Тургенев Иван Сергеевич - Письма (1855-1858), Страница 4 - Книги

bsp; вероятно, опечатка вместо: но искусству?⁸ -

Все мы здесь очень огорчены смертью Нахимова⁹. Бедный! Не попользовался своей славой.

Как, я думаю, у вас в Петербурге душно! Мне тебя жаль. Желаю тебе здоровья и всего хорошего. Кланяйся А<вдотье> Я<ковлевне>.

10-го октября я непременно, если жив, в Петербурге¹⁰. А насчет Леонтьева - точно - вы правы¹¹. До свиданья.

Твой

Ив. Тургенев.

P. S. Известие о том, что Михайлов остригся, так на меня подействовало, что я его видел во сне, без шуток - и испугался до того, что бросился целовать его ноги¹².

421. M. H. ТОЛСТОЙ

24 июля (5 августа) 1855. Спасское

Любезная графиня, завтра чем свет карета отправляется вместе с Порфирием и девушкой - и в 9-м часу уже будет у Вас. Очень мне жаль, что Анне Семеновне¹ не удалось погостить у Вас, тем более, что в Спасском прескверно - каждое утро погребальный звон и голосьба - Вы знаете - кладбище у нас под окнами. Сегодня трое умерло от холеры - на завтра четверо готовы и т. д. Можете себе представить, как это восхитительно. Надеюсь, что нездоровье А<нны> С<еменовны> скоропреходящее - а вам всем в Покровском один мой совет:

Покамест наслаждайтесь ею,

Сей легкой жизнью².

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Воскресение.

P. S. Повесть³ я кончил - и, если буду жив, привезу ее в пятницу.

422. П. В. АННЕНКОВУ

25 июля (6 августа) 1855. Спасское

С. Спасское,

25-го июля 1855.

Прежде всего благодарю Вас, любезный Анненков, за присылку Пушкина¹ - но отчего Вы так давно ко мне не писали?² Если б мне Писемский не написал³,что Вы уехали в Симбирск - я не знал бы, где Вы находитесь. Пишу Вам в Симбирск. По милости холеры - я провел всё это время дома и не охотился. Она было совсем стала проходить, но вдруг вспыхнула с новой силой - и теперь я каждый день имею удовольствие слышать голосьбу баб на кладбище, которое у меня перед окнами. Можете себе представить, как это утешительно.- От нечего делать принялся я за работу и окончил пребольшую повесть⁴, над которой трудился так, как еще ни разу в жизни не трудился. Совершенно не знаю, удалась ли она мне. Мысль ее хороша - но исполнение - вот в чем штука. Я Вам ее прочту - если вы, по обыкновению, не надуете меня и приедете ко мне в сентябре. С 5-го сентября по 5 октября к никуда из Спасского не выеду⁵.

Я на днях получил письмо от Надежды Михайловны и Ольги Александровны⁶. Они Вам кланяются. Я в последнее время опять много начал думать об О<льге> А<лександровне>. Что ни говори - это существо прелестное.

Напишите мне слова два о своих намерениях. Вы теперь забрались в свою берлогу, пожалуй, и не вылезете оттуда до Нового года. Чем больше я размышляю, тем меньше имею надежды увидеть Вас в Спасском. Но знайте, что с 10-го окт<ября> я в Петербурге⁷ - если останусь жив.

До свидания - будьте здоровы и не забывайте

преданного Вам

Ив. Тургенева.

423. В. П. БОТКИНУ и Н. А. НЕКРАСОВУ

25 июля (6 августа) 1855. Спасское

С. Спасское.

25-го июля 1855.

Любезные друзья мои, Боткин и Некрасов - непонятным для меня образом ваше письмо от 10-го дошло до меня только вчера - и я, подосадовав сильно на аккуратность наших почт, спешу отвечать¹. Предваряю, однако, что по причине нестерпимого зноя и порядочной хандры - письмо мое будет невелико. Хандра моя собственно происходит от того, что с утра мои нервы раздражаются погребальным звоном и голосьбою баб на кладбище (вы помните, оно у меня под окнами)... Холера свирепствует - а уехать нельзя ни к вам, ни на охоту - никуда - и не по причине денег, за предложение которых я все-таки благодарю вас.- Спасибо тебе, милый Некрасов, за твое радушное предложение - дичи мы, я уверен, наколотили бы пропасть, тем более мне досадно, что это всё по усам течет, а в рот не попадает. Что делать!²

Очень я рад, любезный В<асилий> П<етрович>, что тебе понравилась повесть Нарской³. Что же касается до книги Чернышевского - вот главное мое обвинение против нее: в его глазах искусство есть, как он сам выражается, только суррогат действительности, жизни - и в сущности годится только для людей незрелых. Как ни вертись, эта мысль у него лежит в основании всего. А это, по-моему, вздор.- В действительности нет шекспировского Гамлета - или, пожалуй, он есть - да Шекспир открыл его - и сделал достоянием общим. Чернышевский много берет на себя, если он воображает, что может сам всегда дойти до этого сердца жизни, о котором ты говоришь.- Воображаю я его себе извлекающим поэзию из действительности для собственного обихода и препровождения времени! Нет, брат, его книга и ложна и вредна - мы когда-нибудь с тобой пространно об этом потолкуем⁴.

Я воспользовался невозможностью ездить на охоту - и вчера окончил большую повесть листов в 7 печатных⁵. Писал я ее с любовью и обдуманностью - что из этого вышло - не знаю. Дам ей полежать, потом прочту, поправлю - а списавши, пошлю к тебе - что-то ты скажешь? Что-то скажет Некрасов?

В последнем моем письме к нему я просил о высылке Бернса - не забудь это исполнить -- для него же⁶. Также пришли мне Фета с поправками⁷.

Я навел справки о векселе Белинской. Оказывается, что я действительно не выплатил его, а выплатил другой. С этим письмом ты получишь 90 рублей сер.- из коих 4 тебе - а 86 проценты по май месяц 1855-го г. Я бы послал ей сам, да не знаю ее адресса. Будь так добр, доставь ей эти деньги - и вели сказать, что я извиняюсь перед ней и в октябре, когда ее увижу - готов ей заплатить, если она хочет, капитал - или буду продолжать платить ей проценты. Пришли мне ее адресс - я ей сам напишу⁸.

Прощайте, друзья; жарко так, что перо из рук валится. Желаю вам всего хорошего, здоровья и веселья. Крепко жму вам обоим руку, благодарю за память и остаюсь

преданный вам

Ив. Тургенев.

P. S. Арльт мне бог знает что прислал, книги, которые я уже от него же получил. Отошлю их ему назад,

424. О. А. ТУРГЕНЕВОЙ

25 июля (6 августа) 1855. Спасское

С. Спасское.

25-го июля 1855.

Вы с такою готовностью исполнили мою просьбу, любезная Ольга Александровна, что я не хочу показать себя неблагодарным и намерен отвечать на Ваше письмецо¹. Я очень рад, что пребывание Ваше в деревне Вам нравится - Вы теперь видите, какая разница между тем, как Вы в нынешнем году живете, и прошлогодним дачным прозябанием в Петергофе². Надеюсь, что Вы и в здоровье поправитесь и повеселеете; - сближение с природой не может не быть благодатным для Вас. Сколько я слышал, Вы еще никогда в деревне не живали - когда мы опять свидимся в Петербурге, Вы будете обогащены многими новыми впечатленьями. От души желаю, чтобы всё это пошло Вам впрок.

Я здесь живу порядочно - и едва ли не уединеннее, чем Вы. Анненков раньше половины сентября ко мне не приедет - если приедет³, соседей здесь почти нет - а со мною живет старик дядя с семейством, которого я очень люблю - но с которым у нас мало общего. Холера (ох, эта проклятая холера!), которая, казалось, унялась было, вспыхнула с новой силой - и каждый день у нас похороны. Эта же злодейская холера помешала мне поехать на охоту. От скуки я начал заниматься - и написал большую повесть, которую привезу с собой в Петербург. Не знаю, удалась ли она мне - но знаю, что я еще ни над одной повестью так не трудился и не хлопотал, как над этой⁴.

Вы мне не пишете, что именно Вы играете теперь на фортопьано? Мендельзоном ли Вы занимаетесь, Бетговеном ли? Я уверен, что Вы и в музыке должны сделать большие успехи.

Имеете ли Вы известия от Вашей приятельницы Mme Milutine? Как ей нравится замужняя жизнь и имеет ли она еще время и охоту думать о своих старых знакомых?⁵

Скажите Надежде Михайловне⁶, что я ей очень благодарен за ее письмо⁷. Поверьте мне, сколько бы я ни жил, я никогда не перестану вспоминать о Вас и Вашем семействе с чувством самой искренней привязанности. Я очень рад, что Александр Михайлович перестал хандрить. Поклонитесь ему также от меня.

А что - продолжаете Вы Ваш дневник? И долго ли Вы думаете еще пробыть в деревне?

До свидания, любезная Ольга Александровна. Прошу у Вас позволения дружески пожать Вам руку и остаюсь

искренно Вам преданный

Ив. Тургенев.

На конверте:

В город Серпухов,

Ее превосходительству

Ольге Александровне

Тургеневой.

425. M. H. ТОЛСТОЙ

Конец июля-начало августа ст. ст. 1855. Спасское

Любезная графиня, Анна Семеновна всё еще лежит и пролежит, быть может, еще неделю - но она вне всякой опасности и чувствует себя гораздо лучше. Она благодарит Вас за память.

А я Вас очень благодарю за всё, что Вы мне пишете о характере Наталии. Все Ваши замечанья верны - и я их приму к сведению и переделаю всю последнюю сцену с матерью. Если б и она и Рудин, как это слишком часто случается в жизни, преувеличивали (положим, бессознательно) свои чувства - то я был бы прав; но Наталья во всяком случае была искренна. Еще раз спасибо Вам за Ваше письмо. В делах сердца женщины - непогрешительные судьи - и нашему брату следует их слушаться¹.

Колбасин понемногу принялся за работу - как только он кончит ее - он явится к Вам². Я дня через 3 или 4 еду на охоту и буду пропадать до 1-го сентября³. Надеюсь увидать вас всех тогда в полном здоровии и благоденствии. Посылаю графу порох; шляпу Анне Сем<еновн>е я передал.

Кланяюсь всем жителям Покровского, Ольге Петровне, Наталье Петровне - графу - и семейству барона Д<ельвига>⁴.

Еще раз спасибо - и до свидания.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

P. S. Дядя Вам кланяется и посылает Вам персики; Колбасин велит Вам сказать, что "Антона Горемыки"⁵нет здесь, а "Детство"⁶ он искал, но не нашел; еще поищет и пришлет или привезет.

426. С. Т. АКСАКОВУ

3(15) августа 1855. Спасское

С. Спасское.

3-го августа 1855.

Любезнейший и почтеннейший Сергей Тимофеевич, я еще не получал от Вас ответа на мое последнее письмо¹ - но, может быть, оно затерялось - и мне очень хочется поговорить с Вами. Как Вы провели лето, которое уже на исходе? Я его провел весьма однообразно - почти не выезжал, не охотился - у нас везде была холера и довольно сильная - я ее побаиваюсь - дома-то всё ничего - а заедешь в какую-нибудь деревню - и вдруг придется умирать в сенном сарае - скверно! Так я и не охотился. Теперь она - не подстереги враг слова! - заметно ослабела - и я, может быть, решусь отправиться верст за 100 на дупелей. Очень меня расстроила эта невозможность предаться моей любимой страсти; собаки славные, ружья отличные - места открыты удивительные - и всё это задаром! Авось в будущем году посчастливится.

Я воспользовался уединением и бездействием и написал большую повесть², которую завезу к Вам, когда буду в Москве - около 10-го октября - ибо я непременно намерен к Вам заехать³. Не знаю, что Вы скажете; я ни над одним моим произведением так не трудился и не хлопотал, как над этим; конечно, это еще не ручательство; но по крайней мере сам перед собою прав. Коли Пушкины и Гоголи трудились и переделывали десять раз свои вещи, так уж нам, маленьким людям, сам бог велел. А то придет порядочная мысль в голову, поленишься обдумать ее хорошенько да обделать как следует - и выйдет какая-то смутная чепуха. Это со мною не раз случалось - и я дал себе слово вперед не позволять себе этого.

Напишите мне, пожалуйста, где теперь Иван Сергеевич?⁴ Наши все ополчения выступили - вероятно, и московское тоже. Вижу я по объявлениям, что Константин Сергеевич издал брошюру о глаголах; выпишу и прочту, если это только не этимология, которой я боюсь пуще холеры⁵. Расскажите мне о себе и о всем Вашем семействе.

А, нечего сказать, живем мы в невеселое время. Война растет, растет - и конца ей не видать, лучшие люди (бедный Нахимов!) гибнут - болезни, неурожай, падежи - у нас коровы и лошади мрут как мухи... Впереди еще пока никакого не видать просвету... Надо потерпеть. Еще разик, еще раз, как говорят бурлаки. Авось всё это вознаградится с лихвою. Читали ли Вы статью Толстого "Севастополь" в "Современнике"?⁶ Я читал ее за столом, кричал "ура!" и выпил бокал шампанского за его здоровье.

А что "Семейная хроника"?⁷ Не явится ли хоть какой-нибудь отрывок на божий свет? - "Москвитянин" в агонии - никто его не читает - и печатать в нем - значит бросать свои вещи ночью в темную яму в безлюдном месте. Надо что-нибудь придумать - мы об этом потолкуем в октябре. У меня было много планов зашевелилось в голове в начале нынешнего года - теперь всё это притихло. Может быть, к зиме они закопошатся вновь. Кн. Вяземский - Вы, вероятно, читали - назначен товарищем министра просвещения - только он, говорят, очень плох и слаб⁸, У Норова, сколько слышно, намерения отличные - что-то из всего этого выйдет?⁹

До свидания, любезный Сергей Тимофеевич, через два месяца. Мой усерднейший поклон Вашей супруге и всему Вашему семейству. Будьте здоровы и веселы - дружески жму Вам руку и остаюсь

душевно Вам преданный

Ив. Тургенев.

427. В. П. БОТКИНУ

9(21) августа 1855. Спасское

С. Спасское.

9-го авг. 1855.

Милый Боткин, обращаюсь к тебе с следующей просьбой: сделай одолжение, вышли мне по-прежнему 10 фунтов чаю, 5 по 3 р. сер.- 5 по 2 р. 50 к. Да еще будь так добр - купи мне на шубу темного плотного сукна 2-х аршинного шесть аршин рубля по 4 и енотовый воротник. Извини меня, что я обременяю тебя такими глупыми комиссиями - да я надеюсь на твою доброту. Денег я сию минуту выслать не могу - а вышлю их через неделю.- Да напиши мне о себе и о Некрасове - что вы делаете хорошего - и как его здоровье. Мое, слава богу, порядочно. Завтра еду на дупелей. Да что же вы Бернса мне не присылаете? ^хДо свидания.

Твой

Ив. Тургенев/

428. Е. Я. КОЛБАСИНУ

9(21) августа 1855. Спасское

Любезный Колбасин!

Посылаю Вам сапоги и письмо, пришедшее на Ваше имя из Москвы. Извините, что раньше не мог это сделать - вся спасская дворня предавалась по случаю праздника пьянству мрачному и остервенелому. Я сам отсюда выезжаю на другой день Успенья, т. е. 16-го числа - а сегодня вечером жду к себе графа Ник<олая> Ник<олаевича> с охотой¹. Мы дня три намерены поездить по окрестностям. Завтра направимся к Троицкому.- Скажите графине, что Писемский пишет мне о новом севастопольском отрывке Льва Ник<олаевича> с большими похвалами². Надеюсь, что последняя капля Спасского духа теперь из Вас испарилась³ и Вы предаетесь той восторженной веселости, подобной вечному смеху гомерических богов, которая, по вдохновительному примеру графини, кипит и гремит в стенах Покровского. В добрый час!

Поклонитесь всем от меня и Наталье Петровне в особенности. Будьте здоровы и кутите.

Ваш

Ив. Тургенев.

P. S. Пришлите мне, пожалуйста, тот том "Современника", где "Затишье".

Мне хочется на досуге приделать сцену между Веретьевым и Машей⁴. А Вы работаете по утрам - или {Далее зачеркнуто: больше} лежите на постели, как Поприщин⁵?

429. А. В. ДРУЖИНИНУ

20 августа (1 сентября) 1855. Юшково

С. Юшково

(Карачевского уезда)

20-го августа 1855.

Пишу к Вам ответ на Ваше письмо¹, любезнейший Александр Васильевич, из деревни, куда я приехал третьего дня в надежде пострелять дупелей; но болота все высохли благодаря продолжительной осенней засухе, последовавшей за летнею - и дичи нет. Собираюсь в Карачев (отсюда за 25 верст), авось там посчастливится.- Ваше письмо меня порадовало - скажу Вам без обиняков, что Вы принадлежите к числу людей, которые с первого взгляда мало нравятся, но к которым, чем больше их узнаешь, тем больше привязываешься - а это про немногих можно сказать.- Если мне удастся благополучно прибыть в Петербург к половине октября² - у меня уже заранее рисуется в голове приятная перспектива частых бесед, толков и споров зимой. Мне кажется, что мы во многих вопросах с разных точек смотрим на вещи - да и натуры наши различны - но так как мы оба, по мере возможности, честны и искренни в своих стремлениях, то самая эта честность сближает нас едва ли не более, чем однообразие воззрений.- Я на днях прочел "Авторскую исповедь" Гоголя³ - и невольно думал о Вас - как жалка эта смутная чепуха, эта самолюбивая возня с самим собою - перед ясною, здравою, безличною художественностью Пушкина! Но оба влияния, по-моему, необходимы в нашей литературе - пушкинское отступило было на второй план - пусть оно опять выступит вперед - но не с тем, чтобы сменить гоголевское. Гоголевское влияние и в жизни, и в литературе нам еще крайне нужно⁴. Обо всем этом мы потолкуем - и не однажды.

Заранее радуюсь Вашим статьям о Краббе⁵ - я уверен, что это будет - прелесть. На это дело Вы мастер - и едва ли не единый мастер на это у нас на Руси.

Я исполнил Ваше поручение перед семейством гр. Толстого⁶ - эти бесцеремонные и добрые люди извиняют Вас совершенно и кланяются Вам дружески.- Мои все тоже Вам кланяются. Анна Семеновна занемогла было не на шутку горячкой - но теперь понемногу оправляется, хотя с постели еще не встает.

Бедный Каратеев был у нас накануне выступления в поход с ополчением. Мы проводили его с шампанским - и пожелали ему всех благ. Он был очень мил - и комически-забавен, хотя и самому ему было гРустно - и мы гРустили о нем. Лаврова мне не удалось увидеть - но я знаю, что он процветает⁷.

До меня дошли слухи, что кому-то из кружка Грановского дозволено издавать журнал в Москве⁸. Правда ли это?

Я свой роман⁹ пока оставляю под спудом - в нем мне многое не нравится - надо всё это переделать. Я написал большую повесть¹⁰, первую повесть - говоря правду - над которой я трудился добросовестно - не знаю, что вышло. Я ее читал Толстой¹¹ - она ей понравилась - но это еще не порука. Мне всё что-то кажется, что собственно литературная моя карьера кончена.- Эта повесть решит этот вопрос.

Я с семейством Ольги Александровны возобновил переписку и на днях получил от нее очень милое письмо. Они все здоровы и в половине сентября собираются возвратиться в Петербург.

Я напрасно сказал - литературная карьера, я хотел сказать - карьера беллетриста, потому что я надеюсь умереть литератором и ничем другим быть не желаю.

Ну, однако, прощайте. Жму Вам дружески руку и желаю здоровья и веселья.- Передайте мой усердный поклон Вашей матушке.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

430. О. А. ТУРГЕНЕВОЙ

22 августа (3 сентября) 1855. Карачев

Карачев.

22-го авг. 1855.

Пишу к Вам, любезная Ольга Александровна, из города Карачева, куда я приехал было, чтобы стрелять дупелей - но где, по причине засухи, все болота высохли и дичи нет. Однако я не хочу долее откладывать мою благодарность за Ваше милое письмо, которое очень меня порадовало - и размером своим, и содержанием. Я вижу, что Вам в деревне точно хорошо - и радуюсь за Вас - хотя Ваше одиночество мне кажется уже слишком тихим. Но как противуположность прошлогоднему - и как невидаль еще в Вашей жизни, оно хорошо и благотворно. Приезжайте в Петербург отдохнувшей и выздоровевшей. Мне почему-то кажется, что и в Петербурге теперь Ваша жизнь пойдет лучше. Сам я туда прибуду, если буду жив и здоров, 15-го октября - стало быть, мы недель через шесть с небольшим увидимся.

Рассказать содержание моей новой повести трудно в немногих словах - а много писать, виноват, лень. Но обещаю Вам прочесть ее, как только приеду в Петербург. Я попытался вывести характера два не новых в Русской жизни, но новых в литературе - не знаю, удалось ли мне¹.

Я, признаюсь, больше пишу затем, чтобы вызвать от Вас еще письмо - голова моя пуста, как болота, по которым я скитался целый вчерашний день,- и я устал на порядках.

Будьте здоровы и веселы - кланяюсь А<лександру> М<ихайловичу> и Н<адежде> М<ихайловне> - и дружески жму Вам руку. Дай бог Вам всего хорошего в жизни!

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Да конверте:

В город Серпухов.

Ее превосходительству

Ольге Александровне

Тургеневой.

431. Н. А. НЕКРАСОВУ

2 (14) сентября 1855, Спасское

С. Спасское.

2-го сентября 1855 г.

Милый Некрасов, я на днях только что вернулся из отъезжего поля на дупелей (то была самая несчастная поездка - болота все высохли - и там, где бывали десятки дупелей, мы находили одного перепела) - и нашел два твоих письма, на которые спешу отвечать¹. Прежде всего, скажу тебе, что меня все-таки радует известие о новом взгляде докторов на твою болезнь - поживи-ка в Петербурге, побереги себя и доверь себя Шипулинскому² - а я буду ходить к тебе играть в пикет. В Петербург я приеду непременно к 10 октябрю³.

Что же касается до "Современника", то ты знаешь, какой я был всегда усердный сотрудник - я привезу с собой большую повесть⁴ - а если ты думаешь, что можно напечатать "Пост<оялый> дв<ор>"⁵ - то вот вам и другая вещь, Очень меня радует твой отзыв о "2-х пр<иятеля>х"⁶, желал бы, чтоб и новая повесть заслужила твое одобрение. Ее можно будет в XI-й номер.

Очень меня поразила смерть В. Милютина⁷. Этого я никогда от него не ожидал. Решительно - одно непредвиденное, вероятно, и совершается на деле.

Пока будь здоров и не унывай. Вальдшнепы у нас показались - неужели и в нынешнем году надуют. Жму тебе крепко руку. До скорого свидания. В Петербурге мы будем видеться часто.

Твой

Ив. Тургенев.

P. S. Кланяйся А<вдотье> Я<ковлевне> и всем старым знакомым.

P. P. S. Надо будет непременно в течение нынешней зимы заняться изданием собрания твоих стихотворений⁸.

432. С. Т. АКСАКОВУ

5 (17) сентября 1855. Спасское

С. Спасское.

5-го сентября 1855.

Хотел было я в благодарность за Ваше письмо¹, любезный и почтенный Сергей Тимофеевич - написать Вам о моих (весьма неудачных) охотничьих похожденьях - но известие о Севастополе², полученное здесь вчера, лишило меня всякой бодрости - и мне только хочется пожать Вам молча руку и повторить, что я непременно буду у Вас через месяц³. Хотя бы мы умели воспользоваться этим страшным уроком, как пРуссаки иенским поражением!..⁴ Но нет - писать об этом нельзя.- Я получил книгу Константина) Сергеевича) и еще не прочел ее - но благодарю за память⁵.- Об Иване Сергеевиче я имел известие от карачевского богача, Киреевского, который угощал его со всей дружиной и познакомился с ним⁶. Когда собеРусь с духом, напишу ему в Киев⁷. Будьте здоровы.- Я от Вас первого слышу о новом московском журнале⁸. Дай бог, чтоб он пошел хорошо и дельно. Давно пора. Обо всем этом переговорим - а теперь еще раз кланяюсь всему Абрамцеву и говорю: до свидания.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

433. И. И. ПАНАЕВУ

9 (21) сентября 1855, Спасское

С. Спасское.

9-е сентября 1855.

Милый Панаев, твой подвиг поверг меня в неописанное изумление - и я даже, читая обо всех этих яблоках, икрах, арбузах и льдах - почувствовал расстройство желудка¹. Господи! какие бывают счастливые люди на свете!

Я буду в Петербурге непременно к 10-му октябрю - это самый поздний срок, и привезу для ноябрьской книжки "Современника" большую повесть². Желаю от души, чтобы она удалась и оказалась вам полезной.

Писемский берет уже чересчур сильные цены - это факт³.

До свидания, брат - что-то лень писать больше, да и дух расстроен от последних известий⁴. Жму тебе руку.

Твой

Ив. Тургенев.

434. В. П. ТОЛСТОМУ

23 сентября (5 октября) 1855. Спасское

Любезный граф, если у Вас еще уцелела бутылка пороху, которую я Вам возвратил, сделайте божескую милость - пришлите ее мне. Предусмотрительные мои охотники только тогда объявили мне, что надо бы достать пороху - когда его не осталось ни пылинки. Я сегодня чуть свет посылаю в Орел - но ужасно не хотелось бы пропустить хотя один из последних дней охоты.

В середу я приеду проститься с Вами - что, видели Вы, наконец, Сергея Николаевича) и нет ли известия от Льва Ник<олаевича>?¹ До свидания.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Пятница утром.

435. ПОЛИНЕ ВИАРДО

26 сентября (8 октября) 1855. Спасское

Spasskoïê,

le 26 septembre 1855.

Chère et bonne Madame Viardot - la dernière lettre que j'ai reèue de vous date de trois mois - et je ne sais même pas si les deux lettres que je vous ai êcrites depuis ce temps-là¹ - vous sont parvenues. Ce n'est que grâce à l'"Athenaeum"² que je sais ce que vous faites.- Il est possible que vos lettres s'êgarent - cependant il me serait bien doux de me convaincre par mes propres yeux que vous ne m'oubliez pas.- Je vous prie en grâce de m'êcrire dès que vous recevrez cette lettre - et de mettre mon adresse de Pêtersbourg, où je compte retourner dans une dizaine de jours - (sur la Fontanka, près du pont d'Anitchkoff, maison Stêpanoff)³.

J'ai passê un êtê assez triste - mais laborieux. J'ai beaucoup travaillê⁴.- Nous avons eu le cholêra, toutes sortes d'autres maladies, des chaleurs et une sêcheresse atroces, la chasse a êtê complètement nulle - et toutes les nouvelles qui arrivaient du dehors n'êtaient pas de nature à inspirer de l'allêgresse - enfin, il faut espêrer que le plus mauvais moment est passê.- Je prêvois un hiver très occupê à Pêtersbourg, et je ne m'en plains pas.

J'ai reèu une lettre de Madame Harend et de la petite⁵.- Si vous la voyez, ayez la bontê de lui dire que je lai êcrirai dès mon arrivêe à Pêtersbourg et que je lui enverrai {Далее зачеркнуто: les} ce qu'elle me demande.- Malgrê ce que vous dites de sa figure du moment, je ne serais pas fâchê d'avoir son daguerrêotype.-

Un des mauvais effets de la raretê des lettres - c'est de les rendre courtes et insignifiantes - je ne sais trop à quoi cela tient - je me promets bien d'y remêdier, dès que je serai installê à Pêtersbourg - venez à mon aide alors, je vous prie.- Mais les lettres que je vous êcris ont beau être frêquentes ou rares - j'espère que vous n'avez jamais doutê un seul instant de l'inaltêrable attachement que je vous ai vouê.- C'est le seul sentiment en moi qae rien ne peut changer - vous devez en être sûre.

Donnez-moi des nouvelles de cet oratorio de Costa,où vous avez chantê Samuel⁶ - parlez-moi de vous, je vous en prie.

J'envoie cette lettre à la rue de Douai, quoique je suppose qu'à l'heure qu'il est vous devez être encore à Gour-tavenel. Saluez-le de ma part.- Ma veste grise n'est pas encore tombêe en lambeaux?

Mille amitiês à Viardot, à Mme Garcia, à votre frères à Mme Sitchès et à son mari, à tout le monde.- Pour vous, je vous embrasse tendrement les mains et reste à jamais

votre

J. Tourguêneff.

436. В. П. ТОЛСТОМУ

Сентябрь 1855. Спасское

Любезный граф,

Сейчас вернулся с охоты - вальдшнепов совсем нет - и не будет, пока не пойдут дожди - и потому не хотите ли завтра приехать с графиней - я буду дома - а если С<ергей> Н<иколаевич> приедет - то можно будет прислать за вами - жду вас к обеду.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Пятница.

На обороте:

Его сиятельству

графу Валерияну Петровичу

Толстому.

437. ПОЛИНЕ ТУРГЕНЕВОЙ

Сентябрь 1855. Спасское

Pour Pauline.

Il y a longtemps que je ne t'ai êcrit, chère Paulinette, mais il ne faut pas que cela t'afflige - je n'en pense pas moins souvent à toi - et bien souvent encore. Te voilà dans une nouvelle pension¹ - je suis sûr que tu y es parfaitement - j'espère que tu vas travailler à force, que tu seras bien gentille et bien obêissante. Je te parle comme à un enfant - et Mme Viardot m'êcrit que tu es presque aussi grande qu'elle - je voudrais bien te voir - je te reconnaîtrai tout de même, malgrê le changement qui est survenu en toi, depuis cinq ans que je ne t'ai vul.- Moi aussi, j'ai vieilli et grisonnê - le temps marche vite,- Mais quand nous reverrons-nous? - Ah! voilà la question.- Je ne puis te rêpondre que d'une chose: c'est que cela sera fait dès qu'il y aura la moindre possibilitê; malheureusement cela ne dêpend pas de moi².- Il faut prendre patience - il faut surtout profiter du temps pour me faire bien du plaisir - quand nous nous reverrons.- Imagine-toi mon êtonnement, quand je t'entendrai jouer quelque belle sonate de Beethoven? - C'est èa qui sera beau! - C'est alors que je t'embrasserai bien fort, bien fort! - Mme Viardot m'êcrit souvent que tu as beaucoup d'affection pour moi...- C'est à toi de le prouver. Fais que Mme Harend soit bien contente de toi - et tu le seras de moi, je te le promets.

Adieu, mon enfant - porte-toi bien. Je t'embrasse tendrement.

Ton père

J. Tourguêneff.

P. S. Je suis maintenant à la campagne à Spasskoïê; je retourne pour l'hiver à Pêtersbourg³- et si la paix se fait⁴, j'irai te voir au printemps.- Prie Dieu que la paix se fasse.

438. A. A. КРАЕВСКОМУ

Середина июля-сентябрь ст. ст. 1855. Спасское

Любезный Краевский,

Обращаюсь к Вам с следующим предложением: хотите Вы купить мой роман? Он будет состоять из 2-х частей - и я могу Вам дать письменное обязательство, что доставлю его Вам оконченным к 1-му сентяб<ря> будущего года - как к самому позднему сроку. Дайте мне за печатный лист 75 руб. сер.- и, так как мне теперь деньги нужны - то дайте мне теперь 500 руб. сер., которые вместе с теми, которые я Вам должен - составят задаток. Всё это можно написать на бумаге. Отвечайте мне, согласны ли Вы на мое предложение - да, что повесть Колбасина Вами еще не прочтена?

Ваш

Ив. Тургенев.

Середа.

На обороте:

Его высокоблагородию

Андрею Александровичу

Краевскому.

(От Тургенева).

439. Л. Н. ТОЛСТОМУ

3 (15) октября 1855. Покровское

С. Покровское.

3-го октября 1855.

Я давно собирался затеять с Вами хотя письменное знакомство, любезный Лев Николаевич, за невозможностью - пока - другого; теперь, уезжая из дома Вашей сестры в Петербург - хочу привести в исполнение это давнишнее намерение¹. Во-первых, благодарю Вас душевно за посвящение мне Вашей "Рубки лесу" - ничего еще во всей моей литературной карьере так не польстило моему самолюбию². Ваша сестра, вероятно, писала Вам, какого я высокого мнения о Вашем таланте и как много от Вас ожидаю - в последнее время я особенно часто думал о Вас³. Жутко мне думать о том, где Вы находитесь⁴. Хотя, с другой стороны, я и рад для Вас всем этим новым ощущениям и испытаниям,- но всему есть мера - и не нужно вводить судьбу в соблазн,- она и так рада повредить нам на каждом шагу.- Очень было бы хорошо, если б Вам удалось выбраться из Крыма - Вы достаточно доказали, что Вы не тРус,- а военная карьера все-таки не Ваша. Ваше назначение - быть литератором, художником мысли и слова. Я потому решаюсь говорить так с Вами, что в Вашем последнем письме, сегодня полученном, Вы намекаете на возможность отпуска⁵ - да сверх того я слишком люблю Русскую словесность, чтобы не питать желания знать Вас вне всяких глупых и неразборчивых пуль. Если действительно Вам возможно приехать хотя на время в Тульскую губернию,- я бы нарочно явился сюда из Петербурга, чтобы познакомиться с Вами лично - это Вам не может служить большой приманкой - но, право, для Вас самих, для литературы - приезжайте. Повторяю Вам - Ваше орудие - перо,- а не сабля,- а Музы не только не терпят суеты⁶,- но и ревнивы.

Мне кажется, мы бы сошлись - и наговорились вдоволь - и, может быть, наше знакомство не было бы бесполезным для обоих.

Я бы много хотел сказать Вам о Вас самих - о Ваших произведениях,- но это решительно невозможно на бумаге - особенно в этом письме. Отлагаю всё это до свидания личного, в котором я не отчаиваюсь.

Я часто видаюсь в теченье лета с Вашими родными - и полюбил их от души. Как мы все сожалели об отъезде Ник<олая> Ник<олаеви>ча! Право, досадно вспомнить, что, будучи такими близкими соседями, мы так поздно сошлись.

Вы бы меня очень обрадовали ответом. Вот мой адресс: в С. Петербурге, на Фонтанке, у Аничкова моста, в доме Степанова.

Дружески жму Вам руку, любезный Лев Николаевич, и желаю Вам всего хорошего, начиная с здоровья. Остаюсь душевно Вас уважающий

Иван Тургенев.

440. H. A. НЕКРАСОВУ

11 (23) октября 1855. Москва

Вторник, 11-го сент. {Так в подлиннике.} 1855.

Москва.

Милый Некрасов, мы с Боткиным выезжаем послезавтра отсюда и, стало быть, в пятницу тебя увидим¹- я теперь хочу только пожать тебе руку в ответ на твое письмо к Боткину² - как на сражении товарищ жмет товарищу руку, когда картечь вырывает лучших из рядов. Смерть бьет жестоко и неутомимо - но нечего делать! Пока живешь, надо жить и действовать. До свидания. Повесть³ я везу с собою.

Твой

Ив. Тургенев⁴.

441. С. Т. АКСАКОВУ

16 (28) октября 1855. Петербург

С. Петербург.

16-го октября 1855.

Я проехал через Москву - и не был у Вас, любезный и почтенный Сергей Тимофеевич,-дела, не терпящие отлагательства, требовали моего присутствия в Петербурге - но я бы всё-таки сдержал мое обещание, если бы я не имел твердой надежды увидеть Вас в декабре. 12-го декабря я обязан быть на выборах по Тульской губернии, и я на возвратном пути побываю у Вас несомненно¹. Мне так хочется переговорить с Вами о многом, многом... время, в которое мы живем, принадлежит к числу тех, которые повторяются слишком редко - и все люди мыслящие, любящие свою родину, должны желать сближения и духовного сообщения.

Напишите мне несколько строчек по прежнему адрессу (на Фонтанке, близ Аничкова моста, в доме Степанова). Что делает Ваша "Хроника"², и увеличивается ли вероятность увидеть ее в печати?

Я приехал в Москву к самому дню похорон Грановского³. Давно ничего так на меня не подействовало. Потерять этого человека в теперешнюю минуту - слишком горько - с этим, вероятно, согласятся все, к какому бы образу мыслей ни принадлежали. Самые похороны были каким-то событием - и трогательным - и возвышенным. Вы, наверное, заметили в "Московских ведомостях" статью о Грановском, подписанную: Студент ***. Превосходная вещь - желал бы я знать, кто этот студент?⁴ Я написал о Гр<ановском> небольшую статью, которая появится в "Современнике"⁵.- Повесть, написанная мною летом, будет помещена в январской книжке "Совр<еменник>а"⁶. Я Вам прочту ее в декабре.

Сообщите мне какие-нибудь известия об Иване Сергеевиче⁷. Кланяюсь всему Вашему семейству - Вас и К<онстантина> С<ергеевича> обнимаю дружески и желаю вам всего хорошего. Будьте здоровы, пишите мне и до свиданья.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

442. М. Н. и В. П. ТОЛСТЫМ

17(29) октября 1855. Петербург

С. Петербург.

17-го октября 1855.

Любезные друзья мои, я дня четыре тому назад приехал благополучно в Петербург¹ - и нашел всех друзей на старых местах, Некрасов поправляется² (фотограф его вышлется Вам, графиня, с первой оказией) и т. д. Мне предстоит много дела - и разъездов - времени собственно для себя останется мало. Считайте нынешнее письмо не более как за дружелюбный поклон, который я посылаю вам. Напишите мне, что вы все делаете - и как ваше здоровье. Жду также от вас музыкальных поручений, которые исполню все в точности. - Повесть я свою прочел - она понравилась - но мне сделали несколько дельных замечаний, которые я принял к сведению³. Я приехал сюда с Боткиным - и он и Дружинин вам кланяются⁴. Напишите мне, бываете ли вы в Спасском. Новостей особенных никаких нет - об отставке Клейнмихеля вы уже, вероятно, слышали⁵. Я достал в целости статью Льва Николаевича -