Тургенев Иван Сергеевич - Письма 1859-1861, Страница 12 - Книги

sup>2.

1004. В. Я. КАРТАШЕВСКОЙ

Конец 1859 - 18(30) апреля 1860. Петербург

Я увижусь сегодня с Анненковым, любезнейшая Варвара Яковлевна, переговорю с ним насчет дня - и дам Вам знать.- Любопытно мне знать, какого рода Ваши догадки, хоть я к женскому полу имею истинное уважение.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Понедельник.

1005. В. Я. КАРТАШЕВСКОЙ

19 апреля (1 мая) 1860. Петербург

Любезнейшая Варвара Яковлевна.- Я нахожусь в недоумении: Вы пишете, что желаете иметь билеты - а присылаете 8 руб.- Вы увидите, что каждый билет стоит 8 руб. на 2 беседы (сегодня и в пятницу) - и номеров нет, а кто раньше приедет, тот и займет лучшее место.- На всякий случай посылаю Вам 2 билета; если Вам только один нужен, пришлите другой обратно до 4 часов.- До свидания сегодня вечером: об остальном поговорим.

Преданный Вам Ив. Тургенев.

Вторник утром.

1006. Е. Е. ЛАМБЕРТ

20 апреля (2 мая) 1860. Петербург

Милая графиня,

Мне непременно нужно Вас видеть - и чтобы поговорить о Вашем удивительном письме - и так-таки нужно: но я завален глупейшей работой¹ - и решительно дохнуть свободно не могу. А потому я прошу у Вас позволения приехать к Вам сегодня в 7 часов на 1 1/2 часа.- Кстати Вы были в прошлом году так добры - и через Княжевича достали мне золота...² Не можете ли Вы и сегодня дать мне возможность разменять если не 100 - то 75 целковых? Я бы Вам в ножки поклонился.- Вы знаете, что я уезжаю в воскресение утром. До свидания.

Ваш

Ив. Тургенев.

Середа утром.

1007. Е. Е. ЛАМБЕРТ

Январь - 20 апреля (2 мая) 1860. Петербург

Будете ли Вы сегодня вечером дома, любезнейшая графиня? Мне хочется пожаловаться Вам на Вас же самих. Как? Я уже стал "cher monsieur", и другой явился "на vrai ami"^l, и Вы меня меньше любите, и всё это за то, что. Вы до сих пор не можете привыкнуть к той невольной преувеличенности впечатлений и выражений, которым мы все, сочинители,- подвержены? Это мне напоминает те вечера, когда Вы то тигром меня считали, то селадоном, и всё за слова.

Что такое слово? Вспомните Гамлета². Но я еще буду спорить с Вами, и потому говорю Вам до свидания, и хоть и cher monsieur a как друг, жму Вашу руку.

Ваш

Ив. Тургенев.

Середа.

1008. И. В. ПАВЛОВУ

15, 21 апреля (27 апреля, 3 мая) 1860. Петербург

С. Петербург.

15-го апр. 1860.

Милейший Иван Васильевич,

С нынешней же почтой отправляется к Вам экземпляр "Первой любви"¹ - с извинением - и, говоря поэтически - с пенями,- за употребленное Вами выражение², которым изъясняется моя забывчивость. Я завален по самое горло всякими работами - и потому почти не имею минуты свободного времени: однако земно кланяюсь Вам за Ваше заступничество - и сожалею только о неприятностях, которые Вы навлекли на себя Вашей статьей³. Что же касается до Вашей мысли, то я нахожу ее весьма умной,- и с своей стороны обещаюсь доставить Вам к осени статью⁴.

21-го апреля.

(Извините за 6-дневное промешкание); уверяю Вас, что это не пустое слово - а напротив, весьма сурьезное. Сначала я за границей ничего не намерен работать - а недель через шесть вновь примусь, вероятно, за перо - по старинной поговорке: qui a bu, boira. Экземпляр "Первой любви" - Вам доставит Основский, который послезавтра уедет отсюда.- Прощайте, будьте здоровы и веселы; в случае нужды - или коли так вздумается - пишите мне в Париж poste restante.

Кланяюсь Вашей жене и всем деткам.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1009. В. Я. КАРТАШЕВСКОЙ

21 апреля (3 мая) 1860. Петербург

Любезнейшая Варвара Яковлевна, отъезд мой решен. Я покидаю Петербург в воскресение утром¹. Я завтра непременно буду у Вас после чтения; - признаюсь, я от души удивляюсь, как Вы могли быть им довольными²; но видно, Вы очень снисходительны. Жму Вам руку - и до свидания.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1010. К. Н. ЛЕОНТЬЕВУ

22 апреля (4 мая) 1860. Петербург

Любезнейший Константин Николаевич, посылаю Вам при сем 200 руб. сереб., вырученные за "Второй брак"¹ - и не могу не пожалеть о том, что не увижу Вас в Петербурге. Я уезжаю отсюда послезавтра в Париж.- Статью Вашу о "Накануне" я отдал было в "Современник" - но он отказался поместить ее²; тогда я вручил ее Дудышкину - и он обещался ее принять³ - и во всяком случае написать Вам об ней. Мне самому она показалась очень умной и тонкой; но Вы понимаете, что я в этом деле не судья - ив силу тех же законов человеческого самолюбия подкуплен порицанием. Как бы то ни было, благодарю Вас за то, что Вы прислали ее прямо ко мне: в этом я вижу знак Вашего расположения ко мне и хорошего обо мне мнения.

Где Вы проведете будущую зиму? Хоть бы когда увидеться нам. Очень был бы рад, если бы "Второй брак" понравился и тем оправдал мои ранние ожидания от Вашего таланта⁴. Жму Вам дружески руку - и прошу Вас передать мой дружеский поклон барону Розену и его супруге.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

P. S. Из Вашей повести вышло четыре листа. Мой адресс - в Париж, poste-restante.

С.-П-бург,

22-го апр. 1860.

1011. Е. Е. ЛАМБЕРТ

Апрель (не позднее 22) ст. ст. 1860. Петербург

Милая графиня,

Я, решительно, злоупотребляю Вашим снисхожденьем и добротою, но нечего делать: на то Вы добры, чтобы злоупотреблять Вами.- Старушка, подательница этого письма, была долгое время служанкой моей матери и теперь желала бы приютиться где-нибудь в богадельне на то короткое время, которое ей остается жить. Помогите ей в этом, если только возможно; я был бы крайне Вам обязан - и готов, в случае нужды, употребить собственные деньги, если они понадобятся для определения¹. Заранее благодарю Вас и крепко жму Вам руку,- В субботу, т. е. завтра, увидимся.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Пятница.

1012. Ег. П. КОВАЛЕВСКОМУ

Середина января - 24 апреля (6 мая) 1860. Петербург

Любезнейший Егор Петрович!

Во-первых, нагло пользуюсь Вашей любезностью и посылаю Вам золотое перо на обмен Вашего, хорошего; а во-вторых, нельзя ли попросить Вашего брата, министра¹, чтобы он на место ценсора в Москве рекомендовал г. Щербинину Ивана Васильевича Павлова, сотрудника "Московского вестника", отличнейшего и достойнейшего во всех отношениях человека? Этим бы он обязал и литературу, и ценсуру, и администрацию - а Рахманинов не одной литературе вредил. Крепко жму Вам руку.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Воскресение.

На обороте:

Его {*} превосходительству

Егору Петровичу Ковалевскому.

{* Перед этим зачеркнуто: Любезнейший Егор Петрович}

От Тургенева.

1013. Е. Е. ЛАМБЕРТ

29 апреля (11 мая) 1860. Кенигсберг

Кенигсберг.

Пятница 29-го апреля/11-мая 1860.

Милейшая графиня, пишу к Вам из здешнего города, куда я прибыл, после мучительного путешествия, вчера вечером.- Две причины заставили меня взяться за перо: первая состоит в том, что я не так дружелюбно и приятно провел с Вами последний вечер - мы спорили и т. д.- и мне хочется Вам сказать, что я Вас очень люблю - и дорожу Вашей дружбой (кстати, как я рад, что Вы будете в Эмсе! Я непременно приеду); - а вторая причина заключается в следующем:

Копия:

Титулярный советник Дмитрий Колбасин убедительнейше просит об определении в один из петербургских или московских институтов родной его племянницы Ольги Згурской, 9 лет, дочери умершего капитана Андрея Згурского, служившего 30 лет и не оставившего вдове и двум детям никакого состояния. Необходимые документы, по востребованию, тотчас будут представлены.

Теперь я от себя прибавлю несколько слов. Я не извиняюсь перед Вами в том, что я беспрерывно к Вам обращаюсь: источник ключевой воды тем и дорог, что к нему каждый идет напиться. Но я бы очень желал сделать что-нибудь для Колбасина. Это отличный, благородный и самоотверженный человек, который в положении далеко не блестящем (он не богат и служит помощником управляющего Конторою уделов в Новгороде) - только и думает о том, как бы помочь другим. Это его постоянная забота и единственная страсть. Нельзя ли сделать что-нибудь исключительное для него, хотя я знаю, как это трудно? Вы бы очень меня одолжили¹.

Кланяюсь Вам в ножки и целую Вашу руку.- Я Вам напишу из Парижа, куда прошу мне написать нескольку строк poste restante. До свидания в Эмсе². Кланяюсь Вашему мужу и всему Вашему дому.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1014. А. А. ФЕТУ

30 апреля (12 мая) 1860. Берлин

Берлин.

Суббота 12-го мая/30-го апреля 1860.

Сегодня утром прибыл я сюда, любезнейший Фет, и сегодня же выезжаю отсюда в Париж - но хочу воспользоваться бездействием сидения в комнате отеля и написать Вам слова два. Сказать Вам, что претерпели мы на дороге в России - невозможно; а между тем шоссе было в отличном состоянии! Когда придет, наконец, то время, что... но я не хочу продолжать. До сих пор русский действительно с умилением видит границу своего отечества... когда выезжает из него. Особенно памятна осталась мне 8-и часовая переправа через Двину под Динабургом - где наш паром понесло вниз по реке и прибило, наконец, назад к берегу - оттого что "старому карлику жиду, которому поручено было держать руль, прохожая богомолка старуха не вовремя подперла задницу" (Historique). A начальника над переправой не было - потому что он "накануне сопровождал Горчакова". (Тоже historique).

А что нам давали есть! Поверите ли, на одном куске холодной - и гнилой говядины - увидал я кусок свечного {Далее зачеркнуто: волос} сала, перевитый волосами! брр... Даже вспомнить гадко.

Я теперь еду в Париж - но дней через десять буду в Содене¹ - местечке между Франкфуртом и Висбаденом, где, по совету Здекауера, буду пить воды. Так как это в двух шагах от Дармштадта и Вы мне очень хвалили здешних собак, то пришлите мне письмо к тамошнему Вашему знакомому обер-форстеру - рекомендуйте меня. Я вам очень буду благодарен.

Я был очень занят и последние дни моего пребывания в Петербурге. Я оставил бедного Писемского опасно больным и сильно беспокоюсь о нем. Напишите мне непременно, как Вы живете-можете - и что делает Серпуховская покупка?² Я узнал, что графиня Толстая с братом едут за границу - известите, пожалуйста, куда именно³. Поклонитесь от меня Вашей жене и милейшему Борисову, которого от души благодарю за его последнее любезное письмо⁴. Пишите мне во Франкфурт - poste restante - это вернее всего - и не франкируйте писем, как и я этого не франкирую. Впрочем, я, не дожидаясь Вашего письма, напишу Вам из Парижа - расскажу, как и что я нашел⁵. От дороги грудь моя опять расстроилась - и я кашляю мучительно. Но я надеюсь, что я теперь отдохну хорошенько - и всё это пройдет.

Увидите дядю - дайте ему знать обо мне: я ему напишу из Парижа⁶. Да присылайте мне, что будет напевать Вам Ваша Муза.

Крепко жму Вам руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

1015. А. И. ГЕРЦЕНУ

9(21) мая 1860. Париж

Любезный друг,

Соображаясь с твоим письмом и другими обстоятельствами, я выеду отсюда 28-го, т. е. через неделю, и явлюсь в твою греческую улицу¹. Анненков должен быть теперь у тебя: напишите мне оба словечко². Получил я также No "Колокола", где ты так "splendidly" обо мне отзываешься³. Мне было совестно - и не мог я этому поверить - но мне было приятно. Мне много нужно с тобой переговорить и т. д. Заранее обнимаю тебя и Огарева, до свидания.

Твой

Ив. Тургенев.

Париж.

21-го мая 1860.

1016. М. А. МАРКОВИЧ

9(21) мая 1860. Париж

Любезнейшая Марья Александровна - Вы пишете мне от 15-го числа, что едете через неделю в Париж - а я Ваше письмо получил только сегодня - 21-го¹. Вследствие этого я сомневаюсь, застанет ли Вас мое письмо в Лозанне, но все-таки пишу Вам туда, на всякий случай.- Я остановился здесь в rue Laffitte, Hôtel Byron - и буду находиться в Париже до 29-го числа, а там поеду в Лондон².- Нечего Вам говорит, как я буду рад Вас видеть и пожать Вам и Вашему мужу руку. До свидания: будьте здоровы.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Париж.

21-го мая 1860.

1017. П. В. АННЕНКОВУ

11(23) мая 1860. Париж

Первое чувство, по получении Вашего письма, милейший А<нненков>, было удовольствие, но второе чувство разразилось хохотом... Как? Этот человек, который мечтал только о том_? как бы дорваться до Англии, до Лондона, до тамошних приятелей - примчавшись в Берлин - скачет сломя голову в Женеву и в северную Италию¹. Узнаю, узнаю Ваш обычный Kunstgriff... Но увлеченный Вашим примером, я также, вместо того, чтобы съездить в Англию до начала моего лечения, которое будет в Содене, возле Франкфурта, и начнется 15-го июня - думаю - не катнуть ли мне в Женеву², которую я никогда не видел, не пожить ли недельки две с некиим толстым человеком - Пав<лом> Ан<ненковым>?.. Итак, быть может и весьма вероятно, до скорого свидания.

1018. Е. Е. ЛАМБЕРТ

11(23) мая 1860. Париж

Париж.

23-го/11-го мая 1860.

Любезнейшая графиня,. Сейчас получил я Ваше милое письмо, адрессованное poste restante, и хотя по расчету Вы едва ли получите мой ответ до Вашего выезда из Петербурга, однако я хочу написать Вам несколько слов, хотя бы только для того, чтобы поблагодарить Вас за память. Радуюсь при мысли, что я Вас скоро увижу - Вы не пишете мне, куда собственно Вы едете - но я предполагаю, что Вьцне переменили своего намеренья и будете в Эмсе¹. - Я с 15-го июня (нов. ст.) буду в Содене и пробуду там около 6 недель² - Соден очень недалеко (по железной дороге) от Эмса - и мы будем видеться. Я убежден, что Вам поездка эта будет весьма полезна.

Я не знаю, право, как Вас благодарить за все Ваши хлопоты по делам моих protêgês³, но Вам это не в диво. Вы очень, очень добры (без шуток и без преувеличенья).

Адресс моей дочери: 16, rue de Berlin, à la pension de Mlle Mêrigeaud. Я очень буду счастлив, если Вы ее когда-нибудь увидите и если она Вам понравится⁴.

В Эмсе мы наговоримся - а пока прощайте, будьте здоровы и веселы. Кланяюсь Вашему мужу и сыну. Вы не любите, что я всё одинаковым образом кончаю мои письма - да коли мне всегда, расставаясь с Вами, в действительности, или на бумаге - хочется у Вас руку поцеловать? Сердитесь или нет - а я у Вас целую руку - со всей подобающей нежностью.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1019. Н. Я. МАКАРОВУ

14(26) мая 1860. Париж

Париж. 26-го мая 1860.

Любезнейший Николай Яковлевич, я узнал от П. В. Анненкова о перемене Вашего намеренья - и о том, что Вы решились остаться на месяц в Берлине и испытать влияние лечения голодом¹.- Дай бог, чтобы это Вам удалось - и чтобы Вы окончательно и навсегда поправились! - Дайте знать о том, как началось лечение. Я остаюсь здесь еще дней 5 или 6² - и мой адресс: Rue Laffitte, hôtel Byron.- Я получил от Марии Александровны письмо, в котором она извещает меня о приезде своем на несколько дней - сюда - но в то же время она прибавляет, что едва ли застанет меня в Париже³.- Письмо ее состоит из 3 строчек, написанных на микроскопическом обрывке бумаги. Никто никогда не писал таких писем! - Я ей послал однако мой адресс⁴.- Анненков пишет мне также, что Ваша сестра вместе с мужем⁵ едет за границу⁶: скажите мне, куда именно.- Я через две недели буду находиться в Содене близ Франкфурта⁷. Здесь я нашел всё и всех в порядке: дочка моя совершенно сложилась - и, кажется, из нее вышла добрая и хорошая девушка. Из русских я здесь, к сожалению, не застал ни Боткина, ни Ростовцева.

Будемте переписываться помаленьку.- Дай Вам бог терпенья выдержать это скучное лечение.- Дружески жму Вам руку и остаюсь

Душевно Вам преданный

Ив. Тургенев.

1020. ПОЛИНЕ ТУРГЕНЕВОЙ

9 или 16 (21 или 28) мая 1860. Париж

Voici, Paulinette, la lettre à Mlle Torra-Morel. Mets-y l'adresse et envoie-la. J'ai tâchê de la faire aussi aimable que possible¹.

A demain; je t'embrasse.

Ton père

J. T.

Lundi.

1021. H. Ф. КРУЗЕ

20 мая (1 июня) 1860. Париж

Посылаю Вам, любезнейший Николай Федорович, два экземпляра "Первой любви" - один для Боткина, другой для Трубецких.

Впрочем, я надеюсь Вас увидеть еще до отъезда и потому я не прощаюсь с Вами. Дружески жму Вам руку.

Ваш

Ив. Тургенев.

Пятница.

1022. П. В. АННЕНКОВУ

22 мая (3 июня) 1860. Париж

...А я, проживши три недели в Париже, скачу завтра же в Соден¹. И вот Вам мой план:

1) От 5 июня н. с. до 20 июля	я в Содене.
2) От 20 июля по 1-е августа	я в Женеве, на озере 4-х Кантонов, на вершинах Юнг-Фрау, где угодно.
3) От 1 августа по 20-е августа	на острове Уайт.
4) От 20 августа по 1 сентября	у Mme Виардо, в Куртавнеле.

А там я живу - в Париже.

Изо всего вышеприведенного Вы легко можете заключить, даже не будучи Ньютоном или Вольтером, что наши планы могут слиться в одно прекрасное целое; и что ничего не помешает нам попорхать вместе от Женевы до Уайта². Главное, надо будет списаться: я Вам пришлю из Содена мой точный адресе...

Здесь появился Боткин, загорелый, здоровый, медом облитый, но не без мгновенных вспышек раздражительности: так он, зайдя ко мне, чуть не прибил моего портного за то, что он хочет мне сделать пиджак с тальею; портной трепетно извинялся, а Вас<илий> Петр<ович>, with a withering smile: mais c'est une infamie, monsieur! Толстой³ и Крузе здесь; здесь также и Марко Вовчок. Это прекрасное, умное, честное и поэтическое существо - но зараженное страстью к самоистреблению: просто так себя обработывает, что клочья летят!.. Она также намерена быть в августе на Уайте⁴. Наша коллегия будет так велика, что, право, не худо бы подумать, не завоевать ли кстати этот остров? Кстати, если Вы не отыскали, то отыщите в Милане К<ашперова> и поклонитесь ему от меня. Его легко сыскать - спросите в музыкальных магазинах. Он отличный малый - и жена его милая и умная женщина.

До свидания - лобзаю Вас в верх головы, как говорит Кохановская⁵. А-проп_о_! Катков обайбородил Евгению Тур за письмо к нему, по поводу Свечиной⁶. Вот междуусобица. Ваш И. Т.

1023. А. И. ГЕРЦЕНУ

22 мая (3 июня) 1860. Париж

Париж.

3-го июня 1860.

Не сердись на меня, милейший Александр Иванович, за то, что я поступил так же, как "Hahnenkopf"¹; собирался всё к тебе, а уехал в Соден, близ Франкфурта². Дело в том, что я не мог пробыть в Лондоне более 3 дней, а это не стоило хлопот и пр.; а главное - я буду на острове Уайте вместе с Ганенкопфом в самых первых числах августа и пробуду там недели три - следовательно, я насмотрюсь на тебя и наговорюсь с тобой - ибо и ты там будешь³. Впрочем, я тебе еще напишу из Содена⁴ - а это письмо передаст тебе Николай Михайлович Жемчужников, которого прошу тебя принять à bras ouverts; я знаю наверное, что ты его полюбишь от души. Он доставит тебе две важные бумаги, которые прошу тебя напечатать - и за несомненность которых ручаюсь тебе своим словом⁵.

Итак, будь здоров и весел. Обнимаю тебя и говорю: до свидания в августе. Кланяюсь Огареву, жене его и всем твоим. Крепко жму тебе руку и остаюсь

преданный тебе

Ив. Тургенев.

1024. Н. Я. МАКАРОВУ

22 мая (3 июня) 1860. Париж

Париж.

3-го июня 1860

Воскресение.

Любезнейший Николай Яковлевич, я получил Ваше письмо несколько дней тому назад - и только за беспрестанными хлопотами не отвечал до сих пор. Я уже совсем на мази к отъезду: послезавтра, если бог даст, я во Франкфурте, а через 3 дня в Содене, где останусь непременно 6 недель¹. Вы уже из писем Марьи Александровны знаете, что она здесь²: живет у Станкевичевых, так же симпатична и мила - и такая же оригинальная. (Между нами) мне кажется, что ей не совсем легко жить на свете: но у ней характера много, она молчалива и упряма - и сама себя ест с ожесточением: что из этого выйдет - одному господу богу известно! - Она едет обратно в Лозанну, но в непродолжительном времени собирается быть в Швальбахе, в чем я несколько сомневаюсь³.- Боткин приехал, и я уже раза два объелся с ним до глупости; он собирается в Англию.- Анненков порхает десятипудовой бабочкой по Северной Италии - и запускает хобот своего наблюдения в цветки общественной жизни⁴.- Пожалуйста, возьмите свою сестру и зятя в руки: он, я заметил, улыбается очень самостоятельно - но и только; а сестра Ваша - в некоторой степени - башибузук, что не мешает им обоим быть милейшими людьми⁵. Направьте их, пожалуйста, как следует, чтобы поездка их не пропала даром.- А главное, сами выздоравливайте. Дай бог Вам терпения! Штука, должно быть, очень скверная - эта Hungercur! {NB. Я сейчас съел 6 пирожков.}⁶

Я Вам напишу, как только приеду в Соден⁷.- А пока будьте веселы и не робейте. Крепко жму Вам руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

1025. А. И. ГЕРЦЕНУ

23 мая (4 июня) 1860. Париж

Париж.

4-го июня 1860.

Ты, должно быть, ругал-ругал меня, любезнейший Александр Иванович - да уж и перестал ругать; а разгадка моего молчания следующая: я несколько дней тому назад дал одному моему хорошему приятелю, Жемчужникову, письмо к тебе вместе с некоторыми документами, которые просили меня тебе доставить¹. Он хотел тогда же уехать - и до сих пор еще находится в Париже; в четверг он однако едет². Но для избежания дальнейших недоразумений скажу тебе, что я, в подражание Ганенкопфу - раздумал ехать теперь на три дня в Лондон, когда я с первого августа пробуду три недели на острове Уайте и вероятно (т. е. наверное) тебя увижу³. А теперь я отправляюсь в Соден возле Франкфурта, где пробуду 6 недель и буду пить воды⁴. Я оттуда напишу тебе и пришлю аккуратный адресс⁵. A теперь, прошу на меня не сердиться, обнимаю тебя и кланяюсь всем твоим и остаюсь

преданный тебе

Ив. Тургенев.

1026. Н. Я. МАКАРОВУ

26 мая (7 июня) 1860. Соден

Соден.

7-го июня 1860.

Со вчерашнего дня я поселился здесь, любезнейший Николай Яковлевич - и вот мой адресс: Soden, près de Francfort sur le Main, hôtel de l'Europe.- Слышал я от любезнейшей Марьи Александровны о Вашем благодушном намерении завернуть сюда при проезде в Аахен¹: это было бы чрезвычайно мило, и я бы очень Вам обрадовался - хотя есть маленькое затруднение: отчего-то железная дорога в Соден не действует - и Вам придется из Гохста (первой станции после Франкфурта) взять омнибус, который ходит, впрочем, всего 25 минут.- Здесь место очень уединенно: посмотрим, каково будет действие вод.

Напишите мне, какой был результат Вашего лечения и как Вы себя чувствуете.- Приехали ли милейшие, но бестолковые Карташевские - и куда направят они свой путь?²

Марья Александровна хотела сегодня же выехать из Парижа в Лозанну; она ждет от Вас письма³.

Здесь, кажется, очень мало русских. Слава богу, слава богу!

Крепко жму Вам руку.- До свиданья - будьте здоровы.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1027. М. А. МАРКОВИЧ

26 мая (7 июня) 1860. Соден

Соден,

возле Франкфурта-на-Майне.

7-го июня 1860.

Я вчера вечером сюда приехал, любезнейшая Марья Александровна - и поселился в Hôtel de l'Europe, следовательно адресc мой: Soden, près de Francfort sur le Main, hôtel de l'Europe. Пишу Вам это не потому, чтобы я надеялся увидать Вас здесь или в Швальбахе (сомнение во мне развилось сильное), но чтобы Вы знали, куда мне писать.

У меня тихая комнатка с видом на зеленые холмы. Вчера дождь лил ручьями - и сегодня погода не совсем хороша - но воздух здесь чудесный.

Встреча наша в Париже оставила во мне самые приятные воспоминания¹. Надеюсь, что и в Швальбахе не будет хуже, если только будет Щвальбах. Удались ли фотографии?

До свидания; кланяйтесь Вашему мужу и поцелуйте за меня Богдана. Не забудьте доставить мне мои две книги! Еще раз до свидания.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1028. ПОЛИНЕ ТУРГЕНЕВОЙ

26 мая (7 июня) 1860. Соден

Soden.

Се 7 juin 1860.

Fidèle à ma promesse, je t'êcris, chère Paulinette - le lendemain de mon arrivêe ici. Voici mon adresse: Soden, près de Francfort sur le Main, hôtel de l'Europe.- Fais-moi savoir le rêsultat de ta première leèon chez ce Mr de Lux¹. Et puis n'oublie pas mes sermons; tu sais: persêvêrance, subjonctifs etc. etc. J'ai ici une jolie chambre bien tranquille avec vue sur des jardins. Seulement, depuis hier - la pluie ne cesse de tomber - ce qui n'est que mêdiocrement amusant.

Je compte travailler à force²; fais comme moi. Comment va ton mal de tête? Tu sais nos conditions! il ne faut pas que tu me caches tes bobos. Je te promets de ne pas laisser une seule de tes lettres sans rêponse.

Au revoir; je t'embrasse avec tendresse.

Ton père

J. Tourguêneff.

1029. A. A. ФЕТУ

27 мая (8 июня) 1860. Соден

Соден.

8-го июня 1860.

Et tu, Fethie!¹ уныло воскликнул я вчера в отделении poste restante во Франкфурте - когда на мой вопрос: есть ли письма на имя: Turgeneff - mit emem harten T - раздался ответ: Nichts da! - я был уверен, что Вы мне напишете, хотя бы для того, чтобы прислать мне рекомендательное письмо к собаке... т. е. я хочу сказать, к тому человеку в Дармштадте, который может мне доставить хорошую собаку. А потому, если Вы этого еще не сделали,- то, не теряя ни одной полусекунды, отправьте мне письмо сюда в Соден² - надписав тако: Soden, bei Frankfurt am Main (Grossherzogthum Nassau) im Europa ischen Hof. Это надо сделать очень скоро: я остаюсь здесь всего 4 недели³ - а с нашей почтой воображаю, как будет ползти это письмо! Пожалуйста, не теряйте времени. Но Вы мне не об одной собаке напишите. Напишите о себе, о Вашей жене, о Борисове, о Толстых: обо всем Мценском уезде! Кстати, о Толстых: все больные с расстроенною грудью лечатся в Содене; вот бы куда поехать Толстому (Николаю) и его сестре! Это было бы чудно. А воздух здесь действительно целебный: точно в нем парное молоко разлито.- Боткин в Париже (который до того поправился, что получил смуглый цвет лица и какое-то южное сверкание в глазах) - показывал мне Ваше письмо, где Вы говорите о Льве Толстом, о литературе вообще и т. д. Многое в этом письме справедливо - хотя преувеличенно. К числу приятных преувеличений принадлежит, между прочим, и Ваше мнение о моем последнем продукте⁴. Кстати, когда прекратятся статьи о "Накануне"? Это нечто в роде эпидемии. Пора бы оставить эту штуку в покое?- Что Вы делаете? И как думаете расположить свой капитал? И каковы перспективы охоты? Земляники еще нет?

Боюсь я, что Николай Толстой всё будет собираться - и не поедет наконец. А ему необходимо лечиться. Мне уже в прошлом году его кашель не нравился.

Соден - очень уединенное и довольно милое местечко. Чистые улицы, чистые дома, честные физиономии, много зелени, деревьев, Ruheplätze по дорожкам, утром и вечером музыка - всё как следует. Одно скверно: дождь льет непрестанно. Вообще в нынешнем году погода прескверная.

Я собираюсь работать - или, собственно говоря - читать. Я давно ничего путного не читал - и отстал. Принялся за Карла Фогта. Ужасно умен и тонок этот гнусный материялист!⁶

Пока больше писать нечего. А каков Гарибальди?⁷Впрочем, Вы так мало интересуетесь политикой, что даже, быть может, не знаете, кто таков Гарибальди?

Вот Вам на закуску стихотворение умершего сумасшедшим Николая Ленау, которое очень напоминает: "Бурю на небе вечернем"⁸.

	Sonnenuntergang; Schwarze Wolken zieh'n. О wie schwül und bang Aile Winde fljeh'n!
А ведь недурно?	Durch den Himmel - wild Jagen Blitze - bleich; Ihr vergänglich Bild Wandelt durch den Teich,
	Wie gewitterklar Mein' ich dich zu seh'n Und dein langes Haar Frei im Sturme weh'n!

Кланяюсь всем и обнимаю всех.

Ив. Тургенев.

1030. А. И. ГЕРЦЕНУ

29 мая (10 июня) 1860. Соден

Соден. 10-го июня 1860.

Любезнейший А<лександр> И<ванович>!

Сегодня ограничиваюсь извещением? что я благополучно прибыл в Соден¹, местечко близ Франкфурта-на-Майне, в Великом герцогстве Нассауском, что я остановился в Hôtel de l'Europe, что дождик льет с утра, что один доктор советует мне пить источник No 18-й, а другой No 19-й; что здесь, к счастью, русских мало, зато есть один такой генерал, что на двадцать пять шагов от него несет пощечиной, харчевым хлебом, коридором Измайловских казарм в ночное время и Станиславом на шее²; что я здесь останусь четыре недели, а потом поскачу на Уайт - в твои объятия³ (кстати, принял уже ты в оные Боткина - и, явился к тебе Николай Жемчужников?)⁴; что музыканты,_tдававшие мне обычную приветственную серенаду, начали с "Боже, царя храни"; что я с истинным увлечением прочел речь ганноверского короля при закладке памятника своему богоспасенному родителю⁵ - того самого короля, который произвел г-на Борриса в графы - за то, что он сказал всей Германии, что она дура...⁶ Прочти, ради бога, эту речь: этакого проникновения собственным достоинством даже и в Николае Павловиче не было заметно!

Пока - довольно. Напиши мне два слова,- я тебе отвечу двести⁷ - и будь здоров и весел.

Жду No "Колокола" с высеченным Краевским⁸. Кланяюсь Огареву и всем твоим.

Твой Ив. Тургенев.

P. S. Ганенкопф в Италии, но к августу и он прилетит зефиром на Уайт - вот так:

1031. А. А. ФЕТУ

1(13) июня 1860. Соден

Соден.

1/13 июня 1860.

Милейший Фет, спешу извиниться перед Вами, хоть я, как говорится, без вины виноват. Письмо Ваше находилось на почте - но господа чиновники прочли: Фургенев - и если б я, соображая в одно и то же время и Вашу аккуратность и связный почерк - не полюбопытствовал насчет буквы Ф - пропало бы Ваше письмо!¹ Но теперь я его получил, извиняюсь и благодарю. Благодарю за память и за письмецо к Herr Baur'у, которым непременно воспользуюсь. Сообщаемые Вами известия меня очень интересовали (хотя почему опустелая моя комната повеяла на Вас Raubritter'ством - нехитрому уму ни в век не понять!),- но то, что Вы сообщили мне о болезни Николая Толстого, глубоко меня огорчило. Неужели этот драгоценный, милый человек должен погибнуть! И как можно было запустить так болезнь! Неужели он не решится победить свою лень и поехать за границу полечиться! Ездил же он на Кавказ в тарантасах и черт знает в чем! Что бы ему приехать в Соден? Здесь на каждом шагу встречаешь больных грудью: соденские воды едва ли не лучшие для таких болезней. Я Вам всё это говорю - за 2000 верст, как будто слова мои могут что-нибудь помочь... Если Толстой уже не уехал - то он не уедет². Вот как нас всех ломает судьба; поневоле повторишь слова Гёте в Эгмонте: "Wie von unsichtbaren Geistern gepeitscht, gehen die Sonnen-pferde der Zeit mit unseres Schicksals leichtem Wagen durch, und uns bleibt nichts als, muthig gefasst, die Ziigel festzuhalten und bald rechts, bald links, vom Steine hier, vom Sturze da - die Räder abzulenken. Wohin es geht - wer weiss es? Errinnert er sich doch kaum, woher er kam"³.

"Und wenn es zum Tode gehen soil" - прибавлю я - тут ничем не поможешь - и ничем не удержишь бешеных коней.

Хотя я думаю, что вообще Ваше воззрение на моего брата справедливо, однако Вы не могли оценить одну его сторону, которую он выказывает только между своими - и то когда он ничем не стеснен - а именно юмор. Да, этот русский француз большой юморист - верьте моему слову - я от него хохотал (и не я один) до колики в боку⁴. Но ум у него весьма обыкновенный. Это между нами, как само собою разумеется.

Мне приятно, что "Первая любовь" нравится Толстым⁵: это ручательство. Приделал же я старушку на конце - во-первых потому, что это действительно так было - а во-вторых потому, что без этого отрезвляющего конца крики на безнравственность были бы еще сильнее⁶.

Милому Ивану Петровичу пожмите крепко руку за его любезные строки⁷. Я часто переношусь мыслию в Ваши края - и воображаю себя сидящим на широком балконе новоселочного дома. Это хорошо, что Вы поступили в благородный цех шахматистов; лучшего учителя, чем Иван Петрович, Вам не нажить. Я переехал из Hôtel de l'Europe, где меня обдирали как липку - и поселился в маленьком домике, стоящем лицом к широкому пестро-зеленому полю - у одной немки, добродушной до невероятности. Пишите мне просто в Соден (Soden) - возле Франк-фурта-на-Майне. На почте меня знают. Обнимаю Вас и Борисова и кланяюсь всем.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

P. S. Если Николай Толстой не уехал, бросьтесь ему в ноги - а потом гоните его в шею - за границу. Здесь, например, такой мягкий воздух, какого в России никогда и нигде не бывает.

1032. А. И. ГЕРЦЕНУ

2(14) июня 1860. Соден

Соден.

2/14-го июня 1860.

Милый Александр Иванович,

Ты можешь меня крайне обязать, и я знаю, что ты это сделаешь. У тебя, вероятно, есть "Поездка в Полесье" и "Ася", две мои повести,- одна помещена в "Библ<иотеке> для чтения", другая в "Современнике". ("Ася" явилась в 1 No "Совр<еменник>а" за 1858 год, "Поездка" - в 1858-м же году в "Библиотеке"¹.) Мне эти повести к