разумеется, о переводе, а не об оригинале.) Недостаточно знать в совершенстве русский язык - надобно еще самому быть большим стилистом для того, чтобы создать нечто в столь высокой степени удачное. Этот счастливый случай разлакомил меня - и вот что я решаюсь предложить вам. Мне было бы весьма приятно познакомить немецкую публику с моими произведениями через столь превосходного и широко известного посредника, каким являетесь вы - и если бы вы согласились выбрать некоторые из моих повестей с тем, чтобы издать их, я был бы очень рад предоставить в ваше распоряжение ту сумму, которую вы сочтете достаточным вознаграждением за ваш труд, ибо я отлично знаю, что современные издатели весьма мало расположены ко всему русскому и самое большее - согласились бы принять на себя лишь типографские расходы. Если эта мысль покажется вам приемлемой, черкните мне об этом словечко².- Что до меня, то я мог бы охотно затратить на это до тысячи талеров. Это не будет слишком много за возможность получить одобрение такой публики, как ваша. В любом случае, вы были бы очень любезны, если б сообщили мне ваше мнение об этом.

Что касается злосчастной статьи, посланной вами в Петербург, то это совсем иное дело. Надобно сознаться, что в этом случае нам. не повезло³. В течение одного года смерть похитила у этого журнала ("Современника") его двух наиболее влиятельных редакторов⁴, двое других заключены в тюрьму (Чернышевского будет судить Сенат)⁵, наконец, издание журнала приостановлено на 8 месяцев, что равносильно закрытию его навсегда⁶. В его бумагах всегда был некоторый беспорядок - теперь это совершеннейший хаос - и я весьма опасаюсь, что статья ваша не отыщется. Тем не менее и в настоящее время один из моих приятелей деятельно занят поисками ее⁷ - и я еще не совсем отчаялся. Напишу вам немедленно, лишь только узнаю об этом что-либо положительное.

Надеюсь, что вы здоровы и не страдаете глазами. Передайте, пожалуйста, привет вашей семье и поклонитесь от меня г-ну П. Гейзе. Если увидите г-жу Нелидову, скажите ей, что я жду ответа на письмо, посланное ей из Баден-Бадена⁸. Одновременно я отправил ей экземпляр моего последнего романа - "Отцы и дети". Если вам интересно его прочесть, то возьмите у нее - или же я вышлю вам экземпляр отсюда. Надеюсь вскоре получить от вас ответ и сердечно жму вам руку.

Совершенно вам преданный

И. Тургенев.

P. S. В вашем переводе, стр. 69, строка 15 сверху, вероятно - опечатка. В оригинале: zu starr (пристальный - fixe) für Kinder-Eugen {слишком пристальный для детских глаз (нем.).} - a не feurjg {огненные (нем.).}, что противоречило бы сказанному ранее⁹.

1400. Фридриху Боденштедту

С французского:

Париж.

Улица Риволи, 210.

6 ноября 1862.

Письмо ваше доставило мне большое удовольствие, любезный господин Боденштедт, и я счастлив, что вы отнеслись так сочувственно к моему предложению¹. Повторяю - для меня истинная удача найти такого переводчика, как вы, и я заранее горжусь этим. Что же касается выбора, который вы просите меня сделать из моих произведений, то я полагаю, что вы лучше меня можете судить о том, что может подойти немецкой публике. Однако, сообразуясь с вашим желанием, я назову некоторые сочинения - а именно: "Дворянское гнездо", "Рудин", "Постоялый двор", "Дневник лишнего человека", "Первая любовь", "Ася", "Три встречи", "Затишье", не считая "Муму" и "Фауста", уже переведенных вами. К этому можно бы еще прибавить мой последний роман: "Отцы и дети"². Я вышлю его вам дня через два или три. Могу также выслать вам последнее полное издание моих сочинений, если у вас его нет³. Повторяю, сделайте с этим то, что сочтете нужным, и это будет прекрасно. Если вы пожелаете посылать мне рукописи, обещаю вам по возможности не задерживать их надолго - да я и не знаю, нужно ли это. Впрочем, я с радостью отдаю себя в ваше распоряжение. Если бы вам понадобилась часть указанной суммы⁴, потрудитесь только сообщить мне об этом.

Благодарю вас за присылку газеты, которую возвращаю вам бандеролью. Я прочитал вашу статью с живейшим интересом⁵.

Я принимаю самое искреннее участие в горе, постигшем бедного Гейзе⁶.

Передайте от меня поклон г-же Нелидовой, если вы ее увидите, и примите уверение в моих наилучших к вам чувствах.

И. Тургенев.

1404. Фридриху Боденштедту

С французского:

Париж.

16 ноября 1862.

Улица Риволи, 210.

Выбор, сделанный вами из моих произведений, я нахожу превосходным и повторяю еще раз, что предоставляю вам в этом полную свободу¹. В то же время позволю себе обратить ваше внимание на маленький рассказ, всего в несколько страниц, который был включен моим последним издателем в 1-й том, в "Записки охотника", и называется "Поездка в Полесье"². Он был переведен на французский язык под заглавием: "Deux journées dans les Grands Bois"³.

Что же касается той суммы, о которой идет речь, спешу сообщить вам, что она будет выслана вам дня через два или три непременно⁴.

Прошу вас передать от меня поклон г-ну и г-же Нелидовым и принять уверение в моих наилучших к вам чувствах.

И. Тургенев.

1407. Фридриху Боденштедту

С французского:

Париж.

10 декабря 1862.

Улица Риволи, 210.

Я должен тысячу раз извиниться перед вами, что так задержал высылку обещанных 500 талеров. Причиною тому было множество непредвиденных обстоятельств. Но в настоящее время они устранены, и я пишу банкиру Ф. Майеру в Баден-Баден, чтобы он отправил вам эту сумму. Вы получите ее самое позднее дня через два или три - и будете столь любезны известить меня о ее получении¹. Надеюсь, вы напишете мне также о своей работе и о себе самом в особенности. Я должен поблагодарить вас за вашу милую посылку, которую получил только сегодня утром. Предвкушаю удовольствие прочесть вашу книгу².

Прошу вас передать от меня привет всему вашему семейству, г-же Нелидовой и г-ну Гейзе, и примите уверение в моем самом глубоком уважении.

И. Тургенев.

1421. Фридриху Боденштедту

С французского:

Любезный господин Боденштедт,

Я послал вам вчера рукопись, так давно затерявшуюся в редакции "Современника", и надеюсь, что она дошла до вас целой и невредимой¹. Не могу не выразить сожаления, что столь добросовестная работа пропала даром и для вас и для публики, и вновь приношу извинения от своего имени и от имени этих петербургских господ². Надеюсь вместе с тем, что вы еще сможете ею воспользоваться.

Я был бы очень рад получить от вас весточку: в последнем письме вы жаловались на свое здоровье³; теперь же вы поправились, не так ли?

Что касается меня, то я останусь здесь еще до мая месяца - потом вернусь в Россию через Мюнхен, где очень рассчитываю иметь удовольствие вас увидеть.

В ожидании ответа прошу вас, сударь, принять уверение в моих самых сердечных чувствах.

И. Тургенев.

Париж.

Улица Риволи, 210.

29 января 1863.

На конверте:

Мюнхен (Баварское королевство).

Г-ну Ф. Боденштедту.

Karlstrasse, No 38,

in München {Карлштрассе, No 38, в Мюнхене (нем.).}.

1424. А. Ф. Будбергу

С французского:

Я глубоко сожалею, господин барон, что меня не оказалось дома, когда принесли письмо, которое вы были так любезны написать мне. Я буду иметь честь явиться завтра в два часа в посольство, если это удобно вашему превосходительству.

Примите уверение в моем глубоком уважении.

И. Тургенев.

Понедельник вечером.

1433. Валентине Делессер

С французского:

Четверг утром.

Улица Риволи, 210.

Милостивая государыня,

Вы как нельзя более добры и любезны, и я вам очень благодарен. Не угодно ли вам назначить моей дочери и мне день, когда мы могли бы явиться к вам? Она от вас без ума - и я нахожу это вполне естественным.

Тысяча приветов и поклонов.

И. Тургенев.

1435. Б. М. Маркевичу

С французского:

Париж.

18 февраля 1863.

Улица Риволи, 210.

Я не мог вам ответить тотчас же, мой дорогой друг, так как только вчера вернулся в Париж - из маленького путешествия в Брюссель¹. Позвольте мне сказать вам прежде всего, насколько ваше письмо, такое теплое и дружеское, меня тронуло².

Обычно нам протягивают руку отнюдь не тогда, когда на нас обрушивается несчастье; а вы сделали это с таким великодушием и искренностью, что я могу только сказать вам: благодарю - от глубины сердца.

Я употребил слово: несчастье; надо бы сказать: кирпич, так как то, что случилось со мною, так же глупо и неожиданно, как кирпич, свалившийся на голову³. Обвинять меня в сговоре с Герценом в связи с изданием моего последнего романа и посредп оскорблений, которыми осыпает меня партия красных⁴,- это нечто столь чудовищное, что самая эта чудовищность сообщает ему некое правдоподобие. "Должно быть, под этим что-нибудь скрывается,- скажут любопытные,- иначе бы не решились на такую меру". Думаю, не стоит вам и говорить, что под этим нет ничего, совершенно ничего. Я отсюда слышу неудержимый смех Герцена, которого я не видел с мая и с которым мы в начале этой зимы обменялись пятью или шестью письмами, приведшими к окончательному разрыву⁵, потому что наши убеждения никогда не сходились. Я старый либерал, но я также и старый монархист, между тем как он - вы знаете, что он такое.

Вы меня спрашиваете, какое впечатление на меня всё это производит: я этим огорчен, но, смею утверждать без ложной гордости, больше за правительство, чем за себя. Если бы дело шло о том. чтобы предстать перед настоящим судом, я бы немедленно явился; но я мало доверяю правосудию нашего Сената - и притом, кто может поручиться, что даже умеренные мнения не будут наказаны? Подвергнуться предварительному заключению, чтобы затем два или три года прозябать в глухой провинции? Я слишком стар для этого. По совету нашего посла, г-на Будберга, я написал письмо государю⁶: я умоляю его приказать выслать мне "допросные пункты" - так, кажется, принято их называть - и клянусь честью ответить с совершеннейшей искренностью на каждый вопрос; теперь я ожидаю. Должен прибавить, что г-н Будберг держал себя в этом случае превосходно: он сам написал Долгорукову⁷и т. д.

Скажите Толстому, что я получил его письмо и отвечу ему завтра же: он сможет поступить с моим письмом так, как сочтет нужным⁸, Вы забыли надписать ваш адрес - пишу на адрес Толстого (кстати, я так и не получил другого вашего письма, о котором вы говорите). Передайте мой почтительный привет г-же Маркевич и примите, вместе с пожеланиями скорейшего выздоровления вашему ребенку, уверение в признательности и неизменной дружбе⁹.

И. Тургенев.

1439. Кларе Тургеневой

С французского:

Суббота.

Сударыня,

Вы нам доставили бы очень большое удовольствие, если бы соблаговолили провести у нас вечер в понедельник, 2 марта. У нас будет кое-кто из друзей, и мы были бы счастливы, если бы смогли рассчитывать на вас, г-на Тургенева, м-ль Фанни и г-на Альберта.

Примите уверение в моей душевной преданности.

И. Тургенев.

На конверте:

Госпоже Тургеневой.

Лилльская улица, 97.

Городское.

1441. Гюставу Флоберу

С французского:

Сударь,

Позвольте мне предложить вам прилагаемые две книги¹; другие же две² я отправлю в вашу усадьбу близ Руана³ через некоторое время, так как не следует злоупотреблять вашей снисходительностью. Вы были бы очень любезны, если бы провели у меня хоть часть вечера завтра, в понедельник (улица Риволи, 210). У нас будет несколько друзей⁴ - в том числе госпожа Виардо, которая жаждет с вами познакомиться. Это немного уменьшило бы сожаление, которое я испытываю оттого, что так поздно вас встретил. А пока прошу вас принять уверение в моей искренней симпатии.

И. Тургенев.

Воскресенье.

Улица Риволи, 210.

1444. Гюставу Флоберу

С французского:

Париж.

Улица Риволи, 210.

19 марта 1863.

Любезный господин Флобер, Ваше письмо в такой же степени заставило меня покраснеть, в какой доставило мне удовольствие - а этим много сказано. Подобные похвалы внушают гордость - и я желал бы их заслужить. Как бы там ни было, я очень счастлив, что понравился вам, и благодарю вас за то, что вы мне это сказали¹.

Посылаю вам мою только что появившуюся книгу²; я публикую другую и пошлю вам ее тотчас же, как она выйдет³. Вы видите, что я не щажу вас более.

Не думаете ли вы до лета побывать в Париже? Я был бы так счастлив продолжить с вами знакомство, которое началось в столь добрый час и - что касается меня, то я в этом уверен - стремится перейти в самую искреннюю дружбу...

Жму вам руку со всей дружбой, какую ощущаю уже теперь, и прошу вас принять уверение в моих самых сердечных к вам чувствах.

И. Тургенев.

1451. Гюставу Флоберу

С французского:

Париж.

Улица Риволи, 210.

6/18 апреля 1863.

Дорогой мой собрат,

Мне нет надобности, надеюсь, говорить вам, какое удовольствие доставило мне ваше второе письмо¹ - и даже более, чем удовольствие... Если я не ответил вам немедленно - то только потому, что должен был выпутываться из множества противных мелких дел, которые сделали меня одновременно и угрюмым и ленивым. Эти неприятности еще продолжаются - но мне совестно откладывать дальше. Я рассчитывал и продолжаю еще рассчитывать на вашу снисходительность - и хочу прежде всего сказать вам спасибо и пожать вашу руку.

Я очень рад вашему одобрению, вы можете быть в этом уверены: я хорошо знаю, что такой художник и такой доброжелательный человек, как вы, всегда прочтет в книге между строк множество вещей, которые великодушно приписывает автору; но все равно. Похвалы, исходящие от вас, стоят золота - и я принимаю их с гордостью и благодарностью².

Не увидимся ли мы летом? Час хорошей откровенной беседы стоит сотни писем. Через неделю я покидаю Париж и переселяюсь в Баден-Баден. Не приедете ли вы туда? Там есть такие деревья, каких я нигде не видал, и на самых вершинах гор. Это сильно, молодо - и одновременно это поэтично и изящно. Это благотворно действует на глаза и душу. Когда сидишь у подножья одного из этих великанов, кажется, что заимствуешь у него частицу его сока - а это очень приятно и очень полезно. В самом деле, приезжайте в Баден-Баден, хотя бы на несколько дней. Вы привезете оттуда великолепные краски для вашей палитры.

До моего отъезда вы получите от меня мою книгу, которая скоро выйдет в свет³. Я пичкаю вас - но в этом есть доля вашей вины.

Тысяча приветов, будьте здоровы, работайте и приезжайте в Баден-Баден.

Весь ваш

И. Тургенев.

1453. И. С. Аксакову

С французского:

Мой дорогой друг,

Позвольте мне рекомендовать вам подателя сего письма г-на Лонга, английского священника, который, проведя 25 лет в Индии, намеревается посетить Россию, к которой испытывает живой и подлинный интерес. Он член Общества мира и ему не свойственно ни одно из тех огорчительных предубеждений, с какими, к несчастью, многие его соотечественники относятся к нам. Я убежден, что вы примете его доброжелательно и доставите ему все возможности и сведения, необходимые для путешественника. Я вам буду поистине очень благодарен, тем более, что г-н Лонг отправляется к нам с искренним желанием получше нас узнать. Заранее благодаря вас за то, что вы для него сделаете, прошу вас принять уверение в моих сердечных чувствах¹.

И. Тургенев.

Париж.

20 апреля 1863.

1454. Ег. П. Ковалевскому

С французского:

Любезнейший г-н Ковалевский, лицо, которое вам передаст это письмо - г-н Лонг, английский пастор и член Общества мира; после длительного пребывания в Азии он собирается посетить Россию, к которой питает величайшую симпатию. Он желает провести там около трех месяцев и как нельзя лучше расположен в нашу пользу. Я подумал, что вы могли бы быть ему полезны, и, зная вашу всегдашнюю доброжелательность, позволяю себе поручить г-на Лонга вашему покровительству, которого он по своим благородным чувствам вполне достоин. Я буду вам весьма признателен за всё, что вы для него сделаете, и вместе с тем прошу вас принять уверение в моих самых сердечных чувствах¹.

И. Тургенев.

Париж.

20 апреля 1863.

1455. M. H. Лонгинову

С французского:

Мой дорогой друг,

Рекомендую вам подателя сего письма пастора Лонга, англичанина, члена Общества мира и большого друга России, что, к несчастью, довольно редко среди его соотечественников. Такие чувства - достоинство для вас, столь глубоко любящего наше отечество; позвольте мне также рассчитывать на то, что старинная наша с вами дружба побудит вас благожелательно отнестись к г-ну Лонгу, который, впрочем, вполне этого достоин. Надеюсь, что вы охотно согласитесь отдать себя в его распоряжение, и, заранее вам благодарный за это, прошу вас принять уверение в моих самых сердечных к вам чувствах¹.

И. Тургенев.

Париж.

20 апреля 1863.

На конверте:

Господину Михаилу Лонгинову.

Секретарю Общества любителей российской

словесности

в Москве.

1457. Полине Тургеневой

С французского:

Дорогая Полинетта,

Открой верхний ящик моего секретера - вот этот:

(Рисунок)

ты в нем найдешь коробку с моими фотографиями; пришли мне, пожалуйста, эту коробку.

И. Т.

1458. Луи Поме

С французского:

Мой дорогой Поме,

Не хотите ли пойти вместе со мной на "Брак Олимпии"?¹В таком случае приходите ко мне в 6 час. на обед, после которого мы сразу же туда отправимся.

Весь ваш

И. Тургенев.

Вторник.

1459. Жюлю Этцелю

С французского:

Среда утром.

Улица Риволи, 210.

Любезный господин Этцель,

Я не хочу покинуть Париж, не сказав вам, как я сожалею, что не повидался с вами и в особенности, что не выполнил своего обещания относительно "Сказок" Перро¹.

Правда, у меня были всевозможные волнения и неприятности², но это не довод, и я предпочитаю без лишних слов просить вас о великодушном прощении.

Я уезжаю в Баден-Баден, где пробуду до зимы. В Париж вернусь к октябрю месяцу, и если вы не напечатаете тогда русского издания "Сказок" Перро, то это будет означать, что вы передумали, ибо мой перевод будет в ваших руках значительно раньше.

Посылаю вам одновременно только что появившийся том моих сочинений, где напечатана "Первая любовь", с которой вы, кажется, желали ознакомиться.

Сердечно жму вам руку и прошу принять уверение в самых сердечных моих чувствах.

И. Тургенев.

1461. Йозефу Фричу

С немецкого:

Любезный господин Фрич,

К моему искреннему сожалению, приходится дать Вам отрицательный ответ. Делаю это не потому, что я и без того уже дал госпоже Маркович денег больше, чем это было для меня возможно - по у меня нет этой суммы, то есть я теперь не могу ее лишиться. Прошу Вас извинить меня и остаюсь с глубоким уважением

Преданный Вам

Тургенев.

Улица Риволи, 210.

1467. Жерве Шарпантье

С французского:

Прошу господина Шарпантье распорядиться вручить подателю сего письма г-ну Поме 4 экземпляра "Отцов и детей"¹.

И. Тургенев.

Баден-Баден,

14 мая 1863.

1468. Луи Поме

С французского:

Баден-Баден, 15 мая 1863.

Шиллерштрассе, 277.

Так что же, мой дорогой закоренелый враг¹, вы тоже позволяете себе болеть, судя по тому, что рассказала нам приехавшая вчера м-ль Берта? К счастью, она добавила, что вам лучше: иначе мы бы стали беспокоиться. Помните, что вы должны приехать сюда во всей силе и красе - достойным того, чтобы сыграть Агамемнона и все другие важные роли, которые вам уготованы³.

Впрочем, если вы плохо ведете себя в Париже, то госпожа Виардо ведет себя здесь не намного лучше: вы знаете о несчастном случае, который с нею приключился³. Отказываюсь описать вам ужас, который мы испытали. Слава богу, не осталось почти никакого следа от страшного удара, полученного ею. За исключением этого, у нас здесь сущий рай: местность очаровательная, погода очаровательная, настроение очаровательное, к тому же я нашел очаровательную квартирку⁴, где намереваюсь устроить вам очаровательный вечер. Не хватает лишь вас - это вполне серьезно - о вас часто вспоминают, и один уголок в гостиной г-жи Виардо назван уголком Поме⁵. Это тот самый уголок, где мы обычно располагаемся.

Прилагаю к этому письму записочку для Шарпантье⁶, издателя, набережная Эколь, 28. Он вручит вам четыре экземпляра моей книги⁷. Первый, естественно, предназначается вам; второй - Пичу⁸, третий - Линдау, четвертый - отцу Ришару. Будем надеяться, что чтение этого небольшого томика не окажется дружеским ярмом.

Сердечно жму вам руку и прошу принять уверение в моей искренней дружбе.

И. Тургенев.

1469. Людвигу Пичу

С немецкого:

Баден-Баден.

Шиллерштрассе, 277.

16 мая 1863.

В том, что письмо ваше меня очень обрадовало, вы не можете сомневаться, мой дорогой Пич; но ответить на него мне было трудно. Ведь принять такую большую похвалу просто так, как нечто само собой разумеющееся, невозможно; а сказать тоже ничего нельзя: лучше всего, мне кажется, будет просто поблагодарить и порадоваться тому, что доставил несколько приятных часов милому и умному другу¹. Это истинная награда писателю, вес остальное не много стоит. Итак, еще раз: я рад от души и жму вашу руку.

Перевод "Елены" и "Первой любви" очень верен². Боденштедт, который сейчас занимается моими вещами, переведет "Первую любовь"³; об "Елене" я ничего не знаю - н если вы хотите потратить на это ваше время, то я со своей стороны готов сделать всё, что необходимо⁴. Об этом мы еще поговорим в Баден-Бадене, ведь вы, вероятно, будете здесь проездом. Тут уже заранее радуются вашему приезду⁵.

Поме (он очень милый и хороший человек), вероятно, уже рассказал вам, какое несчастье едва не случилось с госпожой Виардо: она упала в своем доме на лестнице; восемь дней лицо у нее было опухшее и в синяках. Теперь, слава богу, уже не видно никаких следов этого. Мне пришлось помочь ей разобрать ваш загадочный почерк. Она вам написала⁶.

Тот же Поме получил от меня указание передать вам мою новую книгу "Pères et enfants"⁷. Знаете ли вы книгу, в которой находятся "Dmitri Roudine", "Le journal d'un homme de trop" и "Trois rencontres"? Я вам ее достану, если вы ее не читали,- или, быть может, я вам уже передал ее в Париже⁸? В таком случае вам не хватает "Scènes de la vie russe"⁹. Вот видите, что значит похвалить какого-нибудь автора; он готов тотчас завалить вас своими творениями.

Итак, до свидания. Извините мне мой странный немецкий язык. Наслаждайтесь Парижем и парижской жизнью и будьте по-прежнему уверены в моей старинной и прочной привязанности.

И. Тургенев.

1478. Фридриху Боденштедту

С французского:

Баден-Баден.

Шиллерштрассе, 277.

6 июля 1863.

Сударь,

С огорчением узнал я о несчастном случае, приключившемся с вами и едва не сделавшем вас калекою; надеюсь, что теперь вы уже совсем оправились¹. Эта зима была тяжела для вас, и вы бы хорошо сделали, приехав отдохнуть сюда дней на десять: нечего и говорить, какое большое удовольствие вы этим доставили бы всем вашим друзьям, живущим здесь. Г-жа Штейнбах², с которой я недавно познакомился, говорила мне, что таково ваше намерение; это прекрасная мысль - приведите же ее в исполнение.

Одновременно позвольте мне обратиться к вам с просьбою, которая, надеюсь, не будет вам слишком неприятна. Вот в чем дело. Мой большой друг, г-жа Виардо (знаменитая певица), воспользовалась своим пребыванием в Баден-Бадене, чтобы написать со свойственным ей выдающимся талантом музыку к нескольким русским стихотворениям, которые я ей указал. (Она занимается также и нашим языком.) Музыкальное достоинство этих романсов так высоко, что мы решились издать их в виде альбома в Карлсруэ с русским и параллельно напечатанным немецким текстом³. Раз дело коснулось перевода, я, естественно, подумал о вас, самом превосходном и самом тонком из переводчиков. Поэтому я и обращаюсь к вам с просьбой приобщиться к этому изданию. Работа, как вы увидите, предстоит не очень большая: альбом будет состоять из 6 стихотворений Пушкина: "Заклинание", "Туча", "Цветок", "Ночь", "На холмах Грузии", "Для берегов отчизны дальной" - и из 5 стихотворений Фета: "Шепот", "Тихая звездная ночь", "Я долго стоял неподвижно", "Полно спать", "Полуночные образы". Посылаю их вам при этом письме. Может быть, вы уже перевели некоторые из стихотворений Пушкина: это облегчит ваш труд⁴. Само собою разумеется, что необходимо сохранить в точности размер и ритм оригинала; но вы шутя справляетесь с этими трудностями. Взяв на себя эту маленькую работу, вы бы сделали нам настоящий подарок - и мы были бы очень рады выразить вам за это нашу признательность.

Будьте столь любезны ответить мне в нескольких словах и будьте уверены в моей неизменной дружбе и уважении.

П. Тургенев.

На конверте:

Herrn Fr. Bodenstedt

in München (Königreich Bayern) {Господину Фр. Боденштедту в Мюнхене (Баварское королевство) (нем.).}.

1481. Валентине Делессер

С французского:

Баден-Баден.

Шиллерштрассе, 277.

13 июля 1863.

Сударыня,

Мне очень стыдно, что до сих пор я всё еще не ответил на ваше милое письмо, и я был бы глубоко огорчен, если бы вы могли заподозрить меня в неблагодарности. Выражения дружеских чувств, которыми оно наполнено, растрогали меня в такой же мере, в какой ваше одобрение моему труду принесло мне удовлетворение, и я рад вас за это поблагодарить. Моя славянская лень (ибо русские - славяне, что бы ни говорили поляки, которые желали бы сделать из нас монголо-финнов)¹ явилась главной причиной моего молчания, потом я был болен около двух недель: здоровье вернулось ко мне вместе с хорошей погодой.- Сейчас я приступаю к работе над романом более значительным (в смысле длины), чем всё то, что я написал до сих пор²; а чтобы набить себе руку, только что окончил небольшую фантастическую вещицу (к этому жанру я обращаюсь впервые), которую очень хотел бы отдать вам на суд³. Это произойдет в Париже, в октябре месяце, если бог даст.

Я пишу вам в Париж, хотя, быть может, вас уже там нет. Будьте добры сообщить мне в двух словах о ваших намерениях. Что до моих, то они весьма просты: я остаюсь здесь до зимы, а потом отправляюсь в Париж; на этом мои предвидения кончаются.- Вы были бы очень любезны, если б сообщили мне, в Париже ли еще Мериме: я написал ему полтора месяца тому назад, но он мне не ответил⁴.

Моя дочь просит меня передать вам тысячу нежностей: она от вас просто без ума. Это вполне естественно - вы были к ней так добры. Что касается меня, то, надеюсь, вы не сомневаетесь в неизменности сердечных чувств, которые я к вам питаю. Передайте, пожалуйста, от меня привет всем вашим.

И. Тургенев.

1483. Фридриху Боденштедту

С французского:

Баден-Баден.

Шиллерштрассе, 277.

15 июля 1863.

Сударь,

Возвратившись из маленькой двухдневной поездки, я был очень приятно изумлен, найдя ваше письмо с переводом пяти стихотворений Пушкина¹. Госпожа Виардо поручила мне передать вам ее большую благодарность, и я со своей стороны прошу вас принять мою самую искреннюю признательность за это новое доказательство вашей любезности. Само собою разумеется, что перевод ваш превосходен; пользуюсь только вашим позволением, чтобы указать вам на некоторые необходимые изменения, требуемые музыкою².

В: 1) "Besclrwörung" {"Заклинание" (нем.).}ст. 8 - произносится Leilá, а в ст. 17 - Leíla. Следовало бы придерживаться одного из этих произношений, т. е. Leíla.

ст. 11. "Bleieh, kalt" - музыка требует, чтобы было поставлено одно слово (двусложное) - или же стих вроде такого - "dem bleichen Wintertage gleich".

ст. 17. Музыкальная фраза останавливается на "durch sie", что неудобно.

2. "Die Wolke" {"Туча" (нем.).}.

ст. 4. Вместо: "trübst du leis noch" - следовало бы что-нибудь вроде: "du betrübest" или "du betrübst noch".

3. "Das Blümlein" {"Цветок" (нем.).}.

ст. 2. Музыка заставляет произнести: "duftios", возможно ли это?

4. "Die Nacht" {"Ночь" (нем.).}.

Эту маленькую вещицу надо переделать - и вот почему. Музыкальная фраза совершенно останавливается после двух первых стихов:

Мой голос для тебя и ласковый и томный Тревожит позднее молчанье ночи темной.

Вы же переносите одно слово в третий стих. Потом фраза начинается снова и останавливается после: "горит" - 4-го стиха, e g {ради примера (лат.).}:

Близ ложа моего печальная свеча