Тургенев Иван Сергеевич - Письма 1859-1861, Страница 3 - Книги

16-го марта 1859.

Спешу уведомить Вас, любезнейший Нил Андреевич, что я выезжаю отсюда в четверг¹ и потому прошу Вас не ждать меня раньше пятницы - если Вы еще не удержали No у Мореля - то скажите ему, что No будет за мною с пятницы - у Каткова я буду в субботу, а в воскресение уеду в деревню. До свиданья.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

773. П. А. ПЛЕТНЕВУ

16(28) марта 1859. Петербург

Любезнейший Петр Александрович,

не пеняйте на меня, пожалуйста: я не могу к Вам приехать - по следующей причине: у меня сегодня Анненков давал обед, и до сих пор гости сидят и не скоро разойдутся. Но мне остается следующее средство, так как я очень желаю Вас видеть: я для всех уезжаю в четверг, а для Вас в пятницу¹ - и тихонько приеду к Вам в четверг со всеми принадлежностями. Надеюсь, что Вы будете дома - не сердитесь на меня. Жму Вам крепко руку и кланяюсь Вашей жене.

Ваш

Ив. Тургенев.

Понедельник.

На обороте:

Его превосходительству.

Петру Александровичу

Плетневу.

В Университете.

От Тургенева.

774. К. И. ВУЛЬФУ

18(30) марта 1859. Петербург

Любезный Карл Иванович,

Считаю нужным сообщить Вам, что все распоряжения по изданию "Записок охотника" - я {Далее зачеркнуто: переда<л>} поручил Николаю Федоровичу Щербине¹,- вследствие чего прошу Вас - насчет корректур, бумаги и вообще всяких сопряженных с печатанием дел - относиться к нему, как ко мне, и исполнять его требования, как бы мои. С совершенным уважением остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

18-го марта 1859.

С.-Петербург.

775. Ег. П. КОВАЛЕВСКОМУ

Февраль - 20 марта ст. ст. 1859. Петербург

Любезнейший Егор Петрович, посылаю Вам Вашу статью, которая очень и очень хороша - поверьте мне - но если Вы желаете знать, что именно я нашел в ней менее удачного,- то приходите завтра ко мне обедать - у меня будут Анненков и Некрасов. До свидания.

Ваш

Ив. Тургенев.

Четверг.

776. ПОЛИНЕ ТУРГЕНЕВОЙ

16(28) февраля. Петербург; 23 марта (4 апреля) 1859. Москва

St. Pêtersbourg.

Ce 16/28 fêrvier 59.

Ma chère fillette,

Grand merci pour la longue lettre. Elle est un peu dêsordonnêe - mais cela ne fait rien. Je ne veux pas cette fois-ci faire le paresseux et je te rêponds sur-le-champ. Tu trouveras ci-joint un billet pour Mme Tourguêneff - et tu le lui remettras.- Je suis très content de te savoir en bonne santê. Mais puisqu'il faut te parler franchement, je t'avoue que je ne suis pas très content d'une certaine frivolitê que je crois remarquer en toi. Je ne veux pas faire le pêdant ni te gronder de ce que tu t'amuses; seulement je crains fort que ces bals, ces toilettes ne nuisent à tes êtudes. Mon enfant, tu auras encore le temps de t'amuser; crains de perdre celui où tu peux encore travailler. La danse ne va pas bien ensemble avec l'orthographe - et la tienne cloche encore un peu. En un mot, songe qu'il faut que tu aies sêrieusement fini tes êtudes au mois de septembre - pour que je me decide à te faire quitter la pension; il faut travailler ferme d'ici là.

Moscou.

Ce 23 mars/4 avril 1859.

Tu peux à ton grê laver la tête à ton père, ma chère fillette. Ma lettre ne t'a pas êtê envoyêe - et il n'y a pas de lettre pour Mme Tourguêneff. Il y a deux jours que j'ai quittê Pêtersbourg - et je pars dans une heure pour la campagne où je reste un mois à peu près. Le 8/20 mai je suis à Paris, si Dieu me prête vie¹. Cette nouvelle, j'espère, te fera plaisir. Attends-moi; pourtant je t'êcrirai encore de la campagne.

A revoir bientôt. Je t'embrasse, mets-moi aux pieds do Mme Tourguêneff.

Ton père

J. Tourguêneff.

777. E. E. ЛАМБЕРТ

27 марта (8 апреля) 1859. Спасское

С. Спасское.

27-го марта 1859.

Я вчера приехал сюда, а сегодня пишу к Вам, любезная графиня. Я это говорю не для того, чтобы этим хвастаться, а для того, чтобы доказать Вам, что мысль о Вас, воспоминание о Вас приходит мне на ум прежде всего.- Я нашел здесь всё в прежнем виде; только смерть, к истинной моей горести, похитила в мое отсутствие почти единственного нашего соседа, очень милого и доброго молодого человека, по имени Каратеева... Бывший мой дядька, старик лет 65 тоже умер...¹ Смерть уносит людей, не разбирая. Мы все у ней в долгу,- а должники не могут предписывать заимодавцу, с кого именно ему начинать...

Но оставим эти невеселые размышления. Я нашел здесь зиму (и это невесело, да что прикажете делать?). Дней пять тому назад выпало огромное количество снега, так что я с трудом добрался до дому - но должно надеяться, что всё это скоро изменится.- Я на днях еду в Орел - присутствовать, если возможно, на заседаниях комитета², а к 5-му апреля, т. е. к прилету вальдшнепов, буду опять дома. 23-го, Вы помните, Вы пьете чай у меня в Петербурге.

Я теперь занят составлением плана и т. д. для новой повести: это работа довольно утомительная - тем более, что она никаких видимых следов не оставляет: лежишь себе на диване или ходишь по комнате - да переворачиваешь в голове какой-нибудь характер или положение - смотришь: часа три, четыре прошло - а кажется, немного вперед подвинулся³.- Собственно говоря, в нашем ремесле удовольствий довольно мало - да оно так и следует: все, даже артисты, даже богатые, должны жить в поте лица... а у кого лицо не потеет, тем хуже для него: у него сердце либо болит, либо засыхает. Все эти дни я часто вспоминал о маленькой комнате в Фурштатской улице и о вечерах, мною проведенных там... Оказывается, что эти воспоминания - лучшее, что я вынес из петербургской жизни.- Я очень рад, что я не поддался желанию пользоваться успехом моего романа и не выезжал направо и налево: кроме усталости да, может быть, грешного удовлетворения мелкого и дрянного чувства тщеславия - ничего бы мне это не дало⁴. Я убедился, что всякий человек должен обращаться сам с собою строго и даже грубо, недоверчиво; трудно укротить зверя в себе. Случается, не поддашься грубой, глупой лести и думаешь: какой я молодец! а поднеси тебе ту же лесть, да поискуснее приправленную - и стал бы ее глотать как устрицы.- Не знаю, с чего я вдался в эти рассуждения; со времени моего отъезда и до нынешнего дня я не подвергался никакому искушению лести; видно, что-нибудь сидело у меня в душе, чему нужно было выйти наружу.

Пожалуйста, напишите мне по следующему адрессу: Орловской губернии, в город Мценск. Поклонитесь от меня Вашему мужу и всем обитателям и посетителям дома на Фурштатской. Кстати, я Вам забыл отдать 75 руб. (Вы помните, на какое употребление?) Будьте так добры, распорядитесь, как знаете, этим количеством денег, а я Вам возвращу их в Петербурге⁵. Сообщите мне какие-нибудь новости, если встретятся интересные.

Будьте здоровы и не хандрите - это главное - и не забывайте меня: для меня и это главное. Желаю Вам всего хорошего и целую Ваши руки. Вы знаете наш уговор: Вы мне пишете по-французски.

Душевно Вам преданный

Ив. Тургенев.

778. И. В. ПАВЛОВУ

27 марта (8 апреля) 1859. Спасское

С. Спасское.

27-го марта 1859.

Любезнейший Иван Васильевич,

Я приехал сюда вчера - и, по всей вероятности, буду от 30-го марта до 5-го апреля в Орле¹. Очень бы хотелось Вас видеть и побеседовать с Вами. (Я получил Ваши два письма.)² Приезжайте в Орел: я остановлюсь у Иордана. Помните карбункул, отгадывания карты, фантастическую ночь? Я всё это не забыл и в особенности не забыл Вашей доброты.- А бедный Каратеев?.. "Die Guten sterben jung"...³ Пожалуйста, приезжайте. Заранее жму Вам руку и говорю: до свидания.

Ваш

Ив. Тургенев.

779. В. П. БОТКИНУ

29 марта (10 апреля) 1859. Спасское

С. Спасское.

29-го марта 1859.

Милейший Василий Петрович, я третьего дня приехал сюда и застал здесь зиму: пропасть выпала снегу. Однако сегодня тепло и солнце светит; теперь уже не"далеко до весны. В Туле я видел Черкасского - а в Ясной Поляне графиню Толстую: очень она переменилась на мои глаза - да сверх того - je n'ai rien à lui dire. Завтра я еду в Орел посмотреть на действия комитета¹: говорят, с особого разрешения губернатора позволяют присутствовать при заседаниях. Через пять дней я вернусь и надеюсь найти уже вальдшнепов - а к 20-му апрелю - в Москве². А теперь посылаю тебе те 522 р. 35 к., которые я оставался тебе должен, т. е. я пошлю тебе 525 р.- 2 р. 65 к. ты мне отдашь при свидании, вычтя то, что будет стоить поправка и высылка сломанной булавки.

Кланяйся от меня всем добрым знакомым московским и будь здоров,

Твой

Ив. Тургенев.

780. К. Н. ЛЕОНТЬЕВУ

30 марта (11 апреля) 1859. Спасское

С. Спасское.

30-го марта 1859.

Любезнейший Константин Николаевич, я третьего дня приехал сюда из Петербурга с намерением провести здесь месяц перед отъездом за границу, где я останусь до осени; осенью я вернусь опять сюда, а зиму, по-прошлогоднему, проведу в Петербурге. Теперь же я в Петербурге буду от 23-го до 29-го апреля (в этот день я выезжаю сухим путем через Ковно)¹; стало быть, если Вы хотите, чтобы Ваши "Подлипки"² меня застали в Петербурге - вышлите их так, чтобы они к 20-му апр<еля> были в Петербурге; человек мой живет у меня на квартере (в Большой Конюшенной, в доме Вебера, No квар. 34). Он знает, что все письма и т. д., приходящие на мое имя после 20-го апр., не нужно пересылать в деревню. Напишите также, в какой журнал Вы бы желали поместить Вашу повесть и minimum цены с листа. От души желаю, чтобы повесть Ваша удалась Вам: пора Вам выступить с чем-нибудь крепким и твердо на ногах стоящим. Очень меня обрадовало то, что Вы мне пишете о впечатлении, произведенном моею последней вещью³: суд именно таких читателей - самый верный. Теперь у меня другой сюжет в голове, с которым я вожусь уже месяца два - и только теперь надеюсь сладить: на исполнение нужен будет, по крайней мере, год⁴. Вследствие этой внутренней работы мне как будто неприятно и неловко возвращаться мыслью к прежним трудам - а потому я ограничусь только изъявлением моего удовольствия.

Невозможного на свете нет ничего: а потому я не отчаиваюсь побывать когда-нибудь у моего старинного приятеля, барона Розена. Очень было бы мне приятно познакомиться лично с тем обществом, о котором я имею сведения из Ваших писем⁵.

Будьте здоровы - это главное. Я из Петербурга напишу Вам еще, а теперь жму Вам дружески руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

781. МОРИЦУ ГАРТМАНУ

30 марта (11 апреля) 1859. Спасское

Pour Hartmann.

Mon cher ami,

Je vous êcris cette lettre par acquit de conscience, pour m'empêcher de rougir jusqu'aux oreilles en vous revoyant (j'espère que j'aurai ce plaisir au mois de mai). En vêritê, j'ai êtê un grand animal de n'avoir pas rêpondu depuis bien longtemps à votre aimable et bonne lettre¹: j'en ai eu certainement cent fois l'envie - mais qu'est-ce que cela prouve? - Cela ne prouve malheureusement qu'une seule chose: mon infâme et ignoble paresse. N3. Admirez ma diplomatie: je me donne de grands coups de poing pour vous empêcher de me donner une chiquenaude.- Enfin - le mal est fait - acceptez, je vous prie, mon mea culpa.

Vous comprenez qu'il serait parfaitement maladroit de ma part de vouloir rêpondre à une lettre êcrite il y a 7 mois - j'entends: rêpondre article par article. Je vous dirai donc en peu de mots que j'ai passê l'êtê et l'automne à la campagne à courir après le gibier, à travailler tant bien que mal, à ne rien faire: cette dernière occupation m'a surtout parfaitement rêussi. Nous avons eu des nuits superbes, grandioses, calmes et sereines - avec le grand sabre de la comète flamboyant mystêrieusement dans les cieux². Enfin l'hiver est venu et je suis allê à P<êters>bourg; j'ai dêbutê par une maladie de six semaines - puis j'ai fait imprimer un petit roman³ que vous lirez peut-être, puis je me suis agitê dans le vide, puis j'ai fait la connaissance d'une foule de petits-russiens très intêressants, groupês autour de deux aimables femmes⁴, puis j'en ai eu assez - puis j'ai quittê la "Palmyre" du Nord⁵ - et me voilà dans mon nid à hibou occupê à vous êcrire, avec une annêe de plus tombêe, Dieu sait comment, sur mes êpaules, avec des rides de plus, des cheveux blancs de plus - tiens - je n'ai rien de moins encore, heureusement! Je tiens surtout à constater qu'il n'y a pas le moindre moins dans mon amitiê pour vous - et je vous prie de le croire,malgrê mon inexactitude. Je vous donne rendez-vous à Paris pour vous en convaincre⁶- si vous y tenez, bien entendu - et maintenant je vous serre la main de toute ma lorce et me dis

tout à vous

J. Tourguêneff.

Spasskoïê, ce 30 mars vieux st. 1859.

782. ПОЛИНЕ ВИАРДО

31 марта (12 апреля) 1859. Спасское

Spasskoïê,

ce 31 Mars/12 Avril 1859.

Me revoici dans mon vieux nid, chère et bonne Madame Viardot! Mais je n'y suis que pour trois semaines.- Cette idêe m'est surtout consolante, quand je jette un regard par la fenêtre: de la neige et de la boue par terre, de la pluie dans l'air - un grand drap blanc mouillê et sale - en guise de ciel, un vent qui gêmit comme un enfant malade - c'est vilain!

Il est vrai que cela peut, cela va changer d'un moment à l'autre: nous aurons des feuilles et de l'herbe et des fleurs dans une semaine, dans cinq jours, peut-être! - Pour le moment, il n'y a que la prêsence des corbeaux noirs au bec blanc, des alouettes et des grives qui nous annonce le printemps.- Autres indices: les mouches commencent à sortir de leur lêthargie, les moineaux se chamaillent et babillent plus que jamais - une bande {Далее зачеркнуто: d'oiseaux (птиц)} d'oies sauvages traverse le ciel - une bouffêe de vent plus chaude qu'à l'ordinaire vous apporte l'odeur des bourgeons qui se gonflent dêjà sur les branches des saules - cependant vous ne quittez ni pelisse, ni cache-nez, ni bottes fourrêes. Les chemins sont impraticables - dêbâcle gênêrale des rivières! - Gare à ceux qui tombent malades dans ce moment-ci! - Pour eux - ni mêdicaments - ni mêdecins! - Molière dirait que c'est prêcisêment ce qui peut les sauver¹.- Impossibilitê complète d'aller voir ses voisins - ou de recevoir leurs visites! - Mais, j'y pense, nous n'avons pas de voisins.- Le seul que nous possêdions, un bon et charmant garèon - vient de mourir?.- Le souvenir m'attriste... j'êtais en train de dire mille folies.

Les bêcasses ne sont pas encore arrivêes: ma chienne et moi nous les attendons avec impatience.- Ma chienne Bouboul (fille de la pauvre Diane) a dû faire des êtudes de philosophie allemande pendant l'hiver qui vient de s'êcouler, je lui trouve le regard d'une profondeur! et toute la physionomie d'une gravitê! - C'est extraordinaire.- Elle pourrait poser pour le portrait de Lêlia - comme expression³.- Je commence à me douter du pourquoi de l'irrêgularitê - ou plutôt de la disparition de vos lettres. Il y a sur votre dernière enveloppe: Rue Grande des Ecuries 37 ou 7. Or c'est Grande Rue des Ecuries, Maison Weber, appartement n° 34 - qu'il fallait mettre - et que je vous prie de mettre sur la lettre que vous m'êcrirez en rêponse à celle-ci.- Ich bitte! - Que votre lettre ne contienne que les mots suivants:

"Le 20 Mai je suis à Londres" - ou: "à Paris".- Ce n'est pas difficile, n'est-ce pas? - J'ai gardê mon appartement, et mon domestique qui l'habite, retiendra la lettre. Quant à moi, voici mon plan avec les dates:

jusqu'au 20 avril/2 mai à Spasskoïê.

Du 20 avril/2 mai jusqu'au 29 avril/12 mai entre S Moscou et Ptg (Pêtersbourg)

Du 11 mai jusqu'au 20 mai - en route.

Le 20 mai - à Paris. Tout cela, bien entendu, si Dios quiere.

Je suis très curieux de savoir comment Lady Macbeth vous a rêussi⁴.- C'est un beau rôle, grand, simple (malgrê la ruse de la dame) profond - et partant - difficile, presque dangereux.- Mais, comme dit Cêsar dans la tragêdie de Shakespeare - (vous souvenez-vous de la lecture de cette tragêdie à Courtavenel sous un acacia en fleurs - et puis dans le coupê de la diligence avee Laure endormie - vous souvenez-vous?): - "Le danger et moi, nous sommes deux lions nês le même jour et dans la même litière: mais moi je suis l'aînê et le plus terrible des deux"⁵.

Si nous faisions "Macbeth" à Courtavenel? Je demande à être l'ombre de Banquo - elle ne parle pas⁶.

Je me trouve à l'heure qu'il est dans les douleurs de l'enfantement: j'ai un sujet de roman dans ma tête que je tourne et retourne sans cesse: mais jusqu'à prêsent, l'enfant s'obstine à se prêsenter par les... Voyez dans un Dictionnaire de mêdecine quelle est la moins bonne manière de se prêsenter.- Patience; l'enfant naîtra, peut-être viable, malgrê tout⁷.-

Vous avez donc fait la connaissance de la princesse Troubetzkoï... Che ne dite? - C'est une bonne femme au fond, malgrê ses extravagances - une de ces bonnes femmes qui font fort peu de bien.

A revoir, avant six semaines, je l'espère. Mille bonnes choses à Viardot, à tous les amis. Quant à vous, ich kiisse tausendmal Ihre lieben Hände.

Votre J. Tour.

783. В. Я. КАРТАШЕВСКОЙ

31 марта (12 апреля) 1859. Спасское

С. Спасское.

31-го марта 1859.

Ну-с, любезнейшая Варвара Яковлевна, что поделываете Вы со всем семейством и со всем милым малороссийским Вашим мирком?¹ - Итак, скажу Вам, что я поделываю: сижу у себя в домишке под окном - и поглядываю на талый снег, на грязную землю и мертвую траву, на голые деревья, на белесоватое небо, откуда сеется нескончаемый дождь, слушаю тонкий писк и жалобу ветра - да думаю про себя: лучше бы я посидел еще немного в славном городе Питере со своими хорошими приятелями, чем любоваться на такую мало красивую картину! - Но делать нечего! Теперь уж не вернешься, тем более, что все реки разошлись - и нигде нет ни переезду, ни переправы - и я все-таки, для своих дел и для прочих нужд, хорошо сделал, что прибыл сюда.- Вальдшнепы, однако, заставляют себя ждать: до сих пор ни один не прилетел. Да Вы, может быть, не знаете, что такое вальдшнеп? - Это птица с длинным носом, у которой всё вкусно: даже самые кишки, даже... и т. д. Но прелестна она не одним своим вкусом, а тем: как она взлетает в лесу, как заставляет охотника трепетать и восторгаться - или отчаиваться, смотря по тому, какой он стрелок! Промахнешься - и стоишь, как "омраченный кот"...

Познакомились Вы наконец с г-жей Маркович - или нет?² - Я до сих пор не получил перевода "Институтки" - да мне нужен и оригинал, непременно; надеюсь, что Кулиш мне его пришлет³. Я в Москве заезжал к Сергею Тимофеевичу: он очень мучится и еще более мучит своих, особенно Константина Сергеевича, на которого надивиться довольно нельзя: самоотверженность его превосходит всякое вероятие. Сергей Тимофеевич еще долго промучится... выздороветь ему едва ли возможно.- Разве весной повезут его в более теплый климат...⁴

Я нашел здесь всех своих здоровыми; но, к великой моей горести, некто Каратеев, прекрасный молодой человек - почти единственный наш хороший сосед - скончался недели две тому назад... и, сколько можно судить, по небрежности родных и невнимательности доктора. Я теперь занят планом повести, мысль которой извлечена мною из одного рассказа Каратеева - и, если я ее кончу, посвящу ее его памяти⁵.- В одном лице я постараюсь изобразить его самого⁶.

Напишите мне слова два в ответ: адресc мой - Орловской губернии, в город Мценск.- Продолжает ли Вам нравиться Анненков?⁷ Что делают Шевченко⁸, Ваш брат⁹, Ваш муж¹⁰, Белозерский, Надя? - А Надя будет кружить головы, в свое время - за это я Вам ручаюсь.- Всё это очень меня интересует.

Представьте себе, что значит удаление от места, в котором свирепствует холера: я ем редьку! салат!! огурцы!!! - пью сливки!!!! - и всё это в огромном количестве - и не употребляю мяты!!!!! - Я решительно начинаю чувствовать в себе присутствие какого-то героического духа.

До свидания через три недели. Будьте здоровы все - жму вам всем руку крепко - а Вам очень крепко.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

784. И. А. ГОНЧАРОВУ

7(19) апреля 1859. Спасское

7-го апреля 1859.

Не могу скрыть, любезнейший Иван Александрович, что берусь за перо на сей раз против обыкновения с меньшим удовольствием, чтобы отвечать Вам, потому что какое удовольствие писать человеку, который считает тебя присвоителем чужих мыслей (plagiaire), лгуном (Вы подозреваете, что в сюжете моей новой повести опять есть закорючка, что я Вам только хотел глаза отвесть) и болтуном (Вы полагаете, что я рассказал Анненкову наш разговор)¹. Согласитесь, что, какова бы ни была моя "дипломатия", трудно улыбаться и любезничать, получая подобные пилюли. Согласитесь также, что за половину - что я говорю! - за десятую долю подобных упреков Вы бы прогневались окончательно. Но я - назовите это во мне чем хотите, слабостью или притворством - я только подумал: "Хорошего же он о тебе мнения" и только удивился тому, что Вы еще кое-что нашли во мне, что любить можно. И на том спасибо! Скажу без ложного смирения, что я совершенно согласен с тем, что говорил "учитель" о моем "Д<ворянском> г<незде>"². Но что же прикажете мне делать? Не могу же я повторять "Записки охотника" ad infinitum! А бросить писать тоже не хочется. Остается сочинять такие повести, в которых, не претендуя ни на целость и крепость характеров, ни на глубокое и всестороннее проникновение в жизнь, я бы мог высказать, что мне приходит в голову. Будут прорехи, сшитые белыми нитками, и т. д. Как этому горю помочь? Кому нужен роман в эпическом значении этого слова, тому я не нужен; но я столько же думаю о создании романа, как о хождении на голове: что бы я ни писал, у меня выйдет ряд эскизов. Е sempre bene! Но ведь Вы и в этом сознании увидите дипломатию: думает же Толстой, что я и чихаю, и пью, и сплю - ради фразы. Берите меня, каков я есмь, или совсем не берите; но не требуйте, чтоб я переделался, а главное, (не считайте) меня таким Талейраном, что уу! А впрочем, довольно об этом. Вся эта возня ни к чему не ведет: все мы умрем и будем смердеть после смерти. Здесь у нас наступила весна, снег сошел почти весь, но как-то некрасиво, безжизненно. Дни сырые, холодные, серые, поля обнажились и желтеют мертвенной желтизной. В лесу, однако, трава уже пробивается. Дичи мало. Я надеюсь к 20-му числу здесь всё кончить; 24-го - я в Петербурге (29-го, Вы знаете, я выезжаю)³. Мы увидимся в Петербурге, а может быть, и за границей, хотя мне, вероятно, присоветуют другие воды, нежели Вам. Желаю, чтобы пребывание Ваше в Мариенбаде было так же благотворно во всех отношениях, как в 57-м году⁴. Поклонитесь от меня всем хорошим знакомым и милой Майковой⁵. Сегодня я узнал о смерти Бозио и очень пожалел о ней. Я видел ее в день ее последнего представления: она играла "Травиату"; не думала она тогда, разыгрывая умирающую, что ей скоро придется исполнить эту роль не в шутку. Прах, и тлен, и ложь - всё земное. До свиданья, несправедливый человек! Жму Вам руку.

Я и забыл главное: письмо к графу Кушелеву о переводе Соляникова; я завтра же напишу к нему⁶, хотя я - признаюсь - нисколько не надеюсь на этого Митрофанушку-мецената.

785. Н. Я. МАКАРОВУ

7(19) апреля 1859. С. Спасское

С. Спасское.

7-го апр. 1859.

Любезнейший Николай Яковлевич, как деловому человеку, пишу Вам деловое письмо, по пунктам:

1. Сделайте одолжение, припечатайте обо мне, не дожидаясь 15-го числа, что отъезжает, мол, за границу коллежский секретарь Иван Сергеевич Тургенев: а то, я вижу, все уже припечатались, которые позднее меня едут¹.

2. Что же это не присылают мне "Институтку"? Этак я не переведу ничего. Ни перевода нет подстрочного, ни оригинала².

3. Будьте так добры, осведомьтесь от моего имени в типографии Вульфа (на дворе того дома, где находится магазин Давыдова), что мое издание? Подвигается ли оно и сколько листов второго тома уже отпечатано - ибо я полагаю, что первый том должен уже быть готов³.

4. Напишите мне, пожалуйста, не медля, обо всем вышепрописанном, а также о здоровье всех ваших. Получила ли Ваша сестра мое письмо?⁴

Надеюсь на Ваше благорасположение, дружески жму Вам руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

P. S. Мой адресс - Орловской губернии в город Мценск.

786. В. П. БОТКИНУ

12(24) апреля 1859. Спасское

С. Спасское.

12-го апреля 59.

Я получил твое письмо, любезнейший Боткин¹ - и имею сказать тебе в ответ, что выезжаю отсюда через 8 дней - т. е. 20-го апр<еля> утром - и к 21-му вечером буду в Москве, где пробуду до 23-го. Остановлюсь я, разумеется, у тебя. Если Анненков до того времени приедет в Москву, то извести его об этом. Делаво я уже написал, что я отказался от мысли переводить "Д<ворянское> г<нездо>" с Виардо² - и что в мае месяце я, будучи в Париже, вместе с ним просмотрю его перевод³.- Я здесь охотился, часто виделся с Фетом. Сегодня Светлое воскресение - и я был у Всенощной. Дьячки пели на редкость: Христос воскресе - в церкви пахло тулупами и свечной копотью, вокруг церкви трещали бураки и шутихи доморощенной "леминации", плечи мои ныли от тяжести шубы - но на душе вместе с воспоминаньями детства проходило что-то хорошее и глубоко грустное. Сегодня чудесная погода - жарко, тихо, птицы поют, пахнет почками; я раза три прошелся по саду - и чуть не всплакнул. Жизнь пролита до капли, но запах только что опорожненного сосуда еще сильнее, чем когда он был полный. Addio, vita, слышал я раз на Корсо, во время Карнавала; молодой женский голос произнес эти слова - и долго звук их звенел у меня в ушах. Что это я такое написал? Чебурду, сказал бы Фет, Fethius phüosophus atque tschudacus grandiflorus.

Я с Толстым покончил все свои счеты: как человек он для меня более не существует. Дай бог ему и его таланту всего хорошего - но мне, сказавши ему: здравствуйте - неотразимо хочется сказать: прощайте - и без свиданья. Мы созданы противуположными полюсами. Если я ем суп и он мне нравится, я уже по одному этому наверное знаю, что Толстому он противен - et vice versa⁴.

До свиданья. Если ты получишь на мое имя письма или книги, то береги их у себя до моего приезда.

Твой

Ив. Тургенев.

787. И. В. ПАВЛОВУ

13(25) апреля 1859. Спасское

С. Спасское.

Понед. 13-го апр. 1859.

Мне ужасно досадно на самого себя, любезнейший Иван Васильевич - за то, что я, во-первых, нехотя обманул Вас (когда я собирался ехать в Орел, проезда не было) - а во-вторых, что я не тотчас отменил свое намерение - а всё еще надеялся съездить в Орел и известить Вас: только вчера я решительно отказался от мысли побывать в О<рле>. Между тем мне очень хочется видеться с Вами и потолковать о многом - перед моим отъездом в чужие края. Я остаюсь здесь (в Спасском) еще недолго, т. е. до 20-го; не можете ли Вы приехать ко мне (гора не пошла к Магомету - так Магомет пошел к горе) - в четверг или в пятницу на этой неделе или даже в субботу? Очень бы Вы меня обрадовали¹.

Но как же Вам не грешно говорить, что Вы свою критику на "Д<ворянское> г<нездо>" поместите не в "Московском вестнике"? Почему же нет - и неужели Вы думаете, что у меня epidermis так щекотлив? С одним Вашим возражением я не согласен: действительно, наши Варвары Павловны читают Жорж Занда - но теперешние, у которых и посадка совсем другая - а не те, которые родились в 15-х и 20-х годах, как моя В<арвара> П<авловна>. Приезжайте, мы поспорим и потолкуем².

Дружески жму Вам руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

788. Н. Ф. ЩЕРБИНЕ

13(25) апреля 1859. Спасское

С. Спасское.

13-го апр. 1859.

Любезнейший Николай Федорович, спешу ответить на Ваше письмо изъявлением искренней моей благодарности за Ваши хлопоты¹; также прошу я Вас сказать Вульфу, чтобы он немедленно выслал мне 1-й том "З<аписок> о<хотника>" в Москву на имя Василья Петровича Боткина (на Маросейке, в собственном доме) - для передачи мне - этот том будет мне нужен для переговоров с Базуновым³.

Я отсюда выезжаю ровно через неделю, т. е. 20-го числа; в Москве пробуду два дня - а 24-го буду в Петербурге.- Дай бог, чтобы Ваши предположения насчет срока выхода 2-го тома сбылись⁴ - а я Вам в ножки поклонюсь. Как только приеду в П<етер>бург, дам Вам знать. До тех пор будьте здоровы - жму Вам руку.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

789. К. Н. ЛЕОНТЬЕВУ

16(28) апреля 1859. Спасское

С. Спасское.

16-го апр. 1859-го г.

Любезнейший Константин Николаевич, Вас, вероятно, удивляет мое молчание, но вот объяснение ему: я выехал из Петербурга 20-го марта - и Ваше письмо, хотя написанное 13-го, меня не застало - человек мой поленился его переслать ко мне - и я получил его всего три дня тому назад. Я приехал сюда на три недели для приведения некоторых дел в порядок: я еду за границу на 4 месяца, и уже билет мною взят в ковенском дилижансе на 29-е апреля; с 24-го по 29-е буду в Петербурге. Итак, если Вы можете так распорядиться, чтобы быть об эту пору в Петербурге - мы увидимся, и я буду очень рад; если же нет, то я, по крайней мере, предварю Некрасова и Дружинина о Вашем приезде и о Вашем романе¹, так что Вам, я надеюсь, легче будет сговориться с этими господами.

Постарайтесь приехать в Петербург около 27-го апреля.

Кланяюсь барону Розену и всему его семейству и дружески жму Вам руку,

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

790. Е. Е. ЛАМБЕРТ

21 апреля (3 мая) 1859. Москва

Любезная графиня,

Я хотел быть в Петербурге 23-го числа; но я 23-го только выезжаю отсюда - и буду в Петербурге 24-го¹. А потому мое приглашение переносится с 23-го на 24-е². Впрочем, я утром 24-го, в пятницу, буду у Вас. Но мне теперь же хочется поцеловать у Вас руку за Ваше милое письмо³. До свидания.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

Москва.

Вторник, 21-го апр. 59.

791. Е. Е. ЛАМБЕРТ

26 апреля (8 мая) 1859. Петербург

Mille remerciments - et je serai chez vous à 1 heure et demie au plus tard, car si les 100 pièces d'or ne venaient pas, par hasard, il faudrait aller chez Stieglitz. Excusez ce griffonage et ce papier. Je vous baise les mains.

Votre

J. Tourguêneff.

792. E. E. ЛАМБЕРТ

26 апреля (8 мая) 1859. Петербург

Mille remerciments, chère Comtesse, pour tous les renseignements que vous me donnez et dont je profiterai sans faute¹ - mais comment pouvez-vous croire que je partirai d'ici sans vous voir?² Je n'ai rien fait pour mêriter une pareille injustice. J'irai vous voir demain soir, si vous êtes à la maison.

En attendant, je vous baise les mains avec tendresse et au revoir.

J. Tourguêneff.

Dimanche soir.

793. E. E. ЛАМБЕРТ

27 или 28 апреля (9 или 10 мая) 1859. Петербург

Chère Comtesse,

Mon âme de sirène, comme vous voulez bien l'appeler¹, se rendra accompagnêe de son vieux corps chez la p-sse Bagration, et nous lirons Pouchkine, qui, celui-là, est bel et bien immortel,

A vous de cœur

J. T.

794. H. A. НЕКРАСОВУ

Январь - первая половина марта ст. ст. или 28 апреля (10 мая) 1859. Петербург

Любезнейший Некрасов,

Эту записку занесет тебе г. Смирнов, о повести которого ты обещал мне дать знать вчера окончательное твое решение. Сделай одолжение, пришли твой ответ сегодня, так как г. Смирнову хочется знать, на чем остановиться. До свидания.

Преданный тебе

Ив. Тургенев.

Вторник.

795. Д. Я. КОЛБАСИНУ

29 апреля (11 мая) 1859. Петербург

Любезнейший Дмитрий Яковлевич.

Я виноват перед Вами: забыл привезти ружье! Что касается до собаки, то она бы никуда не годилась, она еще слишком молода. Я ее поручил натаскать Исаеву. Я написал дяде, чтобы доставил ружье в Новгород на Ваше имя, прошу его принять на память. Напрасно я брал его у Вас. Я еду завтра в Париж ^х и увижу там Вашего брата; напишу Вам, что он делает хорошего. А пока сей раз извиняюсь, крепко жму Вам руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

29 апр. 59.

Петербург.

Кланяюсь Маслову.

796. Е. Е. ЛАМБЕРТ

30 апреля (12 мая) 1859. Кресты

Станция Кресты

(возле Пскова).

30-го апреля 1859-го г.

Я сижу в довольно грязной комнате, на станции¹, любезнейшая графиня, в ожидании почтовой кареты, которая, говорят, приедет в 11 ч. вечера, а теперь еще 6 нет; погода скверная, мне скучно... оттого Вы и пишете ко мне,- скажете Вы.- Это будет не совсем справедливо: я хотел написать Вам с дороги о том, чтобы Вы были так добры и похлопотали бы об одном офицере Беленкове, который желает, чтоб его перевели в другой полк, потому что его полк стоит на Кавказе - и он от тамошнего климата не выходит ив лихорадки; он мне дал все нужные о себе сведения, а я их потерял; но я уже написал об этом домой и их вышлют Тютчеву, Николаю Николаевичу, который передаст их Вам - а Вы, по свойственной Вам бесконечной доброте, обратите внимание на его просьбу и сделаете, что можете, через Ваших приятелей².

Итак, я уехал, и мне сдается, как будто что-то новое началось в моей жизни. Или это только так кажется, а уже ничего нового, неожиданного жизнь мне представить не может, кроме смерти? Чувство грусти при перемене в жизни, при расставании - чувство молодое и тесно связано с чувством надежды на будущее. Эти два разноцветные цветка растут на одном корне: завяли ли они у меня? Не знаю, но иногда мне самому становится жутко... А ведь и это еще признак молодости?

Мне просто жаль, что я расстался с петербургскими друзьями, или, говоря определительнее, жаль, что я расстался с Вами.- Я мало знаю мест на свете, где бы мне было так хорошо, как в Вашей комнатке - с мыслью о ней связано много воспоминаний о тихих вечерах и хороших разговорах, а помните, как Вы плакали однажды? Я напоминаю это Вам вовсе не для того, чтобы потрунить над Вами, что ли,- нет, сохрани бог; не слезы Ваши меня трогали, а то, что Вы могли и не стыдились плакать.

Я должен кончить это письмо: господин, который взялся его доставить, сейчас едет назад в Петербург. Я Вам напишу из Берлина, отправивши г-жу Маркович в Дрезден. Я Вам расскажу наше путешествие... а муж ее нестерпимый человек из породы добродетельных, раздражительных и честных глупцов³.

Прощайте, будьте здоровы. Напишите мне в Париж, poste restante.

Кланяюсь всему милому фурштатскому кружку и целую Ваши руки.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

797. M. A. МАРКОВИЧ

10(22) мая 1859. Париж

Париж.

22-го мая 1859.

Пишу Вам два слова, любезная моя спутница¹ - только для того, чтобы узнать, как Вы, где Вы, что Вы? - Напишите мне немедленно - вот Мой адресс: Rue Lafitte, Hôtel Byron, No 17 - à Paris. Нашли ли Вы Вам квартеру, как Ваше здоровье, что делает Богдан, какие известия из России, явился ли Берлинец², как Вам нравится Дрезден? Я во всем этом принимаю живейшее участие - потому что я Вас искренно полюбил; не так как К.- но не менее сильно, хотя в совсем другом роде. Обещаю Вам написать в ответ большое письмо, а теперь у меня пока - голова идет кругом. Жму Вам крепко руку, целую Богдана, кланяюсь Рейхелям.- Ваш Ив. Тургенев.

798. H. H. ТУРГЕНЕВУ

17(29) мая 1859. Париж

Париж.

29/17-го мая 1859.

Пишу тебе два слова, милый дядя, только для того, чтобы уведомить тебя о благополучном моем прибытии сюда. Я нашел мою дочку здоровою - и видел брата с его женою, которые оба очень потолстели и поздоровели, однако на днях едут в Вюрцбург к своему доктору. Я думаю остаться здесь с неделю - а потом еду пить воды в Виши¹(в окрестностях Лиона); из Виши я поеду в Остенде купаться в море; а оттуда - домой, в Спасское, куда прибуду непременно (если буду жив) через три месяца.