Тургенев Иван Сергеевич - Письма 1859-1861, Страница 23 - Книги

rer ici chez Klinksieek ou chez Franck - et je rêjouis d'avance du plaisir que j'aurai à le parcourir¹². J'espère que toute sa famille va bien à l'heure qu'il est.

Ayez la complaisance de m'envoyer l'adresse des Khilkoff; je voudrais bien renouer correspondance avec eux. La princesse Olga est une nature aussi charmante que distinguêe et je voudrais bien qu'elle pût trouver un homme capable de la comprendre et de faire son bonheur¹³.

Mon nouveau roman ne paraîtra qu'au mois de mars: je suis en train d'y faire quelques corrections importantes. A propos de corrections, je vous enverrai dans une dizaine de jours la liste des errata dont je vous ai parlê¹⁴.

Je vous prie de prêsenter à Mme Bodenstedt l'expression des mes hommages et de ma reconnaissance et vous serre la main avec les sentiments les plus affectueux et les plus dêvouês.

J. Tourguênefft

Rue de Rivoli, 210.

P. S. Envoyez-moi votre adresse aussi et recevez тез fêlicitations de nouvelle annêe.

1264. Ф. M. ДОСТОЕВСКОМУ

26 декабря 1861 (7 января 1862). Париж

Париж.

26-го дек. 1861/7-го янв. 1862.

Любезнейший Федор Михайлович, Ваше письмо¹ меня очень удивило. Вы как будто вычитали из моего письма, что я приписывал Вам распространение слуха о моей повести² - а мне это и в голову не приходило - как же мог подобный намек попасть в мое письмо? И как будто нужно искать особого объяснения всякой сплетне: - она царствует в нашей литературе, преимущественно на задних дворах, где издаются "Книжные вестники" и т. д. Впрочем, все дело не представляет никакой важности: мне жаль только, что оно могло обеспокоить и Вас и Каткова.- Боюсь {Далее зачеркнуто: только} я, как бы читатели, по прочтении "Отцов и детей" - не сказали: Из чего они хлопотали? - Словом, я по многим причинам хотел отложить печатание до весны; но купец настойчиво требует запроданный товар - нечего делать - приходится его спускать tel quel.

Чрезвычайно меня интересует "Минин" Островского³; пожалуйста, сообщите мне Ваше впечатление. Новая, смелая попытка! Дай бог, чтобы она увенчалась успехом! Но если даже и будет неудача, я все-таки уверен, что неудача Островского, может быть интереснее удачи многих других. Поклонитесь ему от меня.

Повесть, назначенная для "Времени"⁴, подвинулась в последнее время - и я имею твердую надежду, что она будет готова ко 2-му Nомеру; но ведь Вы сами знаете - дело это прихотливое.

Очень Вам благодарен за присылку 2 No "Времени", которые я читаю с большим удовольствием. Особенно - Ваши "Записки из Мертвого Дома". Картина бани просто дантовская - и в Ваших характеристиках разных лиц (напр. Петров) много тонкой и верной психологии⁵. Радуюсь искренно успеху Вашего журнала - и повторяю, готов ему содействовать всячески. Поклонитесь Вашей жене и всем приятелям.

Дружески жму Вам руку,

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

1265. А. А. ФЕТУ

26 декабря 1861 (7 января 1862), Париж

Париж.

7-го янв. н. с. 1862.

Добродетельный и прелестный друг мой, Афанасий Афанасьевич, здравствуйте. Получил я два Ваших милых и, как водится, парадоксальных письма¹ - и отвечаю. Я прежде всего радуюсь за Вас, что дела Ваши идут не настолько плохо², чтобы лишить Вас возможности увидеть царь-пушку, башню-Кутафью, Иверские ворота и другие, сердцу Вашему любезные предметы. Надеюсь, что Вы не будете слишком негодовать на Москву - и даже поедете в заседание Общества любителей словесности - и прочтете в оном стихотворение "Тополь"³.- А ранней весной, когда птицы полетят опять - "к берегам, расторгающим лед"⁴,- мы, бог даст, опять увидимся⁵ и опять мирно куликнем, поболтаем и поспорим. Мы и теперь поболтаем - но по пунктам - для краткости.

1.) Здоровье мое порядочно; в Париже скучаю не очень; дочь свою еще не выдал - и ничего еще не видится в туманной дали будущего.

2.) В "Revue des Deux Mondes" появился перевод "Дневника лишнего человека" - я произвел неожиданный эффект⁶.

3.) Узнал я через Достоевского, что Островский привез в Петербург оконченную драму в стихах "Минин".Удивился и взволновался и думаю, что это, может быть, выйдет нечто великое - во всяком случае замечательнее⁷.

4.) Боткин здравствует, дает квартетные утра, жалуется на глаза и ест гигантски.

5.) Повесть моя, к сожалению моему, вследствие различных сплетен, появится в 1-й или 2-й книжке "Русского вестника".⁸ Говорю - к сожаленью - потому что я ею не совсем доволен. Прочтете, скажете свое сужденье.

6.) Насчет англичан, которых я сам очень люблю - Вы дали маху. По воскресеньям, они точно запирают нее лавки - исключая, заметьте,- исключая кабаков; (ginshops), в которых народ может невозбранно упиваться до последних степеней безобразия. Водка всё побеждает - даже английский пуританизм. Кстати, сейчас пришла депеша, что американцы выдают г-д Мазона и Слайделя - и войны, стало быть, не будет⁹.

7.) Прочтите в "Современнике" повесть Помяловского "Молотов"¹⁰ - нос Ваш учует нечто похожее на свежее веяние чего-то похожего на талант.

А теперь без пунктов: видели ли Вы Толстого? - Я сегодня только получил письмо, посланное им в сентябре через книжный магазин Давыдова¹¹ (хороша исправность г-д купцов русских!) ко мне. В этом письме он говорит о своем намерении оскорбить меня, извиняется и т. д. А я почти в то самое время, вследствие других сплетен, о которых я, кажется, Вам писал, посылал ему вызов и т. д.¹²Изо всего этого должно вывести заключение, что наши созвездия решительно враждебно двигаются в эфире - и потому нам лучше всего, как он сам предлагает, избегать свидания. Но Вы можете написать ему или сказать (если Вы увидите)- что я (безо всяких фраз и каламбуров) издали его очень люблю, уважаю - и с участием слежу за его судьбою - но что вблизи всё принимает другой оборот. Что делать! Нам следует жить, как будто мы существуем на различных планетах или в различных столетиях¹³.

Боткин сегодня был у меня - и велит излить перед Вами всю свою нежность. Он извиняется, что не пишет, но уверяет, что любит Вас искренно и сердечно.

Поклонитесь от меня всем приятелям - разумеется, начиная с Вашей жены. Вы, вероятно, увидите Маслова - пожмите ему руку. А об герре Основском надо подумать. Неужели так всем деньгам и пропадать!¹⁴

Ваш

Ив. Тургенев.

Rue de Rivoli_t 210,

1266. П. В. АННЕНКОВУ

28 декабря 1861 (9 января 1862). Париж

9 января 1862.

Париж.

Если у Вас остались какие-нибудь деньги из моих, то Вы могли бы их употребить на вспомоществование несчастному человеку, который недавно должен был отправиться из Петербурга в дальний путь и об имени которого Вы, вероятно, догадаетесь сами¹.

1267. АЛЕКСАНДРУ БИКСИО

Декабрь 1861. Париж

Cher Monsieur,

Voici le petit rêcit en question¹. Je crains que ce ne soit trop peu de chose. Mais vous me le direz, n'est-ce-pas? L'original se trouve dans le 1-er volume de mes Повести и рассказы - sous le nom de Жид. Le gênêral qui y figure parle une espèce de Russe particulier aux Allemands des provinces de la Baltique - mon traducteur n'a su ou n'a pas voulu rendre cette nuance. C'est très correct, avec de grosses fautes, très pêdant et très lourd.

Je vous demande bien pardon de mon indiscrêtion - mais votre bontê m'encourage. A bientôt - et mille compliments affectueux.

J. Tourguêneff.

Jeudi matin.

1268. H. И. ТУРГЕНЕВУ

1861. Париж

Любезнейший Николай Иванович,

Я получил неожиданное приглашение от кн. Трубецкого охотиться у него завтра, и потому Вы извините меня, как страстного охотника, если я не сдержал данного слова. Вместо вторника позвольте быть у Вас в четверг.

Еще раз прошу у Вас извинения и от души кланяюсь Вам и всем Вашим.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Понедельник вечером

Париж.

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ПИСЬМА И ДЕЛОВЫЕ БУМАГИ

23. АЛЕКСАНДРУ II

5(17) марта 1859. Петербург

Всемилостивейший государь!

Я несколько дней колебался, прежде чем решился писать к Вашему величеству; я знаю всё, что подобный поступок может представить неблаговидного; но как русский, как Ваш подданный, как человек, за которого Вам было угодно некогда заступиться и который умеет помнить благодеянья¹ - я почитаю священным долгом объясниться перед Вами, государь. В чистоте моих намерений я уверен; прошу Ваше величество извинить меня, если выражение их покажется неуместным.

Мне не нужно говорить о тех чувствах? которые я питаю к Вашей особе; я их разделяю со всеми русскими: монарх, который мудро начал и с твердостью продолжает великое дело освобожденья крестьян - уже тем одним навсегда упрочил за собою и благословения потомства и любовь своих подданных; но моя совесть велит мне довести до сведения Вашего, государь, что именно те из Ваших подданных, которым больше всего драгоценна Ваша слава, не могут признать в последних действиях правительства - того духа, которым, к счастью России, было доселе ознаменовано Ваше царствование. Заключение лица невинного², если не перед буквой, то перед сущностью закона, запрещение журнала, имевшего целью самостоятельное, то есть единственно разумное, соединение и примирение двух народностей³ - эти меры и другие, с ними однородные, опечалили всех искренно преданных Вашему величеству людей, устранили возникавшее доверие, потрясли чувство законности? столь еще, к сожалению, слабое в народном нашем сознании,- отсрочили эпоху окончательного слияния государственных и частных интересов - того слияния, в котором Власть находит самую надежную для себя опору. Никогда еще, государь, в течение последних четырех лет, общественное мнение так единодушно не выражалось против правительственной меры⁴. Не позволяя себе судить, насколько следует дальновидному правительству принимать во занимание подобные выражения, считаю своей обязанностью повергнуть этот факт на обсуждение Вашего величества.

Я знаю, что мой одинокий голос ничего не значит, хотя счастливы те времена, когда и одинокий голос достигает до трона; но я имею несомненные причины думать, что я выражаю убежденья общие - а вместе с тем и убежденья людей, которые, быть может, заподозрены перед Вашим величеством - но которые, смею уверить Вас, государь, никому не уступят в преданности Вам и все свои надежды возлагают единственно на Вас. С преуспеянием правительства сопряжено в их глазах то благоденствие, то развитие России, для которого они готовы принести все возможные жертвы. Позвольте же им, государь, продолжать {Слово продолжать вписано над строкой.} питать веру в прекрасную и славную будущность нашего Отечества, ту веру, которая и возбуждена во всех, русских сердцах и поддерживается в них надеждой на Ваше величество⁵.

Всемилостивейший государь!

Вашего императорского величества

верноподданный

Иван Тургенев.

5-го марта, 1859-го года.

Жительство имею в С.-Петербурге,

в Большой Конюшенной, в доме

Вебера.

24. В ПРАВЛЕНИЕ

ГОРЫГОРЕЦКОГО ЗЕМСКОГО ИНСТИТУТА

26 марта - 20 апреля (7 авреля - 2 мая) 1859. Спасское

В правление Горыгорецкого земского института

Мценского помещика Ивана Сергеева Тургенева

Объявление

Податель сего Мценского уезда, села Спасского, крепостной мой человек, Ф<едот> Б<изюкин>, 18 лет, назначается мною к поступлению в Земледельческую школу,состоящую при институте¹. При сем прилагается сорок рублей серебром за первое полугодие.

Иван Тургенев,

25. АЛЕКСАНДРУ II

1860. Париж

<Черновое>

Все<милостивейший> государь!

Решившись представить на воззрение Вашего величества выражение наших искренних убеждений, мы не скрываем от себя, что оно может встретить недоверие в Вас, государь^а. В нынешние смутные времена^б самое^в правдивое слово потеряло свою силу, самые чистые намерения возбуждают^г сомнение; но мы надеемся, что Ваше величество удостоите выслушать наше слово, ознакомиться с нашими намерениями.

Мы принадлежим к числу людей, которые верят в Вас^д; которые не только не мыслят о перемене^е правительства^ж, но³ взывают к власти.

Мы не забыли и вся Россия не забудет вместе с нами, что эта^и власть освободила крестьян!

Мы верим в Вас, государь, но мы желаем также разумных свобод нашему отечеству, правильного и успешного развития нашим силам^к. Мы честно и откровенно приближаемся к престолу и просим нашего царя выслушать голос общественного мнения^л, обратить внимание на желание его народа.

Доказывать справедливость этих^м желаний мы не станем^н. Мы не будем также упоминать о тех многочисленных^о улучшениях, из которых некоторые уже признаны^п правительством. Заявить перед Вами то, что Родине безотлагательно сейчас нужно как воздух для дыхания - вот что повелевает нам наша любовь к ней, наша преданность Вам^р.

Мы просим.

1). Полной отмены телесных наказаний¹.

2). Гласности судопроизводства.

3). Ежегодного отчета в государ(ственных) расходах п приходах и участия в их поверке.

4). Расширения круга деятельности губернских собраний ^с.

Сокращения срока службы для солдат.

5), Уравнения раскольников с прочими подданными^т2.

Государь! Вам скажут, что^у подобные слова преступны или безумны; назовут нашу просьбу требованием и прибавят, что уступать подобному требованию - значит вывести^Ф страну на путь насильственных переворотов: но мы умоляем В<аше> в<еличество> не верить тем, которые будут говорить так. Мы, напротив, смеем думать, что, удовлетворив справедливые желания Вашего народа, Вы навсегда устраните возможность всяких потрясений, соберете вокруг себя все лучшие, все живые силы общества, подсечете под корень всякие нетерпеливые и необдуманные увлечения.- Государь^х, Вам угодно было сказать некогда, собравши дворян: "Дайте мне возможность стать за вас"³ - дайте же и нам, всем Вашим подданным, возможность^цдружно и твердо стать за Вас, как за нашего^ч вождя^ш, не допустите мысли о разъединении блага России с Вашей властью, процветанием Вашего дома^щ. Государь, поверьте, тот, кто не чувствует себя полноправным гражданином, не может быть и нелицемерным подданным. Вопросите Ваше сердце, оно Вам скажет, как умеренны и чисты наши желания^э, как дорого каждое мгновение, какому великому^ю небывалому между пр<авительств>ом и народом^ясоюзу Вы еще^ь можете положить^а1 основание^б1. Россия взывает к Вам, государь, как никогда не взывала ни к одному из своих царей; Вы много уже сделали для нее^в1, двиньтесь вперед по начатому Вами пути^г1, и мы все пойдем за Вами.

Позднейшая надпись:

Проект адресса государю, писанный в 1860-м году. Он, был вручен Бени, но впоследствии истреблен.

^а Вместо: что оно ~ государь было: того недоверия, которое оно может встретить в Вас, государь ^б Далее зачеркнуто: вся<кое> ^в Далее зачеркнуто: чест<ное> ^г Далее зачеркнуто: подозрение ^д Далее зачеркнуто: и надеяться на Вас; далее вписано: как на главного ревнителя обществ<енных> преобразований ^е Далее зачеркнуто: или преобразований ^ж Далее вписано и зачеркнуто: для достижения общеполезных целей ^з Далее зачеркнуто: а. даже не желают сокращения Вашей власти, той власти, которая дала свободу крестьянам [,и от которой мы ждем еще больших судеб нашему отечеству]. Мы убеждены, что [только от нее мы можем <нрзб.> ожидать свершенья] всё зависит от нее одной, б. напротив, сами для исполнения [преобразований надеялись] своих заветных ^и Мы ~ что эта - вписано. ^к Вместо: свобод ~ силам было: свободы и правильного развития нашему отечеству; а потому ^л Далее зачеркнуто: которого мы служим отголоском. Мы считаем долгом заявить перед Вашим вели<чеством> ^м Выло: наших ^н Далее зачеркнуто: Вашему величеству известно состояние нашего отечества. Все мы [уверены, что] считаем; далее начато: неустройство наших финансов - известно; неудовлетворительность администрации и судопроизводства, [упадок религиозного чувства, судебной чести] упадок чувства закон<ности>, печальное состояние нашего духовенства, отсутств<ие> дух<овных> инте<ресов>, которое сказывается на <нрзб.> ^о Далее зачеркнуто: преобразованиях и ^п Далее зачеркнуто; и приводятся в действие ^р Далее зачеркнуто: и вера в Вас. ^с Расширения ~ собраний - вписано. ^т Далее зачеркнуто: а. 6.) Подведение книгопечатания [под определенные] под общие законы б. 6.) Законно<го> в. 6.) Отмены цензуры. ^у Далее зачеркнуто: эти желания ^ф Далее зачеркнуто: государство ^х Далее зачеркнуто: Дайте нам ^ц Далее зачеркнуто: нелицемерно ^ч Далее зачеркнуто; защитника и ^ш как за нашего вождя - вписано. ^щ Далее зачеркнуто: и повторяем, не ^э Далее зачеркнуто: каким ^ю Далее зачеркнуто: и прочному ^я небывалому ~ народом - вписано. ^ь еще - вписано. ^а1 Далее зачеркнуто: незыблемое ^б1 Было: начало ^в1 Далее зачеркнуто: она Вас любит: ждите ^г1 по начатому Вами пути - вписано.

ПЕРЕВОДЫ ИНОЯЗЫЧНЫХ ПИСЕМ

754. Полине Тургеневой

С французского:

Петербург,

16/28 января 59.

Дорогая Полинетта,

На этот раз ты можешь меня бранить, сколько тебе угодно,- я лентяйничал самым непростительным образом. Вот уже три письма я получил от тебя - и на них не ответил! Я рассчитываю на твое снисхождение и обещаю в будущем вести себя лучше,- Начнем же по порядку.

Прежде всего скажу тебе, что я совершенно выздоровел, слава богу, и даже слишком выздоровел, так как это побудило меня носиться туда и сюда - каждый день я говорил себе, что нужно тебе написать, и каждый день откладывал письмо на завтра. Вот что значит стать легкомысленным в мои годы.

Твое английское письмо написано очень хорошо,- если ты его сама сочинила, то есть если оно не было поправлено,- поздравляю тебя и уверяю, что оно доставило мне очень большое удовольствие. Я прочел с огорчением, что ты рассердила г-жу Виардо,- она была столь добра к тебе, что ты обязана быть послушной и покорной ей во всем. Решительно, ты немного чересчур обидчива и подозрительна,- в этом, я полагаю, заключается твой основной недостаток, от которого тебе надо изо всех сил стараться избавиться¹.

Мы увидимся, бог даст, в мае месяце, и будем жить вместе начиная с октября, по возвращении из Куртавнеля². Прошу тебя хорошенько работать в этот последний год твоего пребывания в пансионе, чтобы тебя осыпали наградами в торжественный день их раздачи.

Передай от меня г-ну и г-же Тургеневым³, что я поистине не знаю, как их благодарить за всё то добро, что они делают для тебя; попроси их извинить меня за то, что я до сих пор им не написал - должен сознаться, что я совершенный лентяй, но не неблагодарный; скажи г-же Тургеневой, что я кланяюсь ей земным поклоном, по русскому обычаю. Пусть вручат (без промедления) приложенное русское письмо князю Трубецкому, адреса которого я не знаю⁴. Скажи г-же Виардо, что я жду с нетерпением ее письма о том, что она делает в Париже; скажи ей, что я напишу ей завтра же, а также и Виардо, которому пошлю довольно крупную сумму через посредство Штиглица⁵.

До скорого свидания, дорогая девочка, не слишком сердись на меня - и знай, что, что бы ни случилось, у тебя никогда не будет более нежного и более верного друга, чем

твой отец

И. Тургенев.

756. Полине Виардо

С французского:

С.-Петербург,

1/13 февраля 59.

Итак, дорогая и добрая госпожа Виардо, кажется, наша переписка совсем остановилась? Признаю себя лентяем; и все-таки мне кажется, что ответ за вами и что последнее письмо было написано мною¹. Из газет я знаю, что вы пели в Лондоне - возможно, вы еще там²,- тем не менее я думаю, что вернее писать вам в Париж.- Расскажите мне, что у вас нового, умоляю вас; мне действительно слишком тягостно не знать, что вы делаете, как поживаете. Итак, возьмите лист бумаги, перо, садитесь и пишите.

Расскажу вам о себе.- Здоровье мое отменное; я часто выезжаю, но прилежно посещаю лишь один, дом - графини Ламберт (кажется, я писал вам об этой очаровательной женщине³; она немолода, в ее волосах больше седины, чем в моих - но невозможно иметь ум и сердце более... нет, нет подходящего хорошего эпитета, применимого в равной; мере к сердцу и уму; словом; они у нее превосходные).

Она одарила меня своей дружбой - и вот почти все вечера я провожу у нее. В театре я бываю довольно редко, дают Верди или же Флотова⁴ - вы согласитесь, что все это мало привлекательно. Недавно, однако, давали "Дон-Жуана"⁵; исполнение было скверным, но и самое скверное исполнение не в состоянии погубить шедевр. В связи с этим должен рассказать вам об одной идее (!) г-на Сабурова, наиглупейшего из всех бывших, настоящих и... я хотел сказать, будущих директоров, но нет; ни за что нельзя ручаться в этот век прогресса: в сцене на кладбище при каждом ответе статуи за кулисами зажигается зеленый бенгальский огонь (почему не розовый?), что придает всей сцене изысканный привкус балета или Воксхолла⁶ - и вызывает желание отходить палкой: изобретательного директора, посмевшего таким образом покуситься на поэзию одного из самых великих театральных произведений. Кстати о театре, наш великий комик Мартынов (уверяю вас, что он достоин так именоваться) недавно с большим успехом попытался выступить в роли почти трагической⁷; я не мог удержаться, чтобы не пойти расцеловать его в его ложе; это было поистине откровением⁸. У всех великих артистов непременно должны быть натянуты в луке обе эти тетивы; ведь они стремятся воспроизводить жизнь - где комическое и трагическое переплетены еще более, чем в драмах Шекспира⁸.

Должен вам сказать (поскольку я вам рассказываю все), что роман, который я только что опубликовал в "Современнике" - под названием "Дворянское гнездо",- имел очень большой успех¹⁰, что меня весьма радует, но вынуждает выглядеть, как говорят русские, дурак дураком. Все почитают своим долгом говорить мне нежности, а мне пригодится в ответ глупо и самодовольно улыбаться. В конце концов, если бы успех доставлял лишь подобные неприятности с этим можно было бы легко примириться.- Если бог продлит наши дни - Виардо и мои - и если Виардо согласится взвалить на себя столь неблагодарный труд, то мы с ним переведем "Гнвздо" в другом гнезде¹¹- вы понимаете, что я говорю о Куртавнеле, где рассчитываю провести часть осени. Подумать только, что я, быть может, через три месяца вновь увижу вас...

Помнится, в моем последнем письме я задавал вам следующий вопрос: где вы будете 1-го мая¹²? Вы мне не ответили - и все же я очень хочу получить ясный и четкий ответ. Повторяю свою просьбу - и жду ответа.

Великий вопрос об освобождении крестьян все еще в пути, подобно Вечному Жиду; сам я принял меры - и уже сейчас могу сказать, что для меня и моих крестьян вопрос решен¹³.

Я познакомился с г-жой Неведомской, племянницей г-на Львова¹⁴, о которой вы отзывались с похвалой, У нее сильно развитое музыкальное чувство, она вас обожает - но я не верю, что ее голос когда-нибудь обретет хоть какую-нибудь гибкость. Есть такая русская поговорка: после лета по малину в лес не ходят. Г-жа Неведомская - ягода спелая. Виардо сочинил бы по этому поводу каламбур¹⁵.

Письма, ради бога, письма! Вы знаете, сколько я думаю о вас! Тысяча приветов всем; нежно целую ваши дорогие руки.

И. Т.

Мой адрес: Большая Конюшенная, в доме Вебера, No 34,

776. Полине Тургеневой

С французского:

С.-Петербург.

16/28 февраля 59.

Моя дорогая девочка,

Большое спасибо за твое длинное письмо. Оно немного беспорядочно,- но это ничего не значит. Я не хочу на этот раз быть лентяем и отвечаю сразу. Ты найдешь приложенную к этому письму записку для г-жи Тургеневой и передашь ей ее.- Я очень рад, что ты в добром здоровье. Но уж если говорить тебе откровенно, признаюсь, я не очень доволен некоторой ветреностью, которую замечаю в тебе. Я не хочу ни изображать педанта, ни бранить тебя за т"^ что ты развлекаешься; только я очень опасаюсь, чтобы эти балы, эти наряды не повредили твоим занятиям. Дитя мое, у тебя еще будет время для развлечений; но бойся упустить то время, когда ты можешь еще трудиться. Танцы плохо вяжутся с орфографией,- у тебя же она еще немного хромает. Одним словом, думай о том, что ты в самом деле должна окончить учебный курс в сентябре месяце - для того чтобы я решился позволить тебе покинуть пансион; а до тех пор надо усердно работать.

Москва.

23 марта/4 апреля 1859.

Ты можешь, как только хочешь, намылить голову своему отцу, моя дорогая девочка. Мое письмо не было отослано тебе - и в нем нет письма для г-жи Тургеневой. Уже два дня, как я покинул Петербург - и через час еду в деревню, где пробуду около месяца, 8/20 мая, бог даст, буду в Париже¹. Это известие, надеюсь, доставит тебе удовольствие. Жди меня; все же я напишу тебе еще из деревни.

До скорого свиданья. Целую тебя, низкий поклон от меня г-жи Тургеневой,

Твой отец

И. Тургенев.

781. Морвцу Гартману

С французского:

Для Гартмана.

Мой дорогой друг,

Пишу вам это письмо для успокоения совести, чтобы не покраснеть до ушей, когда с вами увижусь (надеюсь, что буду иметь это удовольствие в мае месяце). Поистине, я был большой скотиной, не ответив вам уже давно на ваше любезное и хорошее письмо¹. Я действительно собирался это сделать сто раз,- но что это доказывает? Это доказывает, к несчастью, только одно: мою позорную и подлую лень. NB. Полюбуйтесь на мою дипломатию: я крепко бью себя кулаком, чтобы помешать вам дать мне щелчок. Как бы то ни было - зло совершено,- примите, пожалуйста, мое mea culpa {покаяние (лат.).}.

Вы понимаете, что с моей стороны было бы совершенно неловко отвечать на письмо, написанное 7 месяцев тому назад,- я имею в виду: отвечать по каждому вопросу. Поэтому скажу вам в немногих словах, что я провел лето и осень в деревне, гоняясь за дичью, работая понемногу, бездельничая; это последнее занятие мне в особенности отлично удавалось. У нас были прекрасные ночи, величественные, тихие и ясные - с большим хвостом кометы, сверкающим таинственно в небесах². Наконец, пришла зима, и я поехал в Петербург; для начала проболел шесть недель, затем напечатал маленький роман³, который вы, может быть, прочтете, затем метался а пустоте, затем познакомился со множеством очень интересных малороссов, собравшихся вокруг двух любезных женщин⁴, затем они мне надоели, затем я покинул "Северную Пальмиру"⁵ - и рот я в своем совином гнезде, пишу к вам, имея больше на один год, свалившийся бог знает как мне на плечи, больше морщин, больше седых волос,- впрочем - к счастью, у меня еще нет ничего меньше. Я в особенности хочу сказать, что нет ни малейшего меньше в шеи дружбе к вам,- и прошу вас верить этому, несмотря на мою неаккуратность. Назначаю вам свидание в Париже, чтобы вас в этом, убедить⁶ - разумеется, если вы этого желаете - а теперь изо всей силы жму вашу руку и остаюсь

весь ваш

И. Тургенев.

Спасское, 30 марта старого ст. 1859.

782. Полине Виардо

С французского:

Спасское, 31 марта/12 апреля 1859.

Вот я и снова в моем старом гнезде, дорогая и добрая госпожа Виардо! Но я здесь только на три недели.- Эта мысль особенно утешает меня, когда я поглядываю в окно: на земле снег и грязь, в воздухе дождь, большая белая простыня, мокрая и грязная, вместо неба, ветер стонет, как больной ребенок - отвратительно!

Правда, это может, это должно измениться с минуты на минуту. Через неделю, может быть и через пять дней, у нас появятся и листья и трава! Но пока только присутствие черных ворон с белыми клювами, жаворонков и дроздов возвещает нам весну. Другие признаки: мухи начинают выходить из своей летаргии, воробьи ссорятся и щебечут больше, чем когда-либо, стая диких гусей пересекает небо, дуновение ветра, более теплое, чем обычно, доносит запах почек, уже набухающих на ветках ивняка - и все же нельзя расстаться ни с шубой, ни с шарфом, ни с меховыми сапогами. Дороги непроходимы - все реки вскрылись! - Горе тем, кто заболеет в такое время! Для них не будет ни лекарств, ни врачей! Мольер сказал бы, что именно это и может их спасти¹. - Полная невозможность поехать к соседям - или принять их у себя! Но что я - ведь у нас нет соседей. Единственный сосед, которого мы имели, добрый и милый малый, недавно умер². Грустно мне вспоминать об этом... я готов был наговорить тысячу глупостей.

Бекасы еще не прилетели: мы с моей собакой ждем их с нетерпением. Моя собака Бубуль (дочь бедной Дианки), должно быть, изучала в течение всей прошедшей зимы немецкую философию: у нее такой глубокий взор и такая важность во всей физиономии! Это поразительно.- Она могла бы с ее выражением позировать для портрета Лелии³. Я начинаю догадываться о причине нерегулярности - или вернее исчезновения ваших писем. На вашем последнем конверте написано: Улица Большая Конюшенная 37 или 7. А надо было: Большая Конюшенная улица, в доме Вебера, квартира No 34 - что я и прошу вас указать на письме, которое вы напишете в ответ на это.- Ich bitte {Прошу вас (нем.). }.- Пусть ваше письмо содержит лишь следующие слова:

"20-го мая я буду в Лондоне" - или: "в Париже". Это нетрудно, не правда ли?- Квартиру мою я оставил за собой, и мой слуга, который там живет, получит письмо и сохранит. Что до меня, то вот мой план с датами:

до 20 апреля/2 мая в Спасском.

С 20 апреля/2 мая до 29 апреля/11 мая между С<пасским>, Москвой и Пет<ербург>ом.

С 11 мая до 20 мая - в дороге.

20 мая - в Париже.

Все это, конечно, si Dios quiere {если богу будет угодно (исп.).}.

Мне очень любопытно знать, как удалась вам Леди Макбет⁴. Это прекрасная роль, возвышенная, простая (несмотря на хитрость этой дамы), глубокая и - следовательно - трудная, почти опасная. Но, как говорит Цезарь в трагедии Шекспира (помните ли вы, как мы читали эту трагедию в Куртавнеле под цветущей акацией - и затем в переднем кабриолете дилижанса с уснувшей Лорой - помните?): "Опасность и я,- мы два льва, рожденные в один день и в одном логове; но я старший и сильнейший из нас двоих"⁵.

Не сыграть ли нам "Макбета" в Куртавнеле? Я прошу для себя роль тени Банко - она без слов⁶.

В настоящее время я испытываю родовые муки: в голове у меня есть сюжет романа, который я беспрестанно верчу и переворачиваю; но до сих пор ребенок отказывается появиться, через... посмотрите в Медицинском словаре, какой способ появления на свет самый неудобный.- Терпение, ребенок родится, может быть, несмотря ни на что, жизнеспособным⁷.

Итак, вы познакомились с княгиней Трубецкой... Che ne dite? {Что вы о ней скажете? (итал.).}Это, в сущности, добрая женщина, несмотря на ее странности - одна из тех добрых женщин, которые делают очень мало добра. До свиданья, надеюсь, меньше, чем через полтора месяца. Тысячи добрых пожеланий Внардо, всем друзьям. Что до вас, то ich kusse tausendmal Ihre lieben Hände {я тысячу раз целую ваши любимые руки (нем.).}.

Ваш

И. Тур<генев>.

791. Е. Е. Ламберт

С французского:

Тысяча благодарностей,- я появлюсь у вас самое позднее в половине второго, ибо, если случится, что сотня золотых не будет получена,- придется пойти к Штиглицу, Извините это маранье и эту бумагу.

Целую ваши руки.

Ваш

И. Тургенев.

792. Е. Е. Ламберт

С французского:

Тысяча благодарностей, милая графиня, за все сообщенные мне вами сведения, которыми я воспользуюсь непременно¹ - но как вы можете думать, что я уеду отсюда, не повидав вас²? Я ничего не сделал, чем бы мог заслужить подобную несправедливость. Я приду к вам завтра вечером, если вы будете дома.

А пока нежно целую вам руки и до свидания.

И. Тургенев.

Воскресенье вечером.

793. Е. Е. Ламберт

С французского:

Милая графиня,

Моя душа сирены, как вам угодно называть ее¹, явится в сопровождении своего старого тела к княгине Багратион, и мы будем читать Пушкина, который уж, конечно, по-настоящему бессмертен.

Сердечно ваш

И. Т.

801. Полине и Луи Виардо

С французского:

Виши,

20 июня 1859 г.

Вот я и в Виши, дорогая и добрая госпожа Виардо - устроился в довольно уютной комнатке в отеле "Лувр" на Нимской улице (имеющий уши, да слышит!)¹.- Я уже повидался с моим доктором, выпил два стакана воды, записался к Штраусу, к Бугарелю (читальный зал) - ванны мне назначены на 3 ч. 3/4 - таким образом, я человек пьющий в самом полном смысле этого слова: мое положение нормализовалось. Доктор сулит мне златые горы... Посмотрим?

Внешне Виши совсем не напоминает пригожих и кокетливых немецких курортов: он грязноват, грустноват и до сих пор изрядно пуст. В настоящий момент под моим окном завывает, стонет и скрипит отвратительная шарманка... ее бы не потерпели в Карлсбаде или Эмсе.- Деревьев мало - большая река, называемая Аллье, несет уныло-желтые волны по слишком широкому руслу, устланному гравием: этот поток мрачен и лишен всякой поэзии.- Повсюду много тополей, и льет дождь.

Bсe это не способствует слишком веселому духа: к тому же, чтобы развлечься в путешествии, я выбрал "Мысли" Паскаля² - самую ужасную и приводящую в отчаяние книгу, какая когда-либо была напечатана³. Этот человек попирает все самое дорогое, что есть у человека - и втаптывает вас в грязь - а потом, в качестве утешения, предлагает вам религию горькую и жестокую, которая вас отупляет (это его слово),- религию, которую разум (в том числе и самого Паскаля) не может не отвергать, но которую сердце должно принять, смиряя себя⁴. (Мысль 72: Comminutum cor (смиренное сердце) Святой Павел.- Вот характер христианский. "Избранник Альбы, ты - отныне мне чужой". Корнель. "Вот характер нечеловеческий.- Человеческий - прямо противоположен этому")⁵. Противоположен и христианскому, смею добавить,- если вводить христианство к узкому и трусливому учению о личном спасении, к эгоизму. На никогда еще ни у кого не была паскалевых интонаций: его тоска, его проклятия ужасают; рядом с ним Байрон - прозрачный ручей. И какая глубина, какая ясность - какое величие! Послушайте: "Мы не способны ни к всеобъемлющему познанию, ни к полному неведению. Плывем по безбрежности, не ведая куда, что-то гонит нас, бросает из стороны в сторону. Стоит нам найти какую-то опору и укрепиться на ней, как она начинает колебаться, уходит из-под ног, а если мы бросаемся ей вдогонку, ускользает от нас, не дает приблизиться, и этой погоне нет конца. Вокруг нас нет ничего незыблемого. Да, таков наш природный удел, и вместе с тем он противен всем нашим склонностям: мы жаждем устойчивости, жаждем обрести наконец твердую почву и воздвигнуть на ней башню, вершиной, уходящую в бесконечность, но заложенный нами фундамент дает трещину, земля разверзается, а в провале - бездна"⁶.

Какой свободный, сильный, дерзкий и возвышенный язык!⁷А эти грубые выпады:

"Пусть сама комедия и хороша, но последний акт кровав: две-три горсти земли на голову - и конец. Навсегда"⁸.

Или:

"Человек устремляет взоры ввысь - но стоит на песке, земля уходит у него из-под ног и он падает, глядя в небо"⁹.

Или еще:

"Как пусто человеческое сердце, и сколько нечистот в этой пустоте"¹⁰.

Но довольно, а может быть, и слишком. У меня во рту горечь от этого чтения¹¹; зачем говорить вам об этом? Но я рассказываю вам все.

Здесь мало русских; тем лучше.- Надеюсь, что мне удастся побыть одному и поработать¹².

Пишите мне, прошу вас, и немедля.- Если бы вы знали, какую радость мне доставит ваше письмо! Но вы это знаете. Прощайте - до свиданья; тысяча приветов всем, тысяча поцелуев малышками сердечно пожимаю вам руки. Добавляю несколько слов для Виардо.

Ваш И. Тургенев.

Мой дорогой друг,

Я не отстану от вас с просьбой прочесть мою повесть¹³; мне нужно ваше мнение - я слишком высоко ценю ваш безупречный вкус, чтобы не желать и одновременно немного не побаиваться вашей критики.- Скоро вы поедете в Куртавнель - у вас будет свободное время; моя настойчивость не так уж нескромна. Если вы, как и прежде, захотите оказать мне гостеприимство в Куртавнеле, пссле моего возвращения из Виши - я, может быть, смогу показать вам свою новую работу¹⁴ - или же мы займемся переводом лирических стихотворений Пушкина¹⁵. Но все это еще в будущем, а я хочу быть уверенным, что не напрасно потерял время - в прошлом.